Миядера привыкла к тому, что Корекиё всегда приносил ей букеты цветов всякий раз, когда он навещал её.
Вот и сегодня: её младший братец, что-то напевая под нос, несёт закрытый букет цветов.
— Отцвели уж давно хризантемы в саду…
Знакомый силуэт кажется ей в дверях.
— Доброе утро, сестрица!
Он подходит к её койке и нежно обнимает, прижимая её крохотную головку к груди.
— Я принёс тебе букет. Тебе же нравятся хризантемы?
Он приподнимает верхний край букетного кулька.
Хризантемы. Белые.
— Спасибо, Киё, — шепчет Миядера и прижимает букет.
***
Новый визит.
Новый день.
Корекиё снова приносит букет.
— Я знаю, твои хризантемы ещё не завяли, но я хотел порадовать тебя этими нарциссами. Проходил мимо цветочного и не удержался!
Он снова со странной нежностью обнимает её.
Миядера открывает букет.
Нарциссы. Белые.
***
Почти каждый день Корекиё приносит Миядере новый букет.
Соседки по палате обзавидовались: «Надо же, какой заботливый брат! Что ни день, то снова цветы! И белые! Должно быть, она любит белый цвет!»
И даже тогда, когда не оставалось места для нового букета — Корекиё всегда находил.
***
Всё вокруг Миядеры тонет в белом.
Стены больницы, врачи и медсёстры, бесчисленные букеты — она тонет в белом.
В белом, точно нарядная невеста, идущая под венец. Но кто её жених?
Миядера в ужасе смотрит на новый белый букет.
Миядера в ужасе обнимает горячо любимого братца.
— Тебе пора бы на покой, сестрица.
И оставляет в её волосах красный цветок ликориса.
Он правда любит её.
Она правда боится его.
***
Корекиё приносит ей новый букет, нежно прижимая к быстро бьющемуся сердцу.
Золотистые глаза ищут утонувшую в белизне чёрную головку.
Миядера спит с открытыми глазами, в слезах. Корекиё подходит ближе и кладёт ей на колени букет. Трогает запястье, подносит своё к её алым губкам.
— Отмучилась, — со светлой тоской шепчет Корекиё и гладит её тёмные волосы, прижимая голову мёртвой сестрицы к груди.
Он приоткрывает кулёк букета.
Лилии. Белые.