Мы никогда не были идеальной семьёй. Мама с папой ссорились почти каждый день. У нас было много моментов, когда мы расходились по комнатам. Я думаю, в любой семье бывают такие небольшие конфликты, которые сами собой разрешаются через пару часов.

В моей семье были и счастливые моменты, хоть и нечасто. В основном на праздниках или в честь важного для нас события, например, папиного повышения. В семье воцарялась атмосфера сплочённости и взаимопонимания. Мы вместе шли гулять в парк или ехали за город, если это происходило на каникулах. И пусть радость длилась недолго и её быстро сменяла угрюмая обыденность, я безумно любил такие дни. Я вспоминал уютное времяпрепровождение в кругу семьи, когда родители возвращались с работы уставшие и равнодушные, отмахивались от меня и включали новости или ток-шоу по телевизору.

Сейчас, проводя каникулы в деревне, воспоминания о семейных праздниках виделись мне такими же мрачными и пустыми, как и любой другой день. Особенно когда мама или папа награждали меня редкими звонками и пытались разговорить меня.

— Привет. Хорошо. Угу. Да. Ага, — вот все слова, которые я был способен им ответить.

Родители под видом заботы настраивали меня против друг друга. Мама осуждала каждый папин поступок, папа говорил, что мама безответственная. Мне было неприятно слышать такие слова. Для них я будто бы был вещью. Меня обижало такое отношение.

Я повесил трубку и вышел на улицу. Бабушка кормила кур. По моему виду она поняла, что разговор вышел не самым приятным. Желая отвлечь меня от неприятных мыслей, она рассказывала мне истории из жизни. Я отвлёкся не только от переживания о семье, но и от мыслей о ведьме.

Кошмары стали сниться реже, как баба Надя и говорила. Но я стал чаще замечать тёмный силуэт краем глаза. Я видел его дома, во дворе, на дороге, проходящей через деревню, у Оли дома, в лесу, когда собирал малину вместе с бабушкой. Ведьма смотрела на меня, растягивая губы в безумном оскале. Стоило мне моргнуть или отвернуться — она исчезала.

Я боялся её, но избавиться от страха не мог. Как и велела Олина бабушка, я не искал встречи с ведьмой. Старался не замечать мелькавшие тени и делал вид, что не слышу манящий шёпот. Короче говоря, всё себя как обычно.

С Олей я виделся почти каждый день. С ней было весело. Сегодня мы планировали пойти к речке. Я не помню её названия и не знаю, было ли оно вообще. Речка была совсем мелкая и, если бы не частые дожди, превратилась бы в ручей или вовсе пересохла. Оля обещала научить меня кидать «блинчики». В пруду это делать было неудобно — он был маленьким для этого. А ещё там часто плавали соседские утки, и мы не решались бросать камешки, боясь их покалечить.

Идти до речки было недолго. Мы набили карманы камешками и отправились в путь. По дороге Оля сплела венок и закинула его на ветку растущей рядом с речкой ивы.

Речка была широкая и идеально подходила для «блинчиков». После многочисленных неудачных попыток я приноровился, и вскоре мои камешки прыгали почти до другого берега. Снаряды мы потратили быстро и вернулись, чтобы набрать ещё.

Весь день мы ходили туда-сюда, сделав только один перерыв, чтобы пообедать. Во время метания очередной порции камешков, я оступился и в попытке сохранить равновесие сделал несколько шагов вперёд, войдя во впитавшую солнечное тепло воду. Нога погрузилась в песок, словно в болотную топь.

Я опустил взгляд и закричал, всё внутри меня похолодело. Из мутной воды на меня «глазело» лицо утопленника; местами кожа на нём полностью сгнила, и были видны кости, в пустых глазницах ползали речные улитки. Мертвец тянулся к моей ноге поросшими водорослями пальцами со сгнившими когтями.

Рывком я освободил ногу из песочного плена и подлетел к Оле. Схватив её за руку, я потащил её от реки.

— Стой! — скомандовала она, когда мы отбежали на приличное расстояние. — Что случилось?

Я оглянулся, чтобы выяснить, нет ли за нами погони. Никто нас не преследовал. Оля испуганно смотрела на меня, а я не знал, как объяснить ей увиденное.

— Ведьму видел, да?

— Как ты узнала?

— Я тоже иногда её вижу. Точнее не саму ведьму, а морок, который наводит, пугая и питаясь нашим страхом. Как к бабушке приехала, так и началось всё. Сначала кошмары, а потом — тени и чудища всякие. Думала, с ума сойду, а потом бабушка, выслушав меня, дала оберег и всё объяснила.

— Понятно, — я ободряюще улыбнулся. — В реке был мертвец. Тянулся ко мне. Я испугался, что он к себе утащит.

— Пока на тебе оберег, никто тебя не тронет. А ты, наверно, видел созданную ей иллюзию. Ты точно оберег не снимал?

— Точно, — я нащупал под футболкой деревянную фигурку.

— Пойдём, расскажем всё бабушке. Правда, из деревни она нам наверняка запретит выходить.

Баба Надя выслушала мой сбивчивый рассказ и отвернулась к окну. Молчала, потирая подбородок. Я был испуган. Оля, судя по её трясущимся рукам, тоже.

В кухне воцарилась тишина, прерываемая звуками с улицы. Я переводил глаза из одного угла в другой. В каждом тёмном пятне я был готов увидеть жуткую рожу.

— Я не знаю, как быть. В город вас, к сожалению, не отправить. Олины родители вернутся ещё не скоро, у тебя тоже свои причины есть.

— Она заберёт нас? — спросила Оля.

— Она попытается. Сама не коснётся вас, попробует заманить. Или хитростью заставит оберег снять. Мертвец в реке — один из тех, кто давно по её милости сгинул, но не опасен, просто иллюзия.

— Тогда нам остаётся только дома запереться и никуда не выходить, — расстроился я.

— Бесполезно. Захочет – выманит.

— И что же тогда нам делать? — Оля жалобно посмотрела на бабушку.

— Будьте всегда на виду. Из деревни — ни ногой. Старшим она глаза показываться вряд ли захочет, поэтому вам пока так безопасней будет.

— Скорее бы всё закончилось, — прошептала Оля.