Министерство Магии, второй уровень.

5 июня 1992, 06:03.

Первым, что увидела Доркас, войдя в Главный Зал Департамента, были закинутые на один из аврорских столов ноги в грубых кожаных брюках и берцах с окованными металлом носами и пятками. Разумеется, черных, как уголь, ночь и душа дементора. Джульс предпочитала в одежде всего два цвета, причем второй — зеленый в вариациях от яркого, в цвет глаз, малахитового до совсем темного — она носила исключительно, как дань родному факультету. 

— Опаздываешь, — пробурчала подруга нечетким из-за сигареты в зубах голосом, откинула крышку зажигалки с вензелем и щелкнула высекающим искру колесиком.  

— Не хотела приходить, — пошутила Доркас, выдвигая соседний стул и отмахиваясь от сизого, знакомо пахнущего ментолом дыма. Они всю жизнь курили одни и те же сигареты. Все трое. — Что-нибудь нашла?

— Обижаешь, — фыркнула Джульс, вынула изо рта сигарету с отпечатком темной помады на фильтре и щелкнула по ней пальцем с облупившимся на коротком ногте лаком, стряхивая пепел на пару уже лежавших в пепельнице окурков. — Я не просто нашла, я полную биографию нарыла, как нюхлер — золотишко. Суровый мужик тебе попался, однозначно валить и трахать.

— А можно ближе к делу? — скептично подняла бровь Доркас, не оценив предложение. Какое «трахать», тут бы хоть выспаться чаще одного раза в неделю. Но Джульс с ее привычкой всё опошлить разве переубедишь?

— Ты была права, — смилостивилась та, открывая серую безликую папку. Ноги со стола снимать, разумеется, поленилась. Всё равно никого, кроме дежурной группы, в Зале не было. — Дурмстранг, причем с отличием. Кроме боёвки специализация еще и по взрывчатым веществам. Подрывник от Мерлина, если верить характеристикам от его преподавателей. А еще потомственный боевой маг, в роду сплошь и рядом офицеры Императорской армии. И сибирские шаманы, что особенно интересно. В основном, женщины, мужчин в их семье только азам учат, но это всё равно информация к размышлению. Слушай, Дор, — нахмурила Джульс красивые черные брови, выуживая из папки пергамент с дурмстранговским выпускным табелем, — боевиков такого уровня по пальцам пересчитать можно. И мне совсем не нравится, что его занесло именно в наш филиал Бедлама.

— Мне тоже, — согласилась Доркас, пробежав глазами перечень выпускных экзаменов. Твою мать, у них же еще и легиллименцию в обязательном порядке преподают. — Причем он темнит. И, судя по всему, во всем. Как его занесло к французам?

— Понятия не имею, — пожала плечами Джульс и вытащила из папки белый прямоугольник колдографии. Со снимка взирала, раздраженно хмуря брови, светловолосая девица с короткой стрижкой и крупными бриллиантовыми серьгами в ушах. Впрочем, судя по возрасту колдографии, сейчас девица должна была быть почтенной матроной лет так пятидесяти. — Его первая жена, Карина... — Джульс сверилась с записями в папке, — Заволоцкая. Ебанный пиздец, я эти русские фамилии вообще не запоминаю. Поженились в шестьдесят четвертом, два года спустя внезапно развелись. Может, конечно, она ему попросту рога наставила, но сразу же после этого он уехал во Францию и больше никак с ней не пересекался. Во всяком случае, официально. В Россию возвращается в лучшем случае раз в полгода и исключительно к родне. У них родовое поместье где-то в сибирской глуши, сейчас принадлежит старшему брату. У того всё стандартно, жена, дети... аж четыре штуки, бедная женщина... А, и должность в оппозиции местному магическому правительству. Оппозиция официальная, бодаются вежливо и на словах. В общем, демократия, все дела. На первый взгляд, никакой чернухи.

А на второй есть брат-первоклассный боевик, спешно покинувший Россию двадцать шесть лет назад. Очень любопытно. Нет, во Франции в свое время осело немало русских дворян, которым не нашлось места в Советском Союзе, но это вроде как было сразу после Революции, а не в середине шестидесятых. Тем более, что остальная семья, судя по всему, осталась в России.

— А что во Франции?

— Да всё то же, что и у нас, — хмыкнула Джульс и затушила окурок в пепельнице. — Урегулирование конфликтов между местным и пришлым населением, выражаясь цензурным языком. Работает он жестко, но верхушку это устраивает. У них там постоянные разборки с мигрантами, колдунами из Уагаду. Те вовсю балуются беспалочковой магией, а потом прикидываются овечками, мол, никакого Статута о Секретности мы не нарушали, полдома само обрушилось. И вроде как из страны их всем скопом не выкинешь, всё магическое сообщество на уши поднимется, но и на тормозах спускать нельзя, магглы тоже не дремлют. Вот и приходится... объяснять популярным языком, что в Магической Франции нужно жить по законам Магической Франции, а не как тебе вздумается.

— Значит, действует силовыми методами, — фыркнула Доркас. Ожидаемо. Прямо скажем, на морде написано, что подраться месье любит и делает это с завидной регулярностью.

— Да мы по Лютному тоже с палочками наизготовку ходим, — пожала плечами Джульс, накручивая на палец собранные в высокий хвост волосы. — И бьем, не дожидаясь Авады в лоб. Сама понимаешь, в злачных районах на звезды любоваться некогда. Вот, — потянула она из папки пару снимков с полуразрушенными домами в два-три этажа. — Восемьдесят шестой год, разборки между двумя подпольными группировками. Одни промышляли паленым эйфорийным зельем и прочей дрянью, вторые — нелегальными поставками абиссинской смоковницы. Что-то не поделили, разнесли нахрен пол-улицы. Но во всех отчетах, что я читала, дружно пишут, что если бы не твой товарищ с дежурной боевой группой, жертв было бы на пол-квартала. Он один там человек десять положил. После чего остальным резко расхотелось нарушать спокойствие.

— Ладно, — согласилась Доркас. Они с Пожирателями тоже не церемонились. — Еще что-нибудь важное есть?

— Да не особо. Работает по двенадцать часов в сутки, развлекается, как типичный мужик его возраста и воспитания. В общем-то, как и мы. Детей нет, вторая жена, — Джульс вытащила из папки еще одну колдографию, — Констáнс Дюваль, — запечатленная на ней молодая женщина с темными, уложенными в строгую прическу волосами скользнула по Доркас равнодушным взглядом и вновь вернулась к созерцанию чего-то за границей снимка. Или кого-то. — Поженились в восемьдесят втором, ей было двадцать пять, а ему уже тридцать восемь. Это если тебя вдруг смущает ваша разница в возрасте, — съехидничала Джульс и продолжила серьезным голосом. — Четыре года назад она скоропостижно скончалась в госпитале имени Николя Фламеля.

— Причина?

— Слабое здоровье. Понятия не имею, с чего такие расплывчатые формулировки. Тридцать один год, беременна не была, — значит, роды и неудачный аборт отметались сразу, — с делами мужа никак не связана. Статьи в один из женских журналов порой писала, но я проглядела пару вырезок, обыкновенная бытовуха для домохозяек с титулами. Хотя, может, это муж с кем-то не поладил, а в ответ жену убрали. У нас таких историй тоже каждая третья. Так что я тебе честно скажу: пока что ничего критичного не вижу. Типичный оперативник. Даже жалко, что сидит у лягушатников, наши бы его с руками оторвали. Не пойму только, чего они к Квиреллу прицепились.

— Если всё началось прошлым летом и примерно в августе...

— Когда Квирелл шатался по Европе в целях повышениях, кхм-кхм, квалификации, — согласилась Джульс, закрывая папку и бросая ее на стол. — Но у меня, честно говоря, паззл не складывается. Либо он настолько великолепный актер, что его заикание и боязнь собственной тени обдурили даже Минерву с ее старым тараканом, либо надо быть полными идиотами, чтобы вербовать такого лоха. Да и зачем? Он из Хогвартса только в Запретный Лес вылезал, единорожьей кровушки попить. Секреты Дамблдора что ли вынюхивали?

— А дети что говорят?

— Мои или в целом? Моим похер, а в целом рыдают крокодильими слезами, потому что профессор Квирелл был добрый дяденька и домашку почти не задавал. По Защите, прикинь? Ладно еще мои только на первом курсе, а знают уже на уровне третьего, иначе позор нам с Гидеоном, как аврорам, но пятый курс как СОВ сдавать будет? И седьмой — ЖАБА? Я, конечно, всё понимаю, но директор из Дамблдора всегда был, как из козла — балерина.

Доркас не стала спорить даже для очистки совести. Тем более, что в распахнувшихся двойных дверях Департамента появилась подозрительно знакомая фигура с гривой седеющих темных волос. Мерлин, кто дал ему допуск? Он же тут всего два дня, а уже приходит, как к себе домой.

— Мать моя Карвилия Гринграсс! — восторженно округлила глаза Джульс, тоже мгновенно заметив постороннего и первым делом оценив рост под сто девяносто, ширину плеч и мускулатуру под тонкой темной водолазкой с поддернутыми до локтей рукавами. А затем вытянутое лицо с острым носом и угловатым подбородком. Как будто не видела его снимков, когда собирала досье. — Вот это хищник! Самец! Бери и не раздумывай!

— Тьфу на тебя! — ответила Доркас, молясь, чтобы у него не нашлось артефактов, способных пробиться через их «глушилки» от посторонних ушей. 

— А глаз-то какой красивый, — ехидно мурлыкнула в ответ Джульс. — Я ж говорю, валить и трахать. Что ты морщишься, боевые шрамы — это очень эротично. И кудри, кудри-то какие, у-у-у!

И добавила, когда незваный гость пересек границу заглушающих чар со стуком каблуков на ботинках.

— Мистер, а вы в курсе, что британское Министерство Магии — это не курорт «всё включено»?

— Судя по тому, как работают некоторые сотрудники этого Министерства, это даже не курорт, а натуральная богадельня, — парировал Долохов без приветствия. — Танцы с бубнами в лечебно-развлекательной программе уже были, — и невозмутимо уточнил. — Командор Ричардсон, я полагаю?

Джульс кивнула, заинтересованно подняла бровь и многозначительно стрельнула глазами в сторону Доркас. Бери, мол, и не сомневайся.

Да ну тебя!

— Рад знакомству, — ответил Долохов, но долго расшаркиваться не стал. — Чем еще порадуете? 

— Я отправила отчет о вскрытии еще вчера, — напомнила Доркас, демонстративно игнорируя все взгляды и намеки. — Присаживайтесь.

Не стойте, как говорится, над душой. Так-то он был всего на полголовы выше нее, но с позиции «сидя» разница становилась гораздо ощутимее.

— Спасибо, постою, — отказался Долохов. — Отчет я читал. И ваш коронер абсолютно прав. Это физически невозможно, а значит мы что-то упускаем. На труп взглянуть дадите?

— Дадим, — пожала плечами Доркас. Если собранное Джульс досье не лгало о сибирских шаманах, то он вполне может заметить что-то, что проглядели маги с другой... специализацией.

— А что со школьниками?

— Директор Дамблдор обещал лично переговорить с мистером Поттером, который находился рядом с профессором Квиреллом в момент его смерти, и предоставить нам свои воспоминания. Допрашивать первокурсника он не даст. С остальными сложнее. 

— Спросить спросим, но девочка из магглов вряд ли заметила что-то специфическое, — добавила Джульс и, подумав, всё же спустила ноги на пол. — А мой, скажем так, племянник тот еще... В общем, не самый одаренный в магических искусствах товарищ. В остальном же директор Дамблдор обещал нам полное содействие.

— А канкан сплясать ваш директор не обещал, простите мне мой французский? — ядовито уточнил Долохов, сложив руки на груди, и Джульс поперхнулась смехом. Звучно фыркнула и подняла большой палец в знак согласия.

— Нет, но в целом наш старый таракан именно этим и занимается, — почти хихикнула она, пока Доркас вынужденно отмалчивалась. Принадлежность к Гриффиндору не позволяла поносить бывшего директора, на чем свет стоит, а работа в Аврорате — расхваливать его гребанные многоходовки, в свое время стоившие жизни Лонгботтомам, Маккиннонам, Дирборну и еще толпе ни в чем неповинных людей. — Профессор Дамблдор — весьма... интересная личность, скажем прямо. За мир во всем мире и равноправие с магглами. И как до всех одухотворенных личностей, доходит до него долго и со скрипом. Можете сами попробовать с ним поговорить, у меня, честно говоря, терпения не хватает.

— У меня тоже не хватит, — хмыкнул Долохов. — С магглолюбом точно не сработаюсь. Я магглов ненавижу, как вид.

Ого! 

Неожиданное, надо сказать, заявление перед лицом двух женщин, еще каких-то десять лет назад защищавших магглов от своих же собратьев-волшебников. Что, очевидно, на этом лице и отразилось — причем у обеих и одновременно, — поскольку Долохов хмыкнул еще раз — будто ждал такой реакции — и спросил:

— Дамы, вы, простите за прямоту, какого года рождения?

— Пятьдесят четвертого, — ответила Доркас, подозревая, что об этом он уже знает.

— Пятьдесят пятого, — пожала плечами Джульс, тоже не делавшая тайны из того, что узнают первым делом, если будут поднимать ее досье.

— А я — сорок четвертого. И на послевоенную разруху насмотрелся во всей красе. А еще наслушался рассказов о том, как эти магглы свергали «опостылевшее дворянство», расстреливая детей и сбрасывая в шахты монахинь. Поэтому уж простите, но мне тяжеловато проникнуться симпатией к любителям делить всё поровну, не считая с количеством трупов у них под ногами. Нет, сам знаю, что не прав, раз равняю всех под одну гребенку, но от магглов меня всё равно воротит. 

Джульс подняла брови, но спорить не стала. Доркас тоже. Чужая страна — чужие горести.

— Но проблему это не решает, — продолжил Долохов. — Мне не нужны отрепетированные и подправленные вашим директором показания. Вам, думаю, тоже. Если он навстречу не идет, то связывайтесь с родителями пацана и допрашивайте на каникулах. В моем присутствии, если вас не затруднит.

— С опекунами, — поправила Джульс. — Поттер живет с сестрой матери и ее мужем. Это ж наша местная знаменитость. Десять лет назад мальчишка грохнул Темного Лорда собственной персоной. Причем прямо из люльки. Как — никто не знает, но факт остается фактом. У вас об этом разве не говорили?

Долохов смерил ее таким взглядом, словно услышал редкостную чушь, потом перевел этот взгляд на Доркас, убедился, что и та абсолютно серьезна, и уточнил:

— Пацан сделал что?

— Это официальная версия, — развела руками Доркас. — Что там было на самом деле, знают только Джеймс и Лили Поттеры и сам Лорд. Но поскольку все трое мертвы...

— Всё чудесатее и чудесатее, — пробормотал Долохов себе под нос, и Джульс фыркнула от смеха еще раз. — А что с семьей нашего трупа?

Хороший вопрос. Кого-то должны были отправить к его родителям, но...

— Секунду, — спасла положение Джульс, приподнялась на стуле, ухватившись рукой за одну из белых перегородок, и крикнула, выглянув за границу заглушающих чар: — Эркхарт, дурья твоя башка, ты Квиреллам сообщил о смерти сына?!

— Отправил вчера в обед стажера, мэм!

— И?! 

— Сказал, не было никого! Воняло только, как будто у них кошка под крыльцом сдохла!

Что?!

— В смысле, воняло? — Долохов среагировал вслух первым. — Так, может, там еще один труп?

Не может, поняла Доркас, обменявшись взглядом с Джульс. Там точно труп.