Неизвестное место. Греция.

Деревня Гелос представляла из себя обычное людское поселение каких миллионы, если не миллиарды по всей территории Греции, но всё же она смогла кое-чем отличиться. В отличие от своих сестёр, это поселение находилось прямиком на реке богатой рыбой и солью. Кроме того, в центре селения, где любили находится торговцы и различные мастера, находился огромных размеров портал, ведущий в так необходимые Афины.

Впрочем, в Гелосе поселились рекордные для маленьких и средних деревень два мага, со специализацией на ближний бой. Точнее, их должно было быть три.

— «Но нет, небеса подарили им ошибку этой деревни!» — гневался вечно недовольный мужчина с длинной седой бородой, достающей ему до худого живота. — «Этот кретин, что возомнил себя великим воином! У него даже нет боевой руны, элементарной составляющей любого воина!»

Такие не самые радостные размышления вились в голове всем известного и старшего по деревне землепашца Тимаеса. А ведь ему можно гордиться, ведь дожил аж до шестидесяти лет! А это едва ли не чудо, особенно для жителей Гелоса. И словно этого было мало, его огромное поле даёт стабильные восходы пшеницы. А какой из этого пшена получается хлеб, фермер даже говорить не хотел.

Вдохнув полной грудью, старик тут же выдохнул тёплый воздух и радостно приподнял уголки рта в небольшой улыбке. Рядом с ним топталась молодая кобылица, что только услышав вздох своего любимого хозяина, тут же повернула к нему свою большую мордочку. Заметив это, Тимаес нежно потрепал её по загривку и снова вернулся к своему делу, вновь став вдыхать в себя такой прекрасным воздух. Для него этот день был прекрасен, и ничего не могло его омрачить.

— Смотрите, наш «герой» идёт! — раздался крик одного из мальчишек, указывающего на проходящего мимо скорее всего юношу несущего за спиной большой мешок, из которого торчали ручки каких-то инструментов.

— «…Лучше бы я молчал», — промелькнула обречённая мысль в старческой голове пахаря, что лишь устало вздохнул и перевёл свой взгляд на каменную тропу.

И вправду, по дороге шёл темноволосый то ли юноша, то ли мужчина лет восемнадцати-двадцати на вид, что был одет в плотные кожаные доспехи черноватого цвета. Иногда он ловил в свою спину слабенькие оскорбления за свою слабость в виде неимение руны одного из Богов, даже самых младших.

Когда старый Тимаес впервые услышал про эту новость на собрании, то был готов рассмеяться в лицо шутнику, что так глупо пошутил. Правда, тогда он сдержался, но всё ещё не понимал, как такое в принципе могло быть.

— «Ну чем это могло быть, если не шуткой?» — вспоминал себя в тот момент пастух. И его сложно было судить за такие мысли.

Любое живое существо с самого начала своего существования имело направление развития будущей судьбы. Руну Богов или, как её называли жрецы, сущность Богов. Определённая черта, что давала невообразимый скачок в силе и развитии пути. Так, к примеру, владельцы руны Защиты могли в одиночку держать оборону против орд врагов и монстров с минимальными потерями.

Ну, а что до единственного существа, что остался без помощи руны? Так он просто обречён. Он словно слепой, глухой, немой, калека в общем, который единственное что должен делать, так это рассказывать детям давно забытые всеми истории.

— Ну что, «Крекер», как твои тренировки? — подначивали дети юношу, сопровождая издевательства ехидными улыбками.

Тяжко вздохнув и поморщившись, Тимаес должен был признать, что это отношение всё равно лучше, чем то, что было до этого. Толпы людей, уговаривающих его дорогого друга Эмота передумать и убить мальчика, попытки собственноручного убийства с благих намерений. И сейчас всё это заменилось обыкновенными подначками от младшего поколения деревни. И это, опять же, гораздо лучше того, чем было до этого.

Понаблюдав за тем, как юноша скрывается за углом, старик треснул тростью по песку, заставляя детей смолкнуть. Те, медленно обернувшись и заметив радушно улыбающегося Тимаеса, молча зашли обратно за деревянные заборы своих домов и больше не высовывались.

Тем временем сам Кронкер глубоко размышлял и пытался сдержаться, чтобы не избить этих спиногрызов. Головой он понимал, что это лишь ухудшит положение слабака, но он ничего не мог поделать с собой. Гнев и ярость требовали выхода и возможно сейчас самый лучший момент для их выплёскивания, но парень лишь молча прошёл мимо них, сжимая рукоять своего медного меча.

— «А я ведь хотел быть когда-то героем…» — думал Кронкер, смотря на небеса в поисках поддержки, но те ему не ответили, они будто насмехались над столь низменными думами одного маленького на их фоне мальчишки. — «Это, пожалуй, была самая глупая мечта в моей жизни. Хотя, наверное, я должен им сказать спасибо», — задумался Кронкер, отводя глаза от неба и всматриваясь в свои покрытые мозолями ладони. — «Благодаря всему этому я и стал сильнее. Да и получил свою цель в виде небольшой мести. Хотя да», — вынуждено признал кое-какой факт парень, по удобнее закидывая мешок с инструментами себе на плечо. — «Считать минутное желание целью, такая себе мысль.»

Спустя несколько минут непрекращающейся ходьбы, Кронкер зашёл в старый деревянный дом, стоящий около реки. В нём парень аккуратно снял с себя мешок и положил его в угол рядом со входом, став разгружать и расставлять инструменты в достаточно большом деревянном шкафу без дверц. Когда человек закончил это дело, он смахнул пот со лба и посмотрел в окно без стёкол. Там можно было увидеть небольшое поле, ранее отведённое под пшеничные культуры. Сейчас она сильно высушилось жарой, из-за чего на месте поля появился небольшой пустырь, где был застроен небольшой сарай, где и хранились всякие вещи для тренировок на подобии манекенов из сена.

Именно из него Кронкер выносил те же манекены, обвязанные верёвками, и выставлял на землю для его тренировки. Вернувшись в дом и пройдя вглубь комнаты, юноша поставил свой меч около стены и сел за ближайший стол, где одиноко лежала зарисовка странного существа с маленькими рогами на голове и копытами вместо ног.

— Что делали разведчики сатиров около деревни? — в задумчивости приложил палец к подбородку Кронкер, а ведь у него была причина для беспокойства. Эти рогатые и хитрые паразиты редко когда атакуют в одиночку, так что если есть один сатир, то где-то рядом бродит стая. Кроме того, конкретно этот вид монстров мало того, что многочислен, так ещё и промышляет грабежом, так что вполне возможно встретить сатира с очень хорошей экипировкой или смертельно опасным оружием.

В голову Кронкера лезли разные теории. Начиная от простого прохода мимо изгоя общества и заканчивая массовым восстанием против какого-то из видов лесных обитателей, или массовым набегом. Последнее было самым плохим вариантом, так как эти монстры точно уничтожат все запасы деревни или ослабят её положение до критического.

Также, по какой-то причине пропали менады, на что указывал факт прекращение мельканья их синей шерсти между деревьев. Кроме того, ужасающие арахниды и вовсе покинули свои старые гнёзда, что со слов одного знакомого могло либо означать переход на новое место, либо эволюцию, что не могла быть одновременно во всех группах. И то, и то было опасным фактом для населённых пунктов, ибо для эволюции требовалось много мяса, а для миграции расширения территорий, большая часть из которых будет покрыта кровью и пеплом.

Задумавшись, Кронкер невольно нащупал камень в своей поясной сумке, скрытую до этого под свисающим куском плотной одежды. Вытащив эту вещь на свет и положив на плотный собранный своими же руками стол, парень понял, что перед ним лежит его проклятье. Руна, что тот скрывал ото всех и то, из-за чего его считают слабаком. Руна…

— Сущности Афродиты… — закончил свою мысль мужчина и сжал одетую в кожаную перчатку руку с руной, вставленной в крепкий золотисто-серебряный медальон.

Эта богами проклятая руна испортила Кронкеру добрую половину жизни. По этой причине он бы с огромной радостью от неё избавился, но для этого нужна была руна уже другого, более лучшего в плане физической силы и войны бога. А кто был Богом Войны? Верно, Арес. Где его храм был? Не ясно, но точно не в Гелосе. Поскольку, будь он там, мужчина уже давно бы сменил свою ношу, на незаменимую помощь в военном деле. Но так как храма нет, нет и возможности сменить бога, а значит нельзя ему становится воином.

— «Такая вот судьба», — заключил Кронкер, вертевший в своих руках руну. Но не успокоившись, парень отодвинул фолиант в сторону и присмотрелся к руне получше, словно ища в своей памяти то, что помогало бы ему стать воином. — «Зачем воину медальон, что давал силы исключительно женщинам-жрицам?» — в который раз размышлял человек, беря руну за её слегка острые края. — «Основные позитивные эффекты следующие: увеличение долголетия, более привлекательный внешний вид и, наверное, очень высокомерно поведение. Итого, ничего из этого полезного для воина в битве. Нет, всё не может быть так просто, не мож…»

— Кронкер! Кро-о-о-онкер! — раздался женский крик снаружи его деревянного дома, который привлёк внимание мужчины и вывел его из размышлений.

Выглянув в оконный проём, он увидел достаточно красивую, по его мнению, девушку с волосами цвета пшена, одетую в необычную для этой местности плотную кожаную одежду, сочетаемую вместе с бежевым платьем. Она, махая рукой в воздухе словно подзывала юношу подойти поближе к себе. Заметив это, он издал тяжкий вздох, молча вышел из дома и направился в её сторону, на ходу поправляя лямки набедренной сумки.

В очередной раз вздохнув и вернувшись в дом, где убрал руну обратно под ткань одежд, Кронкер вернулся на пахнущую сеном улицу, закрывая дверь своего деревянного домишки. Увидав, что парень окончательно вышел, девушка поспешила к нему, на ходу закидывая свои редкие длинные кудри волос в за спину. При каждой шаге, казалось, её улыбка становилась ярче и добродушнее.

Приглядевшись и сфокусировав взгляд на гостье, Кронкер смог опознать в ней Генри. Она была дочкой местного старосты, благодаря которому он мог спокойно жить в этой обыкновенной греческой деревне, что находится, сравнительно с остальными похожими поселениями, не так уж и далеко от городов-полисов.

— «Много охотников не бывает, верно?» — с иронией вспомнил Кронкер слова Эмота, которого сам парень, да и практически вся половина деревни, ценили как хорошего человека и одного из тех, кто не насмехался над ним.

— Привет, как ты? — поинтересовалась Генри, мило улыбнувшись и заправляя лезущую в глаза прядь за ухо.

— Бывало и лучше, — сухо ответил Кронкер, проходя мимо девушки. Честно сказать, он плохо представлял, о чем с ней говорить, из-за чего всячески старался избегать лишнего контакта. Тем более, она ещё будет лезть со своими соболезнованиями, что ранило и бесило Кронкера не хуже насмешек и оскорблений. Кроме того, она, как всегда, будет его отвлекать от работы с фолиантом, перепись которого он ни раз откладывал.

Не придумав, что сказать ещё, Генри молча пошла за тем, кому она сочувствовала. Девушка не знала, что значит расти презираемой всей деревней, да и знать не хотела, поэтому пыталась хоть как-то заглушить душевную боль юноши. Ну, или она так думала.

— «Интересно, как он научился всем приёмам?» — задала вопрос Генри, и тут же попыталась на него ответить. — «Может, от отца? Или от других старцев? Хм, он постоянно сидит за фолиантом, а значит, там много знаний, связанных с искусствами легионеров или гоплитов.»

Мысли девушки прервал свист рассекаемого воздуха и шуршание сухой травы, разлетевшейся в стороны от сильного удара. Подняв взгляд и выйдя из небольшой задумчивости, Генри посмотрела на Кронкера, что резво и мощно атаковал побитый временем тренировочный манекен, который, в свою очередь, мог только шуршать и разбрасываться в стороны сено.

Девушка уже потеряла счёт времени, наблюдая за тренировкой слабейшего из деревни. Его сильные, однообразные и равномерные удары по манекену завораживали её и заставляли уходить в свои мысли, но Генри быстро возвращалась к реальности, не желая упускать времени, проведённого в компании юноши, а тычки, что прорывали жалкую оборону куска соломы, заставляли её не отводить взгляда от этих грациозных движений.

И снова мысли Генри прервали, на этот раз это было тяжёлое дыхание Кронкера. Тот облокотился на меч и прожигал напряжённым взглядом манекен, словно пытаясь найти что-то, позволившее бы ему свалить стойкого противника.

Встав в полный рост и отведя взгляд от молчаливого противника, Кронкер медленно пошёл к достаточно большому деревянному мосту, что возвышался над руслом реки. Добравшись до него и свернув немного вправо, парень направился в сторону дома рыбака, с которым Кронкер имел хорошие отношения. Путь мужчины прервала бесцеремонно вставшая на его пути рыжеволосая девочка, которая тут же стала пытаться его куда-то утащить.

— «Вот морока…» — невольно проскочила мысль в голове Кронкера, ибо он знал, <i>что именно</i> попросит эта девочка по имени Нэма.

— Господин Крекер! Научите меня драться? — словно специально коверкая имя, задала вопрос девочка, смотря в глаза мужчины.

— Нет, — последовал моментальный и резкий ответ от Кронкера, на что девочка лишь улыбнулась и снова задала вопрос, на который последовал один и тот же ответ. Так длилось ещё восемь раз, пока парень не попросил Генри. Та, понятливо кивнув, отогнала любопытную девочку, взяв её за руку, но продолжая идти за мужчиной.

Вновь начавшийся в один момент разговор, на этот раз продолжался до тех пор, пока Кронкер не дошёл до рыбацкого домика. Сидящий там мужчина, увидав Кронкера, поспешил к нему, нервно поглядывая в сторону леса. Когда одетый в прочную кожаную экипировку человек в вязанной из соломы шляпе подошёл как можно ближе к парню, тот озадачил последнего:

— Что случилось с сатирами? Куда они ушли? Узнал у отшельника? — настороженно и напряжённо спросил рыбак, вплотную подходя к Кронкеру и шёпотом расспрашивая его.

— Лесник говорит, сатиры ушли всем стадом, оставив свои поселения и забрав только оружие с бронёй. Также, с его же слов, он не видел арахнидов или их паутину, что очень странно, — тоже шёпотом доложил Кронкер мужчине. Благо, сам парень успел сходить к тому мужику посреди лес, и поспрашивать того. Но больно опасливо вёл себя мастер леса. И, видимо, картина всплывшая в голове, что у рыбака, что у охотника, была отнюдь не светлая.

Думы и разговор мужчин прервал протяжный вой. Звук, что заставил их кровь застыть в жилах, а сестёр Эмота стать настороженно осматриваться. Они все знали, что это. Боевой рог сатиров.

— Как знал! — раздалось восклицание обоих мужчин.

После него рыбак быстро побежал в город, чтобы помочь жителям покинуть дома. В то же время, Кронкер побежал к тому, кто знает больше всех про монстров к знакомому отшельнику.

А тем временем в деревне творился хаос. Улицы заполнили гуманоидные монстры, чьи козьи копыта топтали землю, а трехпалые руки сжимали различные виды оружия, от ножа до мечей. Среди сатиров, а именно они это и были, можно было заметить как длиннорогих старцев этого вида, так и короткорогий молодняк, что лишь учиться держать оружие. Они атаковали посевы, убивая всех попавшихся землепашцев, сжигали дома вместе со всеми пожитками, убивали всех, кто попадётся им на пути. Всех жителей ждал один итог: или смерть от лап сатиров, или совершить попытки побега.

Даже Тимаеса ждала эта участь, как бы тот не бежал от своих вооруженных и закованных в сворованную броню рогатых преследователей. Увидав медный клинок, он лишь чудом смог избежать лезвия и удачно уклониться, чтобы продолжить бежать к рыбацкой хижине. Там, по набережной или в местах с мелководьем, можно спокойно уйти в лес, где он сможет легко спрятаться от сатиров. Те хоть и живут в лесу, но очень плохо ориентируются в чащах или труднопроходимых местах.

Мысли старика прервало лошадиное ржание. Обернувшись, он увидел на полях свою кобылку, что обеспокоенно вставала на дыбы и ржала, пока к ней подступали сатиры. Их окровавленные мечи раскручивались в лапах, а короткие рога были грозно направлены в сторону лошади.

Издав шокированный вздох, Тимаес готов был поклясться, что для него это был самый страшный момент в его жизни. Заметив это, старик уже хотел было вылезти из-за каменной ограды, но его дрожащие ноги были против этой идеи.

— «Моя милая кобылка в опасности!» — топтавшись на месте, думал Тимаес, поглощенным страхом, как за себя, так и за свою лошадь. Сама же кобыла резво, хаотично и панически бегала по полю, пытаясь убежать куда подальше от опасности, оглушая округу своими криками боли и тихим жалобными ржаньем.

— Кха! — раздался крик боли из-за спины старого крестьянина. Обернувшись, тот увидел самого слабого во всей деревне, что вырубил подкравшегося незаметно сатира. Не став дожидаться, пока тело упадёт на пыльную дорогу, спаситель старика щёлкнул косточками пальцев и приготовился к схватке с новыми противниками.

— К-Кронкер?.. — ошарашенно спросил Тимаес, провожая взглядом падающего сатира.

Юноша лишь промолчал и стряхнул со своего оружия грязную кровь тех тварей, что пришли уничтожать его деревню и убивать тех, с кем он прожил не один год. Услышав очередной гогот сатиров и сжав зубы от переполняющего его гнева, парень было хотел уже рвануть в самую гущу боя, как в следующую секунду планы Кронкера накрылись медным тазом. И эта помеха, мало того что отвлекла всех здесь присутствующих, так ещё и была видна практически со всего Гелоса, на что указывали панически вскрики и тревожный гогот, слышимый сквозь канонаду всеобщего кошмара.

Неожиданно небеса заполнил синий свет, что называют маной. Сотни синих вихрей закружились в воздухе, яркие белые вспышки осветили небеса, а всех тварей пронзил смертельный страх. Сильнейший гром и шум, разноцветные молнии, что пронизали небеса, словно нитки, казалось будто сам Зевс громовержец решил защитить крестьян и покарать монстров, но это не отменяло того ужаса, который творился на земле и в небе. Треск, шум, вой и хаос убивал монстров, создавая на их месте новых существ. А люди менялись, становились сильнее, быстрее, умнее. И в этот день, в этот момент погиб Кронкер, а на его место пришёл другой, что изменит этот мир.