Церемония прощания с покойным проходила в зале погребальной конторы, ведь при жизни Картер Стил был атеистом, и он был благодарен, что проходила она именно тут, а не в католической церкви, в которой его крестили, когда он был младенцем. Картер стоял рядом со своим телом, не понимая, почему после собственной смерти просто не исчез, а остался, пусть в виде души или привидения. Он рассматривал своё неестественно спокойное лицо, мирное, словно спящее, чувствуя ужас. За спиной сидели, слушая речи, все, кто был дорог Картеру, не подозревая, что он всё ещё тут, и поэтому Стил не хотел поворачиваться. Видеть то горе, что его смерть причинила близким, было просто невыносимо.

Тут были коллеги, те, что окружали его каждый день, с кем он, пожарный, бросался в огонь, кому спасал жизни и те, кто спасали его. Был и отец, Джеймс Стил, всё ещё крепкий старик, единственный, кто не отвернулся от него, узнав, что Картер — гей, из всей семьи. Удивив Стила, пришла и мать, седая, прямая и худая, как жердь. Где-то на задних рядах сидела сестра Сесилия, но та не горевала, а переписывалась с кем-то в телефоне.

Всех их Картер бы выдержал, но на первом ряду, бледный, с красными глазами сидел Микаэль Арно. Они так и не успели вступить в брак, хотя Картер купил кольцо ещё полгода назад, но всё никак не мог решиться, найти момент. Когда предложение сделал сам Микаэль, Стил отказался, сославшись, что они вместе ещё и года не жили, а брак — вещь серьезная. А сам… Не успел, вернее, струсил. Побоялся, что в этот раз Арно откажет и тогда их как пары уже не будет. А как жить без смешливого Микаэля он уже просто не представлял.

Выбирая профессию, Стил понимал, что, возможно, умрет молодым, но не знал, что умрёт так, не в огне, а дома. Осложнения после гриппа, пневмония и такая нелепая, глупая смерть, которую можно было бы избежать, обратись он к врачу раньше. Но Картер считал себя сильным, а Микаль был в командировке и не заставил. Просто не мог.

Речи стихли, и люди принялись подходить к гробу, чтобы попрощаться. Стил отошел в сторону, чтобы не мешать, хотя живые проходили сквозь него. Просто Картеру было неприятно, когда сквозь него шли, не физически, психологически. Он обернулся и упёрся взглядом в Микаэля, тот сидел, смотря пустым, стеклянным взглядом в стену перед собой.

— Микаль, — позвал Стил, подходя и опускаясь на колени перед бойфрендом. — Пожалуйста… Ты пугаешь меня.

Картер попытался взять любимого за руку, но пальцы просто прошли насквозь. Арно не чувствовал, не слышал его, и это мучило больше всего. Стил не знал, за что высшие силы, в которые он не верил всю свою жизнь, так его наказали. Где-то в глубине души он надеялся, что это всё просто страшный сон или после похорон он, вернее его разум, уйдет куда-то: в рай, в ад, на перерождение. А ещё глубже боялся этого.

Уже третий день он наблюдал за Микаэлем, без возможности вмешаться, и горе любовника пугало, наводило на страшные мысли о том, что Арно потеряет разум или покончит с жизнью. Если бы Микаэль плакал, всё было бы не так страшно, но нет, тот не проронил ни слезинки и не спал, совсем не спал. Ночами он просто сидел в их спальне и смотрел в стену перед собой. Днём, как послушная кукла, Арно изображал живого, даже разговаривал, ел, но ночи были пугающими и бесконечными.

— Папа, не оставляй его, пожалуйста, — бессильно попросил Картэр, всё так же сидя у ног любимого.

Он при жизни и предположить не мог, что после смерти его отец просто переселится в их квартиру, поддерживая Микаэля, не давая тому быть в одиночестве. Ведь они даже не были знакомы: Джеймс честно сказал сыну, что готов принять его ориентацию, но пока не готов принять его любовника. Тогда Картер принял это как признак лицемерия, но сейчас вдруг осознал, что Стил-старший действительно принял его ориентацию, принял сына.

Тело Картера погрузили в катафалк, повезли на кладбище. При жизни Стил хотел быть кремированным, но, думая, что ему слишком рано об этом говорить, никому так и не сообщил о своем желании.

Ноябрьский день выдался не только холодным, но также ветреным, и мерзкий моросящий дождь бился о крышку гроба звонко и как-то непристойно радостно. Сослуживцы Стила приехали на пожарных машинах, чтобы отдать последние почести умершему коллеге. Картер обнял за плечи своего любимого, не чувствуя под руками плоти, но стараясь при этом не проходить руками сквозь одежду.

— Пожалуйста, Микаэль, ты должен это пережить, забыть меня и начать жизнь заново. Полюбить, — шептал он в затылок Арно. — Ты должен, слышишь? Это единственное, чего я хочу теперь. Тебя вновь увидеть счастливым. Ты пугаешь меня. Мне страшно, слышишь? Я тут, рядом, и буду рядом, пока могу и пока нужен тебе. Но ты сам тоже должен приложить усилия. Сходи к психологу, он поможет. Позвони своей сестре, пусть она поживет у нас. Сделай хоть что-то ради себя. Не хочешь ради себя — сделай ради меня. Я люблю тебя, какое ты имеешь право уничтожать то, что я люблю?

Первые комья земли ударились в крышку гроба, отозвавшись эхом в ушах призрака. Смотреть. Всё, что Картер мог, это смотреть, как закапывают его тело, окончательно отделяя его от мира живых. Было невероятно грустно прощаться с телом, понимая, что сам на самом деле так и остался тут, среди живых, без голоса, без возможности хотя бы сказать Микаэлю последние пару слов. Задумавшись, Стил пропустил мгновение, когда Арно вдруг развернулся и пошёл к авто, пройдя сквозь своего любимого и даже не заметив этого.

Нанятый водитель послушно повёз Микэля по названному адресу, не замечая второго пассажира. Арно прикрыл глаза, прислонившись головой к холодному окну, и Картер надеялся, что он хотя бы задремал. Пусть водитель думает о нём всё, что угодно, но Микаэлю нужно было поспать, хотя бы полчаса дороги. На поминки и небольшой фуршет, что организовали в пожарной части, где работал Стил, Арно решил не приезжать.

И это немного пугало Картера: отец явно заедет в часть, ведь работой своего сына он всегда гордился, а это значит, что какое-то время Микаэль будет совсем один и сможет натворить глупостей.

— Приехали, — грубовато сообщил водитель, остановившись у их дома.

— Спасибо, — отозвался Микаэль глухо и вышел из машины.

К квартире он шёл медленно, словно специально оттягивая этот момент. У двери и вовсе встал, прижавшись лбом к холодному металлу, сложил руку в кулак и постучал, словно ожидал, что ему кто-нибудь может открыть.

— Нужно было завести собаку, — горько повинился Картер. — Тогда тебя хоть кто-то бы ждал. Любимый… Прости.

Постояв с минуту, Арно открыл двери и зашёл, скинув куртку просто на пол и остался стоять в холле, даже не закрыв за собой двери, бессмысленно смотря перед собой.