Этого дня Шан Цинхуа ждал два десятилетия с того момента, как переместился в собственный роман. Внезапное перемещение в тринадцатилетнего Шан Хуа, мальчишки, что поднимался по лестнице к небесам, вывело автора хитового романа из колеи. В те дни он метался от ужаса и неверия, но сейчас, пройдя выпавшие на его несчастную долю испытания, он, занявший место главы одного из пиков секты Цанцюн, знал что нужно делать. Судьба была неблагосклонна к пушечному мясу и не давала ответов на то, как выжить в этом сумасшедшем мире, но кому как не автору знать, где себе подстелить соломки?

— Приветствую, шиди, — голос Юэ Цинъюаня был тих и нежен, как и всегда. — Намерены набрать учеников?

— Кхм, да, — он почти сдержал себя в руках, но быстрый взгляд в сторону все же выдал его нервозность. — А вы, чжаньмен-шисюн? Кажется, на предыдущем собрании глава Кусин просил вас выбрать адептов вместо него?

Юэ Цинъюань рассмеялся, прикрыв глаза.

— Да, — Шень Цинцю, стоящий по правую руку от лорда Цюндин, закатил глаза, обмахиваясь веером. Свободно свисающие с висков прядки колыхались, обрамляя исхудавшее после длительного уединения лицо. Будь на его месте кто-то другой, Шан Цинхуа, возможно, и справился бы о здоровии, но со вторым лордом действовало правило говна: не тронь — не завоняет. Пока что оно успешно действовало. — Шо-гэ был излишне нагл, но, раз его здесь не наблюдается, этому шисюну не остается ничего, кроме как исполнить его просьбу.

— Именно из-за этой мягкости тобой все еще пользуются.

— Шень Цинцю! — Лю Цингэ едва прибыл на место, но тут же набросился на брата по секте. — Твое воспитание и так оставляет желать лучшего, — Шан Цинхуа почти видел, как потемнел воздух меж ними. — хотя бы на людях не открывай свой поганый рот, коли не можешь сказать ничего путного.

— А ты мне рот не затыкай, — Шень Цзю оскалился. Немного опустив голову, Шан Цинхуа смог заметить крохотные детские ручки, держащиеся за подол чужих одеяний. Нин Инъин заметила его внимание к себе, на что Цинхуа криво улыбнулся и помахал раскрытой ладонью. Девочка спряталась за своим учителем сильнее, и лишь краешек головы с блестящим любопытным глазом да сжавшие ткань пальчики все еще было видно. По ней и не скажешь, что девочке уже двенадцать. — Или шиди решил, что имеет право грубить старшим?

— Хватит, — Юэ Цинъюань запоздало остановил начавшуюся безобразную ссору. — Испытание уже началось. Обратите внимание на кандидатов.

      Шан Цинхуа поспешил обернуться на небольшое раскинувшееся перед ними плато. Люди все еще прибывали нестройным потоком, чтобы примкнуть к той куче, что уже была здесь. Краем глаза отметив расползающуюся по лицу Шень Цинцю усмешку, которая от прочих была скрыта веером, Шан Цинхуа мысленно понятливо хмыкнул: богач или последний бедняк — все в равной степени копались в твердой почве, ломая ногти и пачкая одежду, дабы хоть кто-то из бессмертных мастеров обратил на них свое внимание. Даже высокомерие Дворца Хуаньхуа меркло по-сравнению с хребтом Тяньгун в этот знаменательный день — только при поступлении в эту школу практически все были готовы ползать в грязи и откровенно отталкивать и опускать прочих кандидатов. Куда ни глянь, везде можно было увидеть кого-то, кто откровенно мешал, скидывая в чужие ямы вырытый ими песок; к таким отправлялись специально отобранные адепты и устраняли беспорядки. Крохотными, но светлыми точками выделялись дети аристократов, которые лишь символически копались тайно протащенными садовыми лопатками, и, Шан Цинхуа был готов поставить мешочек золотых, каждый из них сидел на постеленном на землю платке, дабы не испачкать одежду.

— Лю-шиди и в этот раз не собирается брать учеников?

— А он и с имеющимися не справляется, — Шень Цинцю хмыкнул. — Куда ему брать новых, пока не смог совладать с предыдущими?

— Следи за словами, — зарычав от гнева, Лю Цингэ скрестил руки на груди, удерживая себя от того, чтобы положить руку на Ченлуань. — Пик Байчжань не последний в иерархии секты и…

— Был ли хоть один из адептов Байчжань, — лорд Цинцзин взмахнул веером. В его враз ставшим вкрадчивым тоне промелькнули самодовольные нотки. — в десятке лучших на последнем Собрании Союза Бессмертных в Чжаохуа? Кажется, — он картинно постучал сложенным веером по подбородку. — никого не было даже в пяти десятках, или этот лорд запамятовал? Шиди поправит его, если он не прав.

      Шан Цинхуа мелко покачал головой и заставил себя отвлечься от того, как Шень Цинцю вновь роет себе могилу. За этим действительно можно было наблюдать вечно, однако у него было дело по-важнее повседневных склок второго и седьмого лордов. Где-то здесь, среди всей этой грязной алчущей бессмертия и богатства толпы должен был находиться один маленький мальчик, от которого зависела судьба трех миров. Слава богу, что у него не было чего-то вроде системы, радовался мысленно Цинхуа, хотя даже так мир прогибал его под себя, вынуждая следовать тем непрописанным линиям предыстории основного сюжета. Однако, даже со всеми своими способностями, Шан Цинхуа не мог заметить его, пускай и точно знал, кого именно ищет.

— Шицзунь, — он почти пропустил тихий голос одной из будущих жен Ло Бинхэ. — а у меня точно появится шиди?

— Да, — голос Шень Цинцю при обращении к его маленькой ученице стал мягче и подавленнее. Он не любил проявлять какие-то эмоции кроме злого веселья на публике, но и отказать ей не мог. — кого-нибудь найдем.

      Не нужно было сомневаться в том, что этого избранника ждет незавидная учесть. Даже не будь это Ло Бинхэ, Шень Цинцю все равно бы сильно невзлюбил того, к кому юная ученица проявила симпатию, так как считал, что ни один ее не достоин. Его отцовское чувство к ней по-своему умиляло, но Шан Цинхуа не мог избавиться от аналогий с прошлым самого Шень Цзю. В готовом издании эта ветка не была раскрыта, однако это была еще одна монетка в копилку схожести положения Бинхэ и в свое время Цзю, которого так же мучил Цю Цзяньло за благосклонность сестры и от природной злобности.

      А потом Шан Цинхуа услышал хмык Лю Цингэ и заветные слова.

      Шан Цинхуа твердо уверен в своем решении, и не собирался поворачивать назад. Это, вероятно, был его единственный шанс на спасение, в конце концов, так что его следующие действия были очевидны и ожидаемы для тех, кто хоть что-то понимал в самоспасении.

— Я забираю вон того мальчика.

      Но стоило взглядам Лю Цингэ и Шень Цинцю застыть на нем, как он начал жалеть о том, что высказался так громко. Вероятно, стоило тихо уведомить главу секты, как он всегда делал, если ситуация требовала его мнения?

— Хорошее решение, — Юэ Цинъюань совершенно не помог ему дружеским похлопыванием по плечу. — Аньдин явно не хватает не только прекрасных работников, но и перспективных сильных заклинателей. Я верю, — от темной ауры Шень Цинцю Шан Цинхуа захотел сбежать, да некуда. Оставалось лишь стоять подле Юэ Цинъюаня и подавлять настойчивую мысль спрятаться за его широкой спиной. — шиди воспитает его достойным преемником.

— Этот постарается.

      Он летел к отмеченному Лю Цингэ ребенку и в прямом, и в переносном смысле. Глаза слезились, и он надеялся, что это из-за едва ли приличной скорости, а не из-за страха, что все окажется зря, и Лю Цингэ указал не на того самого ребенка. Трудно было описать словами, какие надежды Шан Цинхуа возлагал на пока что юного Ло Бинхэ. Он уже умирал, и знает, каковы последние секунды жизни; новый же шанс на счастливое существование был разрушен однажды появившимся в его жизни Мобэй Цзюнем, с которым он вынужденно провернул канонную сцену. Люди, которые оскорбили бы его за трусость и все читатели «Пути Гордого Бессмертного Демона» просто не знают, каково это, когда от группы не самых слабых по своей сути людей, которые только что смеялись и хлопали тебя по плечу, за мгновения остаются лишь проткнутые ледяными пиками тела. Мобэй Цзюнь, внешне воплощая идеал его мужчины, вводил Шан Цинхуа в суеверный ужас роковым предзнаменованием. Он знал, что его ждет, если судьба не сделает поворот в его пользу, знал, что будет, если он хоть немного оступится. Ло Бинхэ был его спасением, и Шан Цинхуа был решительно настроен цепляться за эту жизнь до конца. Он заслужил это не меньше прочих.

— А?

      Радужки глаз так хорошо отражали белую хмарь неба, что за этим блеском терялась глубокая чернота. Грязный ребенок в оборванной одежде смотрел на него, явно не веря в то, что видит перед собой. Шан Цинхуа незаметно привел дыхание в порядок и осмотрел его так же пристально, а после слегка улыбнулся, за прищуренными в улыбке веками пряча холодный взгляд.

— Как твое имя, малыш?

— Ло Б-Бинхэ, бессмертный мастер, — его голос был тих от шока. Шан Цинхуа мысленно передернулся от начавшей осознавать происходящее толпы вокруг. — Этот искренне рад видеть вас!

      Он поклонился, не вставая с колен и касаясь лбом и ладонями земли. Жалкое зрелище на самом деле, но намерявшийся произвести хорошее впечатление Цинхуа не был готов тратить на это время.

— Ну же, вставай, — он приподнял ребенка за плечи, вновь вынуждая посмотреть на него. — Твой потенциал был замечен мной, лордом Аньдин, — глаза Ло Бинхэ стали еще больше, что казалось невозможным. — И это мне импонирует. Мне бы очень хотелось иметь такого способного ученика, если Ло Бинхэ пообещает стараться на благо этого лорда и секты.

— Да!

— Тогда не будем терять времени, — этого практически не было заметно, но улыбка Шан Цинхуа стала куда более искренней. Он сморгнул, подавляя желание расплакаться от облегчения. — Больше мне здесь никто не нужен.