Азазель угрюмо уставился в опустевшую кружку. Подняв взгляд выше, бегло оглянул небольшой зал таверны и, найдя официантку, праздно болтающую с барменом в отсутствие других посетителей, ударил кулаком по столу. Подпрыгнув на месте, демоница недовольно зашипела в ответ, прижав к голове большие кошачьи уши. Азазель наградил ее тяжелым взглядом, и она трусливо спряталась за стойку. Склонив голову в извинении, демон-бармен спокойно всучил ей поднос с несколькими наполненными доверху кружками и махнул в сторону.

Дождавшись выпивки, Азазель тут же осушил кружку одним глотком и скривился: вкус оставлял желать лучшего. К тому же от этого пойла он едва ли пьянел — переданная Люцифером энергия нивелировала все, что могло хоть как-то отрицательно подействовать. В число ее эффектов входило и отсутствие усталости, благодаря чему он уже который день не мог хоть сколько-то поспать и хотя бы ненадолго избавиться от навязчивых мыслей. Придя в один из увеселительных районов Кокитоса, где никогда не наступала тишина, Азазель ожидал, что привычно сможет занять безделье, однако в утренние часы не нашлось никого, кто захотел бы составить ему компанию, и он оказался один, наедине с навязчивым желанием заняться хоть чем-то.

Следующим в списке развлечений после еды, которая уже не лезла ему в горло, и выпивки, так же не сумевшей его утолить, следовали плотские утехи. Люцифер был занят, что отметало и этот вариант. Все, что оставалось падшему — это ждать вечера, пока не проснутся те немногие любители пыток, способных удовлетворить его вкус в издевательствах над людьми.

С шумом открылась дверь, на краткий миг принеся в таверну шум улицы. Азазель покосился на вход и не без удивления узнал в посетителе своего подчиненного. Заметив его, Аракиба изменился в лице, и его серьезное выражение сгладила слабая улыбка. Взяв табурет из-под соседнего стола, он опустился рядом с Азазелем и, ничего не говоря, пригубил из нетронутой кружки.

— М-мерзость! — невольно громко вырвалось у него.

Азазель рассмеялся, оголив клыки.

— Видимо ты забыл, что такое настоящие помои. Эта выпивка еще хороша.

Скривив рот, Аракиба попытался хлебнуть еще, но вовремя остановился. Отставив кружку на край стола и передвинув туда наполненные остальные, он обернулся, собираясь кого-нибудь окликнуть. Официантка засеменила к нему прежде, чем он что-то сказал.

— Выпивки. И такой, что на вкус не как ослиная моча.

Демоница коротко глянула назад. Убедившись, что хозяин не смотрит, покосилась на Азазеля, гипнотизирующего глубины кружки, и шепотом бросила:

— Если попробуете еще, то не сможете уйти.

Когда она ушла, Аракиба подумал вслух:

— Видимо, не ты один перебрал. Как эти помои можно пить еще, зная их вкус?

Азазель медленно поднял взгляд вверх. В его глазах крылось нечто, что никак не выходило охарактеризовать.

— В них его кровь, — Азазель кивнул в сторону хозяина, — на первую пробу ничего особенного, да и на нас так не подействует, но некоторые демоны потом жить не могут без этого пойла. Вкус отвратный, но обычно отвлекает.

— Жизнь тебя ничему не учит?

Это был вопрос, который таковым не прозвучал. Когда-то в далекие времена, когда они еще были ангелами, алкоголь и люди сыграли над ними злую шутку и Аракиба, в отличие от друга, усвоил урок не пить что попало. Азазель пожал плечами и хлебнул еще.

— Так, от чего именно ты хочешь отвлечься? — после довольно долгой паузы, так и не услышав ответа, Аракиба добавил: — Как только ты вернулся, по городу опять разошлись слухи о твоей безнаказанности. Совсем свежие утверждают, что Люцифер-сама потерял к тебе интерес. Так, что из этого правда?

Азазель фыркнул.

— Ни то ни другое. Мог и не спрашивать.

— Не сказал бы.

Послевкусие дрянной выпивки на языке показалось Аракибе сносным. Бросив короткий взгляд на кружку, из которой пил, все еще полную, он помотал головой, приводя мысли в порядок.

— Насколько эта отрава действенная?

— Насколько захочешь.

Неудовлетворенный ответом, Аракиба выхватил кружку из его руки.

— Если это действительно так, хватит пить и послушай меня.

Азазель устало вздохнул.

— Ничего не произошло, просто Люцифер-сама занят, а я не знаю, чем заняться, пока он отменит приказ везти себя тихо.

Всем видом показывая, что оскорблен, Аракиба ответил:

— И ты согласился на это?

— Да! — поспешно ответил тот, тише добавил, — и я не могу сказать тебе, почему.

На вопросительный взгляд со стороны официантки, несущей в их сторону поднос с бутылкой вина, Азазель покачал головой. Ничего не говоря демоница поставила перед ними бутылку без этикетки из черного непрозрачного стекла, пару бокалов и удалилась. Проткнув пробку ногтем, Аракиба вытащил ее из горлышка, бросил рядом и принялся разливать темно-бурую жидкость по бокалам. Взяв один, поболтал жидкость и принюхался. Кисловатый запах не вызвал отторжения.

— Видимо, мне придется как обычно тебе довериться и проследить, чтобы любимец Люцифера-самы не натворил дел, пока сам он занят чем-то важным.

Если бы это сказал кто-то другой, Азазель без раздумий убил бы его на месте. Взяв свой бокал, он со звоном ударил его о чужой и произнес тост, который Аракиба повторил следом:

— За правление Люцифера-самы.

◉•◉•◉

Прошедшие несколько дней показались Азазелю неделями. Вопреки сказанному Аракибе, он сам счел, что им с Люцифером не стоит видеться, пока тот не позовет сам, но Люцифер не звал. Порываясь прекратить неприятные слухи, Азазель то и дело останавливал себя, все еще смущенный внезапной вспышкой эмоций, навеянной неизвестным недоброжелателем. Ту ночь они провели вместе. Азазель рассказал Люциферу и о его смерти, и о сопутствующих событиях все, что вспомнил, а Люцифер, несмотря на все возражения, не отпускал его до тех пор, пока не убедился, что ему больше ничего не покажется.

Казаться прекратило. Впрочем, Азазель не смог нормально спать из-за излишек маны и кошмаров. Последние не были такими яркими, чтобы вновь напугать, но все-таки порождали ненужные мысли. В обрывках этих снов ему являлись никогда не виденные ранее люди, среди которых особенно выделялся светловолосый мальчик с сияющими всепоглощающей преданностью глазами; как бы Азазель не цеплялся за этот образ, тот всегда ускользал, оставляя лишь имя — Мугаро — и горечь на сердце.

Когда Люцифер послал за ним слугу, он был вместе с Грегори. Обеспокоенный сменой баланса среди кланов, последний с помощью Азазеля, не принадлежащего ни к одному из них, пытался сгладить углы конфликтов его пусть и пострадавшим, но все еще внушительным авторитетом за отсутствием Люцифера, неожиданно отказавшегося давать аудиенции.

Слуга низко поклонился им обоим и, по требованию Азезеля, вновь повторил переданный приказ, оставив падшего в смешанных чувствах — Грегори пообещал его присутствие на встрече с остатками приверженцев Везельвула, желающими сменить фракцию.

— Ничего не поделать. Ступай. Приказы Люцифера-самы превыше всего.

Лицо Грегори сохранило свое обычное бесстрастное выражение. Не желая оставаться в долгу, Азазель спросил:

— Хочешь что-нибудь ему передать?

Тот на мгновение задумался и, прежде чем ответить, несколько раз махнул чешуйчатым хвостом из стороны в сторону.

— Ничего, что требовало бы его немедленного вмешательства. Если будет возможность, намекни, что ситуация может измениться.

Азазель удержал себя от обещания и, кивнув на прощание, бросил слуге: «Свободен». Вновь склонившись в поклоне, демон в балахоне быстро засеменил в сторону выхода. Последовав за ним, Азазель не удержался от мыслей насчет такой спешки. Возможно ли, что Люцифер вызвал к себе еще кого-то? Запертые двери тронного зала дали ясный ответ, но Азазель несколько раз подергал за ручки, чтобы в этом убедиться.

Покои Люцифера встретили его тишиной. Хозяин находился в соседней с гостиной комнате, пройдя в которую Азазель едва узнал в ней спальню: книги были повсюду, начиная от неаккуратных стопок у стен, продолжающихся по полу маленькими горками и заканчивая сооруженным из нескольких толстых крупных томов столиком под чайный сервиз. Не без труда пройдя по обложкам и избегая раскрытых книг, Азазель подошел к кровати — единственному свободному месту — и то только потому, что оно было занято Люцифером. Страницы на полу пестрили пентаграммами, изображениями богов и магических артефактов. Порассматривав их с минуту, за которую Люцифер, если не сделал этого раньше, заметил его присутствие, Азазель не нашел у них ничего общего, склонился в легком поклоне и, не без внутреннего смущения, произнес:

— Вы хотели меня видеть, Люцифер-сама. Мне казалось, что вы обо мне забыли.

Ладонь облаченная в золотистый металл, замерла, не перевернув страницу. Люцифер медленно склонил голову в сторону и взглянул на него из-за книги.

— Я не запрещал тебе приходить, если конечно ты не решил это самовольно, Азазель.

Тот замешкался, не ожидав, что его так быстро раскроют. Чувствуя на себе продолжительный взгляд, он заговорил не раздумывая:

— Вовсе нет, разумеется, я и не думал решать за вас… — он тут же поправил невнятно начатые слова, — мне не стоило так себя вести. Даже если на меня что-то повлияло, сама мысль о том, что с вами может что-то случиться, смешна.

— Азазель.

Названный не остановился, собираясь довести мысль до конца и вскинул голову.

— Вы сказали, что не нашли следы вмешательства в мое сознание. Могло ли так случиться, что… Вы ошиблись, и позвали меня, чтобы сообщить об этом? Это была иллюзия, не так ли?

Уголки губ Люцифера дрогнули, и он опустил книгу на грудь обложкой вверх. Из-под его рук выглядывала часть длинного названия, в котором упоминались боги. В этом не было ничего необычного, но все-таки он предпочел читать вдали от лишних глаз.

— Исключено. Каким бы невероятным не казалось увиденное, ты пережил его.

Азазель смешался — Люцифер был прав. Магия такого уровня не могла не оставить после себя следов. Лгать об этом не было смысла, однако он все же не хотел это принимать.

— Тогда что это было?

— Вещее видение. Редкость даже среди богов. Я все еще не нашел свидетельств, указывающих на возможность получить его падшим. Если хочешь, можешь прочесть сам.

Он указал куда-то за Азазеля, и тот обернулся на стену из книг. Находилась ли информация об этом в какой-то определенной книге или же имелись в виду все? Выяснять не хотелось. Чутье подсказывало ему, что надолго он здесь не задержится и его вновь ждет путешествие, теперь уже в поисках не вора, а ответов, которых нет даже в библиотеке правителя мазоку, чем он поделился вслух. Люцифер покачал головой.

— Об этом явлении мне известно больше, чем немногим свидетелям, чтобы утруждаться их искать — при мне такое случалось несколько раз. Когда миру грозит неминуемая гибель, он пытается спасти себя, посылая видения способным изменить его судьбу. Чтобы избранник не сошел с уготованной ему роли, мир показывает ему гибель самого дорогого.

Будь ситуация иной, Азазель польстился бы на звание спасителя мира несмотря на непосильную задачу. Мир, люди, мазоку и боги всегда находились в кажущемся бессмысленном хаосе, и еще одно препятствие к их существованию не могло стать последним. Служа одному из самых могущественных существ во всей Мистарсии, Азазель верил в это до недавнего времени, но своими глазами увидев крах Люцифера, он больше не мог слепо полагаться на случай.

— Будущее мазоку…

Люцифер внимательно следил за ним. Мотнув головой, прогоняя сомнения, Азазель стиснул кулаки и выпалил в потолок:

— Можете быть уверенными, я защищу наш род!

Убеждая себя, что воодушевлен открытием, что ему выпала честь спасителя, он самодовольно заулыбался. Люцифер поманил его к себе, и он сел на край кровати.

— Отрадно это слышать, пусть я и ожидал услышать другое.

— И… Что же вы хотели услышать?

Азазель сглотнул, ожидая, что его ложь раскрыта.

— Конечно то, что ты спасешь меня.

Лицо Азазеля застыло в нелепой гримасе. Спустя несколько мгновений он покраснел и, отвернувшись, забормотал:

— Л-Люцифер-сама и есть будущее мазоку…

— Не ожидал, что ты меня настолько ценишь.

Серьезность, с которой он это произнес, ввела Азазеля в еще большее смущение.

— Как я могу не… Люцифер-сама же… Да кто в здравом уме…

Его прервал легкий смех.

— Азазель.

Тот нехотя подчинился приказному тону и встретился со смешливым взглядом. Люцифер сел, небрежно бросил книгу на пол, и, протянув к нему руку, коснулся лица; провел по коже, оглаживая приятной прохладой, а затем неожиданно ущипнул за щеку. Увлеченный близостью, Азазель ощутил боль не сразу и даже не поморщился.

— Как бы то ни было, одного видения мало, следующее неизвестно сколько ждать, и я решил воссоздать его для тебя своими силами.

Ошарашенный заявлением, Азазель дернулся, и, удерживаемый рукой, выпалил:

— Э-это возможно?!

— Не без последствий, но я сведу их к минимуму.

Люцифер оттянул его щеку в сторону, тем самым заставляя коверкать слова, но Азазель упрямо продолжил говорить.

— Тогда сделайте это поскорее! Даже если я умру, моя жизнь послужит во благо всех мазоку!

Он не в первый и не последний раз упоминал о своей жертвенности ради общего блага. Люцифер предпочитал это игнорировать, ожидая, что со временем тот начнет ценить свою жизнь, но Азазель не был бы собой, если бы уже оправдал эту надежду. Оставив прозвучавшие слова без внимания, Люцифер отпустил его.

— Тебе нужно уснуть прежде, чем я начну заклинание. Ложись и постарайся заснуть.

— Здесь? — Азазель неловко потер ушибленную щеку, спохватился и закивал. — Да, конечно, простите за глупый вопрос.

Забравшись на кровать, Азазель неуклюже занял место рядом с Люцифером и лег на спину. Хмыкнув, тот откинулся на подушку и, схватив его за один из верхних рогов, перетянул себе на колени.

— Расслабься и засыпай, — пресек он возможное возмущение.

Лицо Азазеля, было принявшее привычный бледный оттенок, поалело вновь. Закрыв глаза, он почувствовал прикосновение к волосам и попытался сосредоточиться на мягких поглаживаниях чередуемых аккуратным царапаньем кожи острыми когтями. В любой другой ситуации Азазель мгновенно погрузился бы в чувство чужого присутствия, наполнявшее все пространство вокруг. Сейчас же за закрытыми веками ему чудился всепожирающий огонь и пепел, заставляющие тело деревенеть.

— …Азазель.

Сосредоточенный на приказе расслабиться, он не сразу услышал, что Люцифер что-то говорит. Приоткрыл веки и успел лишь заметить, что взгляд Люцифера не сулил ничего хорошего.

— Ты не оставляешь мне выбора.

Возразить Азазель не успел — ладонь накрыла лицо, и все погрузилось во тьму.

◉•◉•◉

Вечер сменяла ночь. Те горожане, что предпочитали проводить ее в безопасности, спешили домой, а для тех, кто искал приключений или же не страшился темных улиц, было слишком рано. Небо, поалев, окрасило теплым светом дома и немногих людей. Высокая полуразрушенная башня молчаливо возвышалась над остальными обветшалыми зданиями, отбрасывая на город длинную, похожую на лапу зверя, тень. Азазель стоял на плоской, похожей на обрубок, вершине. Для того, кто обладал крыльями, вид едва ли был впечатляющим. Пока красный круг солнца медленно закатывался за горизонт, лишая домов света, мысли Азазеля обретали четкую цель.

Ночь была коротка, а людей, не знающих своего места, — бессчетное множество. Сегодня выбор пал на нескольких дворян, фамилии которых чаще всего попадались в клиентских книгах работорговцев. Они значились как оптовые покупатели, берущие товар как минимум по десятку голов за раз, предпочитая количество и низкую цену качеству. Пока эти дворяне исправно платили налоги, никого не интересовало, что происходило с рабами после, за закрытыми дверями.

Азазель направил ярость в кулаки, хрустнув костяшками. Еще раз удостоверившись, что бинты крепко завязаны вокруг лица и демонической руки, плотнее укутался в плащ. Вдалеке, чего не смогли бы рассмотреть человеческие глаза, вместе с последними лучами солнца двинулся со своего места постовой. Азазель шагнул с башни вниз и, приземлившись на одну из крыш, легкими прыжками, перемежающимися короткой телепортацией и сопровождаемыми редким треском черепицы, устремился вперед.

Чтобы добраться до нужного дома ушли считанные минуты. Их с лихвой хватило, чтобы опередить все еще не вернувшегося охранника, нашедшегося в коморке для охраны, где он неторопливо чиркал огнивом, пытаясь зажечь лампу. Азазель зашел к нему со спины и, заткнув ему рот, вонзил в горло короткий клинок. Как только жертва перестала сопротивляться, он ослабил хватку, дав трупу грузно упасть на пол. Выпустив из руки нож, обратившийся черным дымом, опрокинул лампу, поджег лучину и бросил на растекшееся по деревянному столу масло.

Бесшумно притворив за собой дверь, он вскинул голову, оглядывая окружающие особняк стены. Оставшиеся охранники находились на своих постах, легкомысленно ожидая, пока им принесут огонь для зажигания ламп. Пользуясь тьмой безлунной ночи, Азазель не скрываясь взобрался по заросшей плющом стене на второй этаж. Одно из больших стеклянных окон было приоткрыто, и он скользнул за занавеску вслед за всколыхнувшим ее ветром. Внутри было так же тихо, как и снаружи, но Азазелю показалось, как множество собратьев разом завопили от боли. Он прекрасно видел в полумраке, и от его взгляда не ускользнули ни распотрошенные наполовину трупы демонов, ни склянки с органами, ни книги и предметы из частей тел мазоку; ужасную картину дополняли подвешенные под потолком орудия пыток. Азазель смачно выругался.

Послышался тихий звон. Молниеносно бросившись на звук, он откинул в сторону алый полог, отделяющий комнату от соседней, и замер с поднятой пустой рукой, так не материализовав оружие. На него уставились несколько пар испуганных глаз. Еще не успевшие пробиться рога демонят были спилены под корень, на голых костлявых спинах неаккуратно чернели стежки шрамов на месте крыльев. Азазель заскрежетал зубами. Жавшиеся друг к другу серокожие дети поочередно всхлипнули, задребезжав цепями.

— Не бойтесь.

Слыша себя со стороны, он мог бы сказать, что его голос вряд ли показался им заслуживающим доверия. Азазель скинул с головы капюшон и сел на корточки. Дети испуганно попятились.

— Я ничего вам не сделаю. Смотрите, — он указал на свою голову, — я такой же демон, как и вы. Я пришел вас освободить.

Вытащив из-за пазухи небольшой тряпичный мешочек, поспешно развязал шнурок и, вытащив несколько кусков хлеба, протянул демонятам. Те замешкались, но один тут же бросился к протянутой ладони, выхватил хлеб и забился в угол, сунув в рот весь кусок. Остальные дети, осознав, что им не будут вредить, последовали его примеру и так же приняли еду. Убедившись, что никто не остался обделенным, Азазель убрал мешочек и встал. Несколько пар рук вцепились в его плащ.

— Ешьте, не торопитесь, — как можно мягче произнес падший, — я вернусь за вами, как только закончите. Прежде, чем мы уйдем, мне нужно поприветствовать живущего здесь человека.

Угрожающий тон вынудил демонят отстраниться. Азазель закрыл полог и повторил сказанное, но ответа не последовало. Он быстрым шагом направился к двери, ведущей вглубь дома. До того, как устроенный им пожар разошелся бы и поднял шум, ему нужно было успеть найти хозяина особняка. Как правило, кабинет у подобных дворян находился на достаточном отдалении от спальни, чтобы отделять увлечение от отдыха. Зная планировку лишь со слов подкупленного мелкого служки, Азазель не без труда разобрался в коридорах и обнаружил искомую комнату только благодаря ориентиру — безвкусной статуе у входа.

С силой толкнув двухстворчатые двери, он ворвался в спальню. Шум разбудил лежащих на кровати мужчину и несколько женщин. Едва вскрикнувших последних Азазель заткнул мгновенно кинутыми в голову кинжалами. Избежавший смерти мужчина неестественно спокойно оглядел их лишенные жизни тела, а затем неожиданно захлопал в ладоши.

— Браво! Браво! Впервые вижу настолько искусного демона!

 Азазель скривил лицо под бинтами и накинул капюшон на рога. Подобных людей было немало, он сам частенько раньше сталкивался с ними, но среди теперешних дворян этот человек был первым. Все, что он мог предложить и сказать, Азазель знал наперед, поэтому первым делом, прежде чем сбросить его с кровати, сунул ему в рот смастеренный из отрезка простыни кляп. Подцепив мужчину за ворот ночной сорочки, Азазель закинул его себе за спину. Как бы ему ни хотелось протащить человека, собрав по пути все препятствия, шума это наделало бы больше, чем принесло наслаждения, тем более о собственном удовлетворении он не думал вовсе.

Дети встретили его с настолько радостными улыбками, на какие были способны их изможденные лица. Они застыли по краю красной ткани, боясь выйти за пределы, куда не доходили сковывающие их цепи. Сдернув с затрещавших петель полог одной рукой, Азазель кинул его на середину комнаты, а затем бросил сверху человека. Узнав мужчину, демонята завопили, принявшись прятаться друг за другом. Падший подождал, пока они успокоятся и, распахнув полы плаща, подошел к дворянину. Тот судорожно дышал носом, пытаясь вытащить изо рта кляп.

— Хотите сказать ему что-то напоследок?

Обернувшись на детей, Азазель не нашел в них никакого желания.

— Хорошо. Тогда скажу я. Смотрите внимательно и запоминайте. Это ждет всех, кто посмеет поднять руку на мазоку. Я свершу кару над каждым. Никто не уйдет от моего возмездия.

Выплюнув кляп, мужчина вспрыгнул на четвереньки. Азазель скрестил руки на груди и произнес приговор:

— Ты будешь молить о смерти и не дождешься от меня этого дара.

Всколыхнув полы, из-под плаща веером стрел одновременно вылетело множество черных змей. С шипением накинувшись на мужчину, они стали носиться вокруг него большим клубом, кусая, царапая, пронзая, раня, но не нанося смертельных ударов. Каждая ударяла словно хлыст, вырывая из мужчины сбивающиеся спорадические крики, сотрясая его тело и вынуждая мышцы сокращаться от боли, вызванной приложенной силой.

— Хорошо приглядитесь к тому, насколько жалок и слаб этот человечишка. Впитайте в себя его страдания и вспомните о гордости мазоку. Мы отомстим. Мы отберем у людей все, чем они так дорожат, и заставим их поплатиться за совершенное.

Азазель говорил негромко, однако его голос отчетливо отдавался в ушах детей, наблюдающих за медленной мучительной смертью. Они смотрели, неспособные ни на что другое, пораженные и счастливые, перенимали его гнев и ненависть, чувствуя их как собственные.

Долго это продолжаться не могло. В ответ на созданный шум в двери раздался громкий стук и обеспокоенные крики слуг, предупреждающие о пожаре. Азазель щелкнул пальцами, и ком змей распался черной дымкой. Потерявший голос мужчина продолжил хрипеть от боли. Дети загалдели на разный лад, веля не прекращать его мучить, не замолкая до тех пор, пока Азазель не подошел к ним вплотную, нависнув темной тенью.

— Если я продолжу, он умрет. Но. Если оставить его так, то его выходят и он будет жить дальше, испытывая боль и никогда не забывая, как мы с ним расквитались, что станет уроком для тех, кто решил, что смерть — худшее, что их ждет от наших рук.

— Пусть умрет!

— Умрет сейчас! Он не будет жить!

— Змеи, убейте его!

Хватая Азазеля то за плащ, то за бинты, демонята завопили об отмщении. Слыша, как ломают за спиной дверь, он принял решение. Вызвав в руку змею, обратил ее в клинок и, схватив одного из демонят за ошейник, перерубил прикованную к стене цепь. Так же поступив с остальными детьми, сгреб их в охапку одновременно с треском разбитого дерева. Ворвавшиеся в комнату люди бросились к хозяину дома, чем Азазель и воспользовался, отступив к окну. На улице алело зарево пожара. Выбив змеями стекла, он выглянул наружу, убедился, что у охраны, внимание которой он привлек, нет огнестрельного оружия и, оттолкнувшись от косяка окна, выпрыгнул в небо, расправив крылья. Никто не последовал за ним, а если и попытался, то отделался в лучшем случае сломанными конечностями.

Пролетев достаточную дистанцию, чтобы его не смогли бы догнать, он ссадил с себя детей и спрятал крылья. Демонята испуганно завизжали, запросив прощения.

— Дальше пойдем пешком. Я не смогу сражаться со стражей и защищать вас.

Склонившись над ними и неловко гладя по головам, попытался успокоить. Азазель летел достаточно низко и слишком недолго, чтобы его успели заметить во мгле, а все ближайшие патрули должны были направиться в сторону пожара. Убежденный в этом, он едва не подпрыгнул на месте, когда кто-то аккуратно похлопал его по плечу.

— Простите, что отвлекаю. Вы тут человека с крыльями не видели?

Падший медленно обернулся. В переулке, где едва ли могло развернуться два взрослых человека, куда порядочные горожане предпочитали не соваться даже при свете дня, стояла молоденькая девушка в странной, явно не местной одежде. От ее широкой улыбки буквально разило добродушием. Его удивление она восприняла по-своему.

— А, простите, что напугала. Я Нина Дранго. Приехала недавно на заработки. А вас как зовут? — Спросила она и протянула ему руку для рукопожатия.