Жидкость в колбе над горелкой мерно кипела, постепенно меняя цвет с чёрного на глубоко-фиолетовый. Рашад следил за малейшими изменениями, отсчитывая секунды про себя, будто не доверял им же созданному таймеру, который должен был вовремя подать сигнал. Но, может, потому он и смог стать Третьим Архимагом, что скрупулёзно отслеживал все эксперименты и перепроверял спорные результаты, как сейчас?
Пламя горелки вдруг вздрогнуло от порыва сквозняка: в соседнем помещении открылась и тут же с грохотом захлопнулась дверь. Прислушавшись к заполнившему коридор громкому голосу, источник которого приближался к его кабинету, Рашад покачал головой. Уголки его губ было приподнялись, но стоило двери кабинета распахнуться, как лицо архимага вновь стало строгим и непроницаемым.
— ...через пять морей, но ни одна живая душа не хочет рассказать, как тут поживает лучший из учё…
— Пятнадцать секунд, Рикардо, — Рашад предостерегающе поднял указательный палец, не отрывая взгляда от колбы. Впрочем, он примерно представлял, что увидит, если глянет выше неё: пусть капитан исольских пиратов отличался непостоянством, его страсть к ярким нарядам и всевозможным побрякушкам с перьями и бусинами оставалась неизменной.
Рикардо вздохнул и, видимо, присел на край одного из лабораторных столов. Что-то звякнуло и покатилось по полу — Рашад едва заметно поджал губы, но промолчал: он уже привык не оставлять ничего хрупкого или потенциально опасного в пределах досягаемости этого ходячего (или всё же плавучего?) бедствия. Наконец звякнул таймер, и архимаг, тут же погасив горелку, ловко подхватил колбу держателем и принялся изучать её содержимое на просвет. Оставшись довольным результатом — консистенция в пределах нормы, прозрачность не менее сорока процентов, — Рашад удовлетворённо кивнул сам себе и не глядя протянул свободную руку к соседнему столу. Нахмурился, не найдя искомого, и раздражённо моргнул, переводя туда взгляд.
— Рикардо, ты не видел тут бесцветную руну? Лежала прямо здесь…
— Нет, не видел. Или — постой, ты об этой?
Кубик полупрозрачной материи блеснул в смуглых пальцах. Рашад непроизвольно потянулся за искомым, но Рикардо, лукаво улыбаясь, отвёл руку с добычей в сторону.
— Ты делаешь это каждый раз, — пробормотал архимаг и наклонился к пирату, торопливо прижимаясь губами к его губам. Тот ухмыльнулся в короткий поцелуй и только тогда позволил забрать руну.
— У тебя такой серьёзный вид, когда ты что-то ищешь, что я сразу чувствую себя хранителем величайших тайн Вселенной.
— На этот раз — всего лишь тайны синтеза рун тьмы, — протянул Рашад, капая жидкость из колбы на руну, и покачал головой, наблюдая за метаморфозой. Колба отправилась обратно на штатив, руна — в отдельный ящик для образцов. Осталось записать результаты — и…
— Эксперимент окончен, — заключил архимаг, закрывая блокнот, и наконец поднял взгляд на своего гостя. Было бы нечестно не признать, что он скучал по этой наглой физиономии. — Рад видеть тебя, бандит.
— Не бандит, а благородный капер! — тут же привычно возмутился Рикардо, но расплылся в озорной улыбке.
— Как скажешь… Ты сразу ко мне или уже встретился с Лучеликой?
Исолец всплеснул руками и вытащил из-за пазухи стопку бумаг:
— Сердце звало меня прямиком в Третью Башню... но береговая охрана сказала: только через основной Люмисэйд. Госпожа Ла’элея передаёт привет и кучу поручений, как всегда.
— Весьма в её духе… — Рашад пробежал взглядом заголовки документов и, не обнаружив ничего срочного, отложил бумаги в ящик стола. Закрыл его на ключ. Проверил, все ли реагенты убраны на своих места после опытов. Задумчиво покачнулся на стуле...
Ну вот опять. При каждой встрече с Рикардо он ловил себя на ощущении, будто нарочно оттягивает неизбежное — то, ради чего они и встречались каждый раз как ни в чём не бывало, неважно, сколь долгой была разлука. Впрочем, делал он это не из неприязни — скорее напротив, ради приятного чувства предвкушения. Странно, да, но с точки зрения большинства их отношения в целом, пожалуй, были престранными. Однако их двоих, нашедших друг друга чудаков, они вполне устраивали. Пусть и не слишком сведущий в считывании характеров и эмоций, Рашад всё же понимал, что Рикардо переменчив, словно исольский бриз, и что его невозможно удержать на одном месте — и с одним партнёром. Его это не смущало — и Рикардо, в свою очередь, был в курсе этого, как и того, что Рашаду вполне хватало их редких, но бурных встреч. Если быть точным, до встречи с разбитным пиратским капитаном Третий Архимаг мало интересовался интимной стороной жизни — и вполне вероятно, что без этого знакомства не заинтересовался бы вовсе. Рикардо же в последнее время то и дело подкалывали, уличая в необычном для него постоянстве, если так можно было назвать его регулярные добровольные командировки в Люмисэйд.
Они меняли друг друга, как два реагента в одной колбе — и в то же время в ходе этой странной реакции оставались сами собой.
Рашад вздрогнул, отвлекаясь от своих мыслей, когда крепкие руки коснулись его плеч, разминая затёкшие мышцы, а затем стиснули его в объятиях — тёплых и горьковато пахнущих морем.
— Хватит делать вид, что занят. Мы так давно не виделись, — хрипло пророкотало над ухом, и эльф наклонился навстречу, умиротворённо зарываясь носом в мех воротника.
— Просто проверяю, всё ли убрал — ты же меня точно надолго отвлечёшь.
— Освободился бы пораньше — не пришлось бы вспоминать. Я же писал, что к двадцатому числу точно буду.
— Сегодня уже двадцатое?..
Рашад отпрянул, растерянно хлопнув ресницами, и нашарил на стене над столом календарь, закрытый записками и листами с расчётами. Действительно. И как он забыл…
— Можешь убрать эту штуку, — ухмыльнулся Рикардо, забирая из его рук календарь и откидывая в сторону. — Пока я тут, тебе точно не понадобится следить за временем.
Травянисто-зелёные глаза, кажется, блеснули едва заметной тревогой — которая, впрочем, тут же скрылась из виду, стоило шоколадно-смуглым пальцам коснуться рыжей чёлки. Даже я вижу, что ты только играешь дурачка, а на деле волнуешься. Боишься, что тебе не рады. Рашад пригладил встрёпанные медные пряди, помассировал у основания мохнатых ушей — и его почти-что-кот едва не замурчал, сожмурившись с довольным видом.
— Я тоже скучал по тебе, Рикардо.
Ласковые, пусть и заученные, словно алгоритм, слова из уст эльфа, как и всегда, послужили для Рикардо катализатором к действию. Он аккуратно снял с носа Рашада очки, а затем опёрся о подлокотник стула и требовательно наклонился за поцелуем — уже гораздо более долгим и глубоким. Попутно он успел свободной рукой огладить щёку архимага, а потом жадно стиснуть худощавое бедро. Рашад каждый раз почти забывал, насколько тактилен его любимый пират — но при встрече тот быстро напоминал об этом самым прямым образом.
— Так соскучился, взял бы тебя прямо тут, — восхищённо выдохнул Рикардо, когда они наконец разорвали поцелуй.
— Потерпи до дома, — Рашад невольно улыбнулся, заражаясь его восторгом.
— Ты каждый раз так говоришь. Дома скучно!
— А рисковать моей работой тебе, значит, весело?
Рикардо нетерпеливо прянул кошачьими ушами:
— Можно подумать, у вас тут никто этим не занимается. Ты просто об этом не знаешь…
Рашад отвёл взгляд от хитрой рыжей морды, понадеявшись, что цвет кожи скроет непрошеный румянец. Думать о том, что кто-нибудь из коллег может уединяться с кем-то на рабочем месте, было неловко.
— Что ж, если ты так настаиваешь… — протянул эльф, когда Рикардо встал на ноги и принялся мерить кабинет шагами, — мы могли бы попробовать.
Но едва лицо исольца озарила довольная улыбка, Рашад продолжил:
— Правда, для этого тебе пришлось бы быть тихим, что по определению невозможно, так что, — он поднялся со стула и решительно направился к выходу, — идём домой.
Разумеется, Рикардо не был бы собой, если бы позволил ему уйти просто так. Рашад коротко вздохнул, когда его развернули и прижали лопатками к закрытой двери. Пират был примерно одного с ним роста, но физической силы ему было не занимать, так что при желании он с лёгкостью мог поднять архимага на руки. Спасибо хоть на плечо не закинул.
— Мужлан, — коротко заключил Рашад, напустив на себя нарочито строгий вид.
— Недотрога, — нежно парировал капер, наклоняясь ближе. — Я же вижу, что ты не против. Я вообще в этом крыле никого не встретил, пока шёл — да и кому надо за тобой подслушивать…
Глаза-изумруды глядели так умоляюще, а тяжесть навалившегося горячего тела слегка кружила голову, так что Рашад вздохнул и провёл одним из множества своих колец над ручкой двери, запирая её.
— Ладно, — он сдвинул брови к переносице. — Но если хоть кто-то узнает — всё свалю на тебя.
— Дипломатический скандал! — восторженно выпалил Рикардо. — Что может быть лу...
Рашад подавил этот возглас, впившись в губы пирата поцелуем, а затем прошипел в них же:
— Потише. Иначе это твой последний секс со мной.
— Молчу как рыба, — прошептал Рикардо и от избытка чувств сгрёб любовника в тесные объятия.
С самого их знакомства Рашада удивляло, как этот шумный мужчина умудрялся заполнять собой всё. Где бы ни оказывался Рикардо, о его появлении тут же узнавали все в округе: невозможно было не услышать издалека мелодичный исольский говор и не заметить пёстрый и слегка нелепый наряд. А после их неожиданного сближения это впечатление лишь усилилось: как только Рикардо появлялся рядом, то тут же занимал всё свободное время и пространство Третьего Архимага. И, чего уж греха таить, мысли тоже.
Лениво поборовшись, Рашад не слишком охотно выскользнул из объятий и указал на ближайший стол:
— Можем расположиться тут без риска разбить реагенты и устроить пожар. — Он торопливо запихнул пару стопок документов с него в ближайший шкаф. — И избавь меня от своих каламбуров про пожар в штанах, давай уже к делу.
— Тебе же они нравятся, — негромко хмыкнул Рикардо.
Он деловито усадил Рашада на столешницу, становясь между раздвинутых длинных ног, а затем бесцеремонно стянул с его плеч арафатку.
— С чего ты взя… а-а-ах… — эльф шумно задохнулся, когда исолец оттянул ворот свитера и покрыл поцелуями чувствительное место у основания шеи.
Рикардо хитро ухмыльнулся в смуглую шею и провёл вдоль неё кончиком носа:
— Ну вот, а ещё мне говорил не шуметь.
Рашад тщетно пытался унять участившееся дыхание, но собственное тело реагировало на горячие прикосновения предательски легко. Впрочем, даже ему, бесконечно влюблённому в свои исследования, иногда хотелось ласки. Он же не железный. Конечно, понять это и изучить свою чувственность у него получилось не в одиночку. Прежде он не слишком придавал значение физической оболочке — тело и тело, лишь бы разум оставался острым. И только с Рикардо он смог осознать, что значит действительно ощущать себя. Быть желанным. Постепенно архимаг перестал стесняться своей долговязой фигуры, за которую его когда-то дразнили, и оттенка кожи, и некоторой неловкости, сопровождающей все его движения — очаровательной, как охарактеризовал эту черту Рикардо, когда в очередной раз уберёг его от падения. Может, это была лишь лесть, но для Рашада даже она значила многое. Например, что кто-то готов очевидно приукрасить не самый удобный факт — просто чтобы ему, Рашаду, было приятно. Это подкупало и заставляло задуматься, на что ещё готов ради него безбашенный пиратский капитан.
Архимаг беззвучно охнул и прикрыл глаза, когда Рикардо скользнул языком вдоль эльфийского уха и слегка прикусил его за кончик. Давление по-кошачьи острого клыка причиняло тонкую, едва ощутимую сладкую боль. Рашад вслепую нащупал на широкой груди исольца ожерелье с перьями и переплёл его нить между пальцев, слегка потягивая на себя.
— Задушишь, — выдохнул Рикардо, напоминая ослабить хватку, и с тихим урчанием запустил свои горячие ладони под свитер эльфа.
Рашад невольно подался навстречу тёплым касаниям и обвил ногами бёдра любовника, чтобы прижаться ближе и ощутить чужое нарастающее возбуждение своим. Тёплый, он весь такой тёплый, что можно с ума сойти без его тепла. Необходимость в этом жаре ощущалась не так остро, когда они были порознь на разных концах мира — но стоило исольцу появиться рядом, как эльф ловил себя на желании впитать его тепло каждой клеткой, чтобы хоть ненадолго согреться среди люмисэйдских снегов.
До свиданий с Рикардо он и не думал, что в Люмисэйде вообще может быть жарко.
Рашад торопливо развязал цветастый пояс на талии любовника, расстегнул бушлат и скользнул руками под пропитавшееся солью сукно, согревая прохладные пальцы о горячую кожу. Он быстро нащупал любимый шрам — у пиратского капитана их было предостаточно, но именно этот след от длинной резаной раны вдоль правой части спины особенно очаровывал архимага, льнул к ладоням в моменты страсти. Напоминал, через что прошёл его обладатель, ежедневно подвергающий себя опасности на морских просторах. Пусть его шрамы полируют чьи угодно касания, лишь бы он всегда возвращался сюда.
Стягивая с Рашада штаны, Рикардо неодобрительно цокнул языком:
— Ты на этом столе всё себе отморозишь. — Он сдёрнул с себя бушлат, и через пару мгновений эльф обнаружил себя уже в одном только свитере, едва прикрывающем гениталии, но зато сидящим на тёплой и мягкой ткани.
— Не боишься запачкать? — приподнял бровь Рашад, с интересом наблюдая, как исолец, нетерпеливо подёргивая хвостом, освобождает себя от остальной одежды.
Рикардо фыркнул и, наконец обнажившись полностью, опёрся о стол, слегка нависая над архимагом:
— Мы осторожно. А если что — отмоется.
— Отмоется в море, когда ты снова случайно свалишься за борт? — подколол его Рашад, неприкрыто любуясь ладным телом капитана.
— Лучше меня не дразни, — проурчал тот над острым ухом, щекотнув его вечно растрёпанными рыжими волосами.
— А не то?..
Вместо ответа Рикардо свёл к переносице густые брови и потянул вверх нижний край Рашадова свитера. Через мгновение эльф беззвучно ахнул от жгучих прикосновений губ к животу, а ещё через пару — едва не застонал в голос оттого, что обжигающе горячие губы сомкнулись на его члене. Он сдержался в последний момент и лишь сдавленно всхлипнул, непроизвольно запуская пятерню в медную шевелюру.
— Рикардо…
Под рыжей чёлкой блеснула лукавая зелень глаз, а затем ловкий язык скользнул вдоль всего естества эльфа, всё же заставив его издать задушенный стон. Язык Рикардо был необычным на ощупь: слегка бархатистым и более плоским, чем человеческий, но не настолько шершавым, как кошачий. И наполовину фелинокровка прекрасно знал об этой своей особенности и умело ею пользовался.
Рашад выгнулся, непроизвольно дёрнув бёдрами навстречу, и процедил сквозь зубы ругательство на родном языке. Рикардо даже оторвался на миг от своего увлекательного занятия, промурлыкав:
— Только скажи — и я перестану.
От горячего дыхания, обдавшего нежную кожу, легче не стало. Рашад опёрся руками о стол, чтобы слегка откинуться назад, для устойчивости упёрся одной ногой в плечо любовника и отдался кружащим голову ощущениям. Всё же с Рикардо ему бывало чертовски хорошо, хоть он и редко осознанно отдавал себе в этом отчёт. Лишь бы не застонать… Надо подумать о чём-то отвлечённом — например, о той теореме, над которой пришлось работать в последнее время…
Видимо, он дышал слишком шумно и надсадно, так что через некоторое время эта пытка удовольствием прервалась и резковатый голос пирата снова прозвучал где-то рядом:
— Ты так пристанываешь, что мне завидно.
Рашад распахнул глаза, с трудом фокусируя взгляд, и притянул любовника к себе, крепко целуя в мокрые губы. Свободной рукой он вслепую нашарил в кармане своих штанов — к счастью, лежащих рядом — маленькую запечатанную пробирку.
— Вот, — выдохнул он, наконец отрываясь от губ Рикардо и подсовывая склянку ему под нос. — Доделал.
— Это… — верхние уши фелинокровки озадаченно сложились, но затем снова дёрнулись вверх, — то самое? Необязательно было, можно и маслом обойтись.
— Вот поэтому учёный из нас двоих я, а не ты, — вздохнул Рашад и подтолкнул Рикардо пяткой в поясницу, чтобы шагнул ближе. — Я старался, дорабатывал формулу, исключал…
— Я это очень ценю, — перебил его исолец и, подняв перед собой правую руку эльфа, принялся бережно снимать с неё многочисленные кольца, попутно неспешно расцеловывая каждый палец.
Рашад ощутил, как заливается краской — почему-то из всего происходящего смутило его именно это проявление нехарактерной для его любовника нежности, именно оно показалось чересчур интимным. Ему ведь нравилось, что с Рикардо секс терял ту наносную сакральность, которой его пытались наделить почти все. С первого момента, когда пират, заехавший в Люмисэйд с командировкой, при встрече выпалил: "Хочу тебя", – и Рашад растерянно захлопал глазами, тщетно пытаясь придумать ответ, стало понятно, что для него это лишь простое и естественное желание, которое он стремится утолить с теми, кто ему симпатичен. А таких немало. Вот только Рашад никак не ожидал войти в их число. Был ли тому виной образ загадочного умника в очках или он умудрился очаровать пирата чем-то иным — так или иначе, Рикардо недолго ходил вокруг да около. И тогда эльф, слегка ошарашенный его прямолинейностью, решил: а что он, собственно, потеряет, если разок попробует? В конце концов, не то чтобы у него был хоть какой-то опыт в этой области. А Рашад не был бы Рашадом, если бы не стремился познать этот мир во всех проявлениях.
Но вот он уже не в первый раз задумывался, действительно ли для них обоих это по-прежнему оставалось просто встречами ради удовлетворения физиологической потребности. И, в отличие от научных изысканий, логичного ответа, подчиняющегося формулам и расчётам, тут не было.
Зато был этот шумный прямолинейный грубиян, его ловкие руки, умелый язык и пронзительный взгляд, под которым Третий Архимаг порой чуть не плавился, несмотря на то, что сам тоже владел огненной стихией. Дело в том, что если огонь Рашада был скорее светочем знаний, то Рикардо, будь он неладен, нёс в себе пламя любви. К миру в целом и его обитателям в частности, к эпическим баталиям и вкусной еде, к умным мужчинам и властным женщинам — ко всей этой жизни, в конце концов. И Рашаду нравилось порой окунаться в этот бесконечный поток жизнелюбия, греться в нём, как в тёплом свитере, что спасал его от люмисэйдских холодов. Ощущать и себя хоть немного заслуживающим ласки.
Но в мятежном сердце пирата хватало места на многих. С этим Рашад тоже смирился: печально известная ревность, сгубившая не одну судьбу, по счастью, была ему чужда. Поэтому он спокойно выслушивал и жалобы на не поделивших своего капитана любовников и любовниц из числа его команды, и страдальческие вздохи по Бьянке Девиччи, чьё сердце неизменно оставалось холодным, словно морское дно.
Одно он знал точно: сколько бы судьба ни мотала безрассудного капера по морям, в конце концов он всё равно вернётся в Третью Башню и снова будет донимать её архимага своим навязчивым, но таким согревающим вниманием.
— О чём задумался? — раздалось где-то у плеча, и Рашад растерянно моргнул: опять не заметил, как погрузился в свои размышления.
— О… задаче.
— М-м-м? — Рикардо мягко впился губами в шею архимага, а затем зализал едва заметный след.
— Задача двух тел, — Рашад тонко улыбнулся собственной шутке. — Взаимное притяжение между ними напрямую зависит от разделяющего их расстояния…
Он опорожнил согревшуюся в руке склянку себе на ладонь и коснулся напряжённого члена Рикардо, с нажимом проводя от головки к основанию. Наградой за это ему послужил рваный вздох исольца, тут же подавшегося навстречу прикосновению.
— Тише, ты же обещал. Так вот, движение в такой системе тел, как правило, имеет поступательно-вращательный характер…
— Почему от тебя даже эта заумная чушь звучит так возбуждающе? — прохрипел Рикардо, нетерпеливо толкаясь ему в ладонь.
— Потому что чем ближе эти тела друг к другу, тем выше их скорость притяжения — разве ты не слушал?
Рашад подвинулся ближе к краю стола и наклонил любовника на себя, чтобы обхватить ладонью оба их члена. Рикардо снова был повсюду: закрывал его собой от мира, опираясь руками о стол с обеих сторон, нависал сверху, заполнял восприятие шумным дыханием и пряным запахом разгорячённого тела. Белёсые росчерки шрамов, собранные в хвост медные пряди, спадающие со смуглого плеча, покачивающиеся в такт движениям серьги с пёстрыми перьями — всё это ощущалось таким нужным, таким родным и привычным, что хотелось остаться в этом моменте близости навсегда, застыть в нём, как в янтаре. Рашад привык к тому, что любое явление этого мира можно разобрать и запечатлеть, зафиксировать в виде формулы, или диаграммы, или чертежа. Это успокаивало и заземляло, давало мнимое ощущение контроля. И только этого пресловутого притяжения к хвостатому пирату ему никак не удавалось понять и рационализировать. Никакие теоремы и выкладки не могли объяснить того, почему он раз за разом соглашался на эти встречи, почему так искренне наслаждался телесной близостью, которая ещё совсем недавно казалась ненужной и чуждой.
Впрочем, главным вопросом этой задачи было то, нуждается ли она вообще в решении.
С каждым приглушённым стоном над ухом, с каждым скользящим касанием влажных пальцев мысли всё сильнее затягивало туманом. Когда мозолистая ладонь Рикардо легла поверх его, делая движения более резкими и частыми, Рашад запрокинул голову и сильнее стиснул ногами крепкие бёдра, легко вливаясь в заданный ритм. В этом взаимодействии была своя красота — и оно, подобно всему в мире, вплоть до музыки, тоже подчинялось законам природы, раскладывалось на простейшие закономерности. Частота и амплитуда движений, неизбежное повышение температуры тел в местах соприкосновения, громкость дыхания и несвязного шёпота — чем не математическая симфония?
Всё же архимаг умел держать над собой контроль даже в подобном состоянии, так что именно он отметил краем сознания, что доносящиеся как будто издалека низкие вздохи становятся всё громче. Он неохотно приоткрыл глаза и потянулся к Рикардо, едва успев заглушить его стоны поцелуем. Пальцы обдало горячей влагой, а через пару мгновений и самому Рашаду понадобилась вся его сдержанность, чтобы не оторваться от мягких губ и не выгнуться в сладком вскрике. Все формулы и схемы, размышления и сомнения пошли рябью перед мысленным взором — а затем схлопнулись в блаженную белизну.
Такое состояние почти полного отключения восприятия вряд ли продлилось дольше секунды, однако для Рашада, привыкшего беспрерывно контролировать и анализировать происходящее, это было сродни вечности. Но вот рядом раздался показавшийся оглушительным удовлетворённый вздох, нос щекотнул сладковатый запах спермы, и пелена перед затуманенным взглядом рассеялась, являя утомлённое, но до крайности довольное лицо Рикардо с прилипшей ко лбу и вискам чёлкой. Фелинокровка молча потёрся щекой о щёку эльфа, по-кошачьи прогибаясь всей спиной вплоть до хвоста, и Рашад мог бы поклясться, что на мгновение услышал благостное мурчание.
А вот архимагу было не до благодарностей: едва пошевелившись, он скривился от боли в спине, которая затекла в неудобной позе. Всё тут же стало раздражать: ткань под задницей казалась слишком шершавой, так и не снятый свитер душил и лип к взмокшему телу, потёки семени на руках и бёдрах неприятно холодили кожу и залепляли нос резким запахом. Всего за пару секунд Рашад утратил ощущение бесконечного восторга перед актом плотской любви и вспомнил, почему, собственно, был готов на такое только в редкие приезды исольского капитана.
Спасибо Рикардо, который уже привык к подобным переменам в настроении любовника и, лишь добродушно пробормотав что-то вроде: "Какой же ты у меня неженка", — принялся устранять последствия их страсти. Рашад пока с трудом воспринимал происходящее, но через какое-то время осознал, что его успели пересадить на стул, предварительно укутав в бушлат вместо свитера, и вытерли влажным полотенцем от липких телесных жидкостей. Когда архимаг окончательно пришёл в себя и огляделся, близоруко щурясь, Рикардо уже одевался, насвистывая себе под нос какую-то незатейливую моряцкую мелодию.
Рашад поджал босые ноги, забираясь с ними на стул, и стиснул пальцами грубо прошитый борт моряцкого плаща. Собрался с силами и постарался подобрать подходящие слова - те, что, наверное, от него ожидали:
— Тебе не обязательно терпеть меня таким.
— Эй, — Рикардо приподнял брови, оправляя на себе рубаху, — ты чего? Это мне нужно извиняться, что заставил тебя, ну, прямо тут… Зря я так.
Глядя на то, как поникли плечи и прижались к голове уши пирата, Рашад вскипел негодованием к самому себе.
— Прекрати. Если бы я не хотел — не согласился бы.
— Так и я бы не приезжал так часто, если бы не был готов к твоей… особенности, — Рикардо подошёл к нему и присел рядом на корточки. — Хватит мучить себя, лучше вспоминай, как было хорошо.
Он прижался губами к центру правой ладони архимага, а затем вернул каждое из колец на нужный палец — так же медленно и бережно, как и снимал. Догадывался ли он, что этот своеобразный ритуал успокаивал Рашада, или действовал по наитию — можно было лишь гадать. Рашад мягко улыбнулся и свободной ладонью коснулся щеки пирата — тот тут же прильнул к прохладным пальцам и улыбнулся в ответ.
Как хорошо, что они оба достаточно безумны, чтобы выносить выходки друг друга.
Закончив с кольцами, Рикардо размял архимагу плечи — отчего тот готов был стонать не меньше, чем от оргазма — и помог одеться. Последним штрихом он водрузил на острый нос Рашада тонкую золотистую оправу — и широко улыбнулся, вновь становясь всё тем же шумным и грубоватым пиратским капитаном.
— Ну вот, как новенький, и у Селканы с Ла’элеей не будет повода меня депортировать, — он подмигнул и размашисто хлопнул Рашада ладонью пониже спины. — Как-нибудь выбей себе отпуск, отвезу тебя в Исолу. Погреешься хоть спокойно теперь, когда не надо спасать мир.
Рашад поправил очки и умиротворённо сожмурился, лелея сохранившееся под свитером ощущение жара от недавних касаний горячих ладоней.
— Обязательно.
Только сейчас в его прояснившемся разуме что-то едва слышно щёлкнуло и встало на место, приведя к долгожданному выводу мучительную задачу, в которой холодный огонь разума и жаркое пламя сердца наконец уравновесили друг друга.