Да они сговорились что ли? Джисон не хотел отталкивать Минхо, но и не хотел предавать Хенджина... Им обязательно надо было делать это друг за другом? То пусто, то густо, ей-богу! Атмосфера была донельзя романтичная: пропахший куревом падик, рыжее недоразумение с замёрзшими пальцами и свои собственные мысли. Минхо всегда был для него загадкой, и за всё время их дружбы он уже отчаялся его понять. Его касания, двусмысленные фразы, вскользь брошенные намеки... Но с Минхо никогда нельзя быть уверенным на сто процентов, он как бабочка: вот он здесь, а вот уже улетел; его присутствие невесомо, он всегда рядом, но будто не с тобой. Джисону была комфортна его компания. Его и его кошек. А с последним подарком, Джисон был «причислен к лику святых» (читай: Суни, Дуни, Дори), что много для него значило. Кошатник до мозга костей, Ли Минхо нежно, почти по-кошачьи порхал по его губам, не прося большего. Холодные, дрожащие руки сжимали собственные колени – Минхо, кажется, нервничал. Это что-то новенькое... или виной всему холод? Так необычно: в нормальных условиях он касался всего подряд, даже незнакомым людям от него доставалось. Такое поведение для него было привычно, сейчас же... Да блин, почему же именно сейчас, когда он, вроде бы, ответил взаимностью Хенджину? Что-то нужно было делать...

– Ай! – вскрикнул Минхо от неожиданности. Да, не самое изящное решение, но лучше, чем ничего. Джисон не был готов к этому разговору, поэтому решил себя вести по методичке Минхо – выкинуть что-нибудь эдакое и слинять. – Ты зачем меня ущипнул?

Пользуясь замешательством старшего, Хан скорчил рожу и припустил до своей квартиры, оставив Минхо недоумевать в одиночестве.

– Боже, какой я клоун...

***

На улице было холодно для конца сентября. Темнота уже спустилась на их поселок, скрывая одинокую фигуру. Рыжий парень брёл куда глаза глядят, а именно в бесконечную черную пустоту, идя куда-то в направлении карьера. Он замёрз, но ему хотелось побыть наедине с собой. Минхо чувствовал себя глупее некуда: после стольких лет игр в кошки-мышки, он всё-таки сел в лужу и остался ни с чем. Было очевидно, что Джисон против такого: на дружеские касания согласен, но не более того. Глупая надежда, что его всё-таки примут таким, какой он есть, хоть однажды не будут издеваться над его странностями, с треском рассыпалась! Бабушка не знала, никто не знал. Единственным, кому Минхо мог бы доверить свой секрет и вручить сердце, был Джисон, который всегда был на его стороне, какую бы чушь он ни предлагал, в какие бы авантюры ни втягивал, и почти согласился на роль Джульетты... Надо же было всё так испортить!

Минхо шёл и пинал листву, но без радости, а скорее злобно, будь она неладна! Подходя к их с Джисоном месту, он увидел небольшую фигуру в освещении телефонного фонарика – кто-то читал стихи низким голосом.

– Кто здесь? – Минхо старался не напугать, но фигура тем не менее вздрогнула. – Эй?

– Минхо, это ты? – фонарик засветил ему прямо в лицо.

– Убери, блин, ослепишь! Я это, я!

Свет фонарика устремился к его ногам.

– Ликси, что ты здесь делаешь в такой темноте? – Минхо всё ещё ничего не видел: перед глазами плясали разноцветные пятна.

– Стихи учу. С родителями поругался. – Усаживается он на прежнее место, наводит фонарик на листок.

– Холодно же, – Минхо садится рядом.

– А сам чего пришёл тогда? – Феликс кладет телефон экраном вниз, свет очерчивает их лица, как в каком-нибудь ужастике.

– С Джисоном поругался, – вздыхает он, начиная хаотично дергать траву возле себя.

– Ты? С Джисоном? Вы же всегда вместе! – в его голосе сквозит искреннее удивление. – Я думал, вы как Бонни и Клайд, как Сид и Нэнси, как Скуби и Шегги, как ...

– Я понял, – наполовину раздражённо, наполовину со смехом бросает Минхо, – у нас возникло misunderstanding, – он помнит, что Феликс с родителями приехали в прошлом году к ним из Австралии, поэтому иногда парни перебрасывались друг с другом английскими словами – Минхо практиковался, а для Феликса это была частичка чего-то родного в незнакомом месте.

– Тогда уж minsung-derstanding, – шутит тот.

– Я просил нас так больше не называть, – по-доброму злится Хо.

– Хочешь рассказать о том, что случилось, или составишь мне компанию в стихосложении?

– Погоди, ты хочешь читать свои стихи? А это не слишком личное?

– Может, и слишком, но я устал молчать...

– Я тоже, и вот куда меня это привело...

Вопросительный взгляд Феликса требует объяснений.

– It's difficult... I can't... – Минхо нервничал, он и так уже достаточно открыл душу сегодня и поплатился за это.

– Don't be afraid, – его бархатный голос успокаивал, – just tell me.

– I... – это было сложнее, чем он мог подумать, слова застревали в горле. С другой стороны, его уже отшил тот, кто ему небезразличен, одним пренебрежением больше, подумаешь... – I confessed my love to him. – Выдал на одном дыхании Хо, получилось слишком пафосно, но зато произвело впечатление на Феликса – кажется, он родную речь забыл.

– Ого! Не думал, что ты на такое решишься! – его голос дрогнул от услышанного. – Я бы не смог, – смесь восхищения и разочарования. Феликс смял бумажку со своим стихотворением и отбросил в сторону. – Ты большой молодец, но что пошло не так? Джисон не ответил на твои чувства?

– Нет, он просто сбежал! Постой, ты не осуждаешь? – кажется вокруг себя он выдергал всю траву, оставляя местный скот без корма.

– А должен? Это твои чувства и ты имеешь на них полное право, но я бы ни за что не подумал, что Джисон сбежит. Я раньше и считал, что вы вместе... До недавних событий, – он тупо уставился перед собой.

– О чём ты?

– Кажется, они с Хенджином встречаются. Я не уверен, но между ними искрит.

Добрую половину минуты они провели в молчании.

– Ты серьёзно? – подал голос Минхо.

– Можешь сам у него спросить, – пожал Ликс плечами, – когда я поинтересовался, он все отрицал. Возможно, я был слишком напорист, – вздохнул он.

– После того, ка́к мы сегодня расстались, я сомневаюсь, что он будет со мной разговаривать... Мне кажется, я опоздал со своими дурными признаниями. Вечно не в тему и вечно не вовремя.

– It's never too late to try, we'll think it over together, shall we? – его рука потянулась к скомканной бумажке. – Could you help me with my lyrics?

– Yep. Felix, I'm such a fool...

– Only if you're beauty-fool. Did you know that beautiful means full of beauty. You're beautiful, Lee Minho, don't forget about it.

Как он мог оставаться таким солнечным в кромешной темноте и при текущих обстоятельствах? True Sunshine.

***

Они ещё немного поморозились и поболтали о вещах, не связанных с Джисоном и Хенджином: Феликс тоже оказался ценителем рельефного Ромео, но совершенно ничего не знал про рок-оперу «Моцарт» и мюзикл «Нотр-Дам де Пари», Минхо не мог оставить эту вопиющую культурную безграмотность без внимания (не в одиночку же ему сохнуть по Флорану Моту и Даниэлю Лавуа) и строго наказал Феликсу ознакомиться с этими «шедеврами мировой культуры». А Феликсу дважды повторять и не нужно.

Обходя поселок в кромешной тьме, оба пару раз споткнулись, но ничего страшного не произошло, ведь они держались друг за друга. Затем Хо пригласил Ликса на чай с бабулиной выпечкой и уговорил остаться на ночь, тем более он разругался с родителями. И ещё полночи они проболтали о своих крашах и стали разрабатывать план по их завоеванию. Феликс, по словам Минхо, должен был понимать Джисона, как никто другой, ведь у них «дни рождения друг за другом», а сам Минхо помогал Феликсу со стихами для Хенджина, которые тот решил прочитать на конкурсе чтецов в следующую пятницу. Что делать со своим выступлением он пока не знал, был ещё день, чтобы подумать перед первой репетицией. А пока можно наслаждаться французскими постановками вместе с Ликсом!