Утро застало их на балконе, благо конец сентября выдался теплым и позволял там ночевать. Солнце гладило Минхо по лицу, целуя в ресницы. Горло саднило от вчерашнего, но внутри всё равно было тепло. Тело немного затекло и требовало что-нибудь предпринять – Хо поёрзал, разминая конечности, – Джисон отозвался сонным сопением: он лежал у старшего между ног, используя бедро Хо в качестве подушки.

– Сони, – начинает хрипловато Минхо, затем, прокашлявшись, повторяет, – Сони? – перебирает темные волосы между пальцами, – как спалось?

Джисон бубнит что-то в ляжку.

– У тебя во рту орехи что ли? – намекает старший на его сходство с грызунами, играя с прядями, – совсем как маленький бельчонок. Ты такой милый, когда спишь.

В ответ не поступает ничего нового.

– Когда мы начнём репетировать? Ты уже выбрал отрывок? – Хо говорит только для того, чтобы говорить, ведь Хан не сможет долго игнорировать его голос и проснется, освободив Минхо от оков своего тела. К сожалению, вопросы также не возымели эффекта. Нужно было переходить к радикальным мерам. – Сони, – вкрадчиво начинает он, его руки тянутся от волос к шее, оглаживая линию челюсти, – мой милый, хороший бельчонок, тебе пора вставать, – их лица находятся в нескольких сантиметрах друг от друга, как у Мэри Джейн и паучка. – Сони, – выдыхает практически в губы, – it's time to wake up! – и принимается щекотать Джисона, отчего тот вскрикивает и начинает извиваться у него в ногах, проходясь по опасным местам, а затем кусает в ляжку.

– Ай-я! – то ли с криком, то ли со стоном выходит из Хо. – Совсем уже что ли?! С дуба рухнул? Зачем укусил-то?

На него осоловело смотрит Джисон, ещё не до конца проснувшись. Он вытирает рот и говорит:

– Чем лучше цель, тем целимся мы метче, – и кусает в другую ляжку.

***

В это время на другом краю поселка два молодых учителя сидели в книжном магазине их общего друга. У детей сегодня был выходной, а у них – методический день, поэтому они никуда не спешили.

– Чани, что ты делаешь, когда к тебе подбивают клинья ученицы? – Хеджин сидела на стуле, как будто он был как минимум троном. Одна рука лежала на столе возле вазочки с печеньем, вторая изящно упала на колени. По её осанке можно было проверять прямые углы.

– Собираю все любовные записки в коробочку, – Чан подошёл к небольшму стеллажу, чтобы выбрать себе книгу, солнце заливало полки. – Не хочу задеть ничьих чувств, но и не даю ложных надежд. Что посоветуешь из классики?

– Ты знаешь мой ответ, – усмехнулась девушка и взглянула в окно. Было довольно-таки рано, но парочки уже вывалили на улицу: держались за руки, о чём-то говорили, обнимались.

– Шекспира, – одновременно ответили они и засмеялись. Хеджин будто преобразилась: упоминание любимого драматурга всегда зажигало в ней искру.

– Тебя ещё не тошнит от него? – поинтересовался Банчан. – Не хочешь расширить горизонты? Могу предложить классное фэнтези, подруга.

– Мы же с тобой недавно «Властелина колец» смотрели, позволь мне отойти от Леголаса, – она усмехнулась. – Она очень милая и настырная, – вздохнула Хеджин.

– Кто я такой, чтобы раздавать советы молодым и самостоятельным девушкам, но твой ненаглядный Шекспир женился в восемнадцать, – пальцы Чана гуляли по томикам с фэнтези, – а его жене тогда было под тридцать.

– Это другое! – усмехнулась девушка, продолжая разглядывать людей за окном, – к тому же, она не была его учительницей.

– It's up to you, – поднимает руки Чан, – but it's not a bad thing to think outside the box from time to time. Джуни, – крикнул он вглубь магазина, – я возьму первую часть «Архива» Сандерсона. Решил надкусить этот кирпичик, – Хваса пялилась в стол, погруженная в свои мысли. – Надеюсь, зубы не сломаю.

– Уже уходите? – высокий парень в угольно-чёрной водолазке показался из-за стеллажей, – никуда не отпущу вас без чая, – в руках у него было две кружки.

Они вместе учились в педагогическом, но Намджун видел свою страсть в другом – обложиться книгами и остаться наедине с собой, потому и решил работать в книжном, но компании друзей никогда не был против.

– Сандерсон здорово пишет, – сказал он со знанием дела, поставив кружки на столик, за которым сидела Хваса, – сначала расставляет фигуры на доске, а затем на последних ста страницах разворачивает лютейший экшен, – замахал он руками.

– Я всё боялся подступиться из-за объема, но он так и манит, – плюхнулся Чан рядом с Хвасой. – Кстати, как дела с магазином?

Намджун упёрся ладонями в стол, с шеи свисала серебристая цепочка.

– Ничего, только посетителей мало. Оказывается, книжный в глубинке – так себе идея, зато мне здесь нравится: могу писать лирику без зудящих ртов у уха, – хмыкнул он, – всё-таки работа с детьми – не моё, – он взглянул на Хвасу:

– А ты, Хеджин, возьмёшь себе что-нибудь? Может, попробуешь что-то новенькое?

Девушка зарылась рукой в черные пряди.

– Мне нужно подумать.

***

– Интересно получается: значит сам ты после того раза с собакой от укусов трясёшся, как лист осиновый, а как на других кидаться – ты в первых рядах! – Хо с силой ставит чайник на плиту и недружелюбно поджигает газ. – Какие-то двойные стандарты получаются! – с прищуром глядит на младшего, скрестив на груди руки. На обоих бедрах намечаются грядущие следы синяков. Джисон в самом миролюбивом расположении духа сидит за столом и точит печенье.

– Так вот почему я заплакал, когда Джин начал кусаться, – задумчиво выдает он, вертя в руках шоколадную печеньку. – Мы целовались, а потом он начал распаляться и укусил меня, представляешь? – Хо демонстративно вздохнул и закатил глаза: он знал, что младший просто дразнит его, когда говорит о Хенджине.

– А Ликси постоянно стонет, если его гладить по волосам во время поцелуя, – с деланным безразличием произносит он, бросая в кружки по чайному пакетику. – Ещё ему нравится облизывать мои пальцы перед тем как... – делает паузу Хо ожидая, что Джи его прервёт, но тот внимательно слушает, – ... перед тем, – мнётся он, а младший с усмешкой начинает облизывать свои пальцы от крошек.

– Так что там ему нравится делать с твоими пальцами? – помогает ему Джисон.

– Перед тем как сделать мне... – кричит Хо, но конец фразы тонет в оглушительном свисте чайника.

***

Они молча пьют чай, Хо зыркает на него из-под рыжей челки.

– Ну так что там с Шекспиром? – наконец разрывает тишину он. На кухню пришел Дуни, не самый коммуникабельный из трёх мушкетёров.

– А что с ним? – чертов Джисон копирует его манеру притвориться дурачком в любой непонятной ситуации. Минхо смотрит на его руки. Перед глазами всплывают картинки облизывающего пальцы Джисона и кусающего его Хенджина. Да, он хотел показать, что у него тоже есть те, с кем он хорошо проводит время, но снова выставил себя посмешищем.

– В гробу он переворачивается, зная, что ты кусаешь людей, отмазываясь его пьесами! – отворачивается от него Хо, чтобы взять Дуни на руки. – Да, мой мальчик? Шекспир бы такого не оценил, – чмокает в носик и убирает сушинки из глаз и какие-то нитки из шерсти.

– Да, папочка, – говорит Джисон, отхлебывая чая.

Уши Минхо краснеют: это не первый раз, когда Сони так говорит. Грязнуля спрыгивает с рук и уходит к остальным, как будто его миссия заключалась именно в этом. Он сделает вид, что ничего не слышал.

– А о чём вы болтали с Хвиин, когда вас прервала Хваса? – переводит тему Хо.

– О том, как добиться реакции, – руки Джисона по-прежнему в крошках от печенья, глаза стреляют молниями, – от неё, – добавляет он. В этом доме что, никто не умеет использовать салфетки?

– Погоди, она реально в неё... – его генератор слов онлайн затупил в этот раз, и Минхо стал ловить ртом воздух как выброшенная на берег рыба, ну да, та самая.

– Реально. И вот она выбрала «Признание» Пушкина, а Хваса от неё всё нос воротит. Мы думали, что ей ещё можно рассказать, чтобы та потеряла дар речи. К Минхо, на счастье, он возвращается:

– Она ведь до последнего не могла смириться, что никто не будет играть Ромео и Джульетту, что согласилась отдать роли парням! Сони, она же без ума от Шекспира, какой к чёрту Пушкин? – в его голосе слышится энтузиазм, – у него много любовных стихов, пусть выберет один из них! Возможно, так у неё получится, – хлопает он в ладоши.

– Отличная идея, – без интонации говорит Джи, его рука неуклюжим пауком ползёт по столу, – я подскажу Хви, – достигая Минхо, он ведёт ей вдоль подбородка, – у вас с Феликсом ничего не было, – глядя ему в глаза, чеканит Джисон. Хо открывает было рот, чтобы возмутиться, и тут ему на язык ложится палец Хана.

– Хороший мальчик, – хвалит он.

Кажется, им снова нужно серьезно поговорить, думает Хо, но рта не закрывает.