В последующие после выступления дни пересечься вне школы получалось реже. Все же необходимость в репетициях отпала, а, следовательно, и предлоги для походов в гости. Не исключаю, что большую роль в снижении общения сыграли экзамены. Получилось так, что в мои свободные дни у Серафима были репетиторы по физике и математике. А в его свободные дни репетиторы уже были у меня. И зачем я спрашивается решился сдавать литературу. Точно не из-за искреннего желания как можно больше страдать.

Что удивительно, Даша от нас окончательно отстала. Видимо добилась своего и выбирает следующую жертву своих козней, о чем-то шушукаясь с подружками на перемене.

К выходным настает долгожданная передышка. И Серафим сообщает весьма интересную новость: родители уезжают на дачу на все выходные. А он остается дома и ему вполне разрешили кого-нибудь привести в гости. Хочется поинтересоваться, зачем им вообще ехать на дачу в такой холод. Насколько я помню, период сбора урожая давно прошел. В прочем, что-то много я думаю на этот счет. Новость, несомненно, радостная. Мне давно было интересно, как и где живет мой Фима. Вот, чисто научный интерес.

Отпроситься самому в гости с ночевкой оказывается не сложно. Мама только рада тому, что у меня тут появились друзья. Если бы она знала, насколько «друг» мне Серафим, то явно не обрадовалась бы. Хотя, кто знает… Она аккуратно интересуется, чем мы будем заниматься всю ночь.

 — Ну, точно не кимы ЕГЭ решать, — хмыкаю я, закидывая нужные вещи в рюкзак. Так, а заряд для телефона я положил? — Так, пару фильмов посмотрим, пообщаемся и баиньки.

Мама на это смеется и говорит, что перекинет мне денег на карту, что б могли накупить вредной еды и с чистой совестью зарабатывать гастрит, прежде чем удалится на кухню. И точно, надо бы уточнить у Серафима, стоит ли мне что-нибудь купить. Нет, одна мысль, конечно, закрадывается, но это что-то уж слишком невероятное… Встряхиваю головой, стараясь отогнать ее. Что я там еще хотел взять с собой?

***

В квартире у Серафима я оказываюсь примерно часа через два. Квартира светлая, трехкомнатная, но в целом ничего не обычного. Внимание привлекает факт наличия у Серафима приставки. Вообще, последующие два часа мы проводим, рубясь в игры, параллельно поглощая запасы купленной еды. Закончив раунд ничьей, я откладываю джойстик.

 — Это была великая битва, какой еще не знал мир, — торжественно произносит Серафим и заливается смехом. — Но мне надоело. — Соглашаюсь с этой мыслью. Сидеть два часа в одном положении было плохой затеей. Поднимаюсь на ноги, разминая затекшие конечности.

На этом мы решаем остановится и посмотреть какой-нибудь фильм. В поиске удачно попадается недавно вышедший блокбастер. Серафим ставит ноутбук на тумбочку, подвинутую к середине кровати и удобно устраивается у меня под боком. Зарываюсь одной рукой ему волосы и стараюсь сосредоточится на фильме.

А это очень сложно, когда рядом сидит такой охуенный Серафим. Весь сеанс протекает с перерывами на ленивые поцелую. Сосредоточенности на сюжете просто никакой. Стоит фильму закончиться, как я целую его снова. Сначала легко прижимаюсь к губам, а затем углубляю поцелуй. Одной рукой обнимаю парня за талию и прижимаю как можно ближе к себе, подушечками пальцев другой массирую кожу головы, как бы расслабляя. Ему это сейчас действительно нужно. Оба понимаем, до чего может дело дойти. Поэтому Фима натянут, как пружина, и едва заметно подрагивает. Я понимаю, что он боится, ему страшно, ведь прошлые неприятные воспоминания не дают ему по-новому воспринимать то, что он чувствует. Отрываюсь от его губ и теперь внимательно смотрю в глаза, пытаясь прочесть в них ответ на не озвученный вопрос. Голубые, кажется, бездонные, с едва заметными зелеными крапинками. Я раньше не замечал таких деталей. Красиво. В глазах Серафима столько теплоты, нежности, жизни, что я заново влюбляюсь в него. Руками уже забираюсь под футболку, пробегаясь пальцами по бокам, повторяя ровную линию позвоночника. Решение неожиданно всплывает в моей голове, вот только в его правильности я не совсем уверен. Как там на Руси говорят? Клин клином вышибает? Ну, что же, проверим.

Отстраняюсь и полностью укладываю Серафима на кровать, при этом не теряя зрительный контакт. По его выражению лица и по тому, как вопросительно нахмурились брови, можно догадаться, что он не совсем понимает смысл моих действий. Но стоит мне только резинки домашних штанов, как осознание всего происходящего вспыхивает в его глазах, а щеки заливаются румянцем.

— Позволишь?

Я прикладываю огромные усилия, чтобы задать этот короткий, но от этого не менее важный вопрос. Да, мой голос сейчас вряд ли можно назвать идеальным — хриплый и дрожащий, как с похмелья. Однако это не то, что сейчас важно. А важен лишь еле заметный, не совсем уверенный, но все же утвердительный кивок головы Серафима и его обжигающе холодная ладонь, которая нежно и осторожно, словно пытаясь привыкнуть к новым ощущениям, дотрагивается до моей скулы и аккуратно поглаживает ее, видимо стараясь передать всего одно слово: «Продолжай».

Заворожённый этим простым действием, я не сразу соображаю, что делать дальше, но буквально через несколько секунд руки сами наконец тянут штаны вместе с трусами вниз, высвобождая уже вставший член. Замечаю, что Серафим отвел взгляд и тяжело дышит, ожидая дальнейших действий.

На пробу касаюсь головки языком, после чего заглатываю, насколько позволяет рвотный рефлекс. С губ Серафима срывается задушенный всхлип, он пальцами впутывается мне в волосы, чуть болезненно оттягивая. Я же тем временем провожу языком по всей длине, пальцами обхватывая основание и надрачивая. Серафим шире разводит ноги, непроизвольно подаваясь вперед. Представляю, как он и дальше будет выгибаться от всех моих прикосновений, такой чувствительный. Непроизвольно застонав, пускаю по члену вибрации. Серафим глушит стоны, прикрыв рот свободной рукой. Еще несколько раз успеваю провести головой вверх-вниз, прежде чем он кончает, прогибаясь в спине и широко распахивая глаза. Грудная клетка ходит ходуном от накатившего оргазма. Он выглядит ровно так, как я себе представлял. По щекам разливается румянец, взгляд все еще задернут пеленой возбуждения. Он руками тянет меня вверх, вовлекая в поцелуй.

Чувствую, ночь нас ждет длинная. Зря я что ли в аптеку забегал?