Детский сад, штаны на лямках

Вот, косички по привычке

Поправляя на ходу,

В пары строятся москвички —

Детский сад несет звезду.

Скоро станут косами

Тонкие косички,

Скоро станут взрослыми

Девочки-москвички.

Агния Барто

Никто не предупреждал его о косичках.

На курсах рассказывали про детские истерики, оказание первой помощи и про психологические тесты. Женя внимательно записывал и запоминал – если ребёнок не рисует на домике дверь, это значит, что он замкнутый, и возможно, в семье все не так гладко. Следует присмотреться. Если он рисует руки в карманах – он чувствует неуверенность или вину. Стоит обратить внимание и помочь это преодолеть. Женя и сам всегда рисовал руки именно так – просто потому что не умел рисовать ладони. 

Женя переучивался оказывать первую помощь – в академии делали упор на огнестел и алкогольное отравление. Здесь приходилось отрабатывать на манекенах действия при удушье от мелких деталек конструктора.

Женя готовился к неадекватным родителям, которые готовы писать жалобы по любому поводу и часами ругаться в вотсаповских чатах.

Женя был готов к миллиону вопросов на собеседованиях – такая резкая смена деятельности не могла их не вызвать. Женя не знал, как объяснить, что хоть его любимыми сериалами в детстве были Комиссар Рекс и Мухтар, но любимым фильмом с самого глубоко детства и до сих пор оставался Усатый нянь. Женя не был уверен, что об этом стоит говорить.

Он-то прекрасно знал и помнил, как вернувшись на пару недель в родительскую квартиру и бесцельно щелкая каналы на старом телевизоре с полосатым экраном, завернувшись в такой же старый и пропахший домом и детством плед, он наткнулся на этот фильм и понял, что это знак. Он вспомнил, как в старших классах его часто снимали с уроков и просили последить за младшеклассниками урок-другой, пока у учительницы совещание-зубной-пожалуйста-Женя-я-попрошу-Ксень-Михайловну-тебе-пять-поставть. Он вспомнил детский гомон и восторженные рассказы: «А это мой любимый Трансформер, я ему ещё и пушку нарисовал!». Вспомнил, как его посвящали во взаимоотношения между куклами: «Это Люси, она лучшая подруга Эрики и сестра её мужа, Джона».

Вспомнил и как все пророчили ему карьеру учителя и как он всех огорошил, сказав, что поступил на полицейского. Только отец похлопал его по плечу и сказал, что вырастил настоящего мужчину. Вспомнил и тот еле слышный ночной разговор родителей на кухне, и голос отца, едва различимый в темноте, разгоняемой только городским светлым небом и зеленоватыми звёздочками на потолке и на дверях шкафа: "Не потянет он это дело".

Женя вспомнил, и эти воспоминания наполнили его теплом, забытым, намеренно забытым, запрятанным под нетрезвыми дыханиями, карманными кражами и часами просмотра видеозаписей с камер наблюдения.

И Женя стал готовиться. Женя готовился упорно, тщательно, дотошно, и был, как ему казалось, готов ко всему. 

Только не к косичкам. 

— А Людьмила Панна вседа нам заплетала косички после тихого часа, — очень-очень растерянно говорит Сашенька и Женя вздыхает — Людмила Степановна была чудесной воспитательницей, дети её очень любили. Жене придётся очень постараться, чтобы они полюбили его также, как и ее. Людмила Степановна ушла в декрет, оставив на Женю и истеричных родителей, и нежелающих есть комчатую кашу детей, и рисунки (теперь не трансформеров, они безнадежно вышли из моды, а другие, которые Женя смотрел на выходных, чтобы знать и понимать), и кукольную Санта-Барбару, и конечно, косички. 

Косички оказались сложнее, чем наручники и пьяные дебоширы — прядки выскальзывали, путались, терялись, а резинки с бантиком падали с края стола. Над второй девочкой Женя решил не издеваться (да и над собой тоже), закрыл видео с ютуба и сделал хвостики — с ними всяко было проще совладать.

На следующий день Женя встает рано, хоть и не так рано, как на работу, доходит до метро — метро он теперь пользуется совсем редко, до садика всего минут двадцать ходьбы; встает привычно у поручня. Привычно выходит на станции, где находится участок, привычно подходит к пропускной. 

Разворачивается и идет обратно в подземку.

В большом детском магазине оказалось слишком много всего — все его не волнует. Его волнует стенд с головами по плечи почти в натуральную величину — тренировать плетение косичек на них будет проще, чем на постоянно вертящихся детях. Он же ещё и дёрнуть может случайно, а оно вовсе никому не нужно. Женя покупает ещё целую упаковку резиночек — большую, пухлую и очень разноцветную. Все пригодится, лишним не будет. И расчёску — кукольные волосы, конечно, можно и своим гребешком продрать, но учиться-то ей работать все равно надо.

Приносит голову домой, пытаясь выкинуть из памяти, как арестовывали в метро одного умника и тоже с коробкой. Только голова там была вовсе не пластиковая.

Вскрывает упаковку, торжественно ставит голову на кухонный стол и также торжественно нарекает ее Мариной. А то как-то не очень удобно думать о ней, просто как о голове. Думает накрыть ее голые плечи шарфом, но потом передумывает — будет мешаться. Женя включает ютуб и почти до вечера не выходит из-за стола — до тех пор, пока косички не начинают получаться ровными и плотными.

На следующий день он закрепляет успех и даже пробует заплести колосок. 

*** 

После тихого часа Женя оглядывает неровный строй девчонок с растрепанными волосами, вооружённых резинками и расческами. За такое построение его бы лишили погон. Женя смаргивает воспоминание и смотрит на волосы Вероники — густые, длинные. Он справится. Вооружается её расческой и уверенно идёт в бой. Он обязательно справится.

*** 

Через пару недель — на самом деле скорее через несколько выходных, проведённых от начала и до конца в компании Марины, когда мать Сашеньки восторженно смотрит на голову дочки с аккуратной косой из четырёх прядей и спрашивает, кто же навёл такую красоту, Женя смущенно смотрит в пол.

Он сегодня ещё хочет успеть зайти в магазин и купить лент — девочки обязательно придут в восторг.