Мне пришлось оббежать половину дворца в ночной рубашке, чтобы наконец-то найти его. Как истинный принц, Ти Фей изволил попивать кофеек из фарфоровых чашечек на веранде, хотя погода отнюдь не располагала. С ним, разумеется, была Бригитта, которая вообще за своим «любимым» ходила, как хвостик, куда он, туда и она. Очаровательно.

Когда я в своем сомнительном виде вырвалась на веранду, принцесса ахнула и закрыла лицо ладонями, как будто моя грудь оскорбила ее человеческое (то есть, не-человеческое) достоинство. Я обычно такими вещами не занималась, но из-за этой реакции все же немного засмущалась, прикрылась руками, но все равно уселась на стул рядом с Ти Феем:

— Я вспомнила! Вспомнила! Вспомнила, понимаешь?

Он протянул мне руки, как бы пытаясь успокоить, и галантно предложил кофе.

— Что ты вспомнила, Кью? Что тебя так напугало? Почему ты со своей саблей прибежала?

Я уже открыла рот, чтобы все ему сказать, но передумала, покосилась на Бригитту и сказала:

— Саблю взяла на случай, если понадобится тебя защитить. Пусть выйдет заинтересованное лицо.

— Какое лицо? — не поняла та, глупо хлопая ресницами. — Мое лицо обыкновенное… симпатичное только.

— Уйди отсюда, говорю.

— Нет! Я не уйду. Ты грубиянка, я нажалуюсь папе…

— Бригитта, — вмешался Ти Фей, — оставь нас на минутку, пожалуйста.

Она слишком явно не хотела уходить, но ослушаться своего возлюбленного жениха, как послушная овечка, конечно же, не могла. Как только шорох ее юбок прекратился далеко за дверью, я наклонилась к Ти Фею, схватила его за щеки и очень значительным шепотом сказала:

— Струт’гад собирается совершить что-то плохое… Он хочет погрузить весь мир во тьму!

— С чего ты взяла? — с недоверием спросил Ти Фей. — Тебе приснился сон?

— Да! То есть, нет, но… То есть, да, но нет! Короче, Ти Фей, просто поверь мне, и все!

— Ну, просто поверить тебе я не могу, Кью. Нужно все проверить. Нужны доказательства. Нельзя никого обвинять просто так…

Я мрачно констатировала, что очень хорошо его знаю.

 — Слушай. Я, пьяная, случайно подслушала его разговор с твоим императором…

— Глупости!

— Не глупости, так и было! Точно тебе говорю! Но поскольку я была вдрызг, я забыла, о чем они говорили… а сегодня ночью вспомнила! Вот так. Нам надо убираться отсюда, Ти Фей.

— Кью, послушай, — он небрежно развалился на стуле и поплотнее запрокинул свой теплый плащ. Мне вот о плаще оставалось только мечтать, в одной сорочке-то… — Ты мне, конечно, подруга, даже лучшая. Но просто взять и поверить тебе я не могу. Струт’гад очень хороший парень… очень хороший старик. Он добр ко мне. И к тебе, кстати, тоже. Он терпел твое поведение все эти дни, хотя лично я, если говорить на чистоту, выгнал бы тебя сразу же, как только ты бы взялась за бутылку. Так что поверь мне, он просто замечательный! Нет никаких подтверждений твоим словам.

— А как же то, что алтарь и правда использовался для создания затмений?

— Подробности разговора тебе приснились, правильно я понял? Так вот, наши сны — это отражение нашего подсознания. Ты прочитала, для чего был нужен алтарь, и это тебя так восхитило, что твое подсознание само дорисовало тебе детали того разговора. Я уверен, все так и было. Я очень хорошо знаю Струт’гада, и…

— Да ты здесь без году неделя! А уже хорошо знаешь…

— «Неделю», Кью. Согласование! И я отлично разбираюсь в людях, даже если они уже мертвые. Я тебе говорю…

Я поджала губы и подскочила с места. Во мне кипела ярость, еще и его вечные поправления меня достали в край, но страх за друга был сильнее.

— Тебе нужны доказательства? Да какие проблемы! Я тебе легко их предоставлю, только дай мне время.

— И как ты это сделаешь?

Я задохнулась от возмущения.

— Я не знаю, не знаю! Сам же знаешь, что я не знаю, а делаешь вид, как будто я знаю, а ты не знаешь! Зачем ты так?

— Успокойся, я вовсе не хотел тебя обидеть. Но ты пришла сюда клеветать на моего друга, и…

— Еще до вечера у тебя будут доказательства! — заявила я очень уверенно, хотя понятия не имела, где я их достану, и даже не представляла, как примерно они должны выглядеть. Не записывал же Струт’гад весь свой диалог с императором на какой-нибудь хитроумный человеческий прибор, верно? Как вообще можно доказать, что кто-то что-то говорил? Личный дневник? Болтливый попугайчик, спрятанный в углу кабинета под занавеской? — Все, я ухожу!

Я повернулась и, негодуя, вошла обратно во дворец. В принципе, можно начать с осмотра кабинета короля. Пусть в попугайчика я не верю, но, может быть, там будут хотя бы какие-нибудь улики? Даже не представляю, какие, но для начала это уже что-то, ведь всегда все начинают с поисков улик. Это уже хоть какой-то план.

Как ни удивительно, но воплотить свой план мне не удалось. Вообще в жизни таких личностей, как я, бывают истории, в которых никто не мешает исполнению их планов? Лично со мной такого почти никогда не случалось. Всегда находился какой-нибудь урод, которому нужно было вставлять мне палки в колеса.

В этот раз это была Бригитта, но нельзя сказать, чтобы я этому удивилась.

Стоило мне войти в комнату, как она появилась откуда ни возьмись, схватила меня, закружила и затолкала в шкаф, так удачно стоявший здесь. Я чихнула — шкаф был достаточно огромный, чтобы вместить меня, и, вероятно, именно поэтому в нем с давних пор никто не убирался, так что кругом была куча пыли. Ой, кажется, по моей спине ползет паук! А-а-а!

— Ори, ори, — прошипела Бригитта. — Никто тебя не услышит… Я наложу заклятие, благодаря которому твой голос не будет слышен снаружи. Таале кунланд…

— Подожди! — воскликнула я. — За что? Я же тебе ничего не сделала!

— Это все ради Ти Фея! — пояснила Бригитта. — Я очень сильно его люблю и так хочу, чтобы мы были муж и жена… а ты хочешь все испортить!

— Что я хочу испортить? — удивилась я.

— Если ты отговоришь Ти Фея помогать папе, папа не выдаст меня за него, — рассудительно ответила та, и я даже удивилась такому сложному умозаключению, порожденному этой дырявой головой. — Поэтому ты посиди в шкафу, пока мой милый не закончит, а потом я тебя выпущу, обещаю-обещаю! Но только если ты мне пообещаешь, что не расскажешь Ти Фею, кто тебя туда посадил, а то он на меня ругаться будет, я уверена, да.

— Э… Конечно, я ему не расскажу! И мешать не буду, если ты выпустишь меня прямо сейчас, правда-правда!

— Кью, я, может быть, не самая умная девочка на свете, но и не настолько глупая. Я тебе не верю. Так вот: таале кунланд перекеле…

Я продолжала звать ее и кричать, но Бригитта не отвечала. Затем вдруг послышались шаги, и Ти Фей сказал совсем рядом:

— А где Кью? Она что, уже ушла?

— Да, — ответила Бригитта. — Она убежала, такая вся решительная! И вы тоже решительны, милый принц…

— Да, я принял важное решение сейчас, — по голосу казалось, что Ти Фей улыбается, но я все равно слышала напряженные нотки в его интонации. Он волновался. — Я обязательно поговорю с Кью, но позже. Когда помогу твоему отцу.

— Вы все-таки отважились на это?..

— О, да. Я должен отблагодарить его за его доброту. А в теорию Кью я не верю…

— А что у нее за теория, мой ангел?

Я не слышала, ответил ли он ей что-нибудь, потому что изо всех сил орала и билась в шкаф, надеясь, что Ти Фей меня услышит. Но, должно быть, заклинание Бригитты и правда было сильно; когда, выбившись из сил, я плюхнулась на кипу бумаг, которыми шкаф был просто забит, комната уже была тиха. Значит, Ти Фей уже ушел.

Возможно, сейчас он совершает самую фатальную ошибку в своей жизни. Нельзя опускать руки! Нельзя сдаваться.

Ведь на кону… ведь на кону Ти Фей.

Я уже понимала, что просто силой отсюда не выберешься. Поразмыслив и не придя ни к одной хорошей идее, я решила осмотреть хлам, сваленный в шкафу, и для этой цели достала из ножен свою саблю. Тогда, в Петербурге, ее лезвие начало светиться ярко-красным светом, но Семь Свободных Королевств — мирное местечко, и мне ни разу не приходилось даже браться за ножны, поэтому и изучить данное сияние получше не было повода. А без повода я этого не сделала, потому что банально забыла. Зато теперь ее сияние было мне очень кстати, получше всякого фонаря!

В красном свете сабли были различимы листы бумаги и прочий мусор, а также красноречивая паутина, натянутая прямо над моим лицом. Фу-у! Этот шкаф явно никому особо не нужен, а значит, до того, как Бригитта меня освободит, мне отсюда не выбраться. Эх! Как же надоели эти передряги! Заведу коров и стану жить на ферме!

Я ткнула саблей в паутину, и клинок легко вошел в дерево шкафа. И не успела я опомниться, как…

Бум!

Я распахнула глаза и обнаружила, что шкафа нет, а я стою на куче мелких щепок. Листы бумаги свободно разлетелись по всей комнате, и в целом выглядело все это так, как если бы шкаф со мной внутри взорвался. Но ведь я была цела и невредима! Как это может быть? Что за чертовщина, я что, попала в другой мир?

Сабля перестала светиться, и я догадалась, что дело в ней. Следовало бы, наверное, остановиться и как следует все обдумать, но я не могла себе этого позволить. Не сейчас. Не когда Ти Фею может быть нужна моя помощь.

Несколько мертвых слуг сползлись на шум взрыва, но я промчалась мимо них так быстро, что они вряд ли смогли что-то понять своими мертвыми мозгами. Сердце колотилось с такой силой, что мне казалось, оно может разорваться.

Я ворвалась в свою комнату, переоделась так быстро, как только могла (не в сорочке же мне идти спасать Ти Фея, ну!) и бросилась в кабинет короля. Но черт! Их там не было.

Тогда я подумала, что они должны быть в какой-то комнате с алтарем. Из тех комнат, что я успела осмотреть, ни в одной не было чего-то, что я могла бы обозвать алтарем, а тем более змеиным, поэтому мне нужно было обыскать лишь остаток дворца; но и это бы заняло у меня катастрофически много времени.

Заняло бы… Если бы у меня не было эльфийского плаща!

Затянув шнурок у шеи и накинув капюшон на голову, я стала практически полностью невидимой, а мои ноги — невероятно легкими. Я бросилась бежать, и мчалась так быстро, что была подобна ветру или еще какому красивому и быстрому слову, я в сравнениях не очень хороша; слуги, убиравшие комнаты, даже не успевали понять, что я пробегала рядом с ними, изучая помещения; лишь шлейф ветра, остававшийся позади, говорил о том, что я была здесь, но в тот момент, когда он трепал волосы мертвецов, ловить меня было уже поздно.

Когда же я вошла в комнату с алтарем, я сразу же поняла, что я на месте. И дело было вовсе не в том, что здесь были Струт’гад и Ти Фей.

Это была комната в самой высокой башне каменного дворца, под самым небом, и ее потолок был полностью прозрачный, выложенный из кучи больших стеклянных осколков, разделенных черными линиями. Вместе эти осколки складывались в какие-то невероятные узоры, от которых невозможно было оторвать взгляд, а за ними было видно высокое голубое небо, холодное и недостижимое, но до рези в глазах голубое. Хотя было холодно, небосвод был невероятно чистым и ярким.

В центре абсолютно пустой комнаты стояла огромная глыба черных кристаллов, по форме похожая на треугольник, и хотя те алтари, которые я видела прежде, были немного другие, я и в этот раз прекрасно поняла, что это именно он. Алтарь Змей. Тот самый. И Ти Фей уже стоит рядом с ним.

— Стой! — заорала я, срывая с головы капюшон. — Ти Фей, остановись! Не делай этого! Это опасно!

Ти Фей обернулся ко мне, выпучил забавно глаза. Его усыпанные казенными кольцами пальцы дрожали, но крепко сжимали артефакт.

— Кью… что ты здесь делаешь? Ты пришла мне помешать?

— Пожалуйста, Ти Фей! Не верь ему, все это слишком подозрительно! Это алтарь вечной ночи…

— Не злись на меня, Кью, но я тебе не верю, — грустно сказал Ти Фей. — Струт’гад давно оставил мечты о мировом господстве и апокалипсисе, он сам мне сказал. Артефакт и алтарь просто окружат мою империю защитной стеной. Струт’гад переделал алтарь так, чтобы он работал иначе. А я стану принцем…

— Если ты мне не веришь, то я заставлю тебя силой! — воинственно крикнула я, бросаясь на него, но Струт’гад сделал едва заметный жест рукой, и два духа, довольно прозрачных на вид и твердых на ощупь, схватили меня, не пуская. — А, черт! Ти Фей! Ти Фей, подумай! Зия Легендарный, Эдя, Ада… Они все говорили, что ему нельзя верить! Что он задумал что-то неладное! Как ты можешь сделать это, не будучи уверенным на сто…

— А если апокалипсис, то что? Ты же сама сказала, мы не герои! — крикнул мне Ти Фей дрожащим голосом, сделав еще один шаг к алтарю. — И потом. Я лично знаю Струт’гада. Знаю, что он за чел… за лич. Я собираюсь жениться на его дочери. У меня все еще нет основания ему не доверять. А ты нередко ошибаешься…

— Ти Фей, остановись!

Но он меня не слушал. Не слышал и не хотел слышать. Хотя я видела, что его руки дрожат, его лицо выражало чистейшую уверенность в своей правоте.

В центре алтаря было маленькое отверстие, как раз по размеру дракончика, которого мы сюда принесли, и Ти Фей уверенным движением поместил его туда. Зеленый нефрит казался очень ярким на фоне черных кристаллов.

У меня перехватило дух.

— Вот видишь, — улыбнулся мне Ти Фей, не оборачиваясь. — Ничего страшного не произошло.

На мгновение, на жалкое мгновение я поверила ему и обрадовалась, а затем гора кристаллов завибрировала, загудела, по дракончику прошла трещина, вторая, третья, и вот он уже рассыпался на наших глазах на множество осколков, что полетели в стороны, в Ти Фея. Огромная сила, хранившаяся в этом крошечном куске нефрита, вырвалась наружу и вошла в алтарь; кристаллы задрожали еще больше, пришли в движение, раздвинулись, и из воронки, образовавшейся в центре их, вырвался столп тьмы, пробивший стеклянный потолок и ударивший в холодное небо. На моих глазах болезненная голубизна темнела и становилась чернильной синевой, будто затягивалась громовыми тучами; вот только после грозы обычно следует солнце, а эти тучи ничто не смогло бы разогнать.

Повернув голову, я проследила, как все небо потемнело, потемнело так далеко, насколько я могла видеть, до самого горизонта; а затем взглянула на Ти Фея. Он сидел на каменном полу, держась за грудь, и на его пальцах бурлила кровь, кровь текла по его одежде, но он, перепуганный и обескураженный, будто бы не замечал, что ранен. И я увидела, что в нем произошла какая-то перемена, парадоксально разительная и незаметная одновременно. В его глазах стояли слезы, его губы дрожали, как у ребенка.

— Струт’гад… Струт’гад, что это? Что произошло? — жалобно спросил он. — Что я сделал?

Король-лич рассмеялся и погладил Ти Фея по волосам мертвой рукой.

— Не бойся, мой мальчик. Я тебя не обманул. Ты женишься на моей дочери и станешь моим учеником. Моим любимым из живых учеников…

Ти Фей схватил его за руку и отодвинул ее от себя, и его кровь осталась пятнами на стухлой мертвой коже.

— Что я сделал? Что произошло? Что со… мной? Все мое тело такое тяжелое…

Мне казалось, что я уже знаю. Что я все поняла. Чернильное небо давило даже через крышу, а колени предательски дрожали.

— Ты разрушил сердце своей сферы, мой мальчик. Магии Империи Облаков больше не существует. Ни в тебе, ни в ком-либо еще, — улыбнулся самодовольно Струт’гад. — А энергию, хранившуюся в сердце, ты передал Алтарю Змей, благодаря которому весь мир погрузился во тьму. Но не это главное, мой мальчик, отнюдь не это. Теперь, когда солнце больше не освещает эти земли, мертвые, закопанные в них, обретут вторую жизнь и покинут свои могилы. Скоро на планете не останется ни капли жизни, кроме тебя, мой смелый ученик. Города падут перед нашим могуществом, народы, империи, королевства — все поклонятся моей и твоей воле. Мир будет нашим, Ти Фей. Мир будет мертвым. Наше безграничное мертвое царство, царство, которое ты будешь держать в своих руках!

Я чувствовала, что не могу дышать, но и просто наблюдать за этой сценой тоже не могла. Особенно тогда, когда Ти Фей повернул ко мне свое лицо, и я увидела, как слезы хлынули по его щекам. В моей груди всколыхнулась такая ярость, такая сила наполнила мои жилы, что я с легкостью раскидала призраков, которые до этого казались мне непреодолимым препятствием, и бросилась к нему, крича что-то похожее на обещания, что мы все решим, все исправим. Но резкая боль в затылке остановила меня, ноги перестали слушаться, и я распласталась по полу, видя перед собой только Ти Фея и тяжелое темное небо над его головой. Я прочитала свое имя на его губах, имя, которое он прокричал с таким отчаянием, на какое не было способно человеческое существо; а затем сознание мое поглотила тьма.