Ти Фей вышел из соседней комнаты, потирая глаза. Он был растрепанный и помятый, из его косы выбились волосы, одежда сбилась, а когда он отнял руки от лица, я вообще чуть не вскрикнула, настолько усталым и распухшим оно было. Словно он вовсе и не спал все это время.

— Друзья мои, — хрипло проговорил Ти Фей, глядя на нас. — Что-то мне плохо…

— А ты думал, жизнь наркомана проста и приятна? — подколола я его нежно. — Ты не знал, что кофе на тебя так подействует?

— В Империи Облаков нет кофе! Впрочем, мне теперь ясно, почему. У-у, моя голова… И есть хочу… И все болит… Ах, я несчастный!

— Ти Фей прав, — сказал Хотару, не отрываясь от игры. — В смысле, я бы тоже поел! Сейчас, только завалю этого босса, и можем пойти поискать что в кладовой.

— Чем Хотару занимается? — спросил Ти Фей, разглядывая пряди волос, выбившиеся из косы.

— Играет в идио-игру.

— В видеоигру!

— А по-моему, в идио. От слова «идиот». Ты сидишь на одном месте уже часов семь, даже в туалет ни разу не сходил! И все ради спасения не существующего мира? Очень полезное занятие.

После моих слов про туалет Хотару побледнел и отложил геймпад — теперь я знала, что эта черная штука называется именно так.

— Сейчас приду, — воскликнул он, убегая из комнаты. — А потом займемся завтраком!

— Кью, саблю не одолжишь?

— Тебе зачем? — удивленно спросила я у Ти Фея. Тот усмехнулся:

— Прирезать себя собираюсь! Шучу. Волосы отросли, подрежу. А то неудобно уже.

Я пожала плечами и дала ему свою саблю.

— А нам волосы можно стричь только раз в десять лет. А очень жаль. Я бы от них избавилась с превеликим удовольствием.

— Тебе бы пошла короткая стрижка.

— Да, обычно я налысо бреюсь.

— А?

— Ну, что ты так удивляешься? Потом года три с ними можно жить. После, правда, все равно отрастают, напасть какая…

Ти Фей расплел косу, расчесал волосы рукой и отрезал знатный пучок, почти в тридцать сантиметров длиной, и все равно его волосы касались поясницы.

— Понятно. А мы, когда нас брали в послушники, выбрили виски. Поэтому у меня есть это, — он показал на короткие локоны, лежавшие на плечах. — Отрасли. Все жду, когда сравняются.

— В косичке не заметно.

— Знаю. А все равно глупая была прическа. Даже вспоминать не хочу.

— Тебе все к лицу.

— Потому что я красавец?

— Нет, Ти Фей, потому что ты подлец, — я засмеялась и запустила в него подушкой.

Подушка повалила его наземь, будто была наполнена камнями, а не пухом. Я бросилась его поднимать.

— Ты чего!

— Ничего… Просто на ногах сегодня как-то нетвердо стою. Не бери в голову, Скиталица.

— А у меня нет никакого эффекта, — вздохнула я. — Даже немного завидно! Ты вчера такое учудил…

— Что учудил?

Я выдержала театральную паузу.

— Ты! Использовал! Заклинание телепортации!

Ти Фей едва не получил сердечный приступ.

— Не может быть! Правда?

— Ну да, ну, а что ты так волнуешься? У тебя же остались еще две попытки…

— Только одна, — вздохнул Ти Фей, — нужно же мне было попасть к тебе из самой глубины гор…

От осознания, что жизнь Ти Фея теперь висит на волоске, мне стало безумно страшно, и я сама не поняла, как оказалась рядом с ним, сжимая его в объятиях.

— То есть, еще раз — и все?..

— Выходит, что так, — вздохнул Ти Фей. — Но я пока не собираюсь снова это делать…

— Вчера ты тоже не собирался!

— Я не буду больше пить этот кофе…

— Этого недостаточно, — рассудила я. — Нам нужно понять, что в нем повлияло на тебя. Вдруг есть другие продукты, от которых будет подобный эффект?

— Не буду употреблять больше ничего из того, чего нет дома…

— И будешь жить на одном рисе?

Ти Фей посмотрел обиженно.

— Кью, мы не только рис едим…

Вернулся Хотару и позвал нас завтракать.

— Я вот о чем думаю, — заговорил он, — кофе стимулирует мозговую деятельность. Судя по всему, эта ваша магия очень завязана на работе мозга.

— А верно, — кивнул Ти Фей. — Во время войны маги используют наркотики, чтобы суметь создать очень сильное колдовство. Вот это да! Хотару, ты такой умный!

— О нет, я всего лишь обыкновенный гений.

Они расхохотались, а я вздохнула. Эта мозговая стимуляция доведет Ти Фея до могилы.

— Итак, если ты такой умный, — сказала я, когда смех утих, — то попробуй объяснить, почему я совершенно не способна к магии, хотя принадлежу к одному из самых магически одаренных народов.

— Если честно, то не знаю, — Хотару привел нас в холодное и влажное помещение, заставленное различными приборами, и начал щелкать рычажками, заставляя их гудеть, шуметь и выть. — Но давайте мыслить логически, друзья. Что нужно, чтобы обладать магией?

— Родиться под сферой, — сказал Ти Фей, с интересом наблюдая за работой Хотару. — С этим нет сомнений, ведь Кью родилась в Семи Свободных Королевствах.

— Верно! — подтвердила я.

Хотару достал из небольшого шкафа несколько банок самодельной тушенки и мешок с макаронами.

— Что еще? Этому нужно обучаться?

— Нужно, да ведь я же обучалась! Когда была маленькой. Только во мне не было ни капли магии.

— А вот я с детства проявлял магические склонности! Однажды я чихнул и поджог подол своей старшей сестры…

— Какой ужас.

— О нет-нет, сестра в порядке! Шелк не вспыхивает, он тлеет. И пахнет бумагой. Это очень интересно!

— Мой старший брат сломал нам унитаз, — задумчиво сказала я. — Вся ванная была залита говном… Мама его так наказала, что он месяц за обедом стоя ел.

— А у тебя ничего такого не было? — уточнил Хотару, перекрикивая шипение сала на сковороде. — Я, когда маленький был, получил удар тока… Но не от магии, а от тупости. Сунул вилку в розетку. Вот меня и… ух.

— Розетка, — задумался Ти Фей. — Это у цветка. А вилка — это столовый прибор. И при чем тут ток? Это точно не магия?

— А что такое ток ты понял?

— Я подумал, это что-то вроде потока…

Я шумно втянула носом воздух и спросила себя, какого хрена я здесь делаю.

— Кстати! После еды пойдем смотреть детку, — заявил Хотару.

«А, точно, — подумала я, — вот это».

— У тебя есть девушка? — удивился Ти Фей, и мы все опять засмеялись, словно старые друзья.

Мы расселись вокруг деревянного ящика, заменявшего стол, и принялись есть макароны с тушенкой, продолжая обмениваться историями и шутками. Ти Фей после еды стал выглядеть немного лучше, даже зарумянился и заулыбался. Я встала позади него и принялась заплетать ему волосы, причем мне показалось, что пару часов назад они были короче, но я откинула эту мысль как совершенно безумную.

— Я вот о чем думаю, — задумчиво сказал Хотару, попивавший кофе (у него везде были крупные запасы этого напитка), — если магия так сильно завязана на сферах, почему Ти Фей может пользоваться ею так далеко от дома?

— Этого мы и сами не знаем.

— Но разве это не пугает? Ти Фей может применять магию вне сферы, Кью не может даже внутри нее… выглядит так, словно эта ваша теория сфер не выдерживает критики. Я хочу сказать: есть ли какая-то почва у этих утверждений?

Ти Фей серьезно кивнул и очень значительным тоном начал:

— Когда после Солнцепадения Империя Рассвета подняла со дна морского свою армию гигантов, она направила ее на земли Империи Облаков, тогда еще Китайской Народной Республики. Против этой ужасной армии были бессильны все плоды человеческого разума, какие только могли найтись у нас. Но когда казалось, что битва уже проиграна, на берегу морском вдруг появилась девушка, чьему приказу подчинялись дерево, огонь, земля, вода и металл. Могущественные силы этой девушки смогли задержать наступление великой армии; простые люди, прежде не видевшие подобного, были сперва испуганы, но совсем скоро обнаружили, что и в их руках появилась такая же сила! И армия отбросила свое оружие, основанное на механике, и магическими заклинаниями заставили армию Рассвета капитулировать! О, это была великая битва!

Я провела пальцами по его косе и отпустила. Ти Фей был так увлечен рассказом, что даже трясся.

— И люди по всей Азии начали замечать за собой удивительные силы! И многие лидеры, восхищенные этими открывшимися талантами людей, объявили о начале кровопролитных войн по всей планете! Но стоило лишь вооруженным магией армиям перейти определенный рубеж, как их магия полностью исчезала! Картографы создали очертания этих рубежей, и обнаружили, что они были практически идеальной сферической формы, за это их и назвали сферами. Люди, которые находились в момент Солнцепадения за пределами сфер, не обнаружили в себе магии, и никогда после не сумели ей научиться; и всего было найдено пять таких сфер, дарующих пять непохожих друг на друга видов колдовства. Внутри этих сфер образовались государства-гиганты: Империя Облаков, Семь Свободных Королевств, Чайное Царство…

— У этих сфер были центры? — перебил его Хотару. — Эти центры были с чем-то связаны?

— С «сердцами» сфер. Этот термин я только что придумал, чтобы не говорить, что центры связаны с центрами! Но в общем у каждой сферы есть центр, сердце, и они расположены в столицах пяти гигантских государств.

— Что они из себя представляют?

— Не знаю.

Я содрогнулась от осознания.

— Мне кажется, я знаю, — тихо сказала я. — Сейчас, секунду.

Я выбежала из комнаты, а скоро вернулась со своей сумкой. Плоскую шкатулку императора Облаков я с величайшей аккуратностью положила на стол, открыла крышку, завозилась с хитроумным замком, и с трепетом вытащила из нее артефакт — неаккуратного нефритового дракона. Фигурка была совершенно такой же, как и в первый день моего задания, ничуть не изменилась и не пострадала. Хорошо.

Я протерла стол рукавом и положила дракона на него.

— Может это быть центром?

Хотару схватил дракона грязными пальцами, и я чуть не врезала ему за это, но ограничилась шипением:

— Руки вытри, дебил.

— Перестань. Обычный кусок нефрита, — Хотару взял дракона и постучал мордой об стол. — Причем довольно плохо обработанный. Зачем оно тебе вообще?

Я была крайне растеряна.

— Ну… это мое задание… отнести его королю Струт’гаду, потому что это вроде как великой силы артефакт…

— Хм, ну, может быть, — Хотару смутился и положил дракона обратно на стол. — Но на центр этой вашей сферы оно не похоже. Я думаю, что учитывая, чем является Солнцепадение на самом деле, центрами должны быть куски того астероида. Это звучит логично! Куски инопланетного камня, дарующие магическую силу. А нефрит — земной камень. Что-то другое с этим драконом.

Ти Фей взял фигурку в руки и повертел. Я внимательно следила за ним, думая, что его магические силы могут среагировать на магию, заключенную в драконе, но Ти Фей отложил его и пожал плечами.

— Совершенно обычная фигурка дракона… У меня дома таких море было. И неужели ради вот этого вот все наше приключение?

Мне стало как-то обидно, и я отобрала у него фигурку, положила обратно в шкатулку, а шкатулку убрала в сумку.

— Ну, знаешь! Я тебя вообще-то не заставляла…

— О нет, не обижайся! — испугался Ти Фей. — Просто, понимаешь, что если мы придем к этому Гаду, а это совсем не тот артефакт, который он хотел?

— При чем тут я? Я — Скиталица, я доставляю предмет от императора к королю, и все. А что отправитель перепутал отправление, так это не ко мне претензия. За большую сумму могу сходить обратно и передать императору, что он дурак. Но не более того.

— Мир совершенно сошел с ума, — заявил Хотару и засмеялся так, словно это не мир, а он нуждался в помощи психотерапевта.

Отойдя от стола, Ти Фей подошел к крошечному окошку, расположенному почти под потолком, встал на табуретку, чтобы заглянуть в него, и спросил:

— Как далеко эта библиотека от твоего дома?

— Очень далеко.

— Вот черт… Там мой посох остался.

— А ты не можешь магически заставить его появиться здесь?

— Боюсь, я еще не скоро смогу снова колдовать…

— А если снова дать тебе хлебнуть кофейку?

— Ни за что, Хотару, даже не шути так!

— Вы так чудесно смотритесь вместе, — отметила я, — как настоящие молодожены!

Ти Фей покраснел и как-то слишком обиженно взглянул на меня, будто я задела его в самое сердце.

— Не говори глупостей, Кью! Ах, я хочу пойти полежать, моя голова сейчас напополам расколется…

— А я хочу подышать свежим воздухом, — сказала я, — а после, раз уж мы в библиотеке, Ти Фей, ты попробуешь научить меня читать?

Он согласился, и я отправила людей каждого по своему делу — Ти Фея отдыхать, Хотару играть, а сама выбралась через окно на улицу, пахшую мокрой землей и осенью, засунула руки в карманы и зашагала куда глаза глядят. На самом деле, у меня тоже болела голова. Только лежать мне не хотелось, напротив, хотелось подвигаться.

Перейдя через улицу к высокой ограде парка, я подпрыгнула и повисла на ней на руках. Крепкая. Как будто в этом парке кто-то пытался огородиться от всего мира, соорудив вокруг себя неприступную стену мусора. И я даже понимала их выбор укрытия. Мать Природа всегда защитит своих детей, даст им еду и кров, даже если ее помощь может показаться не такой удобной, как помощь городов. Но Природа не даст тебе рыбу. Она даст удочку. А это, как известно, куда лучше.

Я согнула ноги в коленях и принялась подтягиваться, заглядывая через ограду в сад. Казалось, город и правда существует вне времени: я надеялась увидеть буйство парка, разросшегося за многие столетия в настоящий лес, но вместо этого увидела скромные, подстриженные деревья и дорожки, не заросшие травой, а заваленные мусором. Кто-то ухаживал за этим местом? Нет, Хотару говорит, здесь нет людей.

Любопытство оказалось невыносимым, и я запрыгнула на ограду, а затем и спрыгнула в парк, погрузившись в маленьких мусорный холмик по щиколотку. Послышалась ужасная вонь, я мысленно возмутилась, вылезла и попрыгала на месте, стряхивая с себя налипшие человеческие отходы. Может, Солнцепадение было наказанием для них за то, что они так жестокого обращались с Природой? А мы, эльфы, это высшая ступень развития человека, существа, живущие в гармонии с окружающим миром, и потому любимые им?

Да нет, ерунда. Меня окружающий мир не очень-то и любит, хотя кто, как не Скиталица, почти не бывающая в городах, имеет с ним тесную связь? Я всего лишь мутант. Не лучше и не хуже Ти Фея. Хотя все-таки немного хуже, ведь я абсолютная идиотка.

Я сплюнула и зашагала по парку. Отвратительная мысль, лучше бы я ее не думала…

Оказалось, что это был даже не парк, а разве что сквер, и деревья тут можно было по пальцам пересчитать — это расстроило меня еще больше. Я перелезла через пару живописных кучек мусора, прошлась по коротко обстриженному газону, и моим глазам предстала высокая, черная статуя, центральная фигура была расколота на две половины. Тем не менее, я видела, что это женщина, и видела ее лицо, ее орлиный взгляд, устремленный в небо, снисходительную улыбку, застывшую на ее губах; и мне казалось, что если бы эта каменная женщина сейчас ожила и сделала бы мне любой приказ, я не задумываясь бы выполнила его, столько сил и власти было сосредоточено в ее фигуре.

Это ужасно меня разозлило.

Ей сделали памятник! Наверное, только потому, что она умная, да? Посмотрите на эти хилые руки! Да они же явно никогда ничего тяжелее веера не держали! Да встреться мы один на один, я бы ее с одного удара отправила к праотцам, как и всех этих господ, что собрались у ее ног! Так почему этой жирной тетке ставят памятники, а мне, такой сильной, об этом даже мечтать бессмысленно? Хотя я столько раз спасала этот чертов мир, а ее мир погиб из-за Солнцепадения! Я заслуживаю того, чтобы на этом месте стояла моя фигура! А эту я сейчас к чертям разобью!

Я поднялась на постамент статуи, затем для опоры схватилась за голову мужчины, сидевшего у ног дамы, и замахнулась, чтобы ударить ее ноги. Взгляд женщины был устремлен вверх, но мне все равно казалось, что она смотрит на меня; и стало так страшно, словно статуя могла сейчас же отдать приказ своим слугам, и если она это сделает, то ждут меня очень большие проблемы…

— Врешь, — пробормотала я, опустив кулак, — не возьмешь…

Я спрыгнула на землю, подняла ближайший камень и принялась долбить им по постаменту статуи, но толку было мало. Тогда я пораскинула мозгами, отломала от ограды небольшой железный колышек, приставила к камню его и принялась бить камнем сверху. Нехотя, но старый материал поддался, и я смогла выдолбить в статуе дырку, а затем и небольшое углубление, прямо поверх выпуклых букв, оставленных предыдущим умельцем.

Остановилась я только тогда, когда на постаменте появилась кривая, но читабельная надпись «Кью Рес».

— Вот Ти Фей научит меня читать и писать, — сказала я статуе, — и тогда я вернусь и допишу «Непревзойденная Скиталица»! Понятно, теть? Я — Непревзойденная! А вы — не знаю, кто…

Расколотая статуя продолжала смотреть вверх. Я спрыгнула с нее, села на ступеньки у постамента, подперла голову кулаками и задумалась. Чего я добивалась? Не знаю. Но какого-то удовольствия от того, что мое имя теперь красуется на старой статуе, я не получила.

Чья-то сильная рука схватила меня за шиворот, стянула со ступенек и потащила куда-то. Я испуганно взглянула на статую, подумав, что тетка натравила на меня кого-то из своих слуг, но статуя была неизменна, да и мужчины вокруг нее тоже не изменились, только все это стремительно удалялось, ведь меня тащили очень и очень быстро, словно я не весила добрый центнер.

Вывернув голову, я увидела огромное зеленокожее существо с кучерявыми черными волосами на голове и руках, и поняла, что меня схватил огр.

Секундочку, огр в этом богиней забытом месте? Ерунда!

— Эй, ты, свинья с ногами, — воскликнула я, схватившись за его руку, державшую меня, и принявшись ее выкручивать. — Ну-ка, отпусти! Ты что, огр-путешественник?

Он повернул ко мне свое уродливое лицо с выступающей квадратной челюстью и торчащими из нее зубами и зарычал. А я подумала: если Хотару говорит, что я человек, то и этот монстр — тоже?

— Эй, ты, огр, — заговорила я. — Ты меня понимаешь? Я старая и не съедобная! Отпусти!

Огр зарычал и встряхнул меня, больно ударив головой об землю, очевидно, чтобы я перестала выкручивать ему руку. Я не поняла, значило ли это, что он меня понял, или нет, но отпускать меня он явно не планировал.

— Ах ты дрянь, — я фыркнула, выскочила из куртки, за которую он меня держал, и как следует укусила его за предплечье, потому что остаться без куртки все же не хотелось. — Отдай и отстань!

Огр заревел, затопал ногами и набросился на меня. Относительно человека я была непобедима, но вот огры вполне могли меня прибить, поэтому я приняла самое верное решение в этой ситуации и оголила саблю. Огр напоролся прямо на нее, и клинок вошел в его жирное зеленое тело; на лице чудовища появилось выражение крайнего удивления, он опустил глаза, схватился за саблю рукой, пощупал, увидел кровь на разрезанных пальцах и заорал. Я вздохнула. Нет, у этого с мозгами еще хуже, чем у меня.

— Иди сюда, отродье, — сказала я, вынимая из него саблю и замахиваясь ею. — Я из тебя тушенки понаделаю!

В голове промелькнула мысль, что это какой-то каннибализм, и я решила отказаться от этой идеи, но не от идеи избавления от недружелюбного гиганта.

Схватка была короткой, но зрелищной, Я вертелась, как настоящее веретено, и осыпала его градом ударов, но огр как будто не чувствовал боли и щедро одаривал меня тумаками. Несколько раз он попал по моей пустой голове, и мир вокруг немножко поплыл, но я сжала зубы и совершила последний рывок, вонзив оружие в его жирную шею. Огр начал задыхаться, но не прекратил атаки. Вот ведь живучая тварь!

— Сдохни, сдохни! — я запрыгнула на него и принялась руками разрывать рану на шее. — Мало нам вашего брата в горах, так вы еще и тут!..

Наконец, огр захрипел и повалился на спину. Я встала, оглядела свою одежду, вымазанную в крови и земле, вытерла о брюки саблю, спрятала ее в ножны и присыпала труп огра мусором, просто чтобы не валялся тут такой заметной зеленой горкой. После этого я снова перемахнула через ограду и решила пойти домой, чтобы спросить, где можно помыться и постирать.

— О бог мой! — вскрикнул Хотару при виде меня. — Что с тобой случилось!

— Это невероятно, парни! — возбужденно заговорила я. — На меня напал огр! Настоящий огр!

— Настоящий огр?! — Ти Фей поднял голову с подушки и уставился на меня. — Как в сказках? Покажешь? Я хочу посмотреть!

— Там не на что смотреть. Я его убила, — я развела руками, как бы извиняясь. — Но может, тут есть другие? Хотару, что скажешь?

Хотару махнул рукой.

— Что я скажу, Кью? Крысы, жуки, собаки — это еще терпимо. Вот мутанты — это настоящая проблема! Этих не берут ни пули, ничто! Как забредет один такой в мой район, так остается только убегать. Спасибо, что их стало на одного меньше.

Я кивнула и начала стягивать окровавленную одежду.

— Откуда они взялись?

— Ты не поняла? Это потомки жителей города. После Солнцепадения некоторые пытались и дальше жить в больших городах, несмотря на распространение вируса. Глупцы… если их дети-мутанты были разумны, то зачастую уходили из города в более тихие места. А если же рождались неразумные, то, подрастая, почти всегда убивали своих человеческих родителей, ведь те были более слабые, съедали их и начинали плодить все больше и больше потомства с такими же мутациями. По последним данным их в Петербурге пара сотен.

Я присвистнула. Пара сотен огров! Это нам повезло, что встретился только один, а то с тремя бы и я не смогла совладать.

— Кью! — воскликнул Ти Фей. — Стой!

— Что?

— Не раздевайся здесь!

— Почему? — удивленно спросила я.

— Ты девушка, — Ти Фей сел на диванчике, на котором до моего прихода изображал умирающего, и закрыл Хотару глаза руками. — А мы — парни.

— Ой, брось, Ти Фей, — я сняла нательную рубашку и бросила на пол. — Я не какая-нибудь красавица, чтобы о таких вещах переживать!

— Ты совсем не умеешь быть девушкой…

— Ой ли? Я только что голыми руками убила огра! Вот ты, мужчина, смог бы это сделать?

— Нет.

— А ты, мужчина номер два? — спросила я у Хотару.

— Сказал же, нет, — ответил он, не пытаясь убрать руки Ти Фея от своего лица.

— Вот именно. А значит, то, что я сделала, очень даже женственно. Мужчинки такое не делают. Так что, Хотару, где тут можно постирать?

Замочив грязные шмотки в корыте и сполоснувшись холодной водой, я накинула на тело халат и вышла в зал, где Ти Фей лежал в позе подстреленного лебедя, а Хотару играл, и оба казались вполне счастливыми. Я собиралась разрушить их счастье.

— Ти Фей, хочу учиться!

— А-а, да, — Ти Фей с трудом выпрямился, сел и посмотрел на меня. — Знаешь ли, тебе очень хорошо с распущенными волосами.

— Тебе тоже! — я схватила его за косичку. — Почему ты заплетаешься?

— Раздражает, когда волосы лезут в глаза, в нос, повсюду…

Я выразительно на него посмотрела. Ти Фей сперва удивился, но затем понял и засмеялся, взяв обеими руками мою ладонь.

— Я понял. Извини, больше не буду приставать. Тебе все к лицу.

— Потому что я подлец?

— Нет, потому что ты очень хорошая. Так, садись на диван, а я принесу какую-нибудь подходящую книжку. Хотару, эта кричалка может кричать потише?

Хотару, не отрывая глаз от игры, послал нас в другую комнату.

— Дурак ты, — сказала я, — выйди из города, и такие приключения переживешь на своей шкуре.

— И рисковать своей жизнью? — спросил он недовольно. — Увольте…

Я пожала плечами.

К концу этого замечательного дня у меня окончательно разболелись мозги (хотя я даже не знала, что они могут болеть), но зато я смогла, пусть и медленно, запинаясь, но прочитать первые в жизни слова: «Жила-была в одной деревне маленькая девочка». Ти Фей был так рад за меня, что все ладошки отбил, аплодируя.

— Твои учителя на тебя клеветали, — сказал он мне нежно, — ты очень способная! Вон как быстро научилась! Всего часов шесть… Завтра мы продолжим читать эту сказку. Я думаю, она тебе понравится. Там о девочке, которая всегда носила красную шапочку на голове.

— Зачем она это делала?

— Завтра и узнаешь.

Мне было невыносимо интересно, но я так устала, что решилась отложить книгу.

Утром я нашла Хотару спящим на полу, с геймпадом в руках, сокрушительно вздохнула и перенесла его на диван. Совсем с ума сошел из-за этих своих идио-игр. Точно говорю, Солнцепадение людям послали боги за всемирный идиотизм.

Мы с Ти Феем увлеченно читали историю о том, как Красная Шапочка разговаривала с волком, и Ти Фей объяснял мне, что говорящий волк — это не глупости, а волшебство, когда Хотару заглянул в нашу комнату и растерянно спросил:

— А где геймпад?

Я вытащила его из своего кармана и потрясла им в воздухе. Хотару протянул руки, но я не дала.

— Не-а! Ты совсем дурной стал из-за этой ерунды. У тебя тут настоящие огры ползают, а ты нарисованных колотишь!

— Я же объяснял, — потянул Хотару, — я не хочу рисковать своей жизнью.

— А я не хочу рисковать своим заданием! Ты сказал, что у тебя есть штука, которая быстро ездит.

— А, ну да, детка, — Хотару почесал в затылке. — Но только она еще не совсем починена.

— Что? Ты дурак, что ли? Как можно целыми днями пялиться в игру, когда у самого детка не починенная стоит?

— Ну простите. Ладно. Давайте я вас отведу туда и все покажу. Только геймпад отдай.

— Отдам, когда твоя детка поедет.

Хотару горестно вздохнул и согласился на мои условия. Ти Фей похихикивал, смотря на нас, а под конец сказал, что я просто мамочка. Я не поняла этой фразы, но ничего выяснять не стала.

За завтраком я спросила, что за тетка стоит в парке рядом, выяснила, что это императрица, и как-то смутилась. Ти Фею я по секрету сказала, что написала свое имя на памятнике императрице, но тот рассмеялся и сказал, что она не обидится. После его слов мне стало легче, хотя я и сама понимала, что каменная женщина вряд ли затаит на меня зло.

После мы вышли на улицу и вернулись на большой проспект, по которому шли несколько дней назад, когда Ти Фей перенес нас к воде. На этот раз мы чувствовали себя на нем немного свободнее, рассматривали дома и их внутреннее убранство, прекрасно сохранившиеся товары в лавках. Ти Фей нахватал кучу мусора, я спросила, как он собирается тащить все это на себе аж до самого Струт’гада, и он с огромной печалью выбросил почти все, кроме розового прямоугольного футляра с нарисованным кактусом — очень уж он ему приглянулся.

— Только не хвастайся никому, — предупредила я, — у нас вообще-то не любят тех, кто пользуется вещами из Лесов Смерти.

— Не буду, — Ти Фей довольно улыбался. — О, а давайте еще сюда зайдем! О небеса, сколько тут всего!.. Зонты! Одежда!

Он был так счастлив, что я не могла ему ничего запретить.

Лишь к обеду мы добрались до начала проспекта и до огромного дома, который был нашей целью. Хотару сказал, что это вокзал. Я не любила вокзалы, но жаловаться не стала.

В этом месте заброшенность ощущалась сильнее всего. Я уже так привыкла к мусору, что почти не замечала его, но в здании не было вообще ничего кроме мусора: все предметы были поломаны, стекла побиты, пол пробит, в стенах было множество дыр. Хотару объяснил, что в какой-то момент поезда из города перестали ходить, и люди, не успевшие покинуть его, в ужасе и гневе громили вокзалы. Ти Фей был как-то напуган этим местом и жался ко мне.

— Кью, давай ты пойдешь вперед? — предложил Хотару. — Тут тоже всякие твари ошиваются…

Я закатила глаза и обнажила саблю. Вот так храбрец.

Ти Фей отпустил меня, но тут же бросился за Хотару, а я уверенно пошла вперед.

Моя сабля увлажнилась кровью пары крыс, но большей опасности мы не встретили. Хотару провел нас через здание на перрон, где стояло несколько брошенных поездов, и среди них был тот, который мы искали. Странный, с несуразно длинным носом, этот поезд стоял в окружении других и отличался, кажется, только этой своей формой, а в остальном был точно таким же. Я не понимала, почему Хотару выбрал именно его, а он тем временем любовно погладил поезд и с нежностью в голосе сказал:

— Вот она, моя детка. Сапсан!

— Сапсан? — переспросила я. — Так это клюв?

— Это аэродинамическая форма, Кью.

— Ай, да все равно! Мне важно только то, умеет ли эта гусеница бегать.

Хотару бросил на меня обиженный взгляд.

— Бегать конечно же не умеет. Она умеет ездить. Со скоростью примерно двести пятьдесят километров в час.

Я сморщила лоб. У меня как-то плохо получалось представить, сколько это.

Ти Фей пришел на помощь:

— Примерно в сорок раз быстрее человека, — тихо пояснил он. — Мы доедем до твоего дома часов за двенадцать. Если туда есть рельсы, конечно…

— А вот в этом и заключается мой гений! — воскликнул Хотару. — Я поставил свою детку на колеса!

Ти Фей призадумался.

— А дороги, Хотару? Или что, у твоей детки на клюве будет какой-нибудь прибор для прокладывания дорог?

— Я собираюсь пустить ее по старым дорогам! — воскликнул Хотару. — Если вы покажете, как проехать…

— Откуда же мы знаем, как нам проехать? У нас есть карта, да на ней нет старых дорог. Что скажешь, Кью?

Я закусила губу.

— В этом городе наверняка есть старые карты, — сказала я задумчиво. — А на картах, созданных до Солнцепадения, наверняка есть эти дороги. Учитывая, что тут ничего не портится со временем, мы сможем поехать по такой. Только сперва ее нужно будет найти.

Хотару кивнул:

— И пробок на дорогах точно нет!

Ти Фей засмеялся, а я совершенно не поняла шутку, но тоже улыбнулась.

Мы решили разделиться. Хотару остался возиться с деткой, а мы с Ти Феем отправились на поиски карт. Я крепко сжала в руке эфес сабли и сказала:

— Ти Фей! Держись позади! И не вздумай колдовать, а то склеишь ласты!

— Я уже немного отдохнул, — попытался возразить Ти Фей, но я красноречиво на него взглянула, и он замолчал. К тому же, я была права, и он знал это. Его жизненные силы были практически истощены.

Мы шли по серому, заброшенному городу, по разбитым улицам и дорогам, и честно говоря, этот пейзаж уже начинал мне надоедать. Мне было здесь невыносимо холодно, в горле свербило, и больше всего на свете я хотела оказаться где-нибудь в лесу, разуться и пройтись по поляне, ощущая босыми стопами мягкую прохладу свежей травы; лечь под раскидистой кроной дуба, глядеть сквозь нее на бескрайнее голубое небо, слизывать алмазные капли росы с лепестков полевых цветов…

— Пить хочу, — сказала я, поморщившись от того, куда зашли мои мысли.

— Ну, тут же есть река.

— Не-е, оттуда нельзя. Хотару сказал, там злая вода.

Ти Фей нагнал меня и обнял за локоть, как барышня.

— Что ты о нем думаешь?

— О ком?

— Ну, о Хотару?

— О нем? О… Мне его жаль. Не представляю, как можно прожить семь лет в этом городе, совсем без общения.

— А как он тебе как человек?

Я пожала плечами.

— Ты мне больше нравишься.

Ти Фей смущенно захихикал:

— Да я не о том… Но мне приятно, спасибо. Так вот, Кью, как ты думаешь, с ним можно, ну, создать семью?

— Я думаю, с мужчинами в принципе этого сделать нельзя. Они не умеют любить.

— Я, между прочим, тоже мужчина.

Я задумалась, а затем погладила его по голове, пояснив:

— Ты еще мальчик, Ти Фей. Ты еще добрый. Подрастешь и станешь злым.

— Я старше Хотару.

— А я и не сказала, что Хотару — мужчина. Но он им станет. И поэтому никаких мне с ним семей. Никаких «любовий» и прочих глупостей.

— Ты правда думаешь, что никогда не влюбишься?

Я пнула камешек и зашвырнула его в разбитую витрину одного из домов. Маленький камешек умудрился наделать там кучу шума, и мы, засмеявшись, прибавили шагу, вдруг бы на этот гам пришел какой-нибудь злой огр!

— Не люблю зарекаться, Ти Фей. Может быть, однажды я и влюблюсь, в конце концов, я не могу это контролировать. Но я хотя бы буду готова к тому, что он сделает мне больно.

— И я сделаю?

— И ты сделаешь, Ти Фей.

Ти Фей остановился и ласково мне улыбнулся, так ласково и нежно, что у меня в груди защемило.

— Тогда я буду с тобой до самого конца, чтобы доказать, как ты ошибаешься.

— Ох уж это мужское эго!

Мы засмеялись, и серый, отвратительный город вдруг показался мне не таким уж и скучным. За веселыми разговорами мы немного забыли о цели нашей вылазки (карте), и спохватились лишь тогда, когда оба поняли, что совершенно не знаем, где это мы.

— Кью, ты знаешь, как нам вернуться к Хотару?

— Даже не спрашивай… У меня вообще мигрень от этого города!

— Мне кажется, нам налево…

— Но ведь мы и пришли слева, тогда нам направо!

Мы переглянулись и горестно вздохнули. Заблудились. Чудно.

Ти Фей выбрал какое-то направление и пошел туда, я прикрывала его тыл, поглядывая по сторонам и потрясая саблей. Свернув за угол, мы оказались на очередном огромном проспекте, таком огромном, что по нему могло бы спокойно пройтись бок о бок с десяток лошадей! Нам же с Ти Феем на нем было как-то неуютно, но мы решили, что по логике все большие проспекты должны идти в какое-то одно место. Иначе зачем их вообще строить?

— Все дороги ведут в Рим, — пошутил Ти Фей.

— Это было бы нам очень на руку. Рим это в Семи Свободных Королевствах, — засмеялась я. — Если бы можно было идти по этому проспекту и прийти домой…

— Да я про человеческий Рим. С Колизеем, — пояснил Ти Фей. Я задумалась.

— Да и я про него. С Колизеем. Это не так далеко от моего города, примерно в дне пути на лошадях. Я была там в детстве один раз. Правда, летом, и было невыносимо жарко.

— А ты видела… Ох, Кью, смотри!

Ти Фей замер, как вкопанный, и указал пальцем на невысокое строение, на удивление, хорошо сохранившееся в окружении полуразрушенных домов. Оно было украшено странными фигурами львов с собачьими мордами, один из которых лишился лапы, но все равно стоял на трех ногах, и я в принципе хорошо понимала, почему Ти Фей так разгорячился при взгляде на него. У меня тоже появилось ощущение, что я снова в Империи Облаков, а ведь для него это был дом…

— Зайдем? — предложила я. — Полчасика уж можем выделить.

Ти Фей бросил на меня благодарный взгляд и побежал к строению, перемахнув через ряд кустов почти в полете. Повиснув на шее странной лево-собаки, он некоторое время что-то бормотал ей на ушко на своем родном языке, затем поцеловал грязный каменный нос, забежал под крышу самого строения, уселся на круглое окно и горячо заговорил:

— В моей комнате были такие же окна, я часами сидел на них, смотрел на улицу, на то, как играли дети…

Я прижалась плечом к красной колонне и спросила:

— А почему сам не играл?

Ти Фей обнял колени и задумался.

— Полагаю, я очень много болел в детстве… Да, кажется, так. Я почти не вставал с постели.

— А потом выздоровел?

— А потом… — Ти Фей встал и прошел по небольшой галерее в дальний край странной беседки. — Иди за мной.

Мы вышли обратно в скверик с кустами, перешли через широкую дорогу, и оказались возле голубого барельефа, изображавшего разноцветных восточных драконов с жутковатыми мордами. Ти Фей прижался лицом к камню и погладил центрального дракона по голове с такой нежностью, словно гладил сына.

— А потом… ах, я и не знал, что так соскучился по дому! Так вот, а потом, я еще никому это не рассказывал, знаешь.

— Хватит сиськи мять, говори — я нетерпеливо притопнула ногой. Ти Фей посмотрел на меня почти обиженно, но все же продолжил:

— Поскольку я был единственным сыном, отца очень волновала моя болезненность…

— «Поскольку я был единственным сыном»? Может, он просто любил тебя?

— Нет. И вот, он пригласил из Столицы дорогущего лекаря, который осмотрел меня, и в числе прочих рекомендаций сказал, что мне необходим чистый горный воздух. Поэтому наша семья отправилась в горы.

Ти Фей оторвался от барельефа и заглянул в глаза изображения дракона, принялся ласкать и наглаживать его с невероятной нежностью и любовью.

— Мы гуляли с сестрами, но они как-то отвлеклись, и я ушел далеко в горы, где никто из семьи меня не видел. Вскоре я понял, что заблудился… мне было лет шесть, так что я сел и начал плакать! Я плакал долго и жалобно, так жалобно, что его сердце не выдержало…

— Чьё?

Ти Фей ткнул в морду каменного дракона. Я вопросительно приподняла бровь, не поняв. Ти Фей сделал глубокий вдох и торжественно сказал:

— Дракона!

— Дракона?

— Дракона!.. Говорят, что в Империи Облаков нет не-людей. Но все же есть. Есть драконы! Он был почти точно такой, как на этом барельефе, только белый, словно снег; он поднялся из сердца гор и приблизил свою мудрую морду к моему лицу, и спросил, почему я плачу… я едва мог говорить сквозь слезы, но все же выдавил из себя, что я потерялся…

— И?

— И он коснулся своим теплым носом вот сюда, — Ти Фей положил руку на свое плечо. — А затем посадил меня на свою голову и по небу отнес к дому, правда, мы приземлились так, чтобы нас не было видно… и с тех пор я больше не болел!

— Почему тогда ты так удивился Нимф, если уже видел дракона прежде?

— Потому что я всю жизнь думал, что он мне приснился.

— Вот как, — я осторожно коснулась каменного дракона. Он был мокрый и обжигающе-холодный на ощупь. — А теперь ты не думаешь, что это жутко?

— Почему это?

— Потому что этот дракон на самом деле был изуродованным человеком?

Ти Фей так побледнел, что я испугалась, не собирается ли он лишиться чувств.

— Что ты, милый?

— Не знаю, мне просто страшно, — жалобно произнес Ти Фей. — Значит, и Нимф, и ты, и все…

— И все.

Я видела, как это осознание камнем упало на плечи Ти Фея, и мне стало его жаль. Я не думала, что он не понял. Если я, дура, поняла, то и умный Ти Фей должен был тоже. Но я ошиблась…

— Дай, я тебя обниму, глупый.

— Они, должно быть, так страдают… их тела так изуродованы, так ужасны…

— Если они такими родились, то они не страдают. Они не знают, как иначе. Они ничего не были лишены.

Ти Фей горестно вздохнул, но затем его лицо озарила улыбка облегчения.

— Ты такая умная, Кью.

— Нет, я глупая. Но я тоже думала об этом, знаешь… о том, страдаю ли я оттого, что родилась не простым человеком. И я поняла, что слепец от рождения не может страдать по возможности видеть. Нельзя лишиться того, чего никогда не имел.

— И вновь ты права, — Ти Фей коснулся каменного дракона, прикрыв глаза, будто пытаясь запомнить свои ощущения. — Этот дракон все равно был великолепным и могущественным.

— Ты бы хотел стать драконом, Ти Фей? Летать по небу, быть свободным и вольным, как ветер?

— Нет, — серьезно сказал он. — Я не хочу свободы. Я хочу покоя и тишины у кого-нибудь за пазухой. А ты, Кью?

— Ты сам знаешь ответ. Я Скиталица.

— И моя лучшая подруга, — Ти Фей взял меня за руку. — А значит, уже не такая и свободная.

— Ерунда! Это всего на каких-то пятьдесят лет.

Ти Фей грустно засмеялся, но тут я заметила, как из-под барельефа на нас смотрят чьи-то глаза, и посоветовала ему прибавить шагу отсюда. Не хотелось испортить этот трогательный момент боем с каким-нибудь городским чудовищем.

До самого конца дня Ти Фей не отпускал моей руки.