***

Огромная, расположенная не так далеко от Афин, гора затмила собой все небеса. А снизу, выстроившись в колонны, покой всевышних охраняли лучшие из лучших, готовые убить любого неприятеля на их территории. Словно этого было мало, в нескольких метрах от склона не было ни одного захоронения или гнезда хитрых гарпий.

Кроме того, те пути, что раньше вели на заброшенную гору, сейчас или затеряны в памяти жителей полиса, или вовсе уничтожены стражей Олимпа. Им на замену были установлены огромные и величественные сети порталов, соединённые практически со всеми континентами изведанного мира, но требующие каплю магии самих Богов для корректной и полноценной работы.

И именно сейчас по этим величественным местам шагал один высокий мужчина в тоге, вокруг которого, словно рой насекомых, кружили еле заметные водяные вихри. Его фигура прямиком соответствовала великолепному, гигантскому, титаническому и чётко божественному месту, где восседают практически все греческие боги. Отсюда, не заседая на своих территориях, они совместно правят смертными и наблюдают за ними, решая их судьбы и жизни. Боги войны, что вечно соревнуются и подталкивают людей к схваткам, дабы понять, кто из них сильнейший. Богиня любви Афродита, восхищающаяся собственной красотой. Гера, что любит своего мужа Зевса и помогает ему править.

— Это пристанище богов действительно чудесное и удивительное место… — прошептал себе под нос приятным баритоном владелец морей. И, дожидаясь открытия гигантских врат, заодно поправляя свою одежду, Владыка морей закончил свою мысль: — «Точнее, было когда-то.»

Эти размышления роились в голове мужчины, пока тот заходил в мраморный зал. Присев под взглядами некоторых из скучающих богов, Посейдон принялся наблюдать за спором встревоженных братьев и сестёр. Сейчас все они собрались в месте споров и распрей не из-за зова сразу двух из трёх Верховных богов пантеона, а именно из-за приказа Зевса и молчаливого одобрения одного бессмертного источника разных слухов и теорий.

Последнего все присутствующие знали, как Аида. И новость его участья очень удивляла. Она была на редкость странна, если учитывать, что сам Бог Мертвецов редко появляется даже на собраниях, если те созывают, а если и появляется, то просто молчит. И что самое необычное: он принимал участие в созыве всех здесь находящихся, а это, как минимум, несвойственно для Верховного Бога.

— «Хм? А где Зевс?» — заметил ещё один странный факт Посейдон, став осматриваться в поисках своего старшего брата. — «Так. Нас точно созвал старший брат, но он, по какой-то причине, серьёзно опаздывает. Также младший брат точно принимал в этом участие, если судить по виду маны и её оттенку. Сам младший редко когда на собраниях даже появлялся. Здесь что-то не так. Нутром чую, что-то не так»

Мысли Владыки Морей прервало резко наступившее в зале молчание. Медленно все существа в зале, в том числе и некоторые стражники стоящие в углах помещения, перевели взгляды на каменные врата. Из прохода доносился звук аккуратных и величественных шагов, точно принадлежавших хозяину самого Олимпа, поскольку лишь Зевс приходил на собрания исключительно этим путём. Правда, если сюда идёт один из инициаторов созыва, то где второй?

— Приветствую вас, мои дорогие братья и милейшие сёстры! Я пришел сообщить вам самую прекрасную и полную изменений новость! — проговорил звучным и, по какой-то причине, довольным голосом высокий мужчина, чья кожа имела слегка синеватый оттенок и носящий тогу чёрно-синего цвета с закрепкой в виде черепа. И что-то в голосе пришедшего не нравилось Аресу и настораживало Посейдона.

— Аид?! — раздался многоголосый вопрос, шедший от всех богов. Сразу после крика, Бог Войны вскочил со своего места и попытался вынуть свой меч из ножен, как был остановлен угрожающим взглядом Владыки Морей.

— Младший, где Зевс? И почему ты вышел оттуда? — задал вопрос Посейдон, вставая со своего места и сверля взглядом управляющего подземным миром.

— Где Зевс? — переспросил всё также довольный Аид, проходя мимо брата и приближаясь к трону. — Он всего лишь пал. Теперь я вместо него, — пожимая плечами, ответил ему Бог Подземного мира, спокойно шагая к трону Правителя пантеона. Но поскольку всё внимание было сосредоточено на действиях существа, никто не заметил, как стражу что-то проткнуло оружиями. И это что-то медленно выходило из теней зала, выстраиваясь около трона на манер шеренги всем своим видом показывая гордость и величайшую силу их повелителя.

— П-пал?.. Н-но за что? К-как?! Аид, если ты не ответишь мне немедленно, почему он пал и кто посмел, то я точно тебя убью, старый ты прохвост! — шокированным голосом задала ему вопрос разгневанная и растерянная Гера, что встала и подошла к Аиду, став того сверлить взглядом и тыкать ему в грудь пальцем. По началу проигнорировав крик женщины, Владыка Нежити молча убрал её палец со своей груди и пошёл дальше, всё также не стирая со своего лица превосходство и довольную улыбку.

— Он был слишком… — замялся Аид, словно пытаясь подобрать правильное слово. — Он был просто слишком, чтобы править. Слишком глуп, слишком высокомерен. Просто ужасен, поэтому он был достоин своего падения. Кроме того, — продолжил мужчина, важно поднимая указательный палец, поворачиваясь к девушке и смотря прямо в глаза медленно понимающей Геры. — Он ничего не делал для нас. А, поскольку он ничего не делал, я имею полное право занять его трон. Всё просто.

Казалось, все были шокированы словами Бога Смерти, поскольку смысл, что скрывался в его словах, не заметил бы только глупец. И даже Арес, неискушённый в интригах и хитросплетённых планах, понимал мысли мужчины и поэтому в любом момент готовился атаковать его вместе со старым другом-кузнецом. Последний сейчас сжимал твёрдые молоты в руках, готовясь размозжить как Аида, так и его подручных.

Этот синий змей, мастер манипуляций, игры словами и просто тот ещё гад, злил всех здесь присутствующих всё сильнее. Каждое его слово — это продуманный ход, что уничтожит своего противника до того как тот поймёт, что погиб. По крайней мере, так думали все в этом зале, кроме Аида. И практически всех уже не останавливали ни превосходящие силы, ни наличие родного брата в лице Посейдона. Все готовы были сражаться и, словно дикие собаки, ждали отмашки и момента, когда кто-то из них сделает первый шаг.

Видимо, приняв шок и ярость богов за уважение и внимательное обдумывание предложения, Аид продолжил:

— Как уже ранее было сказано, теперь здесь буду править я. И, поверьте, я сделаю наше существование лучше. Нам больше не будут угрожать другие боги, другие территории недостойных будут наши. Мы будем теми, кто диктует правила. Мы будем сильнее и величественнее, чем были при моём жалком братце!

Но речь Аид прервала Артемида, что выстрелила из своего лука. Снаряд, пролетев несколько метров, врезался в активированный магический щит, сияющий оранжевым светом и поглощая божественный снаряд. Сам же Создатель защиты не смог удержать выстрел, из-за чего фигура в саванне уже хотела атаковать выстрелившую богиню. Но сама стрела разбилась об одежду Аида, от чего он спокойно пригладил её, смахивая пылинки снаряда.

— Что! Ты! Сделал! С Зевсом?! — взбешённым голосом, в котором гнев можно было физически ощутить, прокричала Богиня Охоты. На удивление Владыки Мёртвых, все остальные боги также поддержали Артемиду, став вытаскивать своё оружие или готовить опасные заклинания.

— Почему всех так интересует Зевс? — задал риторический вопрос Аид, потихоньку убирая со своего лица улыбку и сжимая ладони в кулаки. — Если бы я пал, вам было бы плевать на меня… — разочарованно помотал головой мужчина, замечая краем зрения, как остальные его помощники обходят его по обеим сторонам и готовятся защитить его от любой опасности. — Хотя, вы практически всегда такие. Заботитесь только о себе. Вас не заботят проблемы других, вы даже не пытайтесь поставить себя на моё место. На место тех, кто из-за вас страдает.

— В тебе столько жалости к себе, Аид, — взял слово Гермес, выходя вперёд собратьев и указывая на мужчину пальцем одной руки, а другой указывая на остальных. — Поверь, не все боги из нас ужасны. Тот же Посейдон, к примеру. Он спасает людей от затоплений и ярости жителей морей. А что делаешь ты? Сидишь у себя под землей?

— Я не думал… — тихим голосом проговорил Аид, сжав ладони в кулаки, и медленно убирая какие бы то ни было намёки на положительные эмоции, потихоньку заменяя их холодным расчётом. — Я не думал, что вы настолько ужасны и что вы все такие отвратительные создания.

— Что, мы ужасны? — задала вопрос наконец-то переставшая вертеть в своей руке большой щит из какого-то чёрного минерала Афина, что словно пропускала все слова Бога Мёртвых мимо ушей.

— В отличие от тебя, Аид, мы разумнее и понимаем, что убийство бога является признаком не опровергаемой глупости, — взяла слово Артемида, которую поддержали кивками другие боги, что потихоньку обращали внимание на незваных гостей.

— Что же, если вы такие гиганты мысли, я задам вам загадку, — растеряв весь свой гнев, проговорил Аид мертвецки спокойный голосом, заряжая на своих руках какие-то светло-синие сферы. — Что будет, если смешать ненавидимого всеми бога мёртвых с братьями и сёстрами, что желают его падения?

— Эй, Младший, успоко… — поднял руку Посейдон в примирительном жесте, попытавшись успокоить Аида, но тот сделал шаг назад и стал готовить заклинание. Всё ярче стали сиять на его руках сферы, а боги ощущать упадок сил, а это значило лишь одно.

— Вот он ответ: вы получите то, что заслужили! Как Всевышний Бог Пантеона, я повелеваю!.. — вокруг разгневанного, но внешне до жути спокойного Бога Мёртвых начали образовываться всполохи синих теней, где прослеживались лица полные агонии и страданий, перемешанные с ярким синими огнём, потихоньку пожирающим ману вокруг самих богов и помощников Аида. И все боги узнали ману Смерти, что может ослабить бога, полностью того запечатав.

— Да как ты смеешь?! — раздался крик из толпы богов, обладателя голоса которого было несложно узнать, ибо это был сам Арес, который, пробиваясь сквозь толпу братьев и сестёр, на ходу вынимал своё оружие.

— Вы меня презирали, — проговорил всё также спокойный Аид, держа рукой лезвие меча. Но теперь, заместо спокойствия, в его голосе звучало разочарование, гнев и обида, что Арес слышал только у тех воинов, что были преданы своими самыми верными соратниками. — Вы меня ненавидели. Пока вы веселились, я лично управлял миром, где никого из нормальных существ не было. Я принял бремя, от которого вы все бежали. Я хотел помочь вам стать сильнее и сделать наш пантеон сильнее. И вы мне так отплатили? — больше не сдерживаясь и показывая в своих глазах синий огонь мощи Бога Мёртвых, продолжил свою речь мужчина.

И, решив не дать им и шанса, Владыка Смерти стал обращать не ожидавшего Ареса в камень. Медленно, тело Владыки Войн стало поглощаться чёрным камнем, в котором текла синяя мощь смерти, а затем, спустя секунду, Арес замер каменным изваяньем самому себе. И не успело пройти и мгновение, как на глазах ошарашенной толпы от шлема мужчины откололся кусок и влетел в раскрытую ладонь разгневанного Бога, сжавшего каменюку и убравшего её в своё личное пространство.

— А теперь хватит с меня, пора бесполезным показать их место. И укажу его Я — Аид, Великий Повелитель Мёртвых и Владыка Новой Греции, — позади младшего из тройки основных и сильнейших богов Олимпа можно было увидеть, как гости, что пришли с ним, приготовились к бою, готовя свои заклинания, вынимая вооружение и выходя перед Аидом, словно защищая того. — И теперь, во век я буду Вашим палачом! …Теперь на территории моей всяк Бог признаётся противником и вся его магия запрещена! Так Я сказал! — развел он руки в стороны и выпустил магический вихрь, отчего фигуры рванули на богов, что ошарашенные словами Бога Мёртвых, не успели среагировать на первую атаку.

Афина, что уже отошла от шока, прорвалась сквозь богов и почти атаковала Аида, но резко остановилась из-за мощнейшего удара по её доспеху, что неожиданно погнулся от силы, что была вложена в атаку. Обернувшись, та увидела высокую сущность в металлической маске с двумя глазами-линзами синего цвета, что прикрывались большой шляпой. Сама фигура была защищена странной бронёй, что своей неосторожностью и гротескностью контуров тела выдавала плотную и тренированную мужскую фигуру, выдержавшую не одну сотню боёв. И словно этого было мало, как до ушей девушки донёсся сильнейший грохот и ужасающий скрежет металла, перемешанный со вскриками боли.

Глянув одним быстрым взглядом на источник шума, зрачки Афины сжались в зверином страхе, и она больше не могла отвести взгляд с разрушенных ворот. За ним, где должны были стоять стражники, сейчас лежали их прибитые к кладке трупы, а по ним шагали сотни, если не тысячи, оживших мертвецов. Их доспехи, словно только взятые из казарм, сейчас были покрыты огромным количеством пролитой крови и полны отметин от недавнего столкновения, тем самым пугая редких выживших стражников.

Не успев среагировать, на щит девушки прилетел ещё один удар. Откинув от себя владельца странного меча на длинной палке, что держал её противник, Афина тут же попыталась нанести удар, но вынуждена была отпрыгнуть от магической волны. Эта же атака, выпущенная смотревшим на Афину механическим человеком, медленно обращала в пыль нежить или ускоряла разложение трупов защитников, от чего на полу теперь лежали скелеты, которые по повиновению руки существа в саванне вставали на ноги.

Щёлкнув костяшками шеи, вероятный человек зажёг стеклянные отверстия на местах колен, на локтях и на груди, от чего из них стал исходить яркий синий свет, что с каждой секунда набирал силы и усиливал скорость передвижения противника Богини. Откинув в очередной раз от себя мечника, девушка заметила символы шестерёнок, что, казалось, лишь подчеркивали это загадочное свечение. Они точно указывали наличие факта, что перед девушкой человек имеет, или когда-то имел, дело с таким редким делом, как создание механизмов, а, возможно, и вовсе использует их сейчас. И последнее утверждение казалось Афине наиболее возможным.

— Неплохой удар. В любом случае, можно было бить и сильнее, раз уж сама Богиня войны… — раздался безэмоциональный механический, из-за лязга металла, голос, в котором была лишь капля эмоций в виде тени насмешки. Существо, что по мнению Афины являлось человеком, вновь перекрутило своё странное оружие в виде меча на палке и снова приготовилось к удару по богине. С каждой секундой сияние набирало силу и вот мечник бежит вперёд и разрезает щит девушки на две идеально ровные части.

— Как ты смог нанести мне урон, смертный?! — закричала Богиня Войны, выставляя перед собой новый щит и швыряя осколки старого прямиком в механиста. Но тому на помощь пришли подручные, что своими телами защитили создателя. Секунда, и автоматоны произвели контратаку при помощи огненный зарядов, уничтоживших куски бывшей защиты и слегка оплавившие новый щит девушки.

— А ты догадайся, — ответил её противник, резко ускоряясь в сторону Афины и нанося ещё удар по щиту, что от силы вложенной в атаку, отлетел в сторону. Словно только этого дожидаясь, мечник вновь ускорил себя и нанёс катастрофический порез по нагруднику девушки.

— К-какого?! Как?! — ошарашенно воскликнула Афины, отбрасывая остатки экипировки и в очередной раз отпрыгивая от своего противника. — Как ты смог это сделать?! Отвечай, смертный!

— Сила времени и смерти бесконечна, — это должны были быть последние слова, что услышала бы Афина от Нокса, перед тем как быть запечатанной в руне проклятием, исходящим от тёмный фигуры Аида, но стоило её противнику занести оружие для финального удара, как в тело мечника прилетел удар огромного молота, заставивший треснуть нагрудную пластину экипировки механиста. Оттолкнув подальше от поля боя Афину, Гефест создал для неё более новую и немагическую экипировку, чтобы в следующую секунду защитить себя от удара создателя механизмов.

Афина, которая наконец вышла из шока, побежала на помощь её брату. Вскоре к ней присоединилась Артемида, но им не было суждено добраться до Бога Кузнечного Дела. Медленно появляясь в синем вихре, путь им перегородил высокий хорошо сложенный старик с чёрными глазами и длинными седыми волосами. Положив руку на длинную и тонкую бороду, достигающую его груди, маг стал поглаживать её, тем самым завершая образ старца, а благодаря бакенбардам добавляя себе некой важности. Его длинная вздымающаяся одежда светлого цвета с разодранными краями снизу была украшена тёмным орнаментом. Дополнял этот наряд пояс, повязанный вокруг его туловища, похожий на сплетённый из веревки. Талкин, а это был именно он, также носил на себе тёмную накидку, которая начиналась возле его головы шипами и держалась благодаря светлой ткани, обвязанной вокруг его шеи и была закреплена булавкой круглой формы. Его наряд завершали тёмные ботинки и деревянный посох с шаром наверху, показывающий, что перед богинями явно выраженный и не скрывающийся архимаг.

— Приветствую вас, милые дамы, — галантно и вежливо-нейтрально проговорил Талкин, поклонившись. — К Вашему сожалению, я буду вашим противником.

Спустя мгновение Артемида, что попыталась использовать магию, была откинута назад сильным толчком маны из посоха архимага. Эта же участья постигла и напуганную, принявшую решение кинуть новый щит, Афину, которая была придавлена к полу магической стеной из мраморного пола Олимпа.

— Это был глупый ход, Госпожа Афина. Очень глупый ход, — осуждающе покачал головой Талкин. — Вы могли меня отвлечь, и, пока я ждал атаки от Вас, Ваша напарница пристрелила бы меня из лука. А вот Вы, Госпожа Артемида…

Не обратив внимания на слова старика, девушка попыталась выстрелить в мага. Но тот лишь заблокировал снаряд магическим полем из своего посоха Архимага, и запустил около десятка магических сфер в прикрывающуюся щитом Богини мудрости Артемиду.

— …это было невежливо, милая Богиня, — с большей злостью и угрозой в голосе проговорил Талкин, осуждающе покачав указательным пальцем и покивав головой для большего эффекта. — Вы не должны перебивать монологи джентльменов. О чём подумает ваш отец, Господин Зевс?

Пока звучал этот монолог, Артемида вновь попыталась пристрелить в мага с помощью особого заклинания своего лука. Только вместо стрелы, что могла погубить этого раздражающего архимага, появился жалкий пшик, после которого на месте Артемиды появилась дыра, а сама богиня оказалась в другой части зала.

— У Вас хорошая реакция, Госпожа Артемида… — поклонившись и откинув правую руку с раскрытой ладонью в вежливом поклоне, сказал старик с уважением. Но после тихого треска на конце посоха, Талкин резко поднял свою седую голову, чтобы можно было увидеть его злобную ухмылку и прокричал с изрядной долей довольствия: — Но это только начало!

Секунда, и яркая канонада взрывов заполнила пространство, куда Артемида хотела переместиться. Шаг влево или право создавал сильнейший взрыв, прыжок вправо или влево, очередной треск молнии, выпущенной из посоха. Этот безумный, хаотичный, но всё же прекрасный танец продолжался, пока Богиня Охоты не обнаружила себя около приходящей в себя Афины, вокруг которой лежали несколько разбитых в хлам автоматонов Ноксимильяна.

— Нападайте, милые дамы, — поставив перед собой посох и создавая вокруг себя щит, проговорил Талкин. И для поддержки маг стал создавать вокруг себя водянистые сферы, что летая вокруг старика, поглощали ману Олимпа и напитывали таким образом саму защиту архимага.

Вскоре о щит разбилась стрела и отскочило брошенное копьё. Отпрыгнувшая Афина еле успела уклонится от нескольких десятков магических воплощений, чем-то напоминающих стрелы Артемиды. Сама же Богиня Охоты, кое-как заблокировала своим луком удар каменного копья и перепрыгнула огромную стену из мрамора, хотевшую запереть девушку между мужчиной и снарядами Бога Смерти, поглощающими ману остальных собратьев-богов.

— «А ведь я их боялся», — с ехидством подзаряжал укреплённый щит из маны старик. Полностью бесполезные потуги богинь лишь вызывали дикий смех у Талкина. — «И для их ослабления нужно только было запретить магию… Я, всегда прислушиваясь к моей логике и разуму, боялся этих богов? И они же не могут пробить мой щит?! Жалкий магический щит?!»

— Артемида! — выкрикнула своей сестре Афина, пытаясь пробить новый щит и уклонится от заклинаний архимага. — Заряжай свою божественную стрелу! Я прикрою!

Девушка кивнула на слова Богини Мудрости, после чего та стала готовить заклинание, создавая вокруг себя контуры магического рисунка. Но неожиданно эти контуры разлетелись с характерным звоном разбитого стекла.

— Благодарю вас, господин Аид, — убирая щит и захватывая ноги богинь вырвавшимися из мрамора костяными руками, медленно проговорил Талкин, заряжая сферы около себя и создавая из них сотни водяных копий. — Ладно, пора заканчивать. Попрощайтесь со своей защитой!

Издав похожий на писк звук, девушки резко взлетели над каменным полем, а вскоре были запечатаны мертвецки спокойным и посылающим заклинания Аидом. Он уже отряхнул руки и поднёс каменные изображения богинь к себе и убрал руны в ту же сумку, куда и Ареса, заодно вытягивая из них Аспекты Силы в виде «Мощи Охоты» и «Мудрость Тактика». Первые силы дали ему возможность запросто контролировать рядом находящихся зверей, а вторые лишь слегка увеличили его и так огромный источник маны.

Тем временем воздух сотрясал металлический шум и громыхание доспехов. Группу младших богов, состоящую из трёх богинь и бога, окружили тёмные фигуры, что словно сошли, как с исторических, так и с выдуманных историй. Высокие бойцы, чьи вытянутые шлема были чем-то схожие с закрытыми пастями волков. Быстрые фигуры и юркие чёрно-синие очертания магов, рядом с которыми летали магические гримуары вместе с сияющими посохами. Скрытные среди колонн зеленоватые тени лучников, пытающихся найти лучшие места для видения огня.

А всем этим командовала девушка, одетая в красивую фиолетовую мантию, что развевалась и обволакивалась энергией маны, и чья точёная талия вызывала зависть у Афродиты, но всё портила изуродованная металлическая маска, что закрывала всё лицо.

— Красота. Справедливость. Плодородие. И… вино? — смотря и переводя указательный палец с одной богини на другую, твердила себе под нос девушка, запнувшись на побелевшем Дионисе. — В любом случае, даже не пытайтесь меня атаковать: у вас всех всё равно ничего не вый…

Слова ведьмы прервал лязг стали, что образовался после удара кулака Дионис об меч одного из её воинов, что перекрыл атаку Бога Виноделия. И, перекрутив свой огромный меч, призывной мечник хотел было перерубить напополам мужчину, но тот оттолкнул от себя противника и неуклюже избежала ещё двух ударов сверху.

— А я думала, что вы хоть где-то умнее червя… — разочарованно проговорила девушка, с сожалением смотря на богов через щели для глаз в маске. Но не став рисковать, призывательница жестами и огнями посоха, указала наиболее лучшие позиции для своих подчинённых лучников и прятавшихся в тени магов. Последние, словно пауки, стали создавать под ногами противников еле заметные вязи формул и готовились по приказу тут же их парализовать.

— Вот же ведьма! — раздражённо прошептала Афродита, смотря злобным взглядом на заклинательницу, что на её слова, неожиданно, заинтересованно взглянула на Богиню Красоты.

— Ого, — наигранно поражённо сказала девушка в мантии. — Здесь есть умные существа! Я поражена! Хоть кто-то назвал моё направление!

И вновь готовую речь девушки прервал новый лязг, но этот сочетал в себе грохот уничтожаемой стали и разрываемой кожи с мясом, а вскоре ведьма увидела, как два тела её воинов отлетают в сторону, пронзённые гигантским копьём слепой, но ощущающей противников Фемидой.

— Согласно приговору Высшего Божественного Суда, — прокричала поднимающая копьё вверх Богиня Справедливости так, чтобы все услышали её слова и наиболее честный приговор, вынесенный ею, как единственной судьёй. — Аид, Владыка Смерти и все его подельники приговариваются к смертной казни. Таково решение справедливого Высшего суда!

Секунда и ещё два мечника были насаженные на длинное оружие девушки, и в её же спину влетают сотни стрел и заклинаний, приковывающих крылья богини к мрамору. Но только в последнюю секунду, прямо перед тем как щупальце заклинания Аида обратило Фемиду в камень, последняя успела швырнуть новое копьё, что, успев пролететь несколько метров, остановилось под силой мечников и чёрно-синих магов в масках призывательницы.

Но Дионис готов был поклясться, что видел, как в прорезях уродливой маски сужаются зрачки девушки. И, видимо из-за испуга, вокруг той стали образоваться десятки белых масок с различными рисунками, вскоре падая на пол дворца, образовывая тех монстров, что сопровождали ведьму.

— Э-это было близко, — стараясь сохранить хладнокровие, хоть и заикнувшись, проговорила девушка, чьи чёрные волосы слегка растрепались.

Успокоившись и поправив свои волосы, призывательница махнула своим посохом, приказывая магам спустится вниз. Те спустились на пол и активировали магические конструкты, прижав к полу богов и зафиксировав их каменными аркам, выпрыгнувших из ставшего крайне тягучим мрамора. Но девушку, уже хотевшую направить заклинание Бога Смерти на Диониса, прервал покрытый золотом хопеш, влетевший в спину лежащего Бога виноделия. Секунда, и пришедший человек в золото-чёрное броне достал из каменного тела мужчины руну, которую положил в набедренную сумку.

— Я, конечно, всё понимаю, — раздался спокойный с нотками иронии голос. Его хозяин медленно извлекал из тела бога клинок и, отряхнув длинное оружие, вновь заговорил с медленно понимающей ситуацию девушкой. — Но ты чуть не погибла от тех, кто сейчас не сильнее обычного человека. Скажи честно, ты хотела оскорбить господина Аида?

— Только не начинай, — почти взмолилась девушка, что лучше бы работала с одним скелетом-некромантом, чем с этим греческим фараоном. И даже упускай она тот факт, что человек перед ней связан с Египтом также, как она с Грецией, ей не становилось легче от факта разговора с мужчиной.

— Я, конечно, всё понимаю, — повторил свои предыдущие слова Лай, но на этот раз обращаясь к напуганным богиням, которых окружали скелеты и разложившиеся трупы в бинтах. — Но, может, вы лучше сдадитесь? Тогда, может быть, вас не будут пытать или, скажем, обращать в новый вид нежити.

— Нет! — раздался синхронный крик двух богинь, с огромной скоростью вырвавшихся и забежавших за широкие спины призванных девушкой мечников. Последние, по-видимому неготовые к такой реакции, совершенно по человечески поддались шоку и замерли на месте, с немым вопросом смотря друг на друга.

Тем временем нервный тик ведьмы нарастал, заставляя ту всё сильнее и сильнее сжимать посох. Секунда и та со звериным рыком ударила по мрамору, призывая к себе нескольких мечников и выводя «защиту» богинь из шокового состояния. Те, только придя в себя, тут же схватили девушек и, кинув на пол, прижал парочку, не давая им и шанса на побег. А наблюдающий за всем этим безобразием, фараон тактично смеялся в кулак, стараясь не упасть в припадке смеха, чем бы точно вывел ведьму окончательно.

— Я-а н-не шучу! — приняв истерически-нервное сжатие посоха ведьмы и тряску тела фараона за проблески страха, надавила Афродита, стараясь за бравадой скрыть сильнейших страх.

— Да-да! — поддержала её Деметра, что соизволила поднять глаза на фараона, чем вызвала ещё больше гнева со стороны бедного мужчины. Та даже не скрывала скопившиеся от страха слёзки на уголках глаз, что в купе с надутыми щеками создавало уж очень несерьёзную картину. — Верно! Бойтесь нашего гнева!

Вскоре в эту парочку влетели матово-чёрные заклинания, посланные уже усиливающимся от запечатываний Аидом. Они были направлены взбешённой и бьющей своей обувью пол ведьмой. А её напарник, поглощенный размышлениями, тыкал в каменные изваяние своим хопешом, пытаясь понять один и осознать кое-какой факт.

— Это было… просто? — задал вопрос негодующий Лай, что сильно сомневался в реальности происходящего. И его мысли не собиралась поддерживать злая и недовольная действиями что фараона, что своих подчинённых. — Нет, это слишком абсурдно!

— Аргх! Да заткнись ты уже! — рассвирепев и практически плюясь ядом, проговорила ведьма и уже хотела было напасть на мужчину, с целью заткнуть того на очень долгое время. И её даже не останавливал тот факт, что она не сможет ему нанести даже видимых повреждений экипировки или поцарапать, слегка покрашенную на манер Египетского погребального рисунка, маску.

Дружественную атмосферу, совершенно безобидного спора, прервал пролетающий мимо двоих человек мужчина в футуристической броне на манер шестерёнок. Один из его синеватых линз-визоров, что раньше сияли огнём активной маны, был разбит, от чего на его месте сияла небольшая дыра, позволяющая разглядеть синие глаза владельца костюма. Посмотрев вниз, человек снял с себя погнутый и непригодный для боя желтоватый нагрудник с большой чёрной и, по какой-то причине, декоративной шестерёнкой.

— На заметку: несмотря на хорошую защиту бронекостюма, моё тело всё ещё является поразительно лёгким, что затрудняет ведение боя с габаритными противниками, — всё также безэмоционально проговорил лежащий у стены маг времени, стягивая со своего механизма цельный нагрудник, в виде рельефа крепкого мужского тела. Прикрепив новую защиту, мужчина кое-как поднялся на ноги и размял свои плечи.

— Ты это только сейчас понял? — синхронно спросили фараона и девушка-призывательница. Покосившись друг на друга некоторое время, парочка оперативно подбежала к ману и помогла ему восполнить потраченные запасы маны благодаря большим колбам светло-синеватой жидкости.

— Да, совершенно верно, — с хорошо прослеживаемой иронией в голосе протянул механист, прогибаясь и попытавшись побежать вперёд для новой атаки на Гефеста. Но не успел тот пробежать и метра, как вынужден был вернуться назад и встать в позицию для атаки, попутно наблюдая за руками пришедшего бога. Тот, на удивление, не проявлял и грамма агрессии по отношению к вторженцам.

— Еретичная Ведьма. Ноксимильян. Лай, — раздался спокойный голос, принадлежавший красивому мужчине, что носил у себя на блондинистой голове венок. В руках у предсказателя был длинный резной посох с большим закрытым веками глазом на его конце. — Удивительно. Поразительно, что такие, как вы, стали причиной всеобщей паники и разрухи. Я правда удивлён.

— Аполлон, — прорычал это имя, резко напрягшейся и обнажающий свой серп, Лай. Не успело пройти и секунды, как человек в броне появился за спиной у бога, оставляя на своём месте мумию в похожей экипировке. Но не успел человек нанести удар, как его тело отлетело в сторону от удара молота мужчины с длинной огненно-рыжей бородой и загорелой от огня кожей.

— Я тоже тебя рад видеть, бывший правитель Фив, — всё также спокойной ответил невозмутимый Бог Правды, перекручивая посох в руках и медленно шагая в сторону отлетевшего Лая. И не успело пройти и секунды, как глаз на посохе открылся и, словно предупреждая своего владельца об опасности, чёрные мечники девушки тут же отлетели в сторону и упали на мраморный пол без чувств.

— В любом случае, я ничего не могу сделать тем, чью ложь не вижу. Мои силы заблокированы барьером, гора под остановкой времени… — на эти слова, Ноксимильян также напрягся, как и медленно встающий Фараон. — …а оставшаяся стража Олимпа, даже если успеет прибыть сюда, погибнет от рук подчиненных центурионов Аида.

— Хватит болтать, — прервала речь Аполлона Еретичная Ведьма, которая начала призывать своих новых Волчьих воинов, а её лучники в зелёных одеждах навели луки прямо на Бога вместе с магами, что стал колдовать все известные им заклинания из своих маленьких по знаниям фолиантов.

— Впервые я с тобой согласен, ведьма, — поддержал её Лай, доковыляв до девушки и занеся хопеш за спину. А Нокс, подлечив и себя, и фараона, стал заряжать свой костюм для быстрый атаки и молча приготовился к затяжному бою с тем, кто возможно, знает все его приёмы. Именно поэтому механист принял решение на разрешение своим автоматонам, что только получили необходимую для них директиву на немедленное создание быстро устанавливающихся ловушки с помощью подручных средств, и подкреплённых магией времени самого Ноксимильяна.

Не успело пройти и мгновения, как механист рванул вперёд, стараясь уничтожить посох в руках Аполлона, а Лай призвал новых мумий и повторил манёвр Нокса. Тем временем, подчинённые девушки выпустили стрелы или зарядили различные заклинания, покрывая огнём пространство рядом со спокойным мужчиной.

На их удивление, Бог Правды лишь молча принял заклинания призванных магов и уклонился ото всех атак, но не сумел защитить свой драгоценный посох. Это и стало его ошибкой, ибо стояло ему лишиться способа противодействия атакам подчиненных, как сам Аид стал обращать его в камень. Заметив факт запечатывания бога, Нокс тут же опустил своё оружие и, подойдя к телу запечатанного, стал потихоньку растворять каменное изваяние в поисках руны. Найдя её, механист тут же засунул плоский камешек в маленькую сумку, расположенную ниже спины, и это стало сигналом для остальных, из-за чего они и опустили свои посохи или хопеши, частично расслабляясь.

— Хм. Он… не был настолько сильным, — произнёс очевидное фараон, выходя из боевой стойки и прикрепляя свой серп на бедро. Тем временем, Ведьма призвала несколько новых магов и мечников, став командовать своими остатками боевой силы и ставила в их более подходящие позиции обороны от новых атак. — Минутку, мне кажется, или с Аполлоном был ещё кто-то?

На этот неожиданный для девушки и достаточно своевременный для Ноксимильяна вопрос, последний молча указал куда-то в сторону. Там, стоя в небольшой тени от колоны, готовилась к атаке груда мышц с двумя гигантскими молотами и гривой рыжих волос, что выбивались из-под кожаного шлема-повязки. На ладонях мужчины горело яркое пламя, а рядом с ним иногда появлялись длинные мечи, что словно создавались в спешке или каким-то неумелым кузнецом.

— Докладываю: этот бог чрезвычайно сильно атакует. Совет: опасайтесь ударов его молотов, — доложил полумеханическим голосом Нокс, что как можно быстрее отбегал из зоны возможного удара, на ходу перекручивая своё оружие и рванул снова в атаку, на этот раз стараясь держаться на расстоянии недостижимом для молотов.

Поддерживая мечника, Ведьма послал своих воинов с волчьими шлемами вперёд, пока маги с сними прожилками улетали в тени и готовили новые заклинания. Только заметив исчезновение собратьев, лучники в каменных масках и зелёных одеждах тут же запрыгнули на вершины разбитых колонн и помогали отходить мечникам, как можно дальше, чтобы те не пострадали от огромных молотов. Сам же Лай, что подозвал к себе воскрешенных мертвецом и зарядил энергией Аида свой хопеш, резко бросился помогать магу времени, блокировав своим серпом один из выпущенных клинков.

— Грах! — издав боевой клич, Гефест появился около фараона, не ожидавшего такой прыти и силы конкретно этого мужчины, и опустил сразу оба своих гротескных молота на треснувший от приложенной силы золотистый серп. Это и стало ошибкой, открывающей спину мужчины для режуще-колющего удара Нокса, сейчас схватившего выпавший из рук замотанного в бинты мертвеца пропитанный маной Аида хопеш. Ускоряя себя магией времени, механист протаранил своим телом и нанёс сильный разрез по незащищённой ноге.

Не успело пройти и мгновение, как Гефест, издав последний вздох, стал медленно обращаться в камень, руками пытаясь достать до своих противников. Когда проклятие добралось до торса бога, последний уже успел замахнуться молотом, но не прошло и секунды, как и рука была покрыта белесно-красным камнем, в котором, словно вены, протекала синеватая энергия.

Неожиданно, пространство вокруг людей стало покрываться небольшими трещинами, возникающими словно из воздуха и заставляя комнату потихоньку наполнятся каким-то синим дымком, что с каждой секундой становился всё плотнее и плотнее. И так длилось до того момента, пока эта энергия не рванула к взлетевшему над землей Аиду, попутно сбивая с ног всех, до кого прикасалась и ломала непрочные или покосившийся колонны.

— Вот демон… — сдерживая злость, прошипела сквозь зубы Ведьма, медленно вставая на ноги. Только встав на них, её подручные тут же подскочили к ней и помогли встать заклинательнице, заодно прикрывая группу воинов своими же телами, образуя подобие защиты.

Тем временем, друг напротив друга стояли два Верховных Бога. Первый выглядел, как труп из-за своей мертвецки синей кожи. Его спускающиеся вниз локоны чёрных волос парили рядом с головой, в то время как он сам левитировал в нескольких метрах над мраморным полом и иногда касался летающих вокруг него частицам чёрно-синей маны смерти. Летая вокруг тела Аида, они создавали вихрь под ногами мужчины и поднимали его всё выше и выше над полом, заодно создавая небольшие магические круговороты в его раскрытых ладонях.

Второй же бог выглядел, как высокий мужчина с волевым подбородком и осторожными, но каменными чертами лица, придающие ему некую монолитность и величественность. В его широких руках покоился сияющий трезубец, на концах которого медленно вытекала чистейшая вода, а его белая борода и такие же волосы с редкими синие-голубыми волосками ясно говорили, что это был Бог Морей.

— Я верил тебе, Аид! — кричал Посейдон, размахивая своими руками и указывая на собственного же брата опасно оскаленным трезубцем. — Я не хотел такого исхода! Я желал тебе помочь!

— Как и я, Посейдон, — с максимальным холодом в голосе проговорил взлетевший ещё выше Аид, смотря на своего брата с огромным пренебрежением. — Но ты лишь смотрел, как меня втаптывают в грязь эти недобожки, не делающие совершенно ничего из своей работы. Может быть, ты <i>хотел</i> помочь… Но фактически, сделал для помощи столько же, сколько и они, — потихоньку всё сильнее злился Аид, подбрасывая руны с изображением богов в воздух, отчего те, подчиняясь потоку маны, медленно собирались в постоянно движущееся кольцо около руки бога. — Ты такой же, как и эти бездельники, смахивающие на мои плечи всё больше работы, а теперь они возмущаются, что Я заставил Зевса пасть!

— Ты возводишь свою жизнь так, словно это что-то из ряда вон выходящее! — оспорил слова Бога Смерти Посейдон, создавая с помощью своего оружия стену из воды вокруг собственного тела. — Только безумцы и дураки всё возводят в абсолют, пойми же ты! Каждый из нас работал, каждый из нас что-то делал, пока ты сидел у себя в мире и делал совершенно ничего! И сейчас ты приходишь сюда и начинаешь на нас скидывать все свои проблемы?! Почему ты поступаешь, как идиот?! Почему ты просто не можешь их простить?! За что ты, в конце-концов, мстил, ответь же мне!

— Заткнись! — взорвался в ненависти взлетевший в урагане из маны Аид, медленно подлетая к своему брату. Вместе с криком, мужчину накрыла тёмная волна, полностью состоящая из жаждущей маны смерти, медленно пожирающей водяную защиту бога. — Это вы погрязли в празднествах и развлечениях, когда я работал, пахал, как самый забитый осёл! Пока вы сидели у себя в храмах, я выполнял Вашу работу, брал на себя Ваши поступки, взял на себя самый мёртвый мир и превратил его в место для тех, кому нет выхода! А что сделал ты? Зевс? Гера? Да даже, демон его бери, Гефест?!

— Мы многое сотворили! — вмешалась в разговор Гера, что указывала на Аида самым сильным оружием Зевса, выполненном в готическом стиле, чем-то напоминая оскаленную искрящуюся молнию с обвязанной неизвестной кожей рукоятью. — Как ты можешь этого не понять?! Только благодаря нашим силам, силам Зевса мы живы!

Прервав речь девушки, мужчина запустил в сторону богини один из вихрей, что, не успев долететь до неё несколько метров, растворился в ударе меча. Не прошло и секунды, как полы мраморного храма разошлись и нанесли сильный удар в живот Геры, откинувший её вбок, и выбивший оружие из рук. Только заметив выпавший меч, мертвецы фараона тут же закрыли его своими телами и позолоченными щитами, всем своим немёртвым видом показывая, что они будут его оборонять.

— Ясно, — спокойно проговорил Аид так, словно и не было сильнейшего нервного срыва и всепожирающей ярости, вьющийся в его смертельной мане. — Вот какого твои мысли.

Мгновенно появившись около Посейдона и схватив его за шею, Бог Смерти поднял его над землей. Медленно закручивая огромные синеватые вихри вокруг тела мужчины и окружающего их пространства, Аид стал потихоньку поглощать энергию через быстро создающийся щиты из воды. — Тогда, я скажу тебе так: если ты не со мной, значит, ты против меня. Я давал тебе шанс, мой дорогой брат, но ты сам отказался от него. Прощай.

— Плевать мне на твой шанс! Ты уничтожил наш пантеон! — разгневанно прохрипел в лицо Аиду эти слова Бог Морей, заставляя того сжать хватку на шее Посейдона. Секунда, и на Олимпе произошёл мощнейший взрыв в небо, исходящий от снова рассвирепевшего бога Смерти, поднимающего вверх некоторые куски колонн ввысь, направляя мусор в небольшие вихри. Медленно создавая вокруг себя энергию смерти, что придавливала к полу Геру и пугала подчиненных, мужчина собирал в своей руке заклинание чёрно-синего цвета, что было готово поглотить Посейдона в любую секунду.

— Я здесь пантеон! — закричал Аид, став максимально непохожим на себя самого. Его длинные волосы превратились в синее пламя, сияющие на голове, а окружающая его мана подсвечивала человеческое лицо, выражающее чистейшие эмоции, похожих на разочарование и практически детскую обиду. — Теперь нет тебя! Нет Зевса, Гефеста, и остальных! Есть лишь я, который будет править этим балом! И ты мог стать одним из тех, кто будет править вместе со мной!.. — замолчал Аид, смотря в глаза разочарованного Посейдона и увидел в них неожиданную для мужчины жалость. Не выдержав, бог кинул тело брата в угол комнаты, вновь став потихоньку наматывать на свои руки вихри темной энергии. — Не смей так смотреть на меня! Мне теперь не нужна твоя жалость!

— Безумец. Ты лишь безумный идиот… — в полном отчаянии проговорил беловолосый Посейдон, откашливаясь и смотря на своего бывшего брата с жалостью, не в силах направить на него оружие. — Мои слова, Аид, правдивы. Пантеон умрё…

— Он не умрёт, — прервал речь Бога уже теперь спокойный, но до жути расстроенный Аид, беря в руки трезубец и превращая его в большой тёмный клинок, на краях которого образовывался черный туман. — А теперь, тебе пора замолчать навечно, Бывший Повелитель Морей.

Мирно опустив голову, тем самым принимая поражение, мужчина принял в своё тело мертвецки-холодный снаряд маны. И в следующее мгновение тело Посейдона стало зарастать водянистым камнем, дабы через секунду начать раствориться в синих хлопьях, летящих на выход, и походя усиляя и так неслабую нежить Аида, которые от маны бога потихоньку меняли свой внешний вид.

— Нет… — в страхе прошептала Гера, смотря на то место, где в последний раз видела каменное тело беловолосого Посейдона. Посмотрев чуть вбок, она заметила, как бывшие скелеты и живые мертвецы чернели и покрывались каким-то синим туманом. Спустя несколько секунд щёлканья костей и стонов немёртвых, всех слуг заковали Аида в крепкие доспехи, переливающийся в огне факелов и горящего храма.

— О да, Гера, — насмешливо проговорил Бог Мёртвых, приняв страх рыжеволосой жены Зевса за подобие радости. Повернувшись в сторону побледневшей девы, Аид махнул рукой своим новым подчинённым и медленно пошёл к трону, шагая как раз в сторону девушки. — Наконец-то ты избавилась от своего, кхм, мужа и его дружков.

Резко остановившись перед ней, мужчина попытался подать руку Гере, заодно останавливая немёртвую группу сильной нежити и позволяя очухавшимся помощникам Бога встать на пути к трону, начиная приготовления для объявления нового правителя. Но та резко подняла голову, тем самым показывая небольшие слезы в уголках глаз. Во взгляде девушки было что-то колючее или гневное, что-то, что было готово отомстить синеволосому, но, словно одумавшись, девушка тут же опустила голову и скрыла ярость за длинными волосами.

— В чём дело? — слегка обескураженно спросил Аид, смотря на рыжеволосую женщину слегка растерянным взглядом. Та, заметив недовольно-заинтересованное выражение лица, слегка побледнела и попыталась сама встать на ноги, что удалось спустя пару секунд и одного-два подкашивания непослушных колен.

— Н-ни в чём. С-с-совершенно, — заикаясь, стала разубеждать в чём-бы то ни было Аида Гера, активно махая ладонями из стороны в сторону и бегая глазами по залу в поисках спасения. На её беду взгляд девушки зацепился за стоящих около трона помощников мужчины, которые недобро сжимали острые оружия или трогали изголовья своих посохов. Тоже касалось и нежити, чьи появившийся ярко-жёлтые руны засветились сильнее, слегка подсвечивая синеватую дымку.

На её радость, Аид лишь отвёл от неё взгляд и вновь отправился к трону, на ходу подтягивая к себе дымок. На удивление Геры, на мраморном полу Олимпа медленно стал проявляться огромных размеров рисунок-руна портального перехода, а затем появился и сам портал, из которого вышла ещё одна орда разномастной нежити. Они были одеты как в обыкновенную и даже привычную для Греции броню, так и в рунические доспехи, внутри которых звучали щелчки механизмов и скрежеты сервоприводов, приводящих этих автоматонов в движение.

И всем этим ужасающим и торжественным парадом командовало неизвестное, по всей видимости, гуманоидное существо в чёрно-серой мантии, закрывающей всё лицо в тень. Металлические вставки на одежде сущности, что пришли в движение, когда пришедший маг нашёл взглядом синеволосого бога, словно сотни змей переползи по тёмной фигуре и стали строить армаду по краям зала, ещё больше подчеркивая мощь стоящего перед девушкой мужчины.

— Ну что, мои Центурионы, — раздался довольный голос Аида. Переведя взгляд, девушка заметила, как он уже потихоньку поднимался по ступенькам до белого, сделанного словно из чистейшего в мире мрамора, трон. А лицо мужчины, в котором отражалось полное превосходство и уверенность, особенно сильно выделялось на фоне его прошлого, что было полно агрессии и разочарования. — Пришло время для нового божественного пантеона!

Только услышав своего создателя, вся нежить переложила оружия из костяной руки в другую и, перекрутив клинки, встали на одно колено, втыкая остриё в мрамор. И с каждым шагом, что приближался Аида к вожделенной цели, всё больше нежити склонялось в поклоне, и всё сильнее мана выходила из-под контроля, став медленно собираться в вихрь, что образовывался прямо над троном и был прекрасно виден в дыре уничтоженного потолка.

— Слава Новому Богу Греции! — неожиданно пронёсся по Олимпу клич от гордого и смотрящего на мужчину Талкина, что склонился на одно колено, торжественно махнув магическим плащом. Его примеру стала подражать и стоящая рядом с ним тёмная нежить, после которой на колено пал и тёмный балахон, что также склонил колено с характерным шелестом одежды и треском магических инструментов под тканью.

— Слава Его Великолепию! — раздался почтенный и лишённый едкости голос, со стороны упавшей на одно колено Ведьмы, помимо этого положившей свой посох рядом с собой. И похожие выкрики стали звучать всё сильнее в толпе мечников, ставящих оружия перед собой. Хмыканья лучников, падающих на одно колено и прижимающих руки со стрелами к тем местам, где у человека должно быть сердце. Шёпот со стороны магов, убирающих фолианты себе за спины и поглощающих остатки синего тумана.

— Слава Владыки Смерти! — активный и полный гордыни крик пошёл со стороны Лая. И поддерживая своего лидера, золотая армия огласила ряды мычанием немёртвых и треском костей, вместе с вскинутыми ввысь кулаками и оружием. Закончив эти действия, воскрешённые также встали на одно колено, прямо перед шагающим перед ними Аидом.

— Слава Богу Триумфа технологий и прогресса! — имеющий неожиданные нотки радости, проскрипел механический звук, походящий на приятный мужской голос, от Ноксимильяна со скрежетом механизмов от его армии. Последняя построилась в подобие металлического коридор и выпустила вперёд себя чистый дым, обволакивающий ноги шагающего Аида.

Медленно, под аккомпанемент из воплей нежити, лязга шестерёнок и голоса призванных существ, синеволосый мужчина взошёл на небольшую лестницу из цельного мрамора. Когда его нога коснулась подставки для трона Олимпа, каменное изделие стало претерпевать сильнейшие метаморфозы. Белый с редкими зелёными прожилками мрамор темнел и пускал вместо зелени синеватый свет, обволакивающий символ величия Греции. Секунда и вот, в небеса выстреливает столп, перекрывающий весь свет на территории государства и полисов, делая сильнее и многочисленнее, и без того множественных монстров, тем самым говоря лишь одно:

— Божества пали, — прошептал улыбающийся и безмерно счастливый Аид, кладя руки на подлокотники трона и вытягивая их вниз, заставляя камень струится, словно воду. — А значит, да здравствует новое Божество!

Только услышав слова своего идола, толпа огласила зал криком победы и торжества, вставая с колен и вскидывая кулаки ввысь, став слагать имя Аида. И в этот момент, Гера, наблюдающая за вихрем маны и радующимися существами, была готова поклясться, что перед ней не тот Аид, которого она знала, о нет…

…перед ней был ужасающий монстр, что станет сильнейшей угрозой. И этот кошмар сейчас счастливо смеялся на троне и праздновал начало новой эпохи для Греции.

<center><b>***</b></center>

Мертвецкая тишина наполняла некогда полные проулки между деревянных домов, и хозяйственных построек. Редкие наблюдатели, в лице высоких существ с ногами козлов и рогами на голове, часто замечали обгоревшие тела как и людей в белых одеждах или максимально простой броне из кожи, так и трупы собратьев, убитых мечами, вилами и другими вещами хозяйственного обихода. Тут, на удивление вальяжно шагающих монстров, в одном из горящих домов прозвучал грохот и из облака чёрного дыма показалась фигура человека.

Как только человек понял, что его заметили, он тут же рванул вперёд и попытался пристрелить стоящего впереди плохо-бронированного сатира. Но тот, только заметив летящую в него подгоревшую стрелу, тут же заблокировал её деревянным щитом. Только это ему мало помогло, ибо в шокированного монстра рядом с владельцем щита прилетел небольшой кинжал, пронзивший шею сатира мгновенно убивая того.

— Умрите, лесные твари! — вскричал одетый в сшитую из больших листьев одежде человек, ударяя другого сатира по колену. Когда он пригнулся, мужчина достал нож и профессионально разрезал бежевую глотку монстра. Только ценой за этот безрассудный манёвр послужила его спина, которую с силой продырявил начинающий ржаветь медный меч.

Издав похожий на рычание звук, сатир раздраженно пнул тело еле дышащего мужчины куда-то к плетённому из крепких палок забору, где лежало тело какого-то юноши в чёрной кожаной броне. И, так как трупу больше не нужны вещи, монстр решил приватизировать бывшую собственность человека себе.

Довольно выпустив горячий воздух через ноздри, монстр медленно проклацал копытами к телу. Оттащив за одежду местного охотника, сатир уже потянул руку к набедренному кинжалу у себя на поясе, как в следующую секунду почувствовал сильный толчок и удар в морду. Попытавшись встать, сатир получил второй удар, на этот раз в живот, и через секунду заметил летящий в него кинжал, который держал в руках недавний труп.

На какое-то время воцарилась тишина, еле прерываемая тяжелым дыханием мужчины, лежащего на уже бесчувственном теле сатира. Напряженность раненого не спадала и не нарушалась, даже несмотря на крики и лошадиное ржание где-то вдали, а даже наоборот, с каждой секундой всё повышалась. Но вскоре, не заметив угрозы, человек решился, и, простонав проклятие себе под нос, он вновь попытался встать на ноги, рукой отмахиваясь от потоков гари и тёмного дыма от горящего дома.

— «Я жив!» — промелькнула мысль в голове мужчины, чей кашель становился всё громче, а боль в груди и по всему телу всё сильнее. Решив не задерживаться в опасном для его лёгких месте, человек медленно поплёлся подальше от дома. Но не сумев сделать и два шага, мужчина резко зашёлся в сильном кашле, после которого на собственной руке он почувствовал какую-то жидкость, а во рту привкус железа. Присмотревшись к руке и локтю, он заметил кровь на ладони и дорожку из неё, выходящую прямиком из-под нагрудника.

Чертыхнувшись, человек медленно присел на тёплую землю и стал стягивать с себя закрывающий рану нагрудник, случайно сильнее пачкая тот в своей крови. Оттянув от горячего тела подпаленный в районах рук подоспешник, парень принялся рвать его на лоскуты и перевязывать раны. От резкой боли, созданной касанием горячей ткани к ране, изо рта мужчины вышло болезненное мычание и какой-то холод в ладонях, что стал потихоньку распространяться до побитых локтей.

— [«Магия Природы: Восстановление»], — проскочил полушёпот в больной голове пытающегося закрыть рану Кронкера. Через секунду, холод распространился на всё тело мужчины и избавил от боли, залечивая все раны и оставляя за собой лёгкую прохладу с ещё более сильной головной болью.

Посмотрев на раскрытую ладонь, мужчина заметил факт исчезновения маленьких ранок на ней, но медленное засыханье уже бордовой крови. Аккуратно отвязав от тела тряпку, человек вытер кровь с ладони. Закончив, он быстро побежал к ещё целому деревянному дому, на пороге которого и сел, переводя дыханье и начав медленно поддаваться панике.

— К-какого?.. — шокировано прошептал Кронкер, вновь смотря на то ли свои, то ли чужие руки. Стянув с одной из них наруч из кожи, он выдохнул через зубы и снова принялся рассматривать крепкие жгуты мышц. — Э-это же не моё те… Вух, спокойно.

Медленно поднявшись по стене и опираясь на неё, человек поковылял в только ему известную сторону, бубня себе под нос: — Подумаем логически: я был дома, где был подорван той дурой. Я, каким-то образом, получил ножевое ранение и прибил какого-то мужика со странной одеждой. Кроме того… Вух, как же болит башка.

На секунду остановишь, мужчина вытер со лбам тёплый пот и вновь продолжил свой путь, на этот раз шагая более твёрдой походкой и всё также строя себе под нос картину произошедшего: «— Кроме того, я оказался в какой-то деревне, чем-то похожей на филиал для обучения пожарных. Или то был лагерь? Не важно, сейчас… Какого хрена?!»

Последнее прокричал падающий на спину Кронкер, во все глаза смотря на обгоревшее тело мужика в броне. Не заметив признаков жизни от тела, мужчина стал резко отползать от трупа сатира, смотря на него шокированным взглядом.

— Ч-что это?! Вух, — вновь неведомым способом успокоившись, стал осматривать мёртвого Кронкер, краем глаза наблюдая за неспокойным окружением.

Осторожно подойдя к телу, мужчина извлёк из замеченных им ножен небольшой кинжал из, по всей видимости, меди. Сделав несколько взмахов, Кронкер заключил: «— У нас есть кинжал. Уже неплохо. А также неизвестные тва… сатиры», — неожиданно для самого себя поправил собственное суждение и прервал ход своих мыслей мужчина, замирая на месте и наблюдая за телом погибшего с небольшой долей подозрения.

— Стоп, как я его назвал? Сатир. Сатир-сатир-сатир. Где я уже слышал это имя?.. Точно, греческие монстры, которые… кем там они бы не были…

Вдруг откуда-то спереди раздался какой-то шум, а затем и лошадиное ржание вместе с гоготом, чем-то напоминавшим мужской голос. Не удержав порыв любопытства, мужчина оглянулся по сторонам и, заметив идущие в ряд дома, решил пробежать рядом с ними до источника шума.

Обернувшись, человек подбежал и схватил свою подпаленную броню. Кое-как отрезав от неё поврежденные участки, Кронкер заново застегнул её и взял обратным хватом кинжал в руку, побежав к источнику шума. Вскоре тот смог обнаружить огромное поле, на котором бегала беспокойная лошадь с длинной гривой, а за ней бегали раззадоренные сатиры с короткими рогами на голове и один большой серый кабан, который визжал и махал небольшими клыками. И, судя по тому как он иногда врезался в каменную ограду, кабан был крайне неповоротливым.

Рядом с полем стоял старик, что отмахивался посохом-костылём от маленького кабана, что визжал и скалил слегка окровавленные клыки. Оттолкнув от себя монстрика, мужчина добился того, что его ноги были протаранены всем тельцем серого уродца. Мгновение, и лёгкий череп кабанчика был проткнут кинжалом, а монстр умер, издав напоследок громкий и противный писк, заставивший бегающего по полю монстра обернуться на крик.

— К-Крекер?.. — испуганным голосом проблеял одновременно знакомый и незнакомый Кронкеру мужчина, выглядывая из-за каменной ограды и смотря на него с огромным удивлением. Секунда, и его спокойные глаза перевились на морщинистое лицо старика, заставляя его сильнее побледнеть, а от крика разъярённого кабана и вовсе спрятаться за оградой.

— «Чёрт! Чёрт! Чёрт! Это кто вообще?!» — мысленно паниковал воин с кинжалом, что не полностью отразилось на его непривычном лице. Поэтому, для наибольшего эффекта, человек решил заскочить за каменную стенку, присев рядом с мужчиной.

— Кронкер, это правда ты?.. — с некой надеждой спросил мужчина, слегка выглядывая из-за забора и сжимая в руках трость. Услышав повторный визг из-за укрепления, старик вновь затрясся в страхе, но, на удивление человека, сидящим рядом с ним парень был максимально спокоен.

— Он самый, Тимаес, — ответил на повторный вопрос Кронкер спокойным и холодным голосом, сам себя ошарашив тем титаническим спокойствием, с которым он проговорил ответ.

— Й-ясно… — заикнулся старик, слегка побелев. Но услышав лошадиное ржание, названный Тиамесем мужчина вынужден был схватить парня за плечи и закричать ему в лицо, указывая на сатиров морщинистой рукой: — Кронкер! Помоги! Спаси мою малышку! Умоляю тебя!

Смотря на умоляющего его старика, на греческую одежду и деревянные дома, на монстров, что заполонили улицы, наконец-то Кронкера посетила мысль, что душила и гнала его:

— «Это… не мой мир!» — отчаянно отразилась мысль от стенок черепа.