За окном, громко хохоча, играли дети. Азазель прикрыл веки, и все погрузилось во тьму. Шум от этого не исчез. Открыв глаза, он отвернулся от окна и ушел вглубь комнаты, что едва ли помогло отстраниться от звуков. Если бы не болела голова, он уже давно разогнал бы людишек криком. Вчерашняя выпивка все-таки оказалась не самого лучшего качества, как божился хозяин таверны, и утро для Азазеля стало испытанием. О полете в таком состоянии и речи быть не могло. Оставалось лишь ждать, когда алкогольный яд выветрится и развлекать себя мыслями о вчерашнем дне.

Ни к чему не обязывая, Азазель как-то случайно бросил, чтобы они с Фаваро вместе выпили, помянув потерянное, что они и сделали примерно через полгода после победы над Бахамутом. Фаваро счел их встречу случайностью и Азазель, которому понадобилось приложить достаточно усилий, чтобы найти его в одной из безликих мелких деревушек, постарался, чтобы все так и выглядело. Пригласив охотника за головами в ближайшую таверну, Азазель выбрал стол подальше от чужих глаз и ушей. Поначалу Фаваро подозревал, что тому что-то от него нужно, но отменный эль переубедил его, развязав язык. Даже слишком.

— А-а-мира… — неожиданно завелся рыжий сразу же после второй пинты. — И за что ей выпала такая у-участь. Знаешь, она же была такая… такая…

Мазоку поморщился, глядя, как тот начал жестикулировать, все еще держа кружку. Предложил:

— Глупая?

— Н-нет. Это тоже есть немного, но нет. — Фаваро стукнул кулаком по столу. — И не тебе говорить о глупых. Она была такая… невинная!

Отхлебнув из своей пинты, Азазель сложил руки на груди. Он и сам не знал, чего ожидал от этой беседы, но человек, не способный связно говорить, не входил в его планы точно. Изначально он пожалел Фаваро, когда тому пришлось принести в жертву ради блага всех остальных девушку, которую тот любил. Это всколыхнуло воспоминания о далеком времени, когда Азазель сам пережил подобное. Была ли в этом последняя издевка, или же он знал, что Фаваро предпочел бы и дальше жить в мире, сохраненном жертвой любимой, но он спас охотника за головами в последний момент. Тогда предложение выпить показалось ему естественным. Оказавшись с ним за одним столом, Азазель пересмотрел свое решение.

Спустя путаный пересказ нескольких обедов с Амирой, Фаваро опьянел окончательно, хотя казалось, куда уж сильнее, и отставил эль, вцепившись в стол, который, по его словам, так и норовил ускользнуть.

— Слушай, расскажи что-нибудь тоже, раз уж сам пригласил. Почему… п-почему это все я, да я говорю?

Рассказывать что-либо Азазель не собирался изначально и промолчал, смерив рыжего недовольным прищуром.

— Понял, — Фаваро подпер голову и, подняв руку, показал на него пальцем. — Тогда я спрошу. Меня это давно инте-интересовало. Тот мужик, который потом за тобой пришел, это Люцифер же был?

Азазеля перекосило.

— Значит Люцифер. Во-от оно как.

Фаваро принялся что-то бормотать себе под нос, похоже, озвучивая мысли. Все еще не в состоянии взять себя в руки, Азазель сдавил ручку пинты так, что та заскрипела. Обращение без уважения и пренебрежительное «мужик»: Фаваро умудрился вывести его из себя всего-навсего одним предложением, к тому же попав прямо в цель — его не просто задело, а будто физически ударило по голове словами.

— И что с того, что это был Люцифер-сама?

Фаваро, будто не замечая угрозы в его голосе, довольно невинно произнес:

— Ничего-о. Просто Кайсар упоминал, что все, что ты делал, вроде как было по его приказу? А когда я его увидел, он даже на тебя не разозлился после всего, что тебе не удалось сделать.

— Ты…

Азазель едва не спросил «действительно ли ты пьян?». Заглянув в чужие глаза, передумал — алкоголь еще не ударил ему в голову достаточно, чтобы началась паранойя.

— Я? — протянул собеседник и хитро улыбнулся, все-таки вызывая подозрения о настоящем влиянии эля на его организм.

— Ты хочешь вновь увидеть эту женщину?

Теперь скривился уже Фаваро.

— Глупый вопрос. Конечно, хочу. Но тему не меняй. Этот Люцифер же большая шишка, да?

— Да, — Азазель сделал большой глоток, а следом самодовольно ухмыльнулся. — Неужели, испробовав силу мазоку, тебе захотелось стать одним из нас?

— Чего? — Фаваро то ли фыркнул, то ли чихнул, — совсем сдурел? Чтоб я еще раз в это ввязался!

Он вновь ткнул на падшего ангела пальцем, вызвав у того желание загнуть его в обратную сторону, чтобы было неповадно фамильярничать.

— Мне интересно, что в этом Люцифере особенного, что даже такой ублюдок, как ты, его еще не предал.

— Ты хоть представляешь насколько он сильный? — Не сумев сдержаться, Азазель продолжил, получив редкий шанс высказаться, — среди демонов не найдется никого, кто бы мог даже близко с ним соперничать. Он уважаем всеми, как падшими, так и…

— Вот об этом я и говорю, — бесцеремонно прервал его тираду Фаваро и, подперев подбородок, взглянул на собеседника. — Серьезно, ты мне сейчас Кайсара напомнил. Вот уж не думал, что вы в этом похожи.

— Я нисколько не похож на этого идеалистичного идиота! — едва не взорвался тот.

Противно захихикав, Фаваро уронил голову обратно на стол. Лежа же попытался не глядя найти эль и продолжил говорить.

— Похож. И плевать, что ты не хочешь это признавать. Но ты так и не ответил. Я понял, что он нереально сильный и все в таком духе, но это касается и тебя же? Или у вас, демонов, в порядке вещей безропотно прислуживать тем, кто сильнее?

Азазель опередил его и в последний момент поднял над столом недопитый эль. 

— К чему ты ведешь?

Фаваро не ответил. Потерся щекой о стол и пробурчал:

— Понятия не имею, к чему я веду. В моей голове и так сплошная каша, а ты хотел, чтобы я думал об Амире. 

Фаваро говорил достаточно складно для пьяного, но упущенные им факты убедили Азазеля, что он не врет, несмотря на ставшую более складной речь.

— Слушай, — неожиданно вновь заговорил тот, — ты тогда упоминал, что у тебя тоже кто-то был…

— И я так же сказал, что не буду это с тобой обсуждать.

— Но это же ты меня пить позвал. – Фаваро вскинул голову и обнаружил в чужих руках кружку. – Эй! 

— Это не значит, что пара кружек эля сделает нас лучшими друзьями, и я буду рассказывать тебе все, что не попадя.

Показательно фыркнув, Фаваро выхватил у него свою пинту, осушил одним глотком и хлопнул ей по столу.

— Бочку эля мне! Устроим дуэль! И если я тебя перепью, ты мне все расскажешь!

Воспрянувший духом человек также не входил в планы Азазеля, но и отступать перед вызовом он не собирался. Обманываясь желанием посочувствовать, прикрытым в свою очередь желанием позлорадствовать, Азазель не хотел ничего другого, кроме как поговорить с таким же, как он — тем, кто перенес потерю человека, которого любил. У Фаваро были свои планы, вынудившие падшего отбросить все ожидания и, кажется, впервые за десятилетия, напиться практически до беспамятства.

Перепить Азазеля Фаваро не удалось, и он заснул спустя некоторое время, предприняв еще пару-тройку попыток разговорить собутыльника, и у них даже вышел сносный диалог. Так его Азазель и оставил, заплатив за выпивку и велев не тревожить «друга», пока тот не очнется сам.

Возвращаясь мыслями обратно в комнату, которую он снял на ночь, Азазель медленно вздохнул. Лучше от прокрутки в голове последних событий не стало, а ведь он вспомнил произошедшее всего-то за прошлый вечер. Помассировав виски, он сел на кровать. Ему действительно хотелось вернуться обратно в Кокитос, прекратить предаваться лени и, одновременно с этим, он собирался остаться среди людей как можно дольше, чтобы убить время игрой с их жизнями. Таков был план. Противоречивый, но, несмотря на это, реализуемый.

Но что бы он ни выбрал, итога это не изменило — Азазель не обрел прежней самоуверенности. Люцифер, как и сказал Фаваро, глядя сквозь пальцы отнесся к его промашке, что породило весьма неприятные слухи, особенно бьющие по репутации предводителя мазоку после восставшего Везельвула. Азазель не считал себя виноватым, сделав все от себя зависящее. Люцифер это знал, и ему этого было достаточно. До сих пор. Пока он сам не ощутил, что авторитет Люцифера среди демонов больше не абсолютен. Это взбесило его настолько, что он покинул Кокитос под предлогом повидаться с человеком. Заметил ли это Люцифер, осталось не ясным, но разрешение было получено.

Откинувшись на кровать, Азазель поднял над собой руку, создал змею и, дав ей мнимую волю, пустил обернуться на запястье. Устроившееся головой на ладони неживое существо не имело своей температуры, ощущаясь на коже приятной прохладой. Приложив ладонь к пульсирующему лбу, он удовлетворенно улыбнулся и закрыл глаза. Темнота под веками поманила убаюкивающей тишиной, и Азазель поддался, начав погружаться в сон.

«Азазель».

Его буквально встряхнуло, заставив подскочить на кровати. Резко сев, Азазель замер и прислушался. Не зная причины зова, Азазель выждал еще с минуту, прежде чем собраться с мыслями. Решив его проверить и увидев, что он предается лености, Люцифер решил над ним подшутить? Или же что что-то произошло? В чем бы ни была причина, большего от Люцифера Азазель не услышал. Посчитав это странным, он не стал дожидаться, пока пройдет голова, и немедленно покинул деревню.

◉•◉•◉

Улицы Кокитоса знакомо шумели жизнью. Демоны всевозможных видов и форм занимались каждый своими делами, но изредка кто-то, случайно, да обращал на Азазеля внимание, награждая жалостливым или глумливым взглядом. Осознав причину не сразу, он остановился посреди дороги так, что кто-то ударился ему в спину. Прикоснулся к нижнему сломанному рогу и провел по острой сколотой грани. Он видел этот изъян в зеркале и утром, но не придал особого значения, будто привыкнув, хотя днями ранее, не мог взглянуть на рога без сожалений. Пропустив мимо ушей замечание прохожего, Азазель ускорил шаг. 

Те дни, что потребовались на дорогу, несколько притупили волнение, но странность с памятью вывела голос Люцифера на первый план. Какова бы не была причина, по которой его позвали, она не была достаточно серьезной, чтобы отправить за ним слугу. Несмотря на это, Азазель без промедления направился прямо к Люциферу, воспользовавшись не главным входом. Но так просто получить аудиенцию ему не удалось.

Азазель заметил чью-то свиту у дверей тронного зала издалека. Раз им не разрешили войти, значимости они не представляли. Он развернулся, не сочтя нужным здороваться, и направился к себе в покои. Знакомая обстановка скрасила напряженность ожидания. Чуть погодя слуга, которого он встретил по пути, принес бутылку его любимого вина. Наполнив бокал, Азазель вдохнул приятный терпкий аромат и позволил себе расслабиться. Отражение в стекле ответило на это хмурой улыбкой. Сузив глаза, он поднял руку и нащупал на затылке место, где когда-то рос красивый изогнутый рог, симметрично парный к соседнему обрубку. Пальцами нащупав острые грани, он сдавил ладонь так, что они впились в кожу.

Рога были дороги любому демону, неважно, какой статус тот имел. Размер и количество значения не имели, лишь ухоженность. Разумеется, большие и изогнутые вызывали больше восхищения, но ничто так не отвращало, как сломанные рога. В зависимости от обстоятельств, так было не всегда, но обрубки рогов носили лишь те, кто не сумел за себя постоять или совершил тяжкий проступок. Случай Азазеля не был таковым, чтобы к нему отнеслись однозначно. Да, он выполнял приказ, но итог оказался плачевным и те, кому это было на руку, воспользуются ситуацией в полной мере. Особенно лишившись такого союзника как Везельвул.

Подперев щеку ладонью, Азазель отпил вина. Еще раз посмотрел в бокал и задумался. Разве был хоть намек, что у Везельвула были преданные влиятельные последователи? Стекло неожиданно треснуло от приложенной силы, осколками впившись в кожу. Азазель уставился на дрогнувший от его выдоха огонек свечи на столе.

Разумеется, они существовали. Только они погибли. Вместе с людьми, которых он пытался убить, и демонами, которых ему не удалось спасти. После убийства Мугаро. И смерти… Люцифера.

— Что за глупость.

Но сказав это вслух, Азазель себя не убедил. Он не знал, кто такой Мугаро, почему сожалел о смерти этого ребенка, как и о многих других, и не понимал, как Люцифер мог погибнуть. Бредовость этих мыслей поражала, однако он был не в состоянии от них отмахнуться. Секунда за секундой в голове всплывало все больше и больше деталей, которые он не узнавал. Азазель с криком смел все со стола. Покатившаяся по ковру бутылка расплескала по полу все содержимое, оставив глубоко-алую лужу. Свеча потухла, но Азазель видел перед собой уже не комнату. Будто под действием какого-то заклинания, глаза Азазеля подверглись пытке тысяч и тысяч изображений, которые откуда-то были ему знакомы. Самым ярким стала последняя картина, заполнившая чувствами оттуда все настоящее и поглотившая все его внимание.

Он оказался посреди пустой выжженной земли. 

— Лю…ц…

Большего Азазель выговорить не смог, захлебнувшись воздухом. Закашлявшись из-за хлынувшей в нос гари, упал на колени рядом с Люцифером. Протянул задрожавшие руки и побоялся коснуться, чтобы развеять иллюзию. Люцифер лежал на спине, распластав крылья; дышал мелко, с надрывом, щурясь от боли; сжимал кулаки и все еще силился встать, хотя знал, что не на что. Вибрирующий от магии воздух забивал нос вонью паленой плоти и перьев. Азазель оглянулся. В тишине с неба, где огромным черным облаком парил дракон, медленно шел пепельный снег, внизу серую землю покрывали мелкие красно-бурые клочки.

Люцифер двинул рукой, и Азазель перехватил его руку прежде, чем тот ее поднял. Знание, что это иллюзия растворилось в горячем прикосновении металлической перчатки. Люцифер сжал его ладонь и, неожиданно дернув на себя, сел. Не сумев удержаться в вертикальном положении, оперся Азазелю головой на плечо. Тот застыл, боясь причинить ему еще больше боли и, шокированный, не сразу заметил, как знакомая теплая энергия перетекает из чужих пальцев в его собственные. Отдавая ему силы, хватка Люцифера слабла с каждым мгновением.

Звуки пропали. Азазель чувствовал, как шевелятся губы Люцифера, прислонившегося щекой к его плечу. Сияющий покров магии, медленно обволакивая его с ног до головы, смазал блеском окружающий мир и отобрал и осязание. Попытавшись отпрянуть, Азазель осознал, что не может. Пресыщенное силой тело вяло подалось в сторону и, к его ужасу, начало заваливать Люцифера с собой. Падая, Люцифер, прикрыв веки, повернул к нему лицо и взглянул в глаза. Мгновение — и голубой вспыхнул золотом, которое, словно огонь, разбежалось по телу, оставляя за собой сверкающие песчинки. Не слыша, но зная, что кричит, Азазель все-таки рванулся вперед и принялся хватать их, но горящий блеск прошел сквозь его пальцы, пропав прежде, чем коснуться выжженной земли. Воздух озарился ослепительной вспышкой из пасти Бахамута. 

Сжав кулаки, Азазель заполнил их пустоту парой созданных клинков и, качаясь, поднялся на ноги. Задрал голову вверх. Опустевшее тусклое небо крошило землю остатками умерших. Бездумно пронаблюдав, как загорелись корабли, перевозившие выживших, Азазель засмеялся. Вместе с его голосом вернулись и остальные звуки, в которых он уже отчетливо услышал свой рев.  

Азазель пришел в себя и обнаружил, что сидит под столом, прижав к груди колени и завернувшись в крылья. Первым, что ему попалось на глаза, когда он их распахнул, был красный конец свесившейся до пола шелковой скатерти. В полумраке она походила на запекшийся ручей крови. Его передернуло. Ударившись головой о столешницу, он выскочил из-под убежища. За то время, что Азазель был не в себе, комната едва ли изменилась, появился лишь бардак, который он сам и устроил, но прежнее ощущение безопасности исчезло напрочь. В камине оглушающе треснул огонь и падший был готов поклясться, что вместе с ним раздались и чьи-то предсмертные крики. Если он не хотел сойти с ума, нужно было немедленно покинуть комнату. И он сбежал.

Азазель не задумался, как выглядит со стороны, благо ему никто не попался. Ноги сами понесли его вперед и, прежде чем решить, что отправится к Аракибе, он очутился перед покоями Люцифера.

Дверь открывалась лишь для тех, кому это было позволено. Положив руку на ручку, он в нерешительности провел пальцами по резным изгибам и, выдохнув, толкнул вперед. Двойная дверь поддалась. Комната встретила Азазеля мраком. Стоило ему шагнуть за порог, как на люстре вспыхнули магические камни. Он не глядя хлопнул дверью и прошел дальше, в соседнюю комнату, где в окружении нескольких стопок книг стояло глубокое кресло. Без раздумий опустившись на мягкое сидение, откинул голову назад и прислушался. Люцифера здесь быть не могло, но в тишине комнат, Азазель мог явственно ощущать его успокаивающее присутствие. Однако ни витавшие в воздухе остатки магической энергии, ни слабый запах книг, перебитый приятным ароматом благовоний, ни едва заметные примешавшиеся нотки любимого Азазелем вина – ничто из этого не могло заменить настоящее присутствие Люцифера, как и подтвердить его здравствие.

Сжав подлокотники, Азазель закусил губу. Сомневаться, что с Люцифером могло что-то случиться не стоило. Увиденное наваждение было ничем иным, кроме как эффектом чьего-то злого умысла. Или среди слуг затесался предатель, сделавший что-то с выпитым Азазелем вином, или же он был под воздействием заклинания. В крайнем случае, он мог лежать при смерти, так и не добравшись до Люцифера, когда узнал о предательстве Везельвула, и видеть кошмар. Любое объяснение казалось предпочтительнее принятию увиденного.

Бездумно взяв верхнюю книгу из ближайшей стопки, Азазель раскрыл ее примерно посередине. Закладки не было – скорее всего, Люцифер ее прочел. Стоило вчитаться, как брови поползли вверх. Бегло просмотрев следующие страницы, он убедился, что ему не кажется и книга вправду о людях. Азазель не имел понятия, какие книги для Люцифера были обычным делом. Тяжесть на сердце отступила. Судя по прочитанному, речь шла о культуре людей как минимум прошлого века. Считавший интерес к людям свойственным лишь себе он проверил еще несколько книг, чтобы убедится. Как минимум еще пять из стопки в двадцать томов были о различных аспектах жизни людей.

Люцифер всегда мог спросить его, ведь он знал о людях из первых рук, но предпочел сухую констатацию фактов. Не успев определиться с отношением к такому заключению, Азазель отвлекся на звук открывшейся двери в соседней комнате. Проведя в компании книг порядочно времени, он мог безошибочно сказать, что пришел отнюдь не слуга.

Размеренные шаги гулко отдались трепетом в опустевшей голове. Услышав, как брякнула дверная ручка, он подался с кресла вперед, уставившись на вход. Забывая дышать, сначала он увидел золотистый отблеск и следом – уже всего Люцифера. Въевшаяся в память сцена обессиленного падшего ангела вспыхнула вновь и перекрылась ярким сияющим образом настоящего. Кратким выдохом Азазель выдавил из легких остатки воздуха. Повернувшись лицом, Люцифер встретился с ним взглядом.

— Я не слышал, что ты вернулся. Тот человек отнял у тебя так мало времени?

Люцифер прошел на середину комнаты и сел на диван. Положив ногу на ногу, поднял перед собой руку, и книга, лежавшая вверху одной из стопок рядом с креслом, оказалась в его руке. Раскрыв ее на нужной странице, он погрузился в чтение. Вопреки впечатлению, Люцифер ждал ответа, и Азазелю пришлось заговорить.

— Я нашел его раньше, чем думал.

— Вот как.

Участие Люцифера в разговоре намекало, чтобы Азазель продолжал, но сказать ему было нечего. Почти. Он бездумно произнес:

— А затем вы меня позвали.

— Я этого не делал.

— Но… — попытался возразить Азазель и осекся, поймав его заинтересованный взгляд.

Раз Люцифер сказал, что не звал, так оно и было. Возражать этому было так же глупо, как и посчитать это действием яда или заклинания. Если только Азазеля не отравили раньше. Оставив мысли на потом, он сконфуженно произнес:

 — Мне, наверное, показалось. Я слишком много вчера выпил.

По крайней мере, половина была правдой, скрасив горечь лжи.

— Однако ты поспешил удостовериться, что все в порядке. 

Вспомнив наваждение, Азазель невольно изменился в лице, и Люцифер закрыл книгу.

— У меня что-то не так с лицом?

— Нет-нет, Люцифер-сама, — поспешно поправился Азазель, поняв, что тот принял его недовольство на свой счет. — Просто ваши слова звучат так, будто вы мне не рады.

Люцифер приподнял брови и, подперев рукой подбородок, усмехнулся. Его улыбка наконец-то дала расслабиться и понять, насколько же Азазель был напряжен все это время.

— Сколько бы лет не прошло, а ты все так же увиливаешь, прося внимания.

Глаза Азазеля округлились. Притворно закашляв, он уставился на ковер. Он не подразумевал ничего подобного, придя лишь из-за слабости верить своим глазам. Но последний раз они оставались наедине незадолго до того, как он получил в свое личное владение летающий корабль, и предположение Люцифера было само собой разумеющимся, пусть и ошибочным. Азазель и без того хотел прикоснуться к нему, чтобы развеять оставшиеся сомнения, что настоящее не мираж, а все тревожные образы – наваждение, злая шутка неизвестного врага, который непременно поплатится, но не сейчас, а позже.

Подойти сам он не решился, молча дождавшись, пока это сделает Люцифер. Встав перед ним, тот поднял его голову кончиками пальцев и провел когтями по щеке. Холодный металл перчатки показался приятнее привычного и, наклонившись в прикосновение, Азазель закрыл глаза. Щекотливое ощущение чужой энергии на коже подтвердило реальность происходящего. Расставив ноги шире, он дал вклиниться между ними колену и открыл рот навстречу чужому.

— На сегодня у меня больше нет планов, если конечно ты не хочешь продолжить читать, — произнес Люцифер, прежде чем коснуться его губ.

Привстав, Азазель обнял Люцифера за плечи и в поцелуе утянул за собой на кресло. Обвив талию, повел руки выше, запустив в крылья пальцы, и осторожно погладил перья. Как всегда бывало, сознание моментально помутилось от энергии, которой, будучи полон сил, Люцифер ненавязчиво поделился. В той мере, какую считал достаточной — излишней, но не в той, что Азазелю была необходима. И речи быть не могло, что в таком состоянии правитель мазоку мог истратить все силы на одно лишь сопротивление Бахамуту.

Но тревога не отпустила. Морозом по коже отдалась в затылке, стоило потоку на секунду дрогнуть, и ощутилась пустотой исчезающей чужой силы в руках миража. Азазель широко распахнул глаза и, сдавив чужие плечи, отпрянул. Успокоился он лишь заглянув в удивленные глаза. Уткнувшись лбом в грудь Люцифера, в ответ на объятия выдохнул:

— Я видел, как вы умерли.