2018 год.

Джисон вспоминает тот день с содроганием. Словно ночной кошмар, который, к сожалению, не размывается в памяти к утру. Если бы ещё вечером ему сказали, что спустя несколько часов инопланетяне вновь нацелятся на их планету, он бы, право слово, не удивился. В их мире, с супергероями и суперзлодеями, ему кажется, что он готов к появлению чего угодно. К тому же у них есть Мстители, созданные специально для таких случаев. Подумаешь, команда сама по себе распалась. Это же не отменяет факт существования героев Земли? Хоть и порознь, но они есть. Такие все крутые и непобедимые. Скажи ему кто-нибудь, что их разгромят — не поверил бы. Скорее, разгромят половину города в процессе, но это так, то, что называют «сопутствующим ущербом».

Но именно это и произошло. Герои проиграли.

Ложась спать, Джисон и подумать не мог, в каком мире проснётся. Что уже спустя несколько часов, пока он и ещё примерно половина планеты мирно посапывает в кроватях, над так любимым инопланетянами Нью-Йорком вновь зависнет космический корабль. Что в далёкой Ваканде разгорится самая настоящая битва за Землю. И не только за неё. Битва за возможность всей вселенной существовать такой, какая она есть. Что, когда он проснётся, половина всех живых существ во Вселенной будет безвозвратно стёрта.

Это сумбурное утро сопровождалось непонятным чувством тревоги, сдавливающим грудь и душащим сознание. Под ухом слышалась трель телефона. Ещё до начала мелодии Джисон ощущал вибрации. Кто-то пытался дозвониться до него, кажется, в сотый раз. Джисону очень хотелось продолжить игнорировать надоедливого абонента, но уснуть вновь не дала всё та же тревога. Она заставила подняться на кровати, с тем самым отвратительным чувством беспомощности, взявшимся из ниоткуда по непонятной причине, и наконец посмотреть в телефон, на который вновь поступил звонок. «Минхо-хён» в имени контакта помогло проснуться окончательно. Они нередко созванивались, когда вести диалоги письменно надоедало, но в такую рань — никогда. Да и все подобные разговоры обычно согласовывались, чтобы обоим было удобно. С чего бы Минхо понадобилось звонить ему так? Может отсюда и идёт эта тревога? С другом же ничего не произошло?

 — Алло? — Джисон сонно отвечает на звонок, прикладывая телефон к уху. На том конце слышится облегчённый вздох. — Что могло заставить тебя звонить мне в такую рань? Ты же знаешь, что я не просыпаюсь раньше одиннадцати в выходные, — не особо разборчиво бурчит он.

 — Джисон-и, слава богам, ты жив, — дрожаще раздаётся на том конце. Голос Минхо непривычно встревоженный. А следующий за словами всхлип вообще наталкивает на мысль, что тот вот-вот расплачется. Джисон непонимающе изгибает брови, хоть и понимает, что Минхо его лица не видит, а значит вопрос стоит озвучить:

 — Да, а почему не должен? — спрашивает он. Поведение Минхо более чем непонятное.

— Джисон-и, — несмотря на ласковое обращение, мелькающее в речи достаточно редко, голос Минхо становится серьёзен. Он словно бы взял себя в руки, после чего продолжил говорить. — Ты только проснулся, да? Пожалуйста, как можно скорее посмотри новости и проверь родных. Я очень рад, что ты не исчез. Напиши мне позже, хорошо?

Он едва успевает ответить согласием, как Минхо отключает звонок, оставляя Джисона сидеть, непонимающе пялясь на экран блокировки телефона. Он всё же следует просьбе. Обеспокоенность Минхо только сильнее распаляет собственную тревогу. Джисон открывает браузер, предварительно смахивая все уведомления из социальных сетей, что лезут в верхней части экрана. Заголовок первой же статьи прорывает тонкую стену остатков спокойствия.

Это просто не может быть правдой. Верно? Не может же?

Это же может быть жёлтая пресса? Да и заголовки обычно специально преувеличивают, лишь бы заманить на сайт как можно больше читателей, которые прочтут статью, так?

Джисон бегло проходится по тексту, а затем ищет ещё сайт. Какое-нибудь новостное издание, которому можно доверять. Что-то более проверенное. но все они, как один, говорят одну и ту же информацию. Неутешительную. От которой разгорается ужас. Удушье, кажется, становится настоящим. Джисон судорожно ловит губами воздух, отсматривая размытые кадры, снятые трясущимися руками очевидцев.

К Нью-Йорку подлетел очередной инопланетный корабль, начиная вереницу разрушений. Джисон сильнее кутается в одеяло, чувствуя, как по конечностям проходит дрожь, совсем не от холода. И страх от осознания собственной беспомощности перед чем-то столь опасным и разрушительным. На экране мелькают Железный человек, Человек-Паук, неизвестный доселе маг. Джисон даже не удивляется, что в их мире с инопланетянами и мутантами, существует ещё и магия. Кажется, только её и не хватало до полного комбо.

Но сил всех этих героев не хватает, чтобы справиться с натиском. Джисон читает, что произошедшую катастрофу называют «щелчок Таноса». Самая страшная из всех угроз, что нависла не только над их миром. И Мстители с ней не справились. Их сил не хватило на что-то настолько разрушительное. Армия Таноса нанесла ущерб ещё до кульминации. А после щелчок. Половина Вселенной. Миллиарды существ. Просто взяты и стёрты по воле какого-то безумца, свято верящего в свои идеалы. Это кажется не самым оригинальным сюжетным поворотом фильма. Но это, чёрт возьми, произошло в их реальности. А, самое главное, по последним сводкам множество людей погибло не только из-за щелчка. Испарившийся водитель автобуса, пассажиры которого оказались за ограждением моста, автомобиль, въехавший в людей на переходе, потому что его некому было остановить, самолёт, рухнувший после исчезновения экипажа. Пропавшие во время операции врачи, родители маленького ребёнка, оставшегося без надзора в полном одиночестве. Сколько подобных ситуаций произошло по всему миру?

Ниже, в последней открытой статье, кратко написано о потерях среди самих Мстителей. Щелчок и битва никого не пощадили. Огромное количество имён в списке объявленных умершими. И два — объявлены пропавшими без вести. Человек-Паук и Железный человек. Отчего-то сердце невольно сжимается. Такая неизвестность ещё хуже. Можно до последнего теплить надежду на спасение, а в итоге столкнуться с худшим исходом.

Дрожь в конечностях не прекращается. Джисон понимает, насколько сильно его трясёт, когда выпускает телефон из рук на мягкий матрац. Всё произошедшее — ночной кошмар, от которого хочется проснуться. Но проснуться не получается. Воздуха не хватает, грудь сдавливает. Стук сердца слышен так, словно оно бьётся у самого уха. Слёзы стекают по щекам совершенно непроизвольно. Джисон даже не осознаёт этого, пока не всхлипывает, жмуря глаза.

Столько смертей, горя и несчастья ради чего? Ради чьих-то безумных идей?

Вырывающееся из роя хаотичных мыслей осознание заставляет на мгновение замереть, даже задержать дыхание, которого из без того не хватает. Минхо жив. Он звонил, узнать жив ли Джисон. Люди же рассыпались в прах совершенно без разбору и закономерностей.

Джисон вскакивает с кровати, поскальзываясь и почти падая на уголочке одеяла, оказавшегося на полу. Следуя просьбе Минхо, он спешит проверить единственного родного человека, которого может. Комната матери чуть дальше по коридору от его. Он, не заботясь о шуме, распахивает дверь, что та бъётся ручкой о стену. Потревоженная этим женщина поднимается на кровати, смотря на него с немым удивлением. Джисон тяжело дышит, смотря на мать, выдыхая одно-единственное:

 — Жива.

Ноги подгибаются. Он опускается на пол, не в силах больше сдерживать рыдания, рвущиеся наружу болезненным воем.

***

Нормальная жизнь кажется чем-то недостижимым. Всей планете, нет, вероятно, всей вселенной, приходится учиться жить в новой реальности. Жить в мире, половина которого исчезла без возможности вернуться. Страшно становилось от понимания, что они всё ещё не установили точное число погибших. Их, судя по всему, больше чем половина населения планеты. Подсчёты продолжаются даже спустя несколько месяцев, списки имён пополняются каждый день.

В классе Джисона исчезло больше половины. Их осталось семеро из двадцати. Не стало людей, с которыми он почти ежедневно общался в школе, пропали друзья, родственники. Иногда ему кажется, что он всё ещё не принял этот факт. Джисон нередко ловит себя на мысли, что ту или иную новость надо обсудить с каким-то конкретным человеком. А после одёргивает себя, напоминая, что этого человека среди них нет. Он не представляет, сколько месяцев надо, чтобы мир оправился. И оправится ли он вообще.

Кажется, что весь мир впал в тяжёлую депрессию. Они все пытаются жить как раньше. Ключевое слово: «Пытаются». Пытаются ходить на работу, в университет, школу. Только делать вид, что всё в порядке, получается совсем плохо. В новостных репортажах то и дело мелькают сюжеты о странах, впавших в хаос и разруху из-за исчезновения правительства. Джисон в такие моменты мысленно радуется, что у них сохраняется спокойная обстановка.

Спустя примерно месяц Мстители делают объявление. Они признают Человека-Паука пропавшим вследствие щелчка. А Тони Старка объявляют живым, чудом вернувшимся из далёкого космоса. От этой новости становится совсем немного легче.

С этого момента Джисон перестаёт следить за новостями, связанными со Мстителями. Он узнал, что хотел. Остальное ему не важно. Он, может быть, и был бы поклонником геройской команды, если бы не некоторые обстоятельства из жизни.

Он искренне считает, что ему повезло. Самые близкие люди — мама и лучший друг — остались живы. Отца он никогда лично не видел, но знает, что он жив.

Минхо за последнее время притих. Но Джисон не винит, понимает, из-за чего такие изменения. Мало на кого щелчок не оказал никакого влияния. Особенно тяжело, когда пропадают члены семьи. Их встречи всё чаще наполнены молчанием. В один из дней Минхо признаётся, что никогда не был близок с братом, но и подумать не мог, что будет чувствовать такую пустоту от его потери. Джисон кивает, хоть и в половину не может представить, что испытывает Минхо. Он может лишь стараться поддержать его всеми силами.

В один из дней, когда Джисон возвращается из школы, незадолго до каникул, он сразу же ощущает, что что-то не так. Это чувство маячит на периферии, голова больше забита приближающимися выпускными экзаменами, чтобы он думал о чём-то другом. Но лишняя пара ботинок в прихожей привлекает взгляд. Он бы мог подумать, что это Минхо зашёл в гости, да только Минхо такую обувь не носит. А ещё в воздухе ощущается незавершенный диалог. Словно говорившие замолчали, стоило ему войти. Притихли и затаились.

Мама выходит встречать, что уже необычно. Они, как правило, встречались на кухне, куда он приходил обедать, а мама работала за ноутбуком. Женщина смотрит на него как-то взволнованно. По одному взгляду Джисон понимает, что произошло что-то серьёзное, судорожно пытаясь вспомнить, не натворил ли чего в школе. Он давно не видел мать такой встревоженной.

 — Джисон, — обращается она, твёрдо и тихо. — На кухне сидит твой отец. — Джисон замирает, наполовину сняв кроссовок. Рюкзак неудобно свисает, держащийся на одной лямке. — Пожалуйста, веди себя прилично, — просит она.

Слова бьют осознанием, словно молотом. Кажется, голова действительно начинает болеть где-то в районе затылка. Ему же послышалось, да? Джисон не хочет верить и признавать. Он хочет, чтобы дальше ему сказали тихонечко уйти в свою комнату и не вмешиваться в разговоры взрослых. И он с радостью последует этому приказу. Но мать наоборот подталкивает его встретиться с этим мужчиной. Зачем?

***

Старк сидит в одиночестве уже несчётное время, он бы не хотел, чтобы его кто-нибудь прерывал. В голове множество разных мыслей, сменяющих друг друга со скоростью света. Но главная из них огромными красными буквами висит на фоне. Они не справились. Они проиграли. Он проиграл.

Танос оказался угрозой, которую никто даже не мог предвидеть. Они были уверены, что после Локи и Альтрона смогут справиться с любой надвигающейся угрозой. Осознавать свою беспомощность — отвратительно. Особенно на том корабле, в космосе. Он думал, что никогда больше не увидит Землю. Умрет в холодной пустоте от недостатка кислорода. Если бы не эта Капитан Марвел. Откуда она вообще взялась и где была раньше. Если она такая сильная, то почему не появилась раньше и не помогла им одолеть Таноса?

Старк трет переносицу. Он просто пытается найти виноватых в произошедшем. Свалить вину на кого-то всегда проще, чем признать собственную. В любом случае, стоит быть благодарным за то, что он сейчас жив.

Только половина вселенной все равно стерта.

Стив уже рассказал, что Танос уничтожил камни, а Тор снес ему голову. Но почему-то от смерти врага не легче. Его смерть сейчас никому не поможет, убить его стоило раньше, но они не справились. И без камней бесконечности ситуацию не поправить. Как-то слишком безнадежно. Возможно, ему давно стоило уйти на пенсию и оставить эти вопросы следующему поколению. Только нет этого следующего поколения. Даже Паука он не сберег.

 — Тони? Сколько ты тут сидишь? Второй час ночи, идем спать. — Из размышлений вырывает голос Вирджинии.

 — Да, я сейчас, — безэмоционально отвечает он, оборачиваясь, пытаясь успокоить жену. — Скоро буду.

 — Снова думаешь о Таносе? — спрашивает он, садясь рядом. За годы, проведённые вместе, она научилась в достаточной степени понимать, что у Тони на уме.

 — Да… Снова думаю, что Питера надо было отправить на Землю. Хотя, — он усмехается. — Корабль было не развернуть. Он же совсем ребенок еще был, школьник.

 — Тони, в этом нет твоей вины. Ты не знаешь, что было бы, не полети он с вами. Может, он попал под действие щелчка даже так. Знаю, неутешительно звучит, но все же.

 — Да, я понимаю. Я хотел стать ему хорошим наставником, а в итоге провалился. И я вспомнил, может, у меня есть шанс попробовать снова? Я знаю, что пропавших не вернуть, но я бы мог попробовать наладить связь с тем, кто жив?

 — Ты ждешь увидеть там второго Питера, — говорит она, понимая, о ком речь. — Что будешь делать, если окажется не так? Если он будет самым обычным школьником, без тяги к геройству? — спрашивает, приобнимая Тони за плечи.

 — Но ведь это мои гены? Да и может оно к лучшему, если окажется самым обычным. — Тони тяжело вздыхает. — Думаешь, не стоит? — Он осознаёт, насколько его желание эгоистичное. Спустя почти восемнадцать лет молчания объявиться в жизни того, кого раньше не признавал, считал просто ошибкой молодости.

 — Решай сам. Только подумай сначала, не пытаешься ли ты найти замену Паркеру и унять чувство вины. Ты ни разу не появлялся в его жизни. — Вирджиния словно озвучивает его мысли.

 — Да, я думал, что если когда-нибудь стану отцом, то буду лучше, чем мой собственный. А в итоге вышел вообще никакой, — Старк усмехается. — Я попробую. Если он не захочет общаться, то, конечно, не удивительно будет, настаивать не стану.

— Хорошо, но обдумай все еще раз. Утром.

***

Джисон проходит по коридору, затаив дыхание. Он спиной чувствует выжидающий взгляд матери, которая, судя по всему, не собирается вмешиваться в диалог. В голове очень много вопросов к происходящему. Какой-то сюр.

Зачем он приехал? Что ему надо? Почему именно сейчас?

Джисон не представляет, как себя вести, что говорить и делать рядом с этим человеком. Он для него незнакомец. Джисон никогда раньше не видел его вживую. Репортажи новостей и фото в интернете же не считаются? И тогда этот человек казался ужасно далёким. Хотя, почему только казался? Он был таковым. Иногда Джисон задавался вопросом, действительно ли это его отец? Может, мама просто неудачно пошутила? И сейчас он встретит совсем другое лицо? Но нет.

 — Здравствуйте, — здоровается он, как только оказывается в проходе. Говорит сразу на английском. — Мистер Старк. — Пальцами он хватается за лямку рюкзака, что так и не сбросил, словно бы спасительный канат, без него Джисон бы не знал, куда деть руки.

Мужчина поворачивает к нему голову и взглядом прослеживает путь к стулу напротив. Джисон на него совсем не пошёл, внешне на все сто процентов пойдя в мать. Их может объединять разве что природный чёрный цвет волос, но и они у Джисона сейчас выкрашены в тёмно-синий. У Джисона стандартно-азиатская внешность. Увидь их кто-нибудь рядом на улице, никогда бы не подумал о возможном родстве. И всё же его отец весьма известный американец. У которого, по официальной версии, нет детей.

 — Здравствуй, Джисон, — голос Тони Старка звучит неожиданно спокойно. И сам он выглядит непринуждённо, словно не в первый раз сидит так перед Джисоном, не видит его впервые в жизни. Это вновь наталкивает на давно закрепившуюся в сознании мысль: Старку на сына наплевать. Было. До сегодняшнего дня. И его появление здесь не может означать ничего хорошего. Ему, судя по всему, что-то надо. Зачем там могут находить родственников, с которыми до этого не общались? Может, смертельно-опасное заболевание, ему просто нужна пересадка какого-нибудь органа, а Джисон, как удачно, идеальный донор? Мысли уходят в какое-то непонятное русло.

 — Зачем вы приехали? — сразу спрашивает он, не видя смысла дальше тянуть резину. Он не хочет, чтобы диалог длился дольше нужного. Просто узнать, чего хочет отец, и уйти.

— Решил повидать сына. Разве это противозаконно? — Джисон с трудом сдерживается, чтобы не засмеяться, скрывая смешок за раздражённым вздохом.

 — Повидать сына? — возмущённо шипит он. — Это шутка такая? Я не был нужен восемнадцать лет, откуда такой интерес? Зачем надо стало заявляться сюда? Тебе что-то от меня нужно? — речь переходит на неформальную. Слова подпитываются ядом копившейся долгие годы обиды.

 — Мне стало интересно, как складывается твоя судьба, — спокойно отвечает Старк, словно не замечая всей той злобы, которой пышет Джисон. — И что стало после щелчка. Вдруг, пропал ты или твоя мать? В случае последнего, я бы не оставил тебя одного.

Это даже смешно. Учитывая, что он уже оставил Джисона безотцовщиной. Но…. Щелчок? Джисону кажется, что до него наконец дошло, в чём тут дело. В действительности нет никакого интереса к его жизни и судьбе. Он, на самом деле, на мгновение был готов поверить в это. И в то, что у него наконец-то появится отец, который будет присутствовать в его жизни, интересоваться успехами и давать советы в неудачах. Как наивно.

 — Ах, ну да, конечно. — Он потирает переносицу. — Как я мог забыть. Паук же испарился. Он, насколько я могу судить, был твоим гениальным протеже, да? Но теперь его нет. И ты вспомнил, что где-то там есть сын, которым можно попробовать его заменить? — Джисон нарочито радостно хлопает в ладоши, словно разгадал сложный ребус. А сам не может сдержать грустной улыбки. Помрачневшее выражение лица Старка только подтверждает его правоту. Джисон старается не показывать, насколько болезненно сжимается всё в груди. Ужасно паршиво осознавать, что о тебе вспомнили только тогда, когда понадобилась замена.

 — Это не так, — после недолгой паузы пытается увиливать Старк. — Он действительно умер, и мне прискорбно осознавать, что я не смог его спасти. Но я не ищу замены ему. Скажем так… Щелчок заставил осознать важность некоторых людей в жизни. И я подумал, что стоит попробовать наладить контакт, если есть такая возможность. — Звучит так похоже на правду, но Джисон не верит. Он опускает взгляд вниз.

 — Нет, это не так, — мотает головой, бормоча отрицание. — я не тот гений, которого ты ждёшь увидеть. Меня никогда не было в твоей жизни. Как и тебя в моей. И я не хочу помогать кому-либо справляться с чувством вины, пытаясь заменить человека, о котором даже ничего не знаю. Всё. Хватит. я не хочу продолжать этот разговор.

Собрав волю в кулак, Джисон поднимается со стула и, не поднимая взгляда, ускользает в свою комнату, закрывая за собой дверь, что спасительной стеной отделяет от остального мира. Он наконец сбрасывает с плеча тяжёлый рюкзак. Позади слышны приглушённые голоса матери и отца. Нет, Старка. Он не думает, что называть этого человека отцом хоть сколько-то справедливо. Они что-то обсуждают ещё минут пятнадцать, после чего слышится щелчок дверного замка. Старк их, наконец-то, покидает.

Джисон обессилено валится на кровать. Этот короткий разговор высосал из него все силы, всё, что он сейчас может, это бездумно пялиться в выбеленный потолок. Он, вероятно, никогда не сможет назвать Тони Старка отцом. Он Хан Джисон. Не Старк Джисон. Но в какой-то момент ему так сильно захотелось верить в его слова. Про ценность семьи, желание наладить контакт, осознание ошибок. Но всё это разбивалось об осознание реальности.

Всё это ложь. Всё дело в Человеке-Пауке. Джисон как-то читал про него. Про героя улиц. Про того, кто помогает простым людям. Более призёмлённый, чем Мстители, он казался кем-то действительно крутым даже в своём нелепом костюме.

А потом он попал в новостные заголовки более крутых изданий. В навороченном костюме, наверняка более удобном и практичном, чем предыдущий, в компании Железного человека. Хоть после раскола Мстителей он всё равно продолжал помогать обычным людям в обычных проблемах, Джисон перестал смотреть на него, как раньше. Паук в одно мгновение стал кем-то далёким. Кем-то, вызывающим беспричинное раздражение. Джисон даже не мог объяснить такую неприязнь. Но не мог задыхаться в ней, когда видел очередной заголовок, называющий Паука приемником самого Тони Старка.

Он никак не может понять, откуда в нём столько расстройства. Словно разбередили старую рану, заставляя морщиться от боли и пытаться не пролить слёзы. Он же с самого детства знал, чьим сыном является. Мама не скрывала эту информацию от него. Только от всего остального мира. Он успел понять, что ему не стоит рассчитывать на какие-то встречи, на что-то большее, чем наблюдение через экран телевизора. Когда-то, лет в пятнадцать, он ещё теплил надежду на то, что всё изменится. Но сейчас это кажется такой глупостью. И всё же ощущение, что эту старую надежду достали откуда-то из глубины, чтобы сломать, доказать правдивость новых убеждений.

Джисон всё же достаёт из рюкзака телефон. Смахивает экран блокировки и заходит в диалоги. Ему необходимо отвлечься. Может, выплеснуть эмоции и обсудить с кем-то произошедшее. С кем-то, кто не знает о происходящем столько подробностей. Мама не подойдёт. Поэтому он пишет тому, кому всегда готов раскрыть все мысли. Кроме одной конкретной тайны.

Минхо-хен, не занят?

Минхо-хен

Нет, Хан-и, для тебя всегда свободен

Хочется с кем-то поговорить

Сегодня приезжал отец

Впервые увидел его

Минхо-хен

Зачем?

Ты говорил, что вы никогда раньше не виделись

Не знаю, пытался втирать что-то про пришедшее после щелчка осознание

Но мне кажется, что все дело в том, что другой его сын во время щелчка испарился

Дерьмовые впечатления, на самом деле

Джисон морщится, как от боли. Ему неприятно называть Паука сыном Старка. Не только потому, что он не знает, сколько тому вообще лет. Но подобная метафора самая подходящая в их ситуации. Так он может рассказать Минхо как можно больше, не вскрывая всей правды, избавляя себя от лишних вопросов. Как бы ему не хотелось не лгать Минхо, он не может рассказать. Это не только его тайна. К тому же, сейчас он просто не выдержал бы всех сопутствующих вопросов.

Минхо, правда, очень хороший друг. И один из самых близких людей в его жизни. Джисон не представляет, как бы пережил его потерю.

Минхо-хен

Ты в порядке, Джисон-и?

Может, мне приехать?

Нет, не надо, хен

Но спасибо за предложение

Минхо-хен

Может тогда позвонить?

Да, давай, это было бы неплохо.