Следующие месяцы оказываются полны на события. Во-первых, снова всё меняется. Успев за пять лет, пусть и не до конца, но примириться с исчезновением половины людей, мир снова погружается в хаос из-за возвращения миллиардов. Вернувшиеся люди пошатнули привычный уклад жизни. Миру снова понадобилось время, чтобы войти в колею.

Джисон помнит, как неожиданно оживился старый классный чат. Он читал сообщения от вернувшихся одноклассников, только осознававших произошедшие. Пока для них прошли секунды, старые друзья успели закончить университет. Они даже организовали встречу, чтобы попытаться наверстать упущенное, узнать, как изменились жизни тех, с кем дружили. Джисон приходит туда с Минхо, тот раньше часто проводил время в его классе именно из-за Джисона. Оказавшись на месте встречи, в небольшом парке рядом со школой, Джисон не знает, что делать и как вести себя с людьми, с которыми общался так давно. Они кажутся какими-то маленькими, совсем потерянными в событиях, произошедших за пять лет. Джисону рядом с ними неловко. Когда одна из одноклассник окликает его с каким-то восторженным придыханием, мол, Хан Джисон, это действительно ты, он не знает, что ей ответить кроме заторможенного кивка. Кто бы подумал, что его персоне будет столько внимания. Что ж, он действительно сильно изменился с тех времён, оставшихся в головах старых одноклассников. И просто надеется, что они не будут ему писать, потому что понятия не имеет, о чём говорить, даже не смотря на то, что с некоторыми вполне хорошо общался.

После уничтожения Звукового Монстра в городе спокойно. И как геройская команда, они не понимают, что должны делать. Не висеть же костюмам без дела, да? И запал на подвиги никуда не пропал. На помощь приходит купленная полицейская рация, благодаря которой они в курсе происходящих в городе преступлений. И могу добираться на места в кратчайшие сроки благодаря порталам Феликса.

Только всё чаще на пути начали попадаться журналисты, стремящиеся бросить в лицо пару-тройку вопросов. Зачастую на них просто нет времени и возможности отвечать. Выходом из ситуации становится назначенная им пресс-конференция. О которой узнают они из интернета. О назначенных датах и месте проведения пишут многие порталы, надеясь увидеть на мероприятии новых героев города. Они не могут не появиться там.

Ощущается невероятно волнительно. Конференц-зал, в котором проходит мероприятие, оказывается расчитан на сотни журналистов, как говорилось в открытых источниках и в чём они сами смогли убедиться. Все спорные моменты предусмотрительно были обговорены ещё в джисоновой лаборатории, чтобы в следствии давать слаженные ответы, а не кто куда горазд. Но вопросы журналистов всё равно оставались загадкой.

В зал они заходят через портал Феликса, сразу ослепляемые вспышками камер. Джисон сглатывает, смотря на толпу впереди. Погрузиться в себя не дают слова Чана и следующее за ними приветствие:

— Здравствуйте, мы — Громовые! — произносят они, впервые публично представляя название команды.

И впервые официально представляются сами, называя псевдонимы, часть из которых уже была известна общественности, а часть стала новой информацией. Джисон деактивирует костюм, чтобы не сидеть в металле всю конференцию, и выше натягивает на нос маску, чуть съехавшую. Он поглядывает на Минхо, но понимает, что на публике им не стоит взаимодействовать, показывая реальные взаимоотношения.

Вопросы начинают сыпаться сразу же, как только они занимают места за столами. Микрофоны на них уже включены. Джисон мысленно радуется, что большую часть на себя берёт Чан, как лидер команды.

— Скажите, вы сами назначили себя лидером команды или это было единогласное решение? Были ли другие кандидаты на эту роль?

— Это было согласованное решение. Я бы даже сказал, что принято оно было без учета моего мнения, просто так сложилось, — отшучивается Чан.

— Планируется ли в вашей команде пополнение состава?

— Это очень сложный вопрос, — начинает отвечать Хёнджин — Мы были знакомы между собой еще до начала супергеройской деятельности. Я думаю, как нам было бы сложно принять кого-то нового в свою команду, так и этому человеку было бы сложно влиться в коллектив.

— Более того, сейчас мы не планируем объединяться с кем-либо еще. Да и разве есть кандидатуры? — вторит ему Чанбин.

— Узнаем ли мы когда-нибудь ваши реальные имена?

— Возможно? Стоит понимать, что тайна личности нужна не только нам, чтобы иметь возможность проживать жизнь, не привлекая к себе лишнее внимание, но и позволяет оставаться в безопасности нашим семьям и друзьям.

— Вы, вероятно, не хотели бы, чтобы вашей жизни угрожала опасность только из-за того, что ваш друг или родственник заделался в супергерои? — спрашивает журналиста Сынмин.

— Да, не хотел бы, — немного смущенно отвечает тот.

Конференция затягивается еще на долгие несколько часов. Вопросов у журналистов действительно много. Спрашивают про вернувшихся после щелчка, была ли команда на битве с Таносом, о планах на будущее и еще много чего. О каких-то моментах они и сами не задумывались, пока не озвучивают соответствующий вопрос, заставляя их сделать неловко-длинную паузу. Как хорошо, что для обсуждения у них есть Сынмин, незаметно устанавливающий мысленную связь.

Но мероприятие все же завершается. Они сначала выходят из конференц-зала в маленький узкий коридорчик, чтобы открыть порталы уже там, иначе журналисты могут заметить места телепортации, что не станет хорошим завершением дня.

Минхо проходит вслед за Джисоном, оказываясь в его квартире. Наконец можно выдохнуть спокойно и перестать держать серьезное лицо. Они практически одновременно стягивают маски, вздыхая с облегчением. .

— Фух, это было тяжело, — проговаривает Джисон. — Я надеюсь, они не решат устраивать подобное каждую неделю.

— Каждую неделю? — с притворным ужасом восклицает Минхо. — О, нет, вероятно после второй недели мы просто перестанем приходить.

— Хан Джисон, — раздается из-за спины недовольный женский голос. Джисон вздрагивает и оборачивается, с неподдельным испугом смотря на стоящую в проходе женщину.

— М-мама?

Джисон по инерции делает несколько шагов назад. Он помнит, что у женщины есть запасной комплект ключей от его квартиры на случай экстренных ситуаций, но она никогда раньше не использовала его подобным образом, чтобы вторгнуться в его пространство. Поэтому сейчас он не может понять, что она делает в квартире и зачем пришла. Джисон без железного костюма, но защитный комбинезон под ним всё равно выглядит подозрительно. К тому же женщина видит, что надето на Минхо.

— Значит ты пропадаешь со всех радаров, не отвечаешь на мои звонки, не можешь просто оповестить мать, что ты жив, чтобы я пошла на крайние меры, пришла сюда лично и узнала это? — с какой-то насмешкой спрашивает она, словно не дожидаясь ответа на вопрос. — Сейчас тебе придется рассказать всё с самого начала.

— Мы можем хотя бы переодеться? — неуверенно уточняет Джисон.

— Да, жду вас на кухне, — легко отвечает Соён и скрывается в коридоре. Скоро слышится шум включённого чайника.

— И что это сейчас было? — спрашивает Минхо, до этого молча наблюдавший за сценой.

— Моя мама, — вздыхает Джисон. Нет, Минхо с ней знаком. За долгие годы дружбы с Джисоном он не мог не познакомиться с его родителями, но такая реакция становится полной неожиданностью. — Сейчас нам предстоит рассказать всё и про всех. Иначе меня ждет допрос с пристрастием позже. А я не горю желанием принимать участие в индивидуальном интервью.

Потратив на переодевание примерно минут пятнадцать, они осторожно заходят на кухню. Миссис Хан сидит, попивая кофе и что-то печатая в своем телефоне. Соён переводит своё внимание на них только когда стоит им сесть напротив. Женщина откладывает телефон и смотрит внимательно.

— Значит, в герои податься решили? — спрашивает она через секунду. — В команде восемь человек, вас восемь друзей. Ты у нас Железный Дракон, Минхо прозвали Капитан Корея. Значит остальные шестеро — это Чонин, Чанбин, Сынмин, Хёнджин, Феликс и Чан?

— Верно, — кивает Джисон. — Ты совсем не удивлена?

— Джисон, я знаю, кем был твой отец, я предполагала, что однажды ты выкинешь что-нибудь подобное. Он знает? — Она кивком указывает на Минхо, пытаясь выведать, рассказал ли Джисон о своем втором родителе.

— Да, они все знают, — пожимает плечами Хан. — В общем-то, мы были н последней битве с таносом и в тот момент, когда… когда он погиб.

— Значит он тоже в курсе твоих проделок был? Ах, ну, конечно, откуда иначе взяться такому костюму.

— Ты, кажется, хотела узнать, жив ли я. А теперь так спокойно реагируешь на эту новость?

— Раньше я не знала, что ты в геройство ударился, — поясняет женщина. — Сейчас — знаю. И, раз ты решил, что способен на это, значит оцениваешь все возможные риски и берешь на себя всю ответственность. Не мне тебя отговаривать от этого, все равно не послушаешь. С самого момента, когда твой отец заделался Железным Человеком, я предполагала, что ты или станешь бабником, как он, или тоже подашься в супергерои. Так что я не удивлена.

— Вау, — вставляет Минхо. — Узнай моя мама о том, чем я занимаюсь, была бы в ужасе.

— Тебя-то как в это затянуло? — спрашивает Соён у него. — За компанию или облученный какой-то? — Может прозвучать грубо, но Минхо знает, что в этом нет никакого злого подтекста. Мама Джисона нередко позволяла себе резкие выражения.

— Нет, облученные у нас Чонин, Чанбин и Сынмин. Я и Джисон единственные обычные люди остались. Так что, за компанию. — Минхо неловко потирает затылок и, посмеиваясь, добавляет. — На это предложение не принимался отказ.

— Ты же что-то хочешь, я прав? — спрашивает у матери Джисон, видя ее задумчивый взгляд, направленный на них двоих.

— Теперь хочу, — загадочно начинает она. — Интервью со всей командой. Буду первым журналистом, взявшим у вас интервью лично, а не на общей конференции, — выдвигает свои условия.

— Мы обсудим этот вопрос, — тянет Джисон, кажется, совсем не удивленный.

— Все же решение не может зависеть только от нас двоих, — вторит ему Минхо.

— Вот и договорились, я жду ответа в ближайшие дни. — Она довольно откидывается на спинку стула.

— Ну, раз уж такая пляска пошла, — после недолгой тишины достаточно резко восклицает Джисон, взмахивая руками. — Мы с Минхо начали встречаться. — Минхо, услышав заявление, давится воздухом. Он и подумать не мог, что Джисон признается так скоро и так просто.

— Только сейчас? — удивлённо уточняет она. — Я была уверена, что ещё со времён старшей школы. Это все, или ты хотел что-то еще рассказать?

— А как же скандал по поводу ориентации… — бормочет Джисон. Такого и он не ожидал. Конечно, он предполагал, что мама спокойно воспримет новость. Но не таким образом.

— А ты хочешь? — спрашивает женщина, удивленно изгибая брови. — Нет, я, конечно, могу, но давай в другой раз. На самом деле я не удивлена. Ну, может быть, совсем немного. Я предполагала, что вы двое рано или поздно скажете, что в отношениях. И, Джисон, у нас есть ещё один вопрос на обсуждения, но не сейчас. Обговорим, когда забежишь ко мне в гости. И не затягивай с этим, жду в ближайшие дни вместе с ответом по поводу интервью. — Соён поднимается со стула. — И тебе бы на Минхо внимание обратить. — Она указывает на Минхо. — Он, кажется, совсем потерял связь с реальностью.

Она уходит с кухни. Через минуты две слышится, как закрывается дверь в квартиру. Минхо вздрагивает от хлопка, наконец приходя в себя. Он серьёзно смотрит на Джисона, испуганно закусывающего губу.

— Ты не хотел, чтобы я рассказывал последнее? — почти шепотом уточняет Джисон. Только сейчас он осознаёт, как опрометчиво поступил, вложив всю правду и не обсудив это с Минхо.

— Джисон, — серьёзно начинает Минхо. Джисон сжимается от этого тона. — Мы можем поменяться родителями?

Джисон выдыхает, облегченно, и начинает смеяться.

***

Джисон правда поднимает вопрос об интервью в общем чате, но все вместе они приходят к выводу, что это будет весьма опрометчиво и подозрительно. Учитывая, что до этого они отказывались от всех подобнх мероприятий, кроме единственной конференции. К тому же особо дотошные люди могут попытаться выяснить, что связывает их с интервьюером, а это, в свою очередь, может плохо кончиться. Тогда же Джисону приходиться объяснить, что их тайны личности для его матери больше не тайны. А Чонин вместе с тем делится, что его родители узнали про него ещё в день возвращения.

Но следующее значимое событие связано совсем не с интервью или журналистами. Оно связано с их старым штабом. Тот пустующий склад, в котором они почти перестали бывать с момента открытия джисоновой лаборатории.

Как только Звуковой Монстр был уничтожен, город начал возвращаться в привычный режим жизни. Они даже у Джисона не могли собираться часто, что уж говорить об этом месте, почти позабытом. Реже всех видели Чонина, он обычно появлялся в общем чате, жалуясь на постоянную занятость из-за учёбы. К слову, справку о проблемах со слухом он брать не стал, по крайней мере пока никто из преподавателей не заметит его наушники.

Из-за своей учёбы Чонин реже всего выбирался в город как супергерой. Как и Минхо с Феликсом. Но они просто предпочитали отслеживать ситуацию из лаборатории или собственных домов и сообщать о происходящих в городе преступлениях. К тому же, Минхо считал, что без особой подготовки от него будет не много толка, а вот Феликс предпочитал просто открывать порталы к нужным местам, чем участвовать в происходящем самостоятельно, ещё и говорил, что его учили противостоять врагам из нематериального мира, а не забравшимся в ювелирный магазин грабителям. При этом они все понимали, что обусловлено это желание количеством статей, говорящих о его личности под маской. Несмотря на то, что он буквально сделал всё, чтобы опровергнуть это. Даже публиковал на свой аккаунт «случайное» фото Феникса, на фоне которого виден обычный он. Помогло не сильно.

Про штаб на складе приходиться совсем забыть. Они все понимали, что рано или поздно это произойдёт, после второго щелчка почти не появлялись там. К тому же вернулся владелец здания. Им пришлось спешно собрать все оставшиеся вещи, которых, к счастью, оставалось совсем немного, и забыть дорогу к этому месту. Это чувствовалось как-то по-особенному грустно. Всё же они пережили там столько всего. Но теперь должны двигаться дальше.

Джисон наконец вспоминает про просьбу матери приехать и то важное, о чём она собиралась поговорить. Факт, что она настаивала именно на встрече один на один и не стала говорить об этом при Минхо, который почти член семьи, по крайней мере для Джисона, интриговал.

Заходя в квартиру, он невольно вспоминает первую встречу со Старком. Тогда он точно так же пришёл домой, совсем не ожидая того, что дальше будет. Только в этот раз его никто не встречает. Мама находится на кухне, где допечатывает очередную статью для журнала. После обмена любезностями, они наконец переходят к основной теме разговора. Соён выходит из комнаты и возвращается с какой-то чёрной папкой с эмблемой «Stark Industries».

— Я не знаю, почему это пришло не на твой адрес, а ко мне, — говорит она, передавая папку.

Джисон вытаскивает оттуда кипу бумаг, не сразу понимая, что они значат. Пробежавшись глазами по тексту, он понимает, что это документы о наследстве. Джисон непонимающе смотрит на мать.

— Что это? — спрашивает он. — С чего мне быть вписанным в наследство?

— Видимо, Старк внёс тебя в завещание, — пожимает плечами Соён. — Пошло на пользу ваше сближение за последние годы. Моя задача — передать тебе это, сам решай, что будешь делать дальше.

Джисон лишь кивает, принимаясь дальше изучать бумаги. И все, что он понимает на данном этапе — ему придется вновь попасть в Нью-Йорк. А значит снова просить Феликса о перемещении.

Последние несколько страниц заинтересовывают больше всего. В них говорится о неком здании. Джисон смотрит по картам представленный адрес, но обнаруживает пустырь. Спутниковые фотографии говорят, что в этом месте ведётся стройка. А текст ниже гласит, что здание должно представлять собой новую штаб-квартиру Громовых.

Джисон неверяще протирает глаза. Это просто не может быть правдой. Он не мог получить в наследство от Старка целое здание. Ему стоит как можно скорее узнать все подробности. Какова вероятность, что произошла какая-то ошибка?

На следующий день Джисон просит Феликса снова открыть портал в Нью-Йорк. К счастью тот не задает лишних вопросов. Уже там он выясняет, что никакой ошибки не было. Встретившись с Вирджинией в Старк Индастриз, Джисон получает весьма четкие объяснения, что Тони давно внёс его в наследство как своего сына. А также рассказ о том, что Старк собирался предоставить документы о здании после того, как они закончат с повторным щелчком, но все же не смог сделать это самостоятельно. Оно даже наследством не было. Это должен был быть подарок. Изначально Тони задумывал его как исследовательскую лабораторию, но узнав о Громовых, изменил план проекта.

Джисон возвращается в Сеул всё так же порталом, не менее растерянный, чем уходил. Феликс приводит его на квартиру Чана, где в данный момент собрались все. И Джисон просит их вместе с ним съездить по указанному адресу.

На нужном месте всё ещё кипит стройка, но здание видно в полной мере, кажется, словно остались только внутренние работы

— Видите это здание? — спрашивает Джисон, указывая вперед. Ответом ему служат кивки. Команда смотрит на место строительства слегка недоверчиво и непонимающе. — По этим документам… — Джисон показывает папку. — Здесь строится наша будущая штаб-квартира.

После приходится некоторое время тратить на рассказ о наследстве, полученном от Старка. Джисон упоминает лишь штаб, который должен быть весьма хорошо оборудован. Но до момента, когда они смогут его использовать, придется ждать ещё несколько месяцев.

***

Вообще, весь текущий месяц полон на различного рода мероприятия, на которые зовут команду героев. От чего-то в конечном итоге приходится отказываться. А для хоть какой-то коммуникации Феликсу наконец дают добро на создание социальных сетей, которые он только и рад вести. Аккаунты вскоре подтверждаются, как официальные, а количество подписчиков стремительно растет. Именно так, за неимением других способов связи с командой, приходит приглашение.

— Тут приглашение пришло… — начинает Феликс, привлекая к себе внимание.

— Если это очередное интервью, то можем мы отказаться? — вымученно стонет Чанбин. И верно, за последнюю неделю приглашений на различные шоу пришло с десяток. Порой ему кажется, что они не супергерои, а популярная айдол-группа.

— Это не совсем интервью, — отвечает Феликс. Он переворачивает планшет, демонстрируя экран и текст письма.

— Я правильно все понимаю? — прочитав, спрашивает Чан.

— А это точно не мошенники? — вторит ему Чонин.

— Все выглядит официально, — бормочет Минхо, второй раз пробегаясь глазами по тексту.

Приглашение на что-то вроде банкета в честь появления новых защитников Сеула, во время которого команда должна получить благодарность от администрации города за избавление от Звукового Монстра. Новость на мгновение вводит в ступор. Мероприятие, чья дата проведения не так уж далека от текущего дня, возвращает в команду тревожное настроение. Вновь держаться перед камерами, не ударить в грязь лицом. Предполагалось, что событие посетит большое количество высокопоставленных чиновников и иных известных в Сеуле людей.

К сожалению, дни до назначенной даты пролетают слишком быстро. А вот время ожидания перед началом мероприятия — слишком медленно. Официальная часть банкета в памяти отпечатывается размытым пятном, трясущимися руками и вспышками фотокамер. После волнение спадает. Гости разбредаются по залу, переговариваясь между собой. Члены команды сначала держатся вместе, но спустя несколько минут также расходятся.

Чанбин не может избавиться от ощущения, что что-то должно произойти в этот вечер. Возможно, какое-то нападение? Вариант самый очевидный, учитывая контингент, что собрался в зале. Достаточно привлекательная мишень. Сынмин, чувствуя его напряжение, держится рядом. До него периодически доходят мысли и переживания, крутящиеся в голове Чанбина, но сделать с ними он ничего не может. Сынмин и сам готов согласиться, что сегодняшний день не должен закончиться просто так.

Чанбин останавливается около одного из столов, замечая пару, о чем-то беседующую с журналистом. Сынмин позади него выругивается на маску, закрывающую лицо так, что попробовать стоящие на столах угощения нет возможности. Чанбин одергивает его, кивком указывая на мужчину и женщину, а после прикладывая на секунду два пальца к собственному виску. Сынмин сразу понимает, что от него хотят, — этот жест они используют нередко, — и заглядывает в его мысли. Эти люди кажутся Чанбину до боли знакомыми. В потоке мыслей всплывает старое воспоминание о родителях. Сынмин переводит взгляд на пару и кивает, соглашаясь с догадкой. Очень удачно до них долетает обрывок разговора:

— …Это не та тема, которую мы хотели бы обсуждать сегодня, — произносит мужчина, обращаясь к журналисту.

— Никак не могу привыкнуть к мысли, что нас стерло на пять лет, — вставляет женщина, тяжело вздыхая. — Для нас все так же четыре года, но на самом деле прошло уже девять лет. Не думаю, что у нас осталась хоть какая-то надежда на его возвращение.

— Извините, мне действительно не стоило спрашивать вас о сыне, это было нетактично с моей стороны, — извиняется журналист, кланяясь.

Чанбин хватает Сынмина за запястье. Услышанные фразы бьют, словно пощечина. Призрачная надежда крепнет, но сомнения не дают подойти и спросить напрямую. Если бы он только услышал, как к ним обращаются по имени или фамилии.

Сынмин зажмуривает глаза, потирая виски. Он не любит копаться в головах незнакомых людей. Слишком много всего приходится перебирать, прежде чем найдешь нужные воспоминания, слишком много лишней информации пропускать через себя. Но сейчас он просто не может не сделать это. Все так же с закрытыми глазами, чтобы не выдавать себя свечением радужки, он тянется к сознанию женщины, начиная просматривать воспоминания. Не все, перескакивая с одного на другое, глубже уходя в прошлое. Вот сильное горе, скорбь от потери кого-то, эмоции четырёхлетней давности приглушённые, но всё же чувствуются достаточно ярко. Сынмину кажется, что он и сам сейчас разрыдается на месте, так что он спешит двинуться дальше. И натыкается на нужное. Женщина обращается к своему сыну, что стоит напротив. Сынмин улыбается уголками губ и возвращается реальность.

— Ты не ошибаешься, — шепчет он. Чанбин смотрит на него, округлив глаза.

— Но как мне…? — начинает он, и Сынмин догадывается, о чем речь.

— Что-нибудь придумаем. — Он похлопывает Чанбина по плечу. — Вечер ещё не закончился.

Чанбин кивает и сжимает кулаки. Только бы выдалась возможность. Вот бы эти люди отошли куда-нибудь дальше от основной толпы и журналистов, совсем немного уединения. Но сейчас нет даже секунды обдумать момент. Журналист резво подскакивает к ним, желая задать несколько вопросов. Чанбин пропускает мимо ушей его приветствие и первый вопрос, на который отвечает Сынмин.

— Не могли бы вы рассказать, как давно вы обрели свои способности и при каких обстоятельствах?

— Девять лет назад, — отвечает Чанбин. — Это были не самые приятные обстоятельства.

— Я бы сказал, это были самые неприятные обстоятельства, — хмыкает Сынмин. — И, извините, но это не те воспоминания, которые хотелось бы сейчас поднимать из памяти. Я, Пульсар и Тантал были оторваны от своих семей, получить эти силы не было нашим желанием, это был эксперимент, который проводили над нами.

— Что-то я сегодня всех только неприятное вспоминать прошу, — пытается пошутить журналист, записывая ответ. — Значит, вы втроем давно знакомы? Что на счет остальных участников команды и их сил?

— Да, мы с Танталом знакомы уже девять лет, — начинает Чанбин. — С Драконом и Кэпом, — Да, имя Капитан Корея всё же закрепляется за Минхо, его так зовут буквально все, кроме него самого. — Познакомились пять лет назад.

— Вы имеете в виду Железного Дракона и Капитана Корея, я верно понял? — уточняет журналист.

— Да, — отвечает ему Сынмин и продолжает. — Четыре года назад в нашей компании появились Кумихо и Феникс. Кумихо своими способностями с рождения владеет, все же он не человек. Феникс магии учился с детства, но, скажем так, брал перерыв после первого щелчка.

— А с Сиреной мы знакомы три года, но способности свои он получил совсем недавно, — заканчивает за него Чанбин.

Они отвечают на вопросы еще несколько минут, после чего журналист наконец удаляется. Чуть позже Чанбин, уходя из зала, замечает его пристающего с вопросами к Чану. Он выходит на один из небольших балкончиков, что располагались по периметру помещения, подышать воздухом, проветриться от духоты. Сынмин собирался присоединиться к нему, но был выловлен и утащен в неизвестном направлении Хёнджином. Чанбин облокачивается на перила и тяжело вздыхает. Маску все еще нельзя снимать, а значит придется довольствоваться малым. Он оборачивается на раздавшиеся позади шаги, решив, что это Сынмин, но позади стояла та женщина.

— Извините, я не думала, что здесь кто-то есть, — произносит она.

— Ничего страшного, — чуть заторможено отвечает Чанбин. — Вы не помешали.

За спиной женщины тут же возникает мужчина, ее муж. Они вдвоем подходят к краю балкона, вставая рядом с Чанбином. Он понимает, что это идеальный момент для разговора, но не может выдавить из себя и слова. Из собственных мыслей его вырывает мужской голос. Чанбин вздрагивает от неожиданности.

— Позвольте представиться, Со Минджун, и моя жена Джиён, — мужчина тянет руку для рукопожатия, второй приобнимая жену за плечи, а Чанбин одергивает себя, чуть не произнося: «Я знаю».

— Приятно познакомиться. — Он пожимает руку в ответ. — Пульсар, пока не могу сказать настоящего имени.

— Мы понимаем, что вы не можете раскрывать имена, — посмеивается мужчина.

Чанбин кивает в ответ. Повисает тишина. Каждый погружен в свои мысли. Молчание нарушает Джиён:

— Не подумайте, пожалуйста, что я подслушивала, но мы стояли недалеко, когда вы общались с журналистами, и невольно услышали ответы.

— Все равно они скоро станут известны широкой публике, — успокаивает Чанбин. — Просто вы узнали чуть раньше.

— Это правда, что вы говорили? О потере семьи? — продолжает мужчина.

— М-мм, да, это действительно так, — чуть помолчав, отвечает Чанбин. — Можно сказать, мы были похищены.

— Хён, снова вспоминаешь? — раздается рядом голос Сынмина. Он за считанные шаги подходит ближе, становясь рядом с Чанбином. — «Нужна помощь?» — мысленно обращаясь, добавляет он.

— Да, воспоминания сами в голове всплывают, ничего не могу поделать, — пожимает плечами Чанбин. — «Не знаю, как заговорить об этом».

— Девять лет назад… Разве вы не были совсем детьми?

— Мне было пятнадцать, ему — четырнадцать, — отвечает Чанбин, поочередно указывая на себя и Сынмина.

— Пятнадцать лет, — шепчет Джиён. — Извините, не стоило поднимать эту тему, — произносит она. Но не успевает Чанбин что-либо ответить, как женщина добавляет. — У вас взгляд очень знакомый, — с грустью говорит она, почти не слышно.

— И не только взгляд, — проговаривает Сынмин, словно невзначай. Достаточно громко и четко, чтобы все три человека на этом балкончике его услышали.

Не успевает Чанбин опомниться и спросить, к чему он клонит, как Сынмин одним точным движением стягивает с него маску, спуская её с носа и подбородка, открывая лицо полностью. Непонимание на лицах пары вскоре сменяется искренним удивлением. Джиён прикрывает рот рукой, делая шаг ближе к мужу, не менее застигнутому врасплох произошедшим. Чанбин и сам удивлён не меньше столь решительным ходом со стороны Сынмина. Успокаивает лишь мысль, что они раскрывают его лицо точно нужным людям.

— Не могли бы вы, — сглатывая, просит Минджун. — Назвать своё имя. — Несмотря на то, что мужчина старается говорить как можно твёрже, голос его всё же подрагивает.

— Чанбин, — произносит он. — Со Чанбин.

— Не может быть, — шепчет женщина. В уголках её глаз виднеются накатывающие слезы.

— В две тысячи четырнадцатом году, когда мне было пятнадцать, я заблудился в лесу и наткнулся не на тех людей. Надеясь, что они помогут мне выбраться, я обратился за помощью к своим будущим похитителям.

— Не верю. Это не может быть правдой, — произносит Джиён, отводя взгляд и жмуря глаза. Она смаргивает слезы и вновь обращается к Чанбину. — Скажи что-нибудь… Что-нибудь, что не мог узнать обычный человек из прессы.

— М-мм, — Чанбин задумывается, пытаясь вспомнить, что в интервью могли о нём рассказывать родители. — В десять лет меня записали на тхэквондо, и я посещал занятия, несмотря на то, что не хотел этого, в моей комнате была коллекция небольших фигурок с покемонами, о, и в четырнадцать лет я грезил стать тату-мастером.

Этих слов становится достаточно, чтобы родители поверили, что перед ними действительно стоит пропавший девять лет назад сын. Джиён кидается обнимать Чанбина. Не оставаясь долго в стороне, к ней присоединяется Минджун. Сынмин делает несколько шагов назад, чтобы не мешать счастливому воссоединению. Сам он никогда не мог бы так встретиться с родителями. Но сейчас искренне рад за своего парня. Он растягивает вокруг них защитное поле, чтобы скрыть от посторонних глаз Чанбина без маски. И чтобы никто из журналистов или других гостей не мог помешать.

***

Спустя четыре месяца новое здание штаба полностью готово к использованию. Вселение туда происходит постепенно. Джисон переносит туда буквально всё оборудование из своей квартиры, добавляя его к тому, что уже имеется в новом здании. Место кажется холодным и чужим еще какое-то время. Слишком большое оно для восьмерых человек. Но все же во много раз лучше заброшенного склада или джисоновой квартиры, где не дай боги что-нибудь загорится или взорвётся.

Довольно скоро оно становится новым привычным местом для встреч. Наличие жилых комнат позволяет оставаться на ночь, что особенно удобно в моменты, когда кто-то задерживается допоздна за работой.

А работать есть над чем. Например, над костюмами. Их дизайн в разной степени был сменён у всех участников команды. За недолгую практическую деятельность вскрылись слабые стороны, затрудняющие или мешающие элементы. Их изменение стало весьма увлекательным занятием. Особенно учитывая, что каждый мог внести нужные ему правки, создавая экипировку под себя без всякой спешки. Внешне не так много изменилось, но главное это их функциональность.

Еще до получения штаба в пользование, спустя пару недель после банкета, Чан, Чанбин и Сынмин начали посещать психотерапию. Никто так и не узнал, что послужило толчком. Просто в один из дней Чан объявил, что они втроем наконец решились. Что деятельность героев не могут продолжать, пока не решат проблемы прошлого. Для остальной части команды результат этих сеансов стал заметен спустя месяцы, но по словам самих парней, им стало легче.

Сейчас, собравшись в одной из комнат, они могли позволить себе отдохнуть после вчерашнего дела. На задании в данным момент был только Сынмин, вызвавшийся добровольцем, со словами: «Хоть от вас отдохну».

Слово за слово, обсуждение переходит на тему взаимоотношений. Фактически, команда разделилась на парочки. Феликс и Хёнджин, наконец признавшиеся, что они вместе, Минхо и Джисон и Чан и Чонин. Остались лишь Чанбин и Сынмин. Шутки про их отношения перестали быть столь частыми. А рассказать правду как-то к слову не приходилось.

— Все же хорошо вышло, без недомолвок, ревности и невзаимной влюбленности, — делает заключение Чан.

— Ну да, ну да, без невзаимных, — ворчит Чонин и тут же настораживается. — Тихо! — восклицает он, предостерегая дальнейшие разговоры.

— Ты что-то услышал? — настороженно шепчет Джисон.

— Да, шорох упаковки, — выдает Чонин. — Наконец-то узнаю, кто у меня чипсы ворует. — Он срывается с места и бежит в сторону столовой, где находятся Хёнджин и Феликс. — Вот ты и попался, обкрадыватель бедных студентов, — обращается к Хёнджину Чонин. Тот от неожиданности вздрагивает, чуть не выпуская из рук раскрытую упаковку.

— Я не знал, что это твои, — пищит он, не сопротивляясь Чонину, забирающему чипсы. Феликс лишь смеется с этой ситуации, никак не вмешиваясь.

— В прошлые семь раз тоже не знал? — бурчит Чонин.

— Да ладно тебе, — тянет Хёнджин, закидывая руку ему на плечо. — Малыш хлебушек. — От произнесенного прозвища Чонин морщится. — Или уже не малыш? — с наигранным удивлением спрашивает Хёнджин, поигрывая бровями.

— О чем ты? — непонимающе спрашивает Чонин, щуря глаза и вырываясь из хватки.

— О тебе и Чан-хёне, — отвечает за Хёнджина Феликс, опираясь руками о столешницу и разглядывая его, словно пытаясь найти какие-то мелкие изменения во внешности.

— А, что не так со мной и Чан-хёном? — все так же не понимая, к чему клонят эти двое, уточняет Чонин.

— У вас уже было что-нибудь? — напрямую спрашивает Феликс. Тут-то до него наконец доходит, что хотят выведать не в меру любопытные хёны.

— Вот я и спрашиваю, такой ли ты малыш хлебушек? — вторит ему Хёнджин. Чонин глаза закатывает.

— Ты бы еще больше завуалировал, — фыркает он. — Не было ничего, — тут же добавляет он.

— Значит ещё девственник, — констатирует Хёнджин, заставляя Чонина морщиться. Почему они вообще это обсуждают?

— С чего ты взял? — насмешливо выдает он — Тут еще посмотреть надо, кто из нас с Чан-хёном хлебушек.

Феликс и Хёнджин молчат, переваривая услышанное, а Чонин за это время успевает скрыться из столовой, вернувшись в общую комнату.

— Я правильно понял, к чему он клонит? — чуть заторможено уточняет Феликс.

— Подожди, я пока не готов осознать мысль, что Чан-хён — девственник, а Чонин — нет. Как это вообще могло произойти? — восклицает Хёнджин. Феликс лишь молится, чтобы никто этот диалог не услышал. Они все же возвращаются к остальным, вливаясь в обсуждение.

— А точно не было такого, что кто-то в кого-то был влюблён, но молчал? — спрашивает Минхо.

— Я был только в тебя. — словно оправдываясь, произносит Джисон, ближе прижимаясь к нему.

— Верю, — воркует в ответ Минхо, нежно целуя Джисона в лоб. — Я тоже любил только тебя.

— Аж сахар на зубах скрипит от вас двоих, — комментирует Хёнджин, садясь на диван ближе к Феликсу.

— Уж кто бы говорил, — отвечает ему Минхо, смерив грозным взглядом.

— Мне нравился Чан-хён, — неожиданно выдает Феликс, обращая на себя удивленный взгляды. В особенности Чана и Чонина. — Ой, Чонин, не смотри так, тебя в нашей компании тогда еще не было. Это длилось недолго, полгода где-то, потом остыл. И обратил внимание на Хёнджина.

— Раз уж пошли признания, — тянет Хёнджин. — То мне какое-то время нравился Сынмин. Но не думаю, что у нас что-то бы получилось, — задумчиво тянет он последнюю фразу.

— Почему? — интересуется Чанбин и ловит на себе непонимающий взгляд Чана.

— Ну, для начала… — Хёнджин задумывается. — Он совсем не тактильный. Думаю, ему были бы неприятны мои частые прикосновения.

— Вообще не правда, — отрицательно мотает головой Чанбин, не соглашаясь с предположением.

— А тебе откуда знать? — спрашивает его Джисон, сверля взглядом.

— А это вообще нормально, что мы обсуждаем Сынмина, когда его здесь нет? — тянет Чан, пытаясь отвлечь внимание.

— А он уже здесь, — отвечает ему Чонин. — Я слышал, как он вошел в здание. С минуты на минуту должен подняться сюда. О, или даже раньше!

Ровно в этот момент двери комнаты открываются и внутрь вваливается Сынмин, что-то недовольно ворча себе под нос. По уставшему лицу можно понять, что дело выдалось не таким уж и лёгким. Он проходит через комнату, подходя к Чанбину и падая на диван, ровно в его объятия. Тот ухмыляется, смотря на Хёнджина, удивленно распахнувшего рот. И подмечает, что кто-то через мысли их разговор подслушивал. Иначе объяснить произошедшее он не может.

— Как все прошло, Сынмин-а? — интересуется у него Чан.

— Это вообще как? — восклицает Хёнджин, не успевает Сынмин ответить на вопрос Чана.

— А что тебя не устраивает? — спрашивает его Сынмин, смерив холодным взглядом.

— Парочка, — прыскает в кулак Феликс. И теперь уже его прожигают взглядом.

— Может нам стоит прекратить все эти шутки? — не смело предлагает Чонин. — Ну, то есть, это логично, что вы хорошо друг друга знаете, всё же вы вместе снимаете квартиру. И, если эти шутки вас задевают, то вам стоило сказать об этом раньше.

— Чонин прав, — соглашается Минхо. — Это всё, конечно, весело, но если вам неприятно, то стоит сказать об этом.

— И тогда мы откажемся от пейринга, — чуть подумав, добавляет Хёнджин. — Должно быть, это неприятно, особенно, если вы гетеро.

Джисон отмалчивается. Что бы Чанбин с Сынмином не сказали сейчас, он в своей догадке об их недружественных отношениях уверен. Он же видел их.

Чан переводит взгляд с одного участника диалога на другого, стараясь не засмеяться. Ему, как знающему правду, эта ситуация кажется очень комичной. Он ловит на себе непонимающий взгляд Чонина за то, что никак не поддержал его мысль, и наклоняется к его уху, шепча: «Просто наблюдай».

— Так значит вы готовы отказаться от нашей пары и перестать сыпать своими глупыми догадками? — тянет Сынмин. Ответ получает утвердительный. — Что ж, — теперь он обращается к Чанбину. — Значит можно ничего не рассказывать.

— Что не рассказывать?! — в раз спрашивают Хёнджин и Феликс. Вся их серьёзность улетучивается в мгновение.

— Ну… — тянет Сынмин и специально делает долгую паузу. — Что мы встречаемся, — наконец выдает он.

— Ага, — кивает на это Чанбин. — Мы решили, что вам стоит знать.

— Как давно? — тут же спрашивает Феликс.

— Пять лет, — спокойно выдает Сынмин. Повисает молчание. Тишину нарушает смех Чана.

— Наконец-то вы признались, — выдает он. Всё происходящее и удивление на лицах друзей веселят только сильнее.

— Чан-хён, ты знал? — спрашивает его Чонин. Теперь ему понятно, почему Чан просил просто наблюдать за ситуацией. Он просто знал, к чему она приведет.

— Конечно, я знал! — с важным видом восклицает Чан. — Я узнал об этом самый первый.

— Пять… лет… — заторможено тянет Хёнджин. — Вы имели в виду пять часов? — уточняет он.

— Нет, пять лет, — отвечает Чанбин.

— Может, пять недель?

— Пять лет.

— Пять месяцев?

— Пять лет, — враз проговаривают Чанбин и Сынмин.

— Да как вы могли встречаться пять лет и скрывать это?! — восклицает Хёнджин. Столько недоумения на его лице еще никто не видел.

— Начали после щелчка Таноса, когда выяснили, что оба живы, — поясняет Чанбин. — А скрывали… Сначала боялись наткнуться на гомофобов, потом это вошло в привычку.

— Так было комфортно, — соглашается Сынмин.

— Так значит теперь точно все по парочкам? — подытоживает Чонин. — Какая-то голубая команда у нас.

***

Следующий день начинается совершенно обычно. Вся команда этой ночью оставалась в штабе, решив не уезжать поздним вечером. Неожиданностью для всех становится оповещение от Архива. Искусственный интеллект был подсоединен к системе управления зданием.

— Посетитель у главного входа, — сообщает механический голос, отрывая команду от позднего завтрака. — Невозможно установить личность, отсутствует в доступных базах данных.

— Кто это может быть? — встревоженно спрашивает Феликс.

— Фанаты или журналисты?

— Сомневаюсь, что фанаты или журналисты были бы неопознаваемыми. Никто никого сюда не звал? — обращается ко всем Чан. Но ответ отрицательный.

— Я проверю, — вызывается Джисон, поправляя браслет с ядром на руке. Если пришедший представляет угрозу, то он сможет быстро активировать костюм.

Джисон спускается на первый этаж и быстро пересекает коридор. Монитор перед дверью предоставляет цветное изображение стоящего за ней Джисон собирается выйти к нему, как вспоминает про маску. Благо на такие случаи у них есть несколько самых обычных масок, лежащих около входа.

За дверью стоит мужчина, возрастом не сильно старше их, одетый в строгий черный костюм. Джисон ёжится под его хмурым взглядом. По хорошему стоило впустить гостя внутрь, но он, судя по всему, даже не планирует представляться.

— Могу я узнать, с кем говорю? — наконец спрашивает мужчина.

— Зависит от того, кто вы и зачем сюда пришли, — настороженно выдает Джисон.

— Специальное военное подразделение СПЕКТР, — произносит мужчина, показывая Джисону удостоверение. Но на нем нет ни имени, ни фотографии.

— Откуда мне знать, что вы говорите правду? — фыркает Джисон. Сейчас он очень жалеет, что не позвал взял с собой кого-нибудь ещё. Он понятия не имеет, что делать в данной ситуации. Джисон не может просто так пропустить неизвестного внутрь. Но и мужчина не планирует уходить.

— Я не имею права называть свое имя пока не буду уверен, с кем я говорю.

— Что-то не так? — раздается позади голос Чана. Джисон вздыхает облегченно, понимая, что это больше не только его проблема. К нему подходят Чан и Сынмин, оба в масках. — Кто вы и с какой целью пришли? — спрашивает Чан, вставая перед мужчиной.

— Повторюсь, я представитель специального военного подразделения Кореи СПЕКТР, — спокойно говорит мужчина, вновь показывая удостоверение.

— Он не лжёт, — хмуро произносит Сынмин, скрещивая руки на груди. — И что же специальному военному подразделению Кореи надо от нас?

— Это не тот разговор, который стоит вести через порог, — отвечают ему.

— Дайте нам минуту, — просит Чан, закрывая дверь перед гостем. — Что будем делать? Не хотелось бы влезать в проблемы, если это действительно военные.

— Он действительно из этой организации, я немного покопался в его воспоминаниях. Придется впустить.

— Выбора у нас нет, — тяжело вздыхает Чан. — Архив, передай всем закрыть лица и собраться в главном зале, у нас гости, — просит он искусственный интеллект и, получив подтверждение выполненной просьбе, вновь открывает дверь. — Проходите, — обращается он к гостю.

Они ведут мужчину за собой в зал, что расположен на первом этаже. Приходится пройти на другой конец здания. Зал представляет собой просторное, светлое помещение без окон. По центру располагается круглый стол с несколькими мониторами, один большой экран у стены. Стоит им войти, как разговоры стихают. Команда переводит заинтересованные взгляды на гостя.

— Я полагаю, здесь вся ваша команда? — уточняет мужчина, присаживаясь на одно из свободных мест. Чан подтверждает догадку, садясь напротив. — Позвольте мне вновь представиться, меня зовут Ким Уджин, я представитель специального военного подразделения Кореи СПЕКТР. — Он снимает с лица медицинскую маску, показывая лицо. — СПЕКТР желает взять вашу команду под свою опеку

— С чего бы нам на это соглашаться? — обрывает его Чанбин. — Мы сами собрались в команду, правительство нас не спонсирует, мы никому ничего не должны.

— Ваши аргументы, конечно, верны, но боюсь, у вас нет выбора, — отвечает Уджин. — По итогу заключения договора, команда Громовых будет частично контролироваться СПЕКТРом. Вы можете действовать автономно, продолжать бороться с преступностью, но также должны будете подчиняться приказам в ситуациях, требующих этого. В свою очередь СПЕКТР берет на себя все расходы, связанные с компенсацией материального вреда, возникшего из-за вашей деятельности. Также вы получаете дополнительное финансирование, благодаря которому сможете полностью посвятить себя геройству, без поиска дополнительных источников дохода. Спешу сказать, что в случае отказа, ваша деятельность будет признана незаконной. Вы можете ознакомиться с текстом договора уже сейчас. — Уджин достает из своей сумки бумаги и передает их Чану. Листы разделены на восемь пачек, которые Чан передает каждому из членов команды. — У вас будет время, чтобы подписать их.

— Мы о вас даже не слышали никогда, как мы можем доверять вам? — спрашивает Чан. Если верить словам Уджина, то у них действительно нет выбора. Соглашение, которое им предлагают, очень похоже на Заковианский договор.

— Да, наше подразделение секретное, не всем дозволено знать о его существовании. Наше взаимодействие будет сходно с сотрудничеством Мстителей и ЩИТа, вы же знаете о них, верно? — не дожидаясь ответа, Уджин продолжает. — СПЕКТР приглядывал за тремя из вас. — Новость бьет своей неожиданностью. — А именно Бан Кристофер Чан… — Чан морщится от упоминания своего английского имени, которое использует в жизни очень редко. — Со Чанбин и Ким Сынмин. Ваши действия, чтобы наладить обычную жизнь после побега с Гидры, конечно, были впечатляющими, но их, к сожалению, было недостаточно. СПЕКТР наблюдал за вами, чтобы исключить возможность использования ваших способностей во вред людям. И помогал с оформлением документов. К сожалению, запудрить мозги парочке социальных работников было мало.

С каждой фразой все трое мрачнеют все больше. Сынмин прожигает Уджина взглядом. Чанбин сжимает его руку под столом, надеясь успокоить хоть немного. Чан старается держать себя в руках. Но по нему все равно видно, что слова Уджина в восторг не привели.

— Вы этим занимались? — уточняет Чан.

— Нет, боюсь, тогда я не работал в организации. После подписания документов, я буду вашим представителем. Что-то вроде менеджера, как у айдол-групп, если вам такое сравнение более понятно.

— Откуда вы знаете, может мы не те, за кого себя выдаем? Может вы ошиблись и сейчас здесь совсем не те люди, которых вы ожидали увидеть? — спрашивает Джисон. Кажется ему или нет, но Уджин на мгновение закатил глаза.

— Хан Джисон, Железный Дракон, в некоторых документах записан под именем Питер Джеимс Старк, — проговаривает он, указывая на Джисона вытащенной из сумки ручкой. — Рядом Ли Минхо, прозванный народом Капитан Корея, Ян Чонин, Сирена, — Уджин называет их имена, двигаясь по кругу. — Бан Кристофер Чан, Тантал, Ли Феликс и Хван Хёнджин, Феникс и Кумихо, Со Чанбин и Ким Сынмин, Пульсар и Пульгасари. Я верно всех назвал, ведь так? Ваши маски сейчас не имеют смысла.

Уджин покидает их спустя примерно час, предварительно разъяснив некоторые моменты их сотрудничества. Он предупреждает, что вернется через сутки для подписания договора. Команда ещё некоторое время сидит в напряженном молчании. Ситуация сложилась не самая лучшая. С одной стороны этот договор поможет им в моментах, когда их действия привели к разрушениям, у них будет более легальный доступ к информации о происходящем в городе и возможность работать за пределами страны. Но с другой стороны, их загоняют в рамки. Кто знает, какой приказ им отдадут в будущем, и его придется выполнить.

Сутки на обдумывания — это невероятно мало. Но договор, досконально перед этим изучив, все же приходится подписать. Влияние организации и самого Уджина никак не ощущается первые дни. После тот начинает все чаще наведываться в их штаб. В основном, чтобы передать какие-либо документы или данные, дать доступ к базам или наоборот закрыть его. Долгое время между ним и командой держится дистанция. Чисто деловые отношения, ничего личного и лишнего. Но эта дистанция постепенно сокращается. Уджин оказывается не таким плохим человеком, как показался в самом начале. По прошествии месяца их взаимоотношения даже можно назвать дружественными.

Им удается побывать на базе СПЕКТРа. Точнее на одной из них, что располагается ближе к Сеулу. Чтобы попасть на объект приходится пройти через несколько постов охраны. Становится в полной мере понятно, почему они никогда об этой организации не слышали. Там выясняется, что СПЕКТР сотрудничает с ЩИТом, а значит их могут привлекать к деятельности в Америке.

От работы вне геройства приходится отказаться. Благо в силу вступает государственное финансирование. Кто бы мог подумать, что геройство станет их официальной профессией. Появляется весьма загруженный график тренировок, часть из которых проходит на базе организации, часть — в их штабе. Как пояснил Уджин, никто из них еще не прошел военную службу, и с этим могут возникнуть проблемы. Но, так как они теперь под крылом СПЕКТРа, их геройская деятельность будет засчитываться вместо армейской. А тренировки — часть программы подготовки, благодаря которой планируется развить их навыки.

***

— Чан-хён, почему ты так и не связался с семьей? — спрашивает Чонин. В тренировочном зале сейчас только они. От Чонина не укрывается, как Чан напрягается от этого вопроса.

— Зачем ты спрашиваешь? — уточняет он.

— Ну, я подумал, что раньше ты волновался, что они могут быть стерты. Но сейчас, после второго щелчка, все точно вернулись. Да и сейчас мы не так сильно загружены, ты мог бы попытаться отыскать их? В интернете или через наши базы?

— Нет, Чонин, ещё… — спешно отвечает Чан, заламывая пальцы. — Ещё не время. Они могут меня не узнать, что делать тогда? Я не готов.

— Я думаю, ты раздуваешь проблемы на пустом месте. Да, они могут тебя не узнать, потому что ты изменился за эти годы, но что мешает объяснить ситуацию? Чанбин-хёна же узнали.

— Чонин, давай не будем об этом сейчас, — проговаривает Чан и отводит глаза. — Лучше вернемся к тренировке.

— Я попрошу Уджин-хёна пробить их по базам, — фыркает Чонин, поднимаясь со своего места.

— С каких это пор он для тебя хён? — удивленно восклицает Чан.

Чонин ничего на это не отвечает. И больше к этой теме они не возвращаются. Разговоры о семье Чан все еще воспринимает болезненно, но внутренние страхи мешают даже попытаться отыскать родных. Чонин свою угрозу не выполняет, решив, что не стоит лезть в столь личный вопрос. Он лишь надеется, что Чан решится как можно скорее.

Сам Чан, хоть и не показывает этого, но думает о возможном воссоединение слишком часто. И он даже рад дням, забитым какими-либо делами под завязку. Потому что для лишних мыслей времени не оставалось. В остальные моменты он ищет отвлечение в тренировках, музыке или геройстве. Сегодня отвлечением становится совместный поход в торговый центр с Чонином, Феликсом и Джисоном. Изначально они собирались только на фильм, но уже после сеанса решили пройтись по магазинам. И Феликс не переставая трещал о какой-то встрече.

Он постоянно проверяет телефон на наличие новых уведомлений. Вообще в это место друзей потащил именно он, узнав о том, что нужный ему человек будет здесь же. Наконец приходит долгожданное уведомление. Собеседник пишет, что дошел до нужного места, но не видит там самого Феликса.

— Не теряйте, я не на долго, наверно, — тараторит он, бегая глазами по помещению, а после стремительно удаляясь куда-то вглубь толпы, оставляя ничего не понимающих друзей в фуд-корте.

— Кто-нибудь понял с кем он там встретиться собрался? — проводив взглядом Феликса, спрашивает Чонин.

— Кажется, с каким-то иностранным блогером. Тоже из тик тока, видимо, что-то снимать вместе будут, — пожимает плечами Джисон.

Феликс тем временем не без труда, но находит ожидающего его человека. Девушка потерянно осматривает толпу, периодически проверяя телефон, но замечает приближающегося к ней Ли. На ее лице читается облегчение.

— Привет, — здоровается он, переходя на родной английский.

— Привет, — отвечает девушка, убирая телефон в карман. — Надеюсь, нормально, если мы будем говорить на английском? Я не очень хороша в корейском. Родители пытались научить, но не задалось.

— Конечно, все окей, — спокойно проговаривает Феликс, вспоминая, как самому было тяжело первое время. Хоть он и был корейцем по национальности, но языка совсем не знал.

— А ты действительно похож на того героя, у вас даже имена сходно звучат. Феликс-Феникс, — подмечает девушка, рассматривая Феликса. — На самом деле, я до последнего думала, что ты голос в какой-то программе обрабатываешь. — Феликс на это смеется.

— Да, мне говорили, что голос со внешностью не вяжется. И про Феникса писали. Сначала было забавно, но теперь это под каждым видео. Подумываю сменить прическу, чтобы отстали, но сомневаюсь, что подписчиков это остановит.

— Извини, стоило догадаться, что ты и так часто все это слышишь.

— Нет-нет, все нормально. Я здесь с друзьями, мы заняли столик недалеко, можем обсудить все там, если тебе будет комфортно?

— Да было бы неплохо, — соглашается она. — У меня есть время пока родители обходят магазины с братом.

Феликс ведет ее к нужному столику, но обнаруживает за ним только Чонина и Джисона. Вещи Чана лежат на месте, но самого его нигде нет.

— Это Чонин и Джисон, — представляет он друзей, поднявших головы и с интересом рассматривающих незнакомку. — Это Ханна. С нами был еще Чан-хен, но его тут нет. Кстати, где он?

— Приятно познакомиться, — отвечает Джисон.

— А, так вот о встрече с кем Феликс-хен весь день тараторил, — ехидно подмечает Чонин, двигаясь ближе к Джисону, освобождая место.

— Ему Уджин-хён позвонил, — поясняет Джисон. — По работе, — быстро дополняет он. — Уладит вопрос и вернётся.

— Поняла лишь половину фразу, — усмехнувшись, проговаривает Ханна. — Я не очень хороша в корейском, — поясняет она.

— Но ты отсюда? — уточняет Джисон, легко переходя на английский.

— Не совсем так, мои родители отсюда, я родилась не здесь, — уклончиво отвечает девушка.

— Что тогда привело в Сеул, если не секрет? — интересуется Чонин.

— Да, было неожиданно узнать, о том, что тут появишься, — соглашается Феликс, намекая, что ему тоже было бы интересно узнать полную историю.

— Хм, — девушка задумывается. — Вера в чудо? — неуверенно произносит она. — На самом деле это длинная история. Я же была в числе стертых Таносом. Очень странные ощущения. Словно на секунду закрыл глаза, а все вокруг, люди вокруг изменились.

— Так вот как это вам ощущалось. — тянет Чонин. — Из нашей компании просто никто стерт не был.

— Удивительно, у всех моих знакомых кто-нибудь да пропал из друзей и близких.

— Просто мы познакомились после щелчка, вот и весь секрет, — поясняет Феликс. В этот момент к ним возвращается Чан. Он даже не замечает изменений за столом, продолжая что-то сосредоточенно печатать в телефоне.

— Еще минута, — произносит он. — Решим вопрос с тем, кого отправить.

Феликс мысленно радуется, что фраза сказана на корейском, да и в целом незнающий человек подвоха не заметит. Ханна заинтересованно рассматривает Чана, но на его лице все еще натянутая на нос медицинская маска, не дающая полностью разглядеть черты, после чего продолжает говорить:

— Так вот, после второго щелчка, когда я вернулась, оказалось, что у нас в семье только я и пропала. Очень странно было видеть брата, повзрослевшего на пять лет, мы теперь одногодки! И родители решили, что возможно нам повезет не только на это воссоединение. Так-то мы в Австралии живем…

— Забавно, Феликс тоже из Австралии.

— Да, я знаю это, — кивает Ханна и продолжает рассказ. — Нас в семье изначально трое было, но старший брат пропал, когда в прошлый раз мы ездили в Корею…

— О, и Чан-хён тоже из Австралии, — одновременно с ней начинает говорить Чонин.

Услышав свое имя, Чан отрывается от телефона, наконец замечая, что в их компании прибавление. Он осматривает девушку напротив и хмурится. До ушей доходят её слова. В голове словно что-то щёлкает. Он видит знакомые черты, что стали в памяти размытым пятном за прошедшие годы.

— Можешь повторить еще раз, — севшим голосом просит он. Мысленно Чан готовит себя к тому, что сейчас девушка начнет рассказывать совсем другую историю, не похожую на его. Он даже точного имени её не знает, хоть и догадывается.

— Да? — Ханна не совсем понимает такой реакции, но повторяет ранее сказанное. — Мой старший брат пропал, когда мы в последний раз приезжали в Сеул. Это было три… Четыре… Ой, девять лет назад, получается. И вот родители решили, что возможно удача будет на нашей стороне, и он вернется. Это была одна из причин поездки. Еще родственников навестить, которые тут живут… Но, сложно представить встречу с человеком, пропавшим так давно, я не думаю, что что-то выйдет. — Девушка пожимает плечами и переводит взгляд на парней, смотрящих на нее не то с испугом, не то с удивлением. — Я сказала что-то не то? — уточняет она.

— Кхм, а твоего брата случайно не Кристофер Бан звали? — прочистив горло, спрашивает Чонин.

— Да, но откуда ты знаешь? — соглашается Ханна, недоверчиво. Теперь удивляется она. Ханна точно помнит, что нигде на своем аккаунте имя брата не упоминала, так откуда же им его знать?

— Просто, видишь ли, мы знаем одного Кристофера Бана из Австралии, потерявшего семью девять лет назад из-за похищения, — начинает Феликс.

— И он сидит прямо напротив тебя, — заканчивает за него Чонин, кивая на побледневшего Чана.

— Это не смешно, — хмуро отвечает девушка, откидываясь немного назад. — Вы даже представили мне его другим именем. Не ожидала, что вы будете смеяться над такой ситуацией, — по тону, которым это было сказано, становилось понятно, насколько Ханна разозлена.

— Чан — это корейское имя, — наконец заговаривает Чан. — Я пропал во время экскурсии, на которой был с семьей во время поездки в Сеул. Точнее, был похищен. И если это все не невероятного масштаба совпадение, то ты тогда была там. Ты же Ханна, я прав? — уточняет Чан. Все же момент, когда Феликс представил девушку, он не застал. Ханна заторможено кивает. — А брат, о котором ты говорила, это Лукас.

— Верно… Быть не может… О боги… — Осознание накатывает. Ханна прикрывает рукой рот. — Скажи что-нибудь, что можешь знать только ты. О времени до пропажи.

— Наш отец управлял спортивным клубом, по крайней мере тогда, я часто там занимался, и у меня были медали с соревнований по плаванию, — через несколько секунд размышлений тараторит Чан.

Ханна ничего не отвечает. Смотрит пристально еще некоторое время, обдумывая произошедшее, после чего тянется к телефону для звонка. Она просит собеседника срочно подойти к их столику. В ожидании воцаряется молчание.

— Вот так познакомил, — тянет Феликс. — Не зря потащил вас сегодня сюда.

— Хён, а как ты будешь рассказывать о своей жизни, не упоминая Гидру и геройскую деятельность? — спрашивает Чонин, переходя на корейский и надеясь, что смысла этой фразы Ханна не поймет.

— Я… Я не знаю, это все так запутано. Возможно, мне стоит рассказать всю правду?

— Тогда лучше сразу вести их в штаб, не на публике же правду выкладывать. Да и мои родители знают, — соглашается Чонин.

— И мои тоже, — вторит ему Джисон. — И Феликса. О, родители Чанбина тоже в курсе. Получается, только у Минхо никто не знает. Не думаю, что это станет большой проблемой.

— Я не понимаю, что вы говорите, и меня это напрягает, — раздается голос Ханны, прерывая их беседу.

— Кажется, идут, — произносит Чонин, указывая на троих человек, приближающихся к их столу. — Чан-хён, поговори с ними, если это всё действительно не какое-то странное совпадение, то полную правду расскажешь в штабе. Мы пока согласуем все с Уджином.

— Хорошо, спасибо, — кивает Чан, поднимаясь со своего места по велению девушки. Вместе с Ханной он идет на встречу к родителям. Чан прячет руки в карманы, не переставая сжимать кулаки от напряжения. Кажется, его трясёт. Вся ситуация, на самом деле, кажется абсурдно-ненастоящей. Не может всё произойти так просто. Он сам столько откладывал поиски родных, что они, по сути, нашли его сами.

— Этот человек не кажется вам знакомым? — сходу спрашивает Ханна, обращаясь к родителям.

— Это тот блогер с которым ты собиралась встретиться? — уточняет женщина. — Знаешь, выглядит и правда знакомо.

— Очень похож на одного человека, — вторит ей мужчина.

— Нет, я не про него рассказывала, — отмахивается Ханна.

— Я предполагаю, с кем вы видите схожесть, — заговаривает Чан. Голос его чуть подрагивает.

— Очень, сомневаюсь, молодой человек, — отвечает ему мужчина. — Мы видим схожесть не с какой-нибудь знаменитостью…

— А со своим сыном, — перебивая, заканчивает Чан.

— Ханна, ты рассказала?

— Да, точнее нет. Слушайте, — пытается объяснить девушка. От Чана не ускользает, что стоящий рядом с ними парень, очевидно младший брат, до этого не заинтересованный в разговоре, прислушивается. — Я рассказала Феликсу и его друзьям, почему мы приехали сюда. И в ответ получила, что они знают одного парня, приехавшего в Сеул из Австралии. Я даже имени не назвать не успела. Они сами сказали…

— В общем, они говорили обо мне, — вступает в разговор Чан, видя, что Ханна не знает, как объяснить ситуацию. Он, на самом деле, тоже совсем не уверен, что стоит говорить.

— И что дальше? Как это связано?

— Меня зовут… Кристофер Бан, — выдавливает из себя Чан. — Рад встретится вновь.

Чан наконец стягивает маску, мысленно коря себя за то, что не сделал это раньше. Возможно, тогда они бы избежали этого неловкого диалога. На лицах родителей читается узнавание. Мама первой кидается обнимать сына. Понимая, что все происходит на самом деле, Чан не уверен, что сможет сдержать слезы. Брат непонимающе, все же он был слишком мал, когда Чан пропал. Сейчас все страхи, о том, что его не узнаю, развеиваются. Ему так много надо рассказать.

— Не хочу прерывать ваше счастливое воссоединение, — раздается рядом голос Феликса. — Но мы все согласовали. Полагаю, ты хочешь быстрее рассказать, что произошло за эти годы, поэтому нам лучше выдвигаться сейчас.

— Да, конечно. — кивает Чан, отпуская мать из объятий. Он видит, что родные все еще в смятении — Я все расскажу, что произошло после похищения-пропажи, только не здесь.

— Это было похищение? — в ужасе восклицает мать.

— В таком случае быстрее на парковку, — произносит Феликс. — Джисон и Чонин уже там, ищут подходящее место.

— Подходящее место для чего? — уточняет Ханна, но вопрос остается без ответа.

Они скоро спускаются на первый этаж торгового центра, где расположился выход на подземные парковочные места. Почти все они сейчас были заняты, все же в выходной день в торговом центре было немало людей. На встречу им из рядов автомобилей вышел Чонин. Он жестом указал следовать за ним, приведя в более укромный угол у другого конца стоянки, где их ждал Джисон.

— Камеры временно не снимают, — сообщает он. — Надеюсь, здесь сейчас не происходит никакой угон, и мы не лишаем людей важных улик.

— Это ваша машина? — спрашивает мужчина, указывая на близстоящий автомобиль. — Не думаю, что мы все поместимся в один, стоит вызвать такси.

— Нет, мы будем добираться не на машине, — отвечает ему Феликс. Следующую фразу он произносит, обращаясь к Ханне. — Помнишь, я говорил, что мне надоели сравнения с тем магом-героем? — В ответ на вопрос получает неуверенный кивок. — Забудь, — улыбается он и точным движение рук открывает портал в штаб. — Проходим, не задерживаемся.

Чан пропускает всех вперед, заходя в портал последним. Феликс привел их в главный зал в штабе. Сидевший там Минхо удивленно поднимает голову, отрываясь от ноутбука и осматривая прибывших. Семья Чана с не меньшим удивлением разглядывает помещение.

— Где мы? — спрашивает Лукас.

— И что вообще происходит? — вслед за ним раздается голос Минхо.

— Чан-хён встретился со своей семьей, — объясняет ему Джисон, плюхаясь рядом на диван и заинтересованно заглядывая в ноутбук, но не обнаруживает там ничего кроме программного кода.

— Ого, но разве они не живут в Австралии? — вопрос, скорее, риторический. — Поздравляю, хён.

— Спасибо, — отвечает Чан, неловко потирая шею. Он указывает родным на диван, куда они могут присесть. — Мы сейчас в штабе Громовых.

— В штабе сеульских героев? — уточняет Ханна. — А Феликс на самом деле Феникс?

— Всё верно, — кивает Чонин. — Это наш штаб.

— Ваш штаб? Значит вы все тут из геройской команды? — спрашивает женщина. — Крис, ты тоже? — в голосе её слышно беспокойство.

— Да, я… — закончить он не успевает, перебитый Минхо:

— Лидер этой команды — Тантал, — представляет его, ухмыляясь.

— А вы? — вновь подает голос Лукас.

— Сирена, — представляет себя Чонин. — Железный Дракон и Капитан Корея. — Он указывает на Минхо и Джисона.

— Перед тем, как раскрывать себя, вы должны были удостовериться в том, что все это останется в тайне, — раздается недовольный голос Уджина. Мужчина входит в комнату и кладет на стол несколько листов. — Это договор о неразглашении. Вы должны подписать его, если хотите услышать полную историю жизни своего сына и брата. В ином случае, многие детали останутся в тайне. — На время изучения договоров воцаряется тишина. Спустя несколько минут родители Чана ставят свои подписи, ручаясь не только за себя, но и за своих несовершеннолетних детей. — Прекрасно. — Уджин забирает бумаги. — Теперь можешь рассказывать, — кивает он Чану.

— Что ж, — вздыхает Крис. — Это будет долгая история.