Платье у Леси было черным, с воротом, отороченным кружевом. Тоня гордо подняла голову, поправила медальон на шее. Дина сказала, что отлично, что они выглядят, как настоящие вампирши. Тоня набрала воздуха, чтобы ответить, что они и есть вампирши, и что если Дина будет продолжать нести всякий вздор, то она очень скоро убедится, что клыки у них достаточно острые. Но Дина на вдох внимания не обратила — провела быстро по губам темно-красной помадой. Помада была современной и пахла чем-то сладким и совсем не натуральным. Губы от нее тоже стали странными. Леся бережно поправила на Тониной голове шляпку с вуалью — с этой шляпки все и началось, надо признаться.

Дину отправили прибраться, выгрести истлевшие платья — жаль, что большинство из них оказались такими недолговечными, а она принесла в руках это. У Дины загорелись глаза и она сказала, что «будет очень клево, если вы выйдете в свет». Тоня нахмурилась — балы теперь проводятся совсем редко, и они совсем не те, что прежде. Дина сказала, что у ее друзей будет «туса на хэллоуин» и что им даже не нужно думать над костюмами. Вообще-то выразилась она совсем иначе: «у вас там старого хлама столько, что вываливается. Под вампирскую ветошь как раз покатит». Леся непонимающе нахмурилась.

— Так этот бал для умертвий? 

Дина закатила глаза.

— Да не бал. И нет, для людей, но все будут притворяться вампирами, ведьмами и остальной вашей братией. Традиция такая.

— Не помню такой традиции.

— А вы еще дольше в своем поместье посидите.

Тоня привыкла ехать на балы на каретах. В крайнем случае можно было долететь. На подземном поезде до балов Тоне добираться еще не приходилось — и она надеялась, что больше не придется. Люди — обычные люди, одетые по нелепой современной моде, смотрели на них с неодобрением, но особо не реагировали. Тоня поправила сползшую с Лесиного плеча лисью шубу. Леся улыбнулась натянуто, как всегда улыбалась, скрывая клыки.

— Pourquoi avons-nous accepté cela? Может, не поздно сбежать?

Дина закатила глаза и опять уткнулась в свой современный телефон.

— Боюсь мы не найдём выход из этих тоннелей. 

— Может вы прекратите бубнить и подождете ещё двадцать минут? Мы почти приехали, — понять её было трудно — нелепые пластиковые вставные зубы заставляли съедать половину букв. «Почти» замялось в неразборчивое «ошти». 

В подземном помещении пахло всем сразу — потом, спиртным, разгоряченными молодыми телами. Стук их сердец перекрывался грохотом музыки. 

— Autre chose comme ça, et on va le manger.

— Certainement, ma chère.

Дина проталкивалась к столику у стены. Пульсирующая в танцующих телах кровь отвлекала. Прохладная Лесина ладонь напоминала — они сегодня никого тронуть не должны, как бы ни хотелось обратного.

Динины одногруппники наперебой стали хвалить костюмы. Они сами были размалеваны, наряжены как ведьмы с остроконечными шляпами, на некоторых лицах были нарисованы швы. Леся неуютно съежилась и прижалась к Тоне поближе. Дина была права — никто бы не понял, что они мертвы. Дина ошибалась, считая, что этот выход в свет окажется «клевым».

Сидеть с Диниными приятелеми было совсем уж некомфортно, и Тоне даже показалось, что и самой Дине тоже. Леся выскользнула почти незаметно, чуть сжала руку. Тоня встала за ней. 

— Вы танцевать? — нерешительно пришла на помощь Дина. В тусклом свете пластиковые зубы матово блеснули.

— Воздухом подышим.

Леся куталась в шубу под горящей неоном вывеской. Леся выглядела инородно в платье начала прошлого века — в поместье она в нем смотрелась очень органично.

— Мы здесь не к месту, — Леся говорит негромко. Изо рта не вырываются облачка пара, как у стоящих рядом людей. Они слишком заняты собой и пьяны, чтобы это заметить. Тоне хочется отогнать мысли о том, что Лесю она вырвала из её привычной жизни полтора века назад и забросила вместе с собой в этот — шумный, нелепый, непонятный. В прошлом веке было ещё хуже — притворяться приходилось ежедневно. Свыкаться с людьми и миром вокруг тоже.

— On peut partir, dites juste un mot.

Леся вдыхает — воздух обратно выходит также холодно и незримо.

— Ещё немного стоит задержаться. Уйти мы всегда успеем.

Из дверей показывается один из Дининых приятелей, идёт к ним целенаправленно и почти по прямой.

— Нас это, не представили. Я Влад. 

Он в нелепом костюме летучей мыши, с маской, которая явно очень ему мешает. При взгляде на него у Тони чешутся клыки. Особенно сильно они чешутся от того, что обращается он исключительно к Лесе.

— У вас очень вампирское имя, — лёгкий шаг чуть вбок — прикрыть Лесю собой. Обозначить границы. Будь он вампиром, он давно бы все уже понял. — И костюм тоже.

— Это Бетмен, вы че, не сечете что ли? — на половине лица выражение чуть озадаченное. Оно, впрочем, сменяется быстро на понимающее. — А, вы типа прикидываетесь древними. Неплохо в образы вошли. Эй, крошка, — смотрит прямо на Лесю. Клыки требуют быть воткнутыми в плоть. — А если я тебя сейчас поцелую, то твои зубки не отклеются?

— Если вы сделаете хоть шаг, то случится кое-что пострашнее, — голос Леси холоднее её дыхания. — Mon aimable, нам пора в тепло.

Тоня берет её под руку в тот момент, когда плащ в виде крыльев летучей мыши заворачивается прямо на голову, стягивая маску и шапочку.

***

— Дина, будь добра, пригласи к нам на ужин того молодого человека, который был... бумерангом? Нет, что-то другое.

— Летучей мышью. Его ещё вроде Владислав зовут, — помогает Леся. Книга в изящных руках смотрится правильно. Леся в старинном теперь кресле тоже смотрится правильно, органично. 

— А, этот придурок. Бетменом он был, — Дина запинается. Уже понимает — «был» очень скоро станет перманентным состоянием Владислава. — Что из еды приготовить? 

Тоня улыбается с наслаждением. Леся улыбку зеркалит.

— Она не понадобится.

_____________________________

«Pourquoi avons-nous accepté cela?» — Зачем мы на это согласились?

«Autre chose comme ça, et on va le manger» — Ещё что-нибудь подобное, и мы её съедим.

«Certainement, ma chère» — Определённо, моя дорогая.

«On peut partir, dites juste un mot» — Мы можем уйти, скажите только слово.