Хэнк остолбенело наблюдал, как взрослый тридцатилетний парень прыгает на его диване, пока его собственный мобильник разражался звонками от Фаулера.

Вся ситуация походила на сюр и издевательство, если бы не одно но: Коннор, похоже, был преисполнен искренним незамутнённым счастьем, таким, какого Хэнк отвык видеть на лицах людей. Его глаза блестели, отражая искорки падающего света, а сам он, запыхавшись, болтал без умолку. Хэнк не мог уловить суть, настолько речь его была стремительной, даже несмотря на то, что он не прекращал прыгать.

– Да угомонись ты! – не раздражённо, скорее, для порядка, прикрикнул на Коннора Хэнк, сбрасывая вызов начальника и ставя телефон на беззвучку – потом, иначе у Хэнка взорвётся голова от переизбытка криков.

Коннор, как ни странно, замолчал, с размаху плюхнувшись на сиденье – и как только не отбил пятую точку.

Он молчал ещё полминуты, тяжело дыша, а затем, пока Хэнк пытался сформулировать вопрос, совершенно чётко произнёс:

– Мне нравится пицца с ананасами.

– Что? – вопрос, почти оформленный, выпорхнул из головы.

– Пицца с ананасами. А ещё я люблю сладкое, – он облизнул губы, и от прямого взгляда Хэнку стало как-то не по себе. – Пиздец как люблю.

Хэнк помолчал, не зная, что на это ответить. Коннор бесшумно поднялся и подошёл совсем близко, разве что не касался.

– Я не знал, как отреагирую, когда пойму, – признался он, опуская глаза. – Не представлял. Мне казалось, это невозможно.

– Когда поймёшь?.. – выдавил из себя Хэнк.

– Что меня слышно, – Коннор снова вскинул ледяной взгляд, а затем улыбнулся, и изморозь пропала. – Что хоть кто-нибудь может понять, что я говорю.

Коннор неторопливо прошёл обратно к дивану и рассеянно потрепал успокоившегося Сумо по голове. Хэнк решил, что лучше не мешать – прервать и разразиться вопросами он всегда успеет.

– Я не беглый преступник, Хэнк. Скорее, я беглая аномалия, которую люди свыше хотят запереть и детально изучить. Что-то вроде снежного человека, только вот снежного человека не существует. Я не просил быть таким, – он развёл руками. – Я всё бы отдал, чтобы стать нормальным.

– Наверное, это прозвучит, как выдумка сумасшедшего, но ты уже увидел это, просто пока не понял, что конкретно, – Коннор присел на подлокотник, отчего-то не глядя Хэнку в глаза. Андерсон пододвинул стул и сел напротив, внимательно слушая. – Я… не знаю, как объяснить. Это как прийти на вечеринку и стоять в уголке, чтобы тебя не было видно. Только тебя на эту вечеринку затащили насильно, а уйти не дают. Я всё время нахожусь в толпе, но меня никто не слышит. Я бы назвал это проклятьем, да вот только это не магия. Я не могу контролировать это. Скажи, – он внезапно поднял взгляд на Хэнка, – Что я говорил на допросе?

– Ты был… весьма убедительным, – попытался вспомнить Хэнк. – Выглядело это весьма умело.

– На деле я нёс чушь про мобильники и такси, Хэнк. Так это работает. Я говорю или делаю одно, а люди слышат и видят другое. Я могу сделать что-то неадекватное, но люди увидят прилежного и вежливого человека. Скажите, – он запнулся, а затем развёл руки в стороны, очерчивая себя, – Как я выгляжу?

– Как… – Хэнк посмотрел – и почти обмер.

Он был уверен, что до этого момента на Конноре была немного староватая, но вполне себе сносная куртка, а также чистые джинсы и кеды. Теперь он увидел, насколько Коннор был грязным и взъерошенным, насколько порвана была его одежда.

– Ты успел переодеться? Что…

– Нет, я же всё время был рядом с тобой. Я ходил так на месте преступления, в участке, вёл таким допрос. Все видели меня чистеньким и приличным, а я, кажется, не мылся уже недели две. Это не имело значения, если всем без разницы.

Он опустил голову и тихо произнёс:

– Вообще, ничто не имеет значения, если тебя попросту не существует, а вместо тебя бродит… как вы его называли… «пластиковый болванчик»? Да, примерно так. Я без понятия, что он тебе наболтал, но, должно быть, он был достаточно мил, раз ты после дня работы с ним согласился притащить меня к себе. Мне нравится твой дом, – Коннор грустно улыбнулся, Хэнк вздрогнул. – Я рад, что сказал тебе это.

– Сколько ты «молчал»?

Коннор прикусил губу и тихо выдохнул:

– Больше десяти лет.

Десять лет. Хэнк поверил сразу. Он не до конца понял, но поверил.

Парня никто не слышал и не видел больше десяти лет. Он был в полной изоляции всё это время, не мог ни с кем поговорить, да даже, чёрт, обсудить любимый фильм!

– Как ты держался? – Коннор на этот вопрос только зажмурился.

Хэнк понял – никак.

Та пуля, не задевшая вплотную стоявшего Коннора, тоже была частью этой загадки.

– Ты не можешь умереть.

Коннор кивнул, и у Хэнка упало сердце.

– Никто и ничто не может причинить мне боль.

Хэнк не знал, что делать. Если бы не живые эмоции на лице парня, если бы не его искренняя радость и столь же глубокое отчаяние – Хэнк бы, пожалуй, не поверил. Андерсон знал, что обычное утешение здесь не поможет. Мало что поможет.

– И ты любишь пиццу с ананасами.

Коннор вскинулся, глаза его вновь засияли, и Хэнк добродушно улыбнулся. Сердце болело за парнишку. Может, он всё-таки сможет как-то ему помочь.

По крайней мере, он может понять его боль.

– Поднимайся, – Хэнк хлопнул по коленкам и встал, Коннор удивлённо захлопал глазами. – Что смотришь? Идёшь в душ, я принесу чистую одежду. Не дело это.

– Зачем?

– Как я понимаю, своего дома у тебя нет, а у меня в старом тряпье ты ходить не будешь, поэтому марш в ванную, – Хэнк даже скрестил руки на груди, но в глазах его светилось добродушие. – И не смотри так. Я склонен верить тебе.

Коннор ещё некоторое время буравил его взглядом, словно сам был в этом не особо уверен. Однако затем странно вздрогнул и поплёлся в душ, на ходу снимая одежду.

Как только в двери повернулся замок, Хэнк выдохнул, обнаруживая, насколько всё это время был напряжён. В его жизни давно не происходило такого всплеска активности.

Хэнк прошёл в спальню, думая, остались ли у него вещи, подходящие парнишке. Его решение приютить Коннора было импульсивным, и сейчас, под звуки воды из душа, Андерсон начинал понимать последствия. Хоть он и сказал, что верил, что Коннор не является беглым заключённым, всё же ореол таинственности вокруг него не давал расслабиться. Возможно, Хэнк даже начнёт копать, если появится время.

Он хмыкнул своим мыслям и вытащил из шкафа белую рубашку, джинсы и кроссовки, купленные им давным давно, во времена, когда…

Хэнк дёрнулся, как от удара, захлопнул шкаф и дотащил вещи до ванной. Постучался, оставил одежду под дверью, не получив ответа.

Коннор выпорхнул из ванны спустя пятнадцать минут. Хэнк за это время успел получить-таки головомойку от Фаулера, одеться и покормить Сумо. Коннор нервно огляделся, а затем улыбнулся, увидев вопросительный взгляд Хэнка.

– Не был уверен, что ты не вызовешь наряд, – усмехнулся он, Хэнк поперхнулся воздухом от возмущения.

– За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я бы стал тогда тащить тебе свои шмотки?

Коннор хотел что-то сказать, но решил тактично промолчать. Хэнк хотел дать ему кожанку, но Коннор наотрез отказался, влезая в свою куртку – к слову, самую приличную часть его старого гардероба, хотя постирать её не помешает.

***

В участке Хэнк понял, что Коннор имел в виду под «невидимостью», окончательно. Тот же, кажется, совсем разошёлся, отвешивая андроидам у регистратуры похабные комплименты и прямо на ходу воруя пончик у Тины из коробки. Никто не посмотрел укоризненно, даже бровью не повёл, но Хэнк всё-таки тормознул Коннора и шепнул ему вести себя приличнее, на что тот тихо рассмеялся и предложил угостить пончиком.

Из кабинета Фаулера вылетел Гэвин, злой, как чёрт. Хэнк знал, что если Рид злится, он попытается эту злость выместить – однако, этого не знал Коннор, некстати оказавшийся на его пути.

– Припёрся, Терминатор, – рявкнул Гэвин. – Что, отсиделся у нашего алкоголика?

Хэнк к его наездам привык и не обратил на Гэвина никакого внимания, просто пройдя к своему рабочему месту. Со стороны слышались похабные комментарии Рида и – Хэнк даже удивился – вежливые ответы Коннора.

Андерсон обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как из носа Гэвина брызнула кровь, а затем он согнулся почти пополам, хватая ртом воздух.

Коннор со слегка взволнованным видом стоял рядом.

– Чего уставился? – прохрипел Рид, и теперь уставилась уже большая часть отдела. – Как будто у тебя никогда живот не крутило… – отёр накапавшую кровь и быстро ухромал в сторону туалета, держась явно за место ниже живота.

Хэнк ошалело посмотрел ему вслед, а затем перевёл на уже прошедшего к столу напротив Коннора. Он бы даже переживал за коллегу, потому что такого с Ридом никогда не слушалось, но затем присмотрелся к названному напарнику – и вдруг понял.

– Это ты был?

Коннор сидел прямо и спокойно, но затем его губы изогнулись в усмешке и он резко закинул ноги на стол, продолжая ухмыляться.

– Не удержался, не думал, что он такое говно, – Коннор глянул в сторону туалетов. – Жаль, пользы от этого не будет, но, может, хоть лишу его возможности передать гены по наследству…

– Коннор, – Хэнк старался звучать грозно, как наставник, но сам едва сдерживал смех.

Коннор тоже засмеялся – но затем их позвал Фаулер, и веселье пропало.