Меня разбудил голос Ти Фея, как почти всякий раз со дня нашей встречи.

— Кью? Кью!

— Ой, да дай поспать, — пробормотала я, размахивая в воздухе рукой, пытаясь наткнуться на него и дернуть за нос. — Что за спешка, будто горим…

Сколько я ни махала, наткнуться на его светлую голову мне все не удавалось. Голос, зовущий меня, и вовсе звучал так, словно был далеко, да еще и отдалялся немилосердно; я запоздало поняла, что друг совсем не рядом, распахнула глаза и нашла себя все в той же мансарде, на диване, освещенном слабым серым светом из окон. В голове вспышкой пронеслись все вчерашние события, все пережитые страхи и удивления, и меня замутило. С трудом переставляя ноги, я скатилась с дивана, упала на останки бедной девушки, взвизгнула и бросилась к окну, в которое без проблем высунулась по пояс.

— Фей! Фей! Ти Фей! Забери меня отсюда!

Улица была пуста. Я не знала, ушел ли он, или мне просто приснился его голос, и я почувствовала, что вот-вот заплачу. Разрушенная моим весом мумия опять оказалась в такой позе, что ее лицо было повернуто ко мне, и теперь мне казалось, что она смотрит с укором, с обидой. Она пустила меня в свой дом, а я ее за это…

В тот момент я все бы отдала за то, чтобы вернуться в дом Хотару, но к своему ужасу я совершенно не могла вспомнить, где это находится. Я не знаю, где я. Я не знаю, где Ти Фей. Не знаю, встречусь ли я c ним снова. Наверное, в такой ситуации нельзя паниковать, этим сделаешь только хуже… Но как же я паникую!

— Ти Фей…

Я позакрывала все окна, извинилась перед мумией, накрепко заперла входную дверь снаружи, и по лестнице спустилась на улицу, выйдя во двор, на этот раз не через окно. Мне было холодно, голодно, страшно; я вдруг поняла, что я практически совсем одна в этом огромном, гигантском, бесконечном городе, и голые громадины его домов начали давить на меня, мне даже показалось, что они стоят нетвердо и вот-вот упадут, задавят, завалят…

Вскоре мне снова почудился знакомый голос Ти Фея, и я, совершенно не веря в то, что это и правда он, закричала опять:

— Ти Фей!

Но на этот раз голос оказался не миражом.

— Кью!

Он выбежал из-за угла, совсем не похожий на себя. На нем была чужая одежда: длинные худые ноги обтягивали брюки яркого синего цвета, под пестрой футболкой из тонкой ткани я могла видеть все линии его складной фигуры, а наброшенная на плечи рубашка в клетку завершала этот странный образ, и я могла видеть его впалые ключицы. Что за неожиданная перемена? Обычно в красном платье Ти Фея нельзя было рассмотреть ни одного изгиба его тела... красоту не стоит выпячивать, а он выпятил так, что с Луны должно было быть видно! Впрочем, пусть красуется, я ничего не скажу; в конце концов, в пустом городе вряд ли кто-то его увидит и обидит.

И еще одно «впрочем»: я сама была так рада его видеть, что едва могла думать о чем-либо еще.

Я бросилась на руки Ти Фея, из последних сил сдерживая слезы, и едва не повалила его, бедняжку, на землю. Он крепко обнял меня, так крепко, как только мог, и щедро поцеловал в щеку.

— Как ты меня напугала! Куда же ты ушла? — запричитал он, боясь меня отпустить. — Я чуть с ума не сошел!

Я сама не могла объяснить, почему ушла, даже себе.

— Я, наверное, испугалась, — прошептала я с тяжестью на сердце. — И немного обиделась. Я совсем ничего не понимала. И очень запуталась. А ты?

— Я? О, ну… — Ти Фей покраснел. — Мы смотрели сериал до третьего часа ночи, потом уснули… и я только утром понял, что тебя нет…

Я почти обиделась снова.

— Так вам было весело вместе?

— Да, нам было весело.

Я взглянула над головой Ти Фея и увидела Хотару, вальяжно приближавшегося к нам, но тут Ти Фей схватил меня за щеки и вновь опустил мое лицо к себе.

— Где ты провела ночь, Кью?

— Одна мумия разрешила мне переночевать в ее мансарде.

— Что?

Я снова прокрутила в голове все воспоминания и сглотнула слезы. Первый раз за последние сто лет мне так сильно хотелось разреветься!

Ти Фей тут же все понял, и на пару с Хотару они начали меня успокаивать, а я срывающимся голосом поведала все то, что увидела и пережила за вчера. Ти Фей прижал мою голову к своей груди и долго гладил меня по голове, пока я не пришла чуть-чуть в себя. Пусть на нем и была эта странная одежда, я все еще чувствовала знакомый человеческий запах Ти Фея, оставшийся на его коже, и это чувство меня успокаивало.

— Ну у тебя и видок, — сказала я наконец, пощупав бочок Ти Фея, слишком ясно очерченный тонкой одежкой. — Я бы тебя в таком виде на улицу не выпустила!

— Здесь так мокро, что моя одежда не высохла за ночь, — оправдывался Ти Фей. — Хотару дал мне кое-что из своего… между прочим, мне тоже неудобно!

— А не похоже!

— Я имею в виду, физически некомфортно, — сказал Ти Фей, переминаясь с ноги на ногу. — Эти брюки такие узкие и жмущие! Так что я и сам не рад вот так ходить.

Я покосилась на Хотару, и тот покраснел, наверное, догадавшись, о чем я думаю.

— Тут неподалеку есть кофейня! — скороговоркой выпалил он. — Я недавно наладил там электричество, пойдемте? Скоро наверняка дождь пойдет!

— О, да! — оживился Ти Фей. — Я никогда не пил кофе! А ты, Кью?

— Я пила… но я смертельно хочу есть!

— Вот и отлично! Еду там тоже найдем...

Мы прошли по длинной и широкой улице к непримечательному зданию с заколоченными окнами, и я подумала, что по окнам можно определять те строения, которые Хотару облагородил: они были заколочены, видимо, чтобы всякая дрянь не пролезала с улицы.

Внутри он как-то щелкнул стеной, и под потолком зажегся свет.

— Как это? — ахнула я.

— Это называется «электричество», — захихикал Хотару, явно насмехаясь над моим невежеством. — Я сам его провел! А также починил газопровод! Правда, запасы газа все равно не бесконечны, и рано или поздно кончатся. Тогда придется готовить еду на открытом огне.

— Как делает весь мир, — фыркнула я. — И освещать помещения свечами! Это нормально!

Ти Фей поставил в центр комнаты стул, встал на него и дотронулся до лампы под потолком, из которой лился странный свет.

— Но разве это ваше электричество не удобнее? — спросил он, ни к кому толком не обращаясь. — Почему мы перестали им пользоваться?

— Потому что магия плохо уживается со всем электрическим, — ответил Хотару, пройдя за длинную барную стойку и принявшись включать там всякие непонятные штуки. — И механическим. Чур не колдовать, Ти Фей!

Ти Фей спустился и взглянул на меня.

— Как ты себя чувствуешь?

— Не так плохо, — я села за столик поближе к стойке и тяжело вздохнула. — Об этом я знала и раньше. Ну, про магию. Строго запрещено колдовать в поездах. Они ломаются от этого.

— С электрическими приборами еще хуже, — сказал Хотару и начал чем-то оглушительно шуметь, после чего поставил на стойку небольшую чашку с черным-черным напитком. — Но об этом мы поговорим позже. Держи, Кью. Приди немного в себя. Люди любят кофе!

Я взяла чашечку и заглянула в нее, посмотрела в глаза своему отражению. Да уж, видок что надо... Так больше оставаться не может. Я должна узнать все. Я должна узнать, что здесь произошло.

— Хотару, расскажи мне все, что знаешь, — попросила я, не поднимая глаз. — Расскажи мне, что было до Солнцепадения и что — после.

Ти Фей тоже получил чашечку, отпил и скривился от отвращения. Его выражение лица было таким смешным, что мы с Хотару хором прыснули.

— Не все люди любят!..

Хотару уперся локтями в стойку и подпер руками голову, задумчиво глядя перед собой. Его раскосые черные глаза были совсем близко.

— До Солнцепадения, Кью… До Солнцепадения в мире жили люди.

Человеческая цивилизация насчитывает куда больше лет, чем твоя, эльфийская. Люди появились на этой земле так давно, что и представить нельзя, и если сперва они были слабые, немногочисленные, то всего за пару тысячелетий расплодились так, что почти в каждой точке земного шара можно было найти человека или следы его существования. Их были даже не миллионы, миллиарды, и, как муравьи, они сбивались в огромные муравейники — города, в которых рождались, жили и умирали, обогреваемые теплым солнцем, сиявшим на голубом безоблачном небосводе. Земля была доброй матерью и позволила цивилизации расцвести таким ярким соцветием, что человечеству покорился космос, покорились глубины, покорилась природа; и в обозримом будущем люди не ожидали конца своего мира.

А затем на радарах появился астероид, несшийся к земле. Астероид, Кью, это такой крупный камень, летающий в космосе. А космос — это то, что за небом… Короче, огромный камень несся к нашему миру извне, ясно?

И люди, опасаясь тех разрушений, что может повлечь за собой столкновение, попытались сбить его с курса. Но от удара ракет камень не сменил траекторию, а разбился на несколько — вернее, ровно на пять — небольших частей, и они упали в пять мест на этой планете. Разумеется, их забрали на исследование. Разумеется, ничего не нашли. Разумеется, мир жил дальше.

Но не прошло и года, как люди заметили, что что-то не так. Среди детей, зачатых после падения астероидов, стали часты странные мутации. Мутации, Кью, это… скажем, изменения, произошедшие на очень глубоком уровне. Когда ребенок не похож на родителей.

Некоторые из этих детей росли так быстро, что за ними было не уследить. Некоторые росли так медленно, что родители успевали состариться прежде, чем ребенок начинал ходить. Были крупные и сильные, были маленькие и хрупкие. Были разумные и даже гениальные, а были… совсем лишенные разума.

Хотару прервал свой рассказ и как-то многозначительно взглянул на меня. Я фыркнула и заявила, что даже думать не хочу о том, что этот взгляд должен означать. Он засмеялся:

— Ты не поняла, Кью? Эти дети, не похожие на своих родителей, были теми, кого сейчас ты считаешь другими расами. Первые эльфы были рождены от человеческих пар. И лишь с течением времени сложилась ваша собственная культура, ваша целостность…

— Почему люди покидали города? — спросил Ти Фей, и я с удивлением заметила, что чашечка в его руках была почти пустой.

— Люди быстро заметили, что в больших городах рождается больше странных детей. Удаленные деревни вообще не знали, что это такое, эти мутанты, и люди пытались убежать подальше от городов, надеясь, что это позволит им произвести человеческое потомство. Если же ребенок рождался с ярко выраженной мутацией, его забирали для изучения, и многие матери, замечая странности в течении своей беременности, сбегали, чтобы родить дитя вдали от ученых и не расставаться с ним. Считалось, что существует вирус, распространяющийся воздушно-капельным путем и лишенный всяких симптомов. Таким образом, один зараженный мог вызвать мутации у нескольких кварталов большого города.

Некоторые люди осознавали, что уже носят этот вирус в себе, и предпочитали изолироваться от мира, чтобы больше никому не навредить. Они запирали окна и двери, и тихо ждали своей кончины в своих квартирах. Спасибо им за это. Только в таких камерах и можно найти что-то, не зараженное городом.

— Я вскрыла одну такую, — выдохнула я и достала из сумки бумажки с перерисованными надписями. — Там жила девушка. Я нашла эти надписи на стенах и потолке. Но я не умею читать…

Ти Фей взял листочки и окинул заинтересованным взглядом.

— «Мы стоим меж двух миров», — прочел он с первого. — «Похороните меня в огне, если найдете меня». Хотару, это последняя воля. Мы выполним ее?

— Ты правда хочешь возиться с этим, Ти Фей?

Ти Фей очень серьезно кивнул, а его лицо было таким красным, будто у него был жар.

— Я думаю, она ужасно страдала перед смертью и заслужила исполнение последнего желания, - сказал он слегка заплетающимся языком, ослепительно сияя глазами.

Я подозрительно на него посмотрела, очень уж странно он вел себя, и Ти Фей, поймав мой взгляд, подтвердил все опасения:

— Такое странное чувство! Тело легкое и воздушное! Я словно готов сделать все на свете! И люблю весь мир!

— Это от кофеина, — засмеялся Хотару, — странно подумать, как же в твоей стране люди живут без компьютеров и посудомоек…

— Прибор, который моет посуду за меня? — восхитился Ти Фей. — О предки, мне это необходимо! Очень необходимо!

Мы засмеялись, но я смеялась безрадостно.

— Почему люди отказались от всего этого, Хотару? — мрачно спросила я, когда поток веселья схлынул. — Не могу себе представить, что способно заставить Ти Фея мыть посуду руками. У меня-то такой проблемы нет, я же Скиталица… Нет посуды — нет мытья!

— Мы же уже говорили об этом, — Хотару поставил на стойку перед нами небольшой прибор, серебряный и блестящий, с двумя прорезями сверху. — Это тостер. В нем жарят хлеб. Хотите жареного хлебушка?

Мы пожали плечами — мы хотели ответ, а не обед. Но от этой мысли я вновь ощутила, как голодна была, и сменила свое решение на яростное кивание головой. Хотару достал из своей сумки большой каравай, нож, и отрезал два тонких ломтя, которые погрузил в прорези на приборе и опустил ручку сбоку. Изнутри потянуло теплом.

— Теперь наколдуй что-нибудь, Ти Фей. Не знаю, пусть полетят бабочки или что-то в этом роде… Что тебе хочется.

Ти Фей согнул пальцы левой руки, нахмурился, и на его ладонь опустилась пылающая огненная бабочка, чьи трепещущие жаркие крылышки не могли ранить его кожу. Но в этот же момент в лицо Ти Фея прилетел кусок горячего хлеба, от которого он еле успел увернуться, а маленький серебряный «тостер» как-то странно бухнул, вскочил, словно живое существо, и задымился. Хотару выловил из него второй кусок хлеба и передал мне.

— И здесь вы могли наглядно наблюдать за влиянием магии на электроприборы, — очень важно сказал он, приосанившись, будто учитель. — Вы могли бы и сами догадаться. Некоторые простые механизмы, вроде часов или паровозов, могут выдержать магическую ауру и не выйти из строя, но более сложные — никогда.

Я серьезно кивнула, поглаживая перепуганного Ти Фея по его буйной голове.

— Да, понятно, — тихо сказала я, жмурясь от мерзких воспоминаний. — Но все равно не понимаю. Как люди могли предпочесть магию посудомойке? Почему не отказались от колдовства в пользу комфорта?

Теперь удивлен был Хотару.

— Кью! Это же магия! Можно сделать все что угодно! — воодушевленно произнес он, всплеснув руками (видимо, уже насмотрелся на чудеса Ти Фея). — Как в этом выборе вообще можно сомневаться? Посуду можно и магией помыть!

— Твоя правда, — я кивнула, — но не стоит забывать еще кое о чем важном. Разве эта твоя посудомойка убивает владельца?

— Нет. А разве магия это делает?

Я молча указала ему рукой на усталое лицо Ти Фея. Он и правда расколдовался за последнее время, и выглядел теперь как пациент какого-нибудь лазарета, хотя держался бодрячком. Хотару был в ступоре:

— И… И что, Ти Фей что, может умереть, что ли?

— И наверняка умру, — улыбнулся Ти Фей, скрестив руки на груди. — Очень скоро. Маги не живут больше сорока лет, а с этой Кью мне остается и того меньше…

— Что за грязные намеки? — возмутилась я, но шутка никого не развеселила.

— Теперь я тоже не понимаю, — нахмурился Хотару, — почему люди выбрали колдовство?

— Твои предки определили нашу судьбу, Хотару, — голос Ти Фея был совсем слабым — похоже, бабочка окончательно высосала из него все силы, только глаза горели болезненным возбуждением. — Только магией можно было защититься от Атлантов Рассвета. В преданиях сказано, что никакое оружие не могло их ранить; значит, и то оружие, что люди смогли изобрести со всеми своими электрическими штуками, тоже не работало. Только колдовство. Только сила наших жизней…

Я возмутилась:

— Но Атланты — миф, Ти Фей! Ты правда в это веришь? Двенадцать живых каменных гигантов, живущих на дне морском, которые вдруг ни с того ни с сего пробудились по воле одного человека? Это же ерунда! Кроме того, если Хотару говорит, что это было при Солнцепадении, то императору Рассвета должно быть по меньшей мере три сотни лет! Что он за человек после этого?

Хотару и Ти Фей уставились на меня в глубокой задумчивости.

— Так и есть, — тихо сказал Хотару, — он правит Империей Рассвета с самого ее основания. Но в Атлантов я тоже не верил…

— Если мы можем поверить в коробку, внутри которой хранится огонь, — сказал Ти Фей, указав на сломанный тостер, — и в зеркало, в котором живы давно умершие люди, то почему мы не верим в каменных гигантов, друзья?

— Потому что тостер и телевизор можно объяснить наукой, — пожал плечами Хотару.

— А Атлантов можно объяснить волшебством, — ответил Ти Фей, взмахнув руками, и его пальцы на миг оказались укутаны голубым блеском. Но этого мига хватило, чтобы окончательно измучить его. Ти Фей смертельно побледнел, почти позеленел, тем не менее, продолжал ровно сидеть и улыбаться. Я участливо поинтересовалась, как он чувствует себя, почти физически ощущая волнение Хотару.

— Я в полном порядке! — воскликнул Ти Фей, вскочив на ноги. Мы с Хотару обеспокоенно следили за его возбужденной улыбкой и щечками, с которых все не сходили красные пятна. — Никогда не чувствовал себя лучше! Ну, что вы так смотрите? Я правда в порядке! Хотите, докажу?

— Нет! — хором выдохнули мы, но Ти Фей нас не слышал. Он уже подбежал к выходу из кофейни и выскочил на улицу. Я услышала, как он громко и с удовольствием вдохнул, допила свой кофе и выбежала следом.

— Ти Фей, это все кофеин! — пытаясь воззвать к его разуму, говорила я, спеша за ним. — Чем лучше тебе сейчас, тем хуже будет потом!

— Ах, не пугай меня зря, Кью! — засмеялся он, остановился посреди широкой улицы и раскинул руки от удовольствия. — Мне кажется, что весь мир любит меня!

— Так и есть, но до чего же странная реакция на кофе, — заметила я, остановившись чуть в стороне, — может и есть смысл в том, что Империя Облаков совершенно его не употребляет?

Но Ти Фей все еще меня не слышал. Он был словно пьяный, кружился, смеялся, был заразительно счастлив; и я была бы счастлива вместе с ним, если бы меня не беспокоило его бледное лицо и воспаленный блеск глаз. Хотару стоял рядом со мной и тоже хмурился.

— Если бы я знал…

— Ты не виноват, — я хлопнула его по плечу. — Ти Фей — та еще загадка востока… Никогда не угадаешь, на что и как он среагирует.

Опьяневший Ти Фей уже успел заметно удалиться от нас, так что мы с Хотару пошли за ним следом, не спуская с дурачка глаз.

— Так значит, здесь раньше жили люди, — задумчиво сказала я, чисто чтобы не молчать дорогой. — А теперь остался только ты.

— Да.

— Но знаешь, недалеко от того города, где я родилась, есть старинные развалины — мы в шутку называем их «достопочтенные развалины». И вот: они стоят пустые где-то с пару веков, а выглядят куда хуже, чем эти города! В конце концов, почему здесь ничего не поросло плющом?

— Да, это очень интересно, — кивнул Хотару, — мы, люди, считаем, что произошло нечто вроде «консервации» больших городов. Раньше считалось, что это связано с распространением вируса, который вызывает у людей мутации: дескать, вирус этот разрушает споры растений и бактерии, чем препятствует их распространению в городах, а в организме человека также питается микроскопическими организмами, влияя на тело только отходами своей жизнедеятельности. Но эта теория была разрушена моими родителями. Нет никакого специального вируса. К тому же, животные…

Ти Фей подбежал к нам и схватил Хотару за плечо.

— Хотару, в этом городе есть река?

Мы немного растерялись, и Хотару честно сказал:

— Есть, к западу…

— Хочу к водице, — Ти Фей взял одной рукой Хотару за локоток, а другой — меня за ладошку, — давайте!

— Это далеко идти, — попытался остановить его Хотару, — действительно далеко, я хочу сказать…

Мой крик прервал его: я упала на колени, дрожа от волны страха, бившейся о виски с невиданной силой, а затем мое тело вдруг охватила невероятная легкость, словно я превратилась в перышко, и мир вокруг закружился, завертелся, стал размазанным пятном, будто я каталась на очень быстрой карусели; и я могла бы насладиться этим ощущением полета, если бы мне не было так безумно, безудержно, невыносимо страшно! Это было очень похоже на те чувства, что я испытывала в горах, когда Ти Фей прокладывал нам дорогу, но теперь все было еще хуже, еще ужаснее… и не прекращалось почти целых три минуты!

Наконец, Ти Фей наклонился ко мне и произнес:

— Извини, я забыл, что тебе плохо, когда я колдую.

Я подняла на него злобный взгляд, но тут же позабыла о своем гневе. Мы находились в каком-то совершенно другом месте, хотя не сделали ни шага!

— Телепортация? — ахнула я. — Ты что, телепортировал нас? Ты с ума сошел?

— Не может быть! — Хотару вертелся на месте, не веря своим глазам. — Да за такую силу можно отдать жизнь!

— А он и отдаст! — зарычала я. — Ти Фей! Даже ребенок знает, что заклинание телепортации можно применять только три раза!

— В год? — уточнил Хотару.

— В жизнь! Оно отнимает слишком много сил! Ти Фей, что б тебя, если тебе жить надоело, так ты обратись ко мне, я тебе быстро напомню ее ценность!

Ти Фей смотрел на меня совершенно невменяемыми глазами.

— Ерунда, Кью! Я чувствую себя таким сильным, таким могущественным! Я могу все! Я могу повторять это заклинание сто тысяч раз! Вот, смотри!

Я почувствовала приближающуюся волну страха, поднялась на руках и как следует укусила Ти Фея за что попалось — поднять руки у меня не было сил. Ти Фей взвизгнул, и я поняла, что попалась мне его попа.

— Прочтешь это заклинание еще раз — вообще откушу! — серьезно сказала я. — Мертвецам задницы не надо.

Ти Фей угрюмо на меня воззрился, но руки опустил, впечатлившись этой угрозой. Хотару смотрел на нас растерянно и сконфуженно, но по блеску его глаз я все равно видела, что он не осознает в полной мере, что Ти Фей только что сотворил.

— Ладно уж, — выдохнула я, кое-как встав на еще трясущиеся ноги. — Раз уж мы здесь, то пойдемте к водице.

Ти Фей обрадовался, как совсем маленький:

— Ура! К водице! Вперед!

Но несмотря на то, что его сознание находилось в каком-то болезненном возбуждении, тело заметно ослабело, и Хотару пришлось подставить ему локоть, иначе бы Ти Фей упал. Я представила, сколько сил у него ушло на телепортацию, и с радостью подумала, что скоро наш буйный устанет и уснет.

— Это просто невероятно, Ти Фей! Мы просто были там, и тут — раз! — и мы тут! — восхищенно чирикал Хотару, пока мы шли по широкой и грязной улице вниз. — С такими способностями я был бы просто богом этого пропащего города! Ты можешь меня научить?

— Не-е, — потянул Ти Фей задумчиво, — чтобы колдовать, нужно родиться под сферой…

Хотару вопросительно взглянул на меня, и я тяжко вздохнула. Так, надо собрать мысли…

— Ну, сферы — это типа невидимые купола над землей… их несколько, и каждый дает определенную магию. Вроде как, если ты родился под какой-то сферой, как под крышей, то получишь силы, которая она дает. И обмениваться ими нельзя. А еще силы должны действовать только внутри сферы, но с Ти Феем это почему-то не работает, и мы не знаем, почему.

— Как же хорошо, что не работает! — радостно воскликнул Ти Фей. — Мне весь мир сейчас по колено! Э… по плечу!

Улица постепенно уткнулась в реку, через которую был перекинут мост, и Ти Фей хотел броситься в воду, но Хотару его удержал.

— Пусти! Вода моя стихия! Я родился в год воды!

— Ти Фей, она такая грязная, что ты заболеешь! Не лезь!

— Что ты с ним разговариваешь? У него же приход, — я дернула Ти Фея за косу, оттащила от реки и усадила на землю. — Сидеть! Смотреть! Не плавать!

Он взглянул на меня угрюмо, но до сих пор так сильно боялся моего гнева, что покорился и уставился на воду.

Хотару сочувственно погладил его по головке.

— Это не укладывается в моей голове, — признался он задумчиво, — я думал, что Солнцепадение стало концом цивилизации. А выходит, что оно открыло невероятные горизонты для человечества! Чего стоит весь прогресс, вся техника, против одной лишь способности летать по воздуху? Телепортироваться? Создавать огонь? Нет, это невероятно! А он и раны лечить может?

— Может.

— И медицина не нужна! С ума сойти! А я прожил в этом городе столько лет, даже не имея представления обо всем этом…

Он был очень трогательным в этом своем восторге, но мне на ум все равно шли какие-то тяжелые мысли, и огромный, голый, грязный город давил на виски, отравлял мой разум. В голове не укладывалось, как один-единственный камень, упавший с небес, мог изменить жизни миллионов?.. Миллионов?

— Сколько, говоришь, людей жило на планете?

— Около семи миллиардов. А что?

Я попыталась представить, сколько это, но мне казалось, что даже песчинок на пляже гораздо меньше.

— Эльфов никогда не будет так много, — пояснила я. — Мы ходим беременными несколько лет. Очень сложно это вынести. Так что у нас редко бывает много детей. И я просто думаю: что бы стало с моим народом, если бы и на наше время пришлась катастрофа?

Ти Фей встал на колени, схватился за меня, подтянулся вверх, чтобы обхватить мою талию, и прижался щекой к моему животу.

— Я читал одну книжку. Там тоже были эльфы! Они владели светлой магией и жили в лесу. А когда началась война, они стреляли из волшебных луков и оживляли деревья! Были очень крутыми! Так все и будет!

— Светлая магия? Волшебные луки? Живые деревья?! — я погладила его по голове. — Ти Фей, это все сказки.

— Эти сказки дали название твоему народу, — возразил Хотару. — Эльфы. Так называли фольклорных персонажей. Лесные жители с острыми ушами. И поскольку мутация чрезмерного роста и силы связана с мутацией формы ушной раковины, люди, у которых рождались такие дети, называли их эльфами. Я так полагаю.

Ти Фей попытался дотянуться до моего уха, но не достал. Я вздохнула и взяла его на руки, чтобы дите могло поиграться вдоволь.

— Хотару, значит ли это, что и драконы — люди?

— Драконы — это всегда очень печально.

Закрыв глаза, я на секунду представила себе это. Быть человеческой женщиной, совсем такой, как Ти Фей, а произвести на свет что-то такое, как Нимф или дракон Гор. Носить его девять месяцев под сердцем. Мучиться в родах. А затем увидеть его: несуразного, чешуйчатого, страшного, услышать его нечеловеческий вопль…

Я всхлипнула и печально взглянула на дома вокруг. Этот город не только хранил печальные воспоминания о гибели человечества. Он хранил и бесчисленное количество печальных судеб отдельных женщин.

— Ты плачешь? — тихо спросил Ти Фей.

— Я боюсь, — ответила я громким шепотом, — Этот город давит мне на мозги.

Что-то холодное упало мне за шиворот и я вздрогнула. Начинался дождь. Свинцовая река показалась мне совсем черной.

— Надо бы найти укрытие, — произнес Хотару, подняв глаза в серое, низкое небо. — А то промокнем и простудимся. Здесь неподалеку есть одно место, куда я часто хожу, там должно быть чисто.

— Пойдем.

Ти Фей втянул носом воздух и потерся щекой о мою щеку.

— Ты меня понесешь?

— Понесу, пьянь.

— Вот какая ты у меня хорошая…

Он стиснул меня в руках, а мне было ужасно тоскливо на груди.

Мы поднялись на мост, перекинутый через речушку, и я бросила короткий взгляд на серую воду. Из глубин на меня смотрели черные глаза статуи коня, его рот был открыт, словно в крике, и мне даже показалось, что я и правда слышу ржание лошади, разносящееся по воздуху. Вода обтачивала сброшенную статую, ее гладкое тело было покрыто наростами, грязью, и лишь морда, видневшаяся над беспокойной гладью реки, была чиста. Я наклонилась и дотронулась до лошадиного носа рукой. Казалось, что конь был теплым, как живой. Я погладила его, обвела искусно сделанную голову пальцами, а потом увидела, что коса Ти Фея, которого я все еще держала на руках, плещется в воде. О черт.

— Извини, Ти Фей, — пробормотала я, выпрямившись и схватившись за кончик его косы через собственную куртку, чтобы не соприкасаться кожей с грязной водой. — Сейчас, сейчас отожму…

— Мн-мн-мн, — ответил спящий Ти Фей и повернул голову, прижавшись к моему плечу другой щекой. Я услышала, что Хотару меня зовет, и поспешила за ним. О том, что я искупала волосы Ти Фея в странной темной воде, я решила не говорить.

Мы шли по серым, старым улицам, и я понимала, что когда-то этот город должен был быть красивым. Хотя здания были старыми и пошарпанными, они все равно внушали благоговение своими размерами, и я могла примерно представить, где на них раньше были разнообразные украшения. Мы прошли мимо парка, который был обнесен высоким деревянным забором, сколоченным как будто из подручных материалов, а затем обогнули его и вышли к огромному серому зданию с заколоченными окнами и заваренной железной дверью.

— Мы пойдем через секретный ход, — сказал Хотару, неспешно идя вдоль здания. — Ти Фею здесь понравится. В этом домике хранятся плоды умов многих поколений…

— Это кладбище! — догадалась я. Странное, конечно, кладбище, в здании-то, но что этим людям в голову не придет!

Хотару странно посмотрел на меня и отодвинул задвижку одного из окон, после чего открыл его.

— Я полезу первым, потом возьму у тебя Ти Фея. А потом и ты.

— Не знаю, пролезу ли, — сказала я, после чего зябко чихнула. На ветру, да еще и с дождем, было очень не здорово стоять.

— Не льсти себе, Кью, — почему-то посоветовал Хотару и легко запрыгнул в окно. — Так, тут все в порядке! Ти Фея сюда.

Я осторожно оторвала его от себя и передала в руки Хотару, протянутые в окно. Прежде, чем полезть в дом самой, я еще раз окинула взглядом город, страшный, холодный, пустой, но затем мне померещилось какое-то движение сбоку, и, здраво понимая, что никого дружелюбного в этом месте не обитает, полезла в окно.

Хотару бегал по пыльному помещению и зажигал в нем светильники. Повсюду валялись без преувеличений груды книг, старые и запыленные, а на одной из таких груд был уложен Ти Фей и беззаботно дрых, дергая во сне ногой. Я вдохнула пыль, расчихалась, а потом потянула:

— А-а… Библиотека. А я думала, кладбище.

— Да! Здесь тысячи книг! Разве это не удивительно?

— Не знаю, я же не умею читать.

— А, точно... Как? Почему?

— Потому что дура, — спокойно сказала я, закрывая окно. — Ти Фей умеет. С ним об этом говори. Я сильная. Он умный. Мы команда. Дополняем друг друга или вроде того.

Ти Фей всхрапнул и перевернулся на другой бок. Он никогда прежде не спал так беспокойно, я даже начинала волноваться.

— Вы словно персонажи видеоигры, — захихикал Хотару. — Маг и воин! Отличное сочетание.

— Я не знаю, что такое «видео», а уж игра с ним — тем более.

Хотару бросил взгляд на спящего Ти Фея и взял меня за руку.

— Пойдем. Пока наш маленький уничтожитель электроники спит, я покажу тебе, что это и с чем его едят.

Мы прошли в соседнюю комнату, где я снова увидела большое черное зеркало, как и в доме Хотару. Когда он заставил зеркало превратиться в движущееся изображение, я даже почти не удивилась, только чуть-чуть, да и то не столько самим картинкам, сколько своему спокойствию при виде их. Очень быстро я привыкла к таким вещам! Может быть, даже слишком быстро.

Хотару дал мне в руки черный предмет со всякими кнопочками, и посадил рядом с собой.

— Смотри, поворачиваешь вот это, и персонаж двигается. А если вот это, то он атакует. Ясно?

— Ясно. А смысл в чем?

— Смысл — спасти мир.

— Я и без кнопочек его спасаю.

— Я знаю. Но так можно его спасти, не вставая со своей… с дивана.

Я понажимала на кнопочки, и нарисованный на черном зеркале человечек реагировал на них, бежал туда, куда я наклоняла маленький рычажок, и размахивал мечом, если я нажимала на одну из кнопочек.

— И это не волшебство?

— Всего лишь электроника. Я эту приставку сам собрал! Из запчастей. А игры нашел. Сколько ночей я провел за этим делом!

— Ты можешь собрать что угодно, да, Хотару?

— Да. Смотри, это моб, враг. Тебе надо его убить. Подойди к нему и атакуй.

— Не могу подойти, он же нарисованный.

— Персонажем подойди. Вот, дай покажу. Вот так. Раз, раз! Готов. Это золото, подбери.

— Настоящее?

— Да нет же. Здесь все ненастоящее. Какая ты странная, — Хотару окинул меня задумчивым взором. — А впрочем… Эльф, играющий в приставку, не может быть не странным. Гляди, сзади!

Я увидела, что к персонажу сзади подбирается какое-то чудовище, и так яростно залупила по кнопочкам, что даже испугалась, не сломаю ли я эту странную штуку в своих руках. К счастью, мой персонаж справился с нападавшим.

— Вот так же на меня тролль напал сзади, когда я путешествовала по западным территориям твоей страны, Хотару! На силу я от него отмахалась, и… смотри, что это?

— Это доспех. Подбери его, и персонаж сможет надеть.

— Как это он надел его так быстро, Хотару? Доспехи обычно долго и сложно…

— Это просто игра, Кью. Оно не должно быть реалистичным. Просто расслабься и получай удовольствие.

Я выдохнула и попыталась расслабиться, как он и сказал. Играть было, в принципе, интересно, но немного скучно, ведь все то же самое, что происходило на зеркале, я переживала на собственной шкуре, в реальности, и в реальности оно было куда более эпичным и любопытным.

— Ладно, я все поняла про эти твои идио-игры.

— «Видео».

— Без разницы. Держи, — я отдала черную штуку ему. — Скажи, а ты мог бы построить какой-нибудь аппарат, который очень быстро довезет нас с Ти Феем до Лавандового Королевства? Это на юго-запад. Я бы хотела заехать домой, мне нужно кое-что купить.

— Зачем же строить? Вам подойдет обычный поезд.

— Ну, а у тебя здесь есть обычный поезд? Да такой, на котором нас подвезут бесплатно? А то я свои деньги дракону отдала…

Хотару так долго пялился на меня, что персонажа в игре убила стая зомби.

— Отдала дракону свое золото?!

— Вот именно. Кому в нашем мире нужны эти идио-игры?..

Он сглотнул, увидел, что игра закончилась, и выругался.

— Ай! Ну ладно, начну сначала. Так вот! На Хотару Экспрессе вы двое — специальные клиенты, и катаетесь бесплатно! Как только Ти Фей проспится, я отведу вас на вокзал и покажу мою детку. Она очень быстрая! Прямо-таки невероятная! Донесется до твоего королевства всего за пару дней. Круто?

— Круто. Но кто будет ею управлять? Или она сама может?

Хотару покачал головой.

— Я думаю… я думаю, я созрел на то, чтобы покинуть Петербург. Хотя бы на недолгое время. Я вас подвезу.

Я кивнула, подтянула себе под спину одну из подушек, разбросанных по полу, и улеглась, наблюдая за яростной борьбой добра и зла в нарисованном мире. Хотару пыхтел, плевался и долбил по кнопочкам, да иногда подскакивал от натуги. Время как будто остановилось.