Первая репетиция сего цирка назначена была на второй понедельник сентября. Условия в этом классе, как оказалось, вовсе не щадящие: уже с самого начала учебного года нагрузка была сумасшедшей. Ежедневно по шесть-семь занятий, а еще Даша часто заставляла оставаться после уроков, проводя так называемые «советы». Не знаю, что было с теми, кто сбегал, но вряд ли что-то хорошее ожидало их на следующий день.

В остальном все было тихо. На неделю все забыли про спектакль.

И вот, настал долгожданный понедельник. Я все же сделал это — прогулял репетицию. Хотелось бы, конечно, вообще не появляться в школе, но «заболеть» мне не дал преждевременный приезд родителей. Уроки закончились — последним была алгебра, за пять минут до ее конца к доске вышла Даша и громко огласила, что репетиция будет в актовом зале, и пригрозила все той же «банальной казнью», чтобы никто не решил внезапно сбежать. Но было поздновато: я уже давно пришел к выводу, что мне там, собственно, не место.

Визжащий звонок сигнализировал начало операции. Сбежать как можно быстрее. Я сразу же рванул в гардероб, сгреб свою куртку и направился в холл школы. Слава всем богам, по дороге я не напоролся ни на режиссера, ни на Дашу. Хоть мой план был продуман и на этот случай, я не был уверен, что он прокатит.

В общем, вся возня с одеждой и сменной обувью (что так благородно носил только наш класс из-за суровой классручки) заняла не больше пяти минут, и я был уже на финишной прямой к победе. Оборачиваюсь, рюкзак болтается на плече, карта-пропуск в руках, ноги готовы быстро бежать до турникетов и на такой же скорости пересекать школьную территорию вплоть до зеленого забора.

Внезапно в дверях, непосредственно через которые я и собирался сбежать, показывается русая макушка. Даша. Черт! Быстро прячемся! Так, Тёма, куда бежать? Точно. Гардероб. Я быстрым выпадом оказываюсь в паре метров от раздевалки и понимаю, что дальше идти я уже не могу: вторую лямку рюкзака настойчиво оттягивают назад. Вот блять, как она успела? Я уже думаю над тем, чтобы сбросить груз и мчаться к выходу, как вдруг она заговорила.

— Жить надоело, смертный? Сбежать вздумал? Я тебя сейчас покараю!

Так я, видно, и умру молодым от кулака девушки. Но вместо ожидаемой драки на одну сторону, Даша потащила меня, брыкающегося в крепкой хватке, к лестнице, ведущей как раз к актовому залу. Она открывает дверь с ноги, — руки-то заняты — а все присутствующие мгновенно отвлекаются от своих дел и пялятся прямиком на нас.

— Вот и вернули украденную невесту! — провозгласила на установившееся молчание режиссер, махнув бумагами. — То есть принца. Сейчас по-быстрому прогоним все сцены, а с завтрашнего дня будем все подробно разбирать и в конце поставим что-нибудь да годное.

Она направилась к первому ряду стульев. Или кресел. Я так и не понял, как они называются. Даша все еще держит меня за вторую лямку рюкзака и тащит за собой. Успеваю осмотреть зал. Он поистине большой. Сюда, наверное, сразу две параллели войти может. Даша усадила меня между собой и Фимой, лицо которого выражало всю вселенскую скорбь. На сцене уже стояли «король» и «королева». Режиссер отдала приказ о начале. Те начали зачитывать свой текст. Рядом стояло нечто вроде люльки с куклой, вместо ребенка. Далее пошла сцена с балом в честь принцессы. Тут-то Даша удалилась за кулисы. А вместе с ней еще три девушки и второй «король». Подарки, проклятье и уговор о том, что Аврора и сын второго короля в будущем поженятся.

Черт, скоро же мой выход и Серафима. Слишком странно будет обращаться к нему в женском роде, пока репетируем без костюмов. Может, будь он в платье, было бы проще? И поцеловать будет проще, представляя, что он девушка. Блин, с какого мне в голову лезут такие мысли?

Первые сцены сыграть было просто. Но тот момент неумолимо приближался. Вот, Фима лежит на импровизированной кровати, созданной из нескольких стульев, а я должен пробудить свою принцессу. Встаю спиной к зрительному залу и наклоняюсь над ним так, чтобы со спины казалось, что я его целую. А сам тихонько шепчу: «Вставай».

 — Стоп! Стоп! Стоп! — кричит нам режиссер, — Эта сцена должна выглядеть не так! — она встает со своего места и поднимается на сцену. Девушка хватает меня за локоть и ставит с противоположной стороны, так, что я смотрю на зал. — Я же предупреждала, что целовать придется по настоящему! Восклицает она. — Дубль два. — она так и не уходит. Я снова склоняюсь над Серафимом, но в последний момент останавливаюсь. Нет, не могу.

 — Я не буду этого делать. Я не могу. Он не девушка.

 — Ты в курсе, что тебя единственного это волнует? — скептично замечает она. Стоп, что? Им всем серьезно нет никакого дела до того, что поцелуются два парня? В моей старой школе побить могли только за то, что вы обнимаетесь. Что с ними не так? — Покажите им кто-нибудь, что надо сделать! — восклицает она, обращаясь к залу. Фима уже встал со своего места и переминался с ноги на ногу. Тоже сцену не любит что ли? Краем глаза замечаю, как из зала встают два парня и поднимаются к нам. Может хоть они убедят ее, что это ненормально? — Ну, хоть кто-то отозвался, — блаженной улыбкой произносит она, отходя немного в сторону. — Смотрим и запоминаем.

Что? Они вовсе не собираются ее переубеждать? Пытаюсь вспомнить имена одноклассников. Кажется, Сергей и Роман. Один из них, если я не путаю, то его зовут рома, сразу укладывается на место Серафима, второй встает на место, указанное мне режиссером. Он без колебаний склоняется над другом и целует его. Не в щеку, в губы. И тут же отстраняется. Кажется, моя челюсть сейчас познакомится с полом в актовом зале. И все наблюдатели спокойные, как мамонт. Ан нет. Фиму чуть не трясло от увиденного. Да и побледнел он как-то.

Серафим спустился со сцены, схватил свой рюкзак и с криком: «Я в этом не участвую!» выбежал из зала. Я, недолго простояв на том же месте, последовал его примеру. Как ни странно, в этот раз Даша за нами не погналась.

Я нашел Серафима на втором этаже. Он неподвижно стоял и смотрел в окно невидящим взглядом, только пальцы нервно теребили край пиджака. Было видно, что парень чем-то потрясен и сильно испуган. Явно не поцелуем двух парней: в характере Фимы, скорее, смутиться, покраснеть и закрыть глаза от стыда. Постояв и понаблюдав за соседом ещё немного, я всё же тихо подошёл к нему, положил свою руку на его плечо, чтобы он пришел в себя.

Серафим вздрогнул от неожиданности и резко попятился назад.

— Ты чего? Все хорошо? — задал глупый вопрос я.

— Да, все нормально, — слабая попытка парня улыбнуться не увенчалась успехом. Отодвигаюсь немного от Серафима, но взгляд не отрываю.

— Слушай, давай ты не будешь врать, совсем это у тебя не получается. Я понимаю, ты в шоке, что парень поцеловал парня. Не ты один. Вот только тут не просто шок, а ещё и испуг. Так расскажи, почему?

Мои прямые слова явно задевают парня за живое, однако он только отводит взгляд. Я судорожно выдыхаю. Ну что же, подождем его ответа.

Через несколько секунд он всё-таки начинает говорить.

— Ты прав. Мне страшно. Страшно, потому что Даша заставила целоваться двух обычных парней-натуралов. Теперь они спокойно это делают. Как? Вдруг, через некоторое время, мы будем так выходить на сцену и «показывать пример»? Если уже сейчас, участвуя в спектакле, должны целоваться.

Серафим опускает голову и смотрит в пол. А ведь он действительно прав. Вот только что-то все равно не договаривает. Ладно, потом разберемся.

— Успокойся, друг мой сердечный, — я улыбаюсь, — не паникуй раньше времени. Если те парни сдались под напором этой неадекватной, то это не значит, что сдадимся мы. Может, у них слабая психика? А у нас сильная, раз пережили распад кемов, так что не парься. Мне кажется, нам с тобой надо отдохнуть от подготовки к экзаменам, от неадекватного класса. Например, сходить в кино на выходных. Тупо попялиться два часа в экран и ни о чем не думать. Ты как, согласен?

Немного подумав, Серафим все же положительно кивнул головой. Ну вот, так лучше.