Кабинет Му Цинфана — это светлое место с запахом трав и микстур на их основе. Шан Цинхуа вздохнул поглубже, чувствуя, как расслабляются мышцы от накатившего облегчения. Так было каждый раз, стоило ему завернуть на Цяньцао: его охотно принимали здесь, не преследуя по каким-то своим делам. Здесь было хорошо. Тишина и покой, негромкие голоса адептов, шебуршание листами книг и свитков… Это был оплот безопасности в секте, в отличие от Цинцзин, где царил интриган Шень Цинцю, а умиротворение, царящее на этом пике, было весьма обманчивым…

— Шиди следует чаще отдыхать, — на плечи сидящего на гостевом месте Цинхуа опустились две ладони. Большие пальцы надавили на седьмой позвонок, от чего Цинхуа блаженно выдохнул. — и перестать горбиться.

— Такая уж работа.

      Немного помассировав его плечи, Цинфан вышел из-за спины Цинхуа и устроился на своем месте, молча предлагая чай.

— Я бы хотел, чтобы один из моих учеников постажировался у вас на пике.

— Необычная просьба, — Му Цинфан задумчиво посмотрел на свою чашку. — Это же для того самого мальчика, которого ты вырвал из рук Шень-шисюна и Лю-шиди?

— Да, — кивнул Цинхуа. — К моему огромному сожалению, он весьма... Неуклюж, — Цинфан понятливо кивнул. — Так что мне хотелось бы, чтобы он знал основы самопомощи и первой помощи другим.

— Не вижу причины отказать тебе в этой небольшой просьбе. Как раз узнаю поближе того, кого отметил даже Лю-шиди.

      Уходить совершенно не хотелось. Травяной чай успокаивал привычную тревожность, и за это Шан Цинхуа был безмерно благодарен Му Цинфану. Обычно тревожность заставляла его носиться до выматывающего неживого состояния, вынуждая в конце дня падать на кровать и мгновенно вырубаться, чтобы вновь встать спозаранку и снова работать на благо пика и своего будущего. Кофе, обнаруженное в одной из поездок в южном районе почти на окраине описанного им мира было самым лучшим достижением; как и дружба с Му Цинфаном.

      Отправить Ло Бинхэ на пик целителей он решил сразу после того, как увидел старательно спрятанные для мальчика его возраста синяки и ссадины. В глазах Цинхуа, по своему мнению старика с двойным опытом жизни, Ло Бинхэ казался совсем маленьким ребенком с непонятной аурой очарования, которая действовала в основном на женщин. Себя Цинхуа оправдывал тем, что этот белый лотос был буквально его детищем, как и все остальное в этом мире. И то, что этого маленького ребенка незаслуженно обижали, знатно его бесило. Посыпая голову пеплом, Цинхуа мысленно ругал себя прошлого, который и придумал это. Чувство вины росло с каждым днем все больше, и чтобы избежать большинства нападок на Ло Бинхэ, Шан Цинхуа все чаще держал его при себе, в перерывах между работой уча ребенка грамоте и счету. Бинхэ же оправдывал звание главного героя, ловя на лету все, чему Цинхуа учил его. Это радовало. К тому же мальчик идеально вписывался в роль «подай-принеси». То, как его попытались заменить, поначалу смешило, но после Цинхуа осадил ребят в достаточно жесткой мере, чтобы те по большей части игнорировали своего шиди.

      Но это не относилось к Ша Гуэю. Метивший на место главного ученика с давних пор, наличие на пике потенциального соперника выводило его из себя. Как-то давно сказанные Цинхуа слова, что приемником станет тот, у кого будут мозги, немного успокаивало юношу, но один взгляд на Ло Бинхэ выводил его из равновесия, заставляя чуть ли не шипеть от злости и зависти. Ло Бинхэ был не только смекалистым мальчиком, но еще и обладал большим потенциалом в развитии золотого ядра, нежели Ша Гуэй. Конечно, Ло Бинхэ совсем не имел житейской мудрости, ошибочно доверяя всем вокруг и считая, что все хорошие, если не переубедят его. Вот на подставившую его Цзяо Вей он уже смотрел с подозрением. Опаска в глазах Бинхэ выглядела так забавно, что Цинхуа невольно улыбался.

      Собственно, Гуэю было за что обижаться на учителя и Бинхэ — именно Гуэя Шан Цинхуа потихоньку готовил в качестве своего приемника. Зная будущие события, Цинхуа все еще не делал ставки на Бинхэ, как бы тот не продвигался в обучении, но это было совсем не очевидно для окружающих, ведь он проявлял к самому младшему адепту на пике особое внимание. Зная, что может ждать Бинхэ в будущем, Цинхуа решил помогать ему заранее, в надежде выиграть за это несколько баллов удачи в будущем.

— Но…

— Ты ставишь под сомнения мое решение? — скептически посмотрев на уныло стоящего Бинхэ, Цинхуа пожал плечами. — Ты можешь отказаться.

— Правда?

— И продолжить «падать» несколько раз на дню, — Бинхэ сжался. — Ты думаешь, что твой учитель не понимает, что происходит? Мне давно следовало бы наказать тебя за ложь, но я сделаю скидку на твой возраст.

— Этот просит прощения у учителя, — Бинхэ низко поклонился. — Этот безмерно виноват…

— Тогда мой ученик послушно отправится на Цяньцао и обучится всему, что сможет там. Свободен.

      Суровый тон выбил Ло Бинхэ из строя, но Цинхуа был непреклонен в своем решении, да и обстановка на Цяньцао должна подействовать на него положительно: адепты Цяньцао проявляли искренний пацифизм, следуя учению Му Цинфана. Там Ло Бинхэ поймет, как должна складываться жизнь на пике в правильном значении, и по возвращению он сделает верные выводы о своем нынешнем пике. Аньдин — не колыбель Цянцяо, не мудрость пика аскетов, не сосредоточение на своих сильных сторонах и чистом ремесле Ваньцзянь. Только поняв это, Бинхэ перейдет на другую стадию своего обучения, а пока что Цинхуа должен придумать, как вести себя с ним в дальнейшем.