Даже на берегу Аль не может отвести взгляд от поверхности воды. Он сидит на песке, спиной прислонившись к тонкому стволу дерева, и наблюдает за ее размеренным движением, как она то приближается, то отдаляется. И вновь усиливается желание взять под контроль хотя бы часть этой мощи. Аль трясет головой, отгоняя мысли.

— Опять задумался, как управлять этой водой? — поворачиваясь на спину, интересуется лежащая рядом Кини.

— Ага, — коротко отвечает он. 

— Взял бы, да попробовал, — хмыкает она, — это лишь вода. И я буду рядом, прослежу, чтобы ты не увлекся.

Аль медлит с ответом, смотрит на неровную поверхность и все же качает головой. 

— Для этого все равно понадобится много сил, я знаю, — тихо произносит он, — больше, чем требуют иллюзии и другие чары. Не сомневаюсь, что ты сможешь вовремя меня остановить, и я не истощу все свои силы, но все равно я не хочу это проверять. Не сейчас.

Он складывает крылья и плотно прижимает их к телу. Желание смешивается с сомнениями и осторожностью, возможно, излишней, и это ощущается странно, непривычно. До этого утра Аль и не вспоминал про случай в деревне, а сейчас он не выходит из головы. 

— Как знаешь, — произносит Кини, — скажи, если передумаешь.

— Конечно, — слегка улыбается он. 

Постепенно усталость от ночи полета берет свое, и Аль достает из сумки подушку и плотную простынь, чтобы постелить вместо спальника. Через пару анкаев, когда солнца полностью поднимутся, вновь станет жарко. Стоит сразу достать и активировать папин артефакт. 

— Аль, Кини, летим поплаваем, — окликает их сидящий у самой воды Лаурисс.

Кини поворачивает голову.

— Ты с нами? — интересуется она у Альдемара.

Он медлит пару мгновений, а затем все же качает головой.

— Лучше отдохну, может, и мысли в голову лезть перестанут, — все с той же легкой улыбкой отвечает он. 

Кини пару мгновений смотрит на него, слегка прищуривает взгляд, словно старается что-то разглядеть. Возможно, при помощи своего дара пытается понять и увидеть больше, но не находит ничего, за что может зацепиться. 

— Ну ладно, — в конце концов произносит она и поднимается с земли, — мы все равно недалеко. 

Аль кивает и немного отходит от деревьев, чтобы во сне не задеть их крыльями. Пальцы проводят по грани небольшого кристалла, высвобождая запертые в нем ветра. Надо постараться заснуть, пока не стало совсем светло. И шелест воды, изредка нарушаемый голосами друзей, оказывается очень расслабляющим и умиротворяющим. Аль сам не замечает, как погружается в глубокий сон.

Сон, в котором под ним со всех сторон находится вода, темная, отражающая даже не небо, а что-то похожее на ровный свод пещеры, и все еще чистая и прозрачная. Аль зажигает рядом с собой магический огонек и складывает крылья. Босые ступни касаются прохладной поверхности и погружаются в нее. Дна не чувствуется. Не желая мочить крылья, Аль привычным усилием воли заставляет воду их огибать, и погружается глубже. Ничего не меняется. Не видно ни дна, ни границ этого странного водоема. Есть только тихий шелест воды да легкий ветерок, время от времени нарушающий водную гладь. 

Просыпается Альдемар от упавшего на лицо солнечного луча и пару дуонов моргает, пытаясь понять, где находится. Странный сон. Даже детали не вспоминаются. Лишь вода повсюду. Аль садится и потягивается, разминая спину и крылья. До заката еще несколько анкаев, Кини с Лауриссом спят, устроившись по разные стороны от не горящего костра, в котором, должно быть, готовили что-то на ужин. Хотя по времени это скорее завтрак, а ужин должен быть примерно сейчас. Аль трясет головой, отгоняя мысли. С этими ночными полетами он порой путается, что и как назвать, пусть даже в этом нет никакого смысла. Еда все равно остается едой. 

Он поднимается с земли и проходит по берегу, замечая, что вода сейчас начинается не там, где утром, а заметно дальше. Аль взмахивает крыльями, а из-под перьев сыпется песок, попавший туда за время сна. Опять придется их чистить, или хотя бы залезть в воду и постараться отмыть. Он поднимается в воздух и разглядывает берег с высоты. Вода действительно дальше, и похоже продолжает отступать, оставляя после себя тонкие струи, влажный песок и мелкие, бывшие на дне камешки. Аль задумчиво наклоняет голову и опускается к самой границе воды. Странно. Что заставляет ее отступать? Он не чувствует никаких чар, даже ветра практически нет. Что вообще способно ей управлять? 

Аль прикрывает глаза и сосредотачивает ощущения на воде вокруг, желая не столько управлять ею, сколько понять, но даже так не находит следов чужой магии. Кажется, вода действует сама по себе, но эта разумность не укладывается в голове. Это же просто вода! 

— Ты все же решил ею поуправлять? — раздавшийся позади голос Кини отвлекает от мыслей. 

Аль открывает глаза и, обернувшись, качает головой. 

— Когда я проснулся, она уже отодвинулась, — произносит он, — и дело не в магии.

— А в чем тогда?

— Не понимаю, — Аль пожимает крыльями. — Я не чувствую чужого влияния, каких-то чар, вода просто уходит, непонятно куда и непонятно зачем. 

— Значит, надо это узнать, — хитро улыбается Кини, — все равно нам вдоль берега лететь, можно и за водой следовать, если она не слишком быстрой будет. Вдруг там что-то интересное.

— Стоит попробовать, — соглашается Аль, и в его голосе слышится задумчивость. 

Небольшую стоянку они покидают только около анкая спустя, когда солнца двигаются еще ближе к горизонту, и первое почти касается неровной линии. Жара наконец-то спала, а со стороны воды дует легкий, освежающий ветерок, вызывающий улыбку. Приятная погода. Растянуть бы ее на всю ночь и день, а то скоро опять может похолодать, а утро — стать жарко. И Аль все не может понять, почему в нижнем мире все устроено именно так. В одной части — постоянные дожди, в другой — жара, а между ними все то же весьма непонятно и сложно. В очередной раз в сознание закрадываются мысли, насколько дома проще, но Аль отмахивается от них и наблюдает за границей все еще постепенно отступающей воды. Ничего интересного. Лишь песок, все так же смешивающийся с мелкими камешками разной формы да редкими подводными растениями. И ни намека, куда уходит вода. 

Оба раза, когда солнца скрываются за горизонтом и словно погружаются в воду, крылатые зависают в воздухе и с широкими улыбками наблюдают за этим зрелищем. По светло-фиолетовому небу расходятся рыжие и красные полосы, раскрашивающие редкие облака. Неровная поверхность воды отражает их, создавая обманчивую, ведущую к солнцу дорожку. На мгновение Альдемару хочется ступить на нее и пройтись по поверхности, он даже опускается к водной глади, но затем понимает, что только окунется в прохладную воду. Можно, конечно, крыльями удерживать себя в воздухе, а ногами словно идти по воде, но смысла в этом все-таки нет. Отражение пропадет быстрее, чем он дойдет куда-нибудь таким способом. Лучше просто полюбоваться этим зрелищем. 

Среди ночи он замечает, что вода вновь ведет себя странно: теперь она медленно, точно так же, как отступала до этого, возвращается к берегу. Аль делает магические огни ярче и окликает друзей, желая убедиться, что ему не кажется. Нет. Вода и правда теперь двигается к берегу. Странно. Может, это потому, что их нет на берегу? Но почему тогда все поменялось сейчас, а не несколько анкаев назад? Аль оглядывается по сторонам и пожимает плечами. У Кини тоже нет идей, Лаурисс же предлагает спросить в одной из небольших деревень бескрылых, которые то и дело появляются на берегу. Кини уже собирается лететь туда, но Аль напоминает, что сейчас уже даже не середина ночи, так что бескрылые давно спят и стоит дождаться утра, на что она соглашается с легкой неохотой. 

Уже после рассвета крылатые приближаются к еще одному скоплению крыш и опускаются на каменные мостики, у которых плещется вода. Аль на несколько мгновений задерживает на ней взгляд, тянется рукой и касается прохладной поверхности. Он и в полете замечал, что чем ближе вода подступала к берегу, тем сильнее становилось желание попробовать ей управлять. А сейчас, когда она так близко, оно заполняет все мысли, и лишь легкое прикосновение Кини, убирающее усталость и боль в мышцах, возвращает в реальность. Аль поворачивает голову и сталкивается с ее внимательным взглядом. 

— Летим поищем кого-нибудь из бескрылых, — улыбается он, — узнаем, что с этой водой такое. 

На поиски уходит не меньше квара. Большая часть бескрылых в это ранее время все еще спит, а те, что все же встречаются на улицах, не спешит разговаривать. А светло-серые пластины на их лице даже не дают понять, то ли это из-за удивления, то ли из-за чего-то еще. 

Кини замечает еще двух бескрылых, идущих по длинным каменным мостикам на другом краю деревни, и устремляется туда. Аль и Лаурисс следуют за ней. 

— Привет, — улыбается она, на мгновение обернувшись и убедившись, что Лаурисс активировал чары для перевода. 

— Доброе утро, — кивает один из бескрылых и щурит глаза, словно желает что-то разглядеть. В ведре, которое он сжимает в руках, Аль различает несколько крупных рыбин. 

— Можете нам кое-что рассказать? — Кини переводит взгляд с заговорившего бескрылого на второго, который почти на голову его выше. Одеты они практически одинаково: тонкие светлые накидки с крупными пуговицами, брюки когда-то были такими же светлыми, но с тех пор покрылись грязью и пылью, на головах капюшоны с прорезями для длинных треугольных ушей, которые, как и лицо, покрыты тонкими пластинами. — Почему тут вода такая странная? Сейчас у берега, а ночью далеко была. Это какие-то чары? 

Второй бескрылый смотрит на крылатых, оборачивается к воде, а затем переводит взгляд на заговорившего, и словно хочет что-то сказать, но не решается.

— Так, это… — неуверенно начинает низкий, — прилив сейчас. 

— Прилив? — переспрашивает Лаурисс.

— Ага, вот она и у берега, — кивает бескрылый, и голос его звучит уже уверенней, — потом, значит, отлив будет, и она отойдет, а потом опять прилив, и она вернется. Оно так всегда и было, и будет. 

Крылатые переглядываются.

— А для чего это надо? — интересуется Аль. 

— Да откуда ж нам знать-то? Не нашего ума это дело-то, ой не нашего. Луной так испокон веков заведено…

— Луной? — перебивает его Кини и внимательно, чуть прищурившись изучает бескрылого. А затем быстро рисует перед собой магический круг.

— Ну да, луной, это ж всем известно, она за собой всю воду тянет то в одну, то в другой сторону. А вот зачем это надо знать могут только крылатые. 

Аль не сдерживает тихого смешка. Может, когда-то в далеком, даже по меркам крылатых, прошлом кто-то и связал этот водоем с луной, но об этом не осталось ни книг, ни рассказов, а сам он почти не задумывался, почему дар ведет себя именно так и немного меняется вслед за изменением луны. Но зато тяга к этой воде становится чуть понятнее: еще одна сторона дара, которая не могла проявиться на островах, ведь реки и озера там подчинялись разве что чарам крылатых, а не луне. Пожалуй, стоит все же попробовать ей управлять, посмотреть, куда это его заведет, только осторожно и, возможно, подождать до полнолуния. В это время с водными чарами гораздо проще сладить. 

Бескрылый же широко открывает глаза, моргает, смотрит на крылатых, хочет что-то сказать, но словно не находит слов, и рот просто открывается и закрывается. Аль переводит взгляд на улыбающуюся Кини, которая развеивает магический круг. Без ее чар явно не обошлось. 

— Дед, ты чего? — косясь на крылатых, неуверенно интересуется второй бескрылый, и его голос напоминает звук громадных камней, падающих с высоты. 

Бескрылый поднимает взгляд, и даже светло-серые пластины не могут скрыть яркого, золотисто-белого сияния его кожи. 

— Я… — голос, и до этого звучавший довольно тихо, сейчас едва различим и сбивается, словно он все еще не может подобрать слова, — я снова все вижу! 

Он широко улыбается, крутит головой, поднимает ее к небу, а затем опускает и переводит взгляд на крылатых. 

— Спасибо! Давно я таким здоровым не был, и даже подзабыть успел как вокруг тут все выглядит-то. 

— Рада помочь, — с улыбкой произносит Кини. 

— А вы это, значит, приливами интересуетесь? — Прежде, чем Аль успевает ответить, бескрылый продолжает: — Да чей-то мы все на улице стоим? Идемте домой, я вам все расскажу, что знать хотите и что сам знаю. Вилес, беги домой, улов захвати, — он протягивает руку с ведром, — да расскажи там новости, пусть пир готовят. 

Бескрылый, названный Вилесом, кивает, забирает ведро и быстро уходит. Крылатые переглядываются: они не планировали задерживаться в деревне, но и отказываться от приглашения не хочется. Похоже, этот бескрылый очень рад небольшой помощи чар Кини, и намерен поделиться этой радостью и с ними. 

— Мы, наверно, только до вечера останемся, — глянув на друзей, произносит Альдемар, — а затем дальше в путь. 

— Как скажете, как скажете, — энергично кивает бескрылый, ступая с каменных мостиков на утоптанный песок. 

— У вас ведь найдется пара комнат, где можно вздремнуть? — интересуется Лаурисс. 

— А как же! Не на полу ж мы спим, но только вы отдыхать-то не спешите, посидите немножко с нами, уж уважьте старика да отблагодарить вас позвольте. 

— Это совсем необязательно, — Кини слегка пожимает крыльями, — но спасибо.

— Не стоит скромничать, мне говорили, лишь чуду зрение вернет, старость, что уж с ней поделать, никто уж и не верил, а чудо взяло и случилось. 

Аль внимательней приглядывается к идущему бескрылому, пытаясь понять, сколько ему лет. Пусть он и говорит про старость, но от того же Вилеса отличается разве что меньшим ростом и чуть большей шириной. И едва ли это можно считать хоть каким-то показателем. Бескрылые слишком одинаковые. В сознание вновь закрадывается вопрос, как же они сами друг друга различают и понимают, кто старше, а кто младше, но ответа все еще нет. Даже попытки бескрылых объяснить не сильно помогли. 

Они идут по утоптанному песку улиц к небольшому, каменному, как и все вокруг, домику вдали от моря — так бескрылый, представившийся Кезимиром, называет этот большой водоем. Разговор, как ни странно, почти не затихает, разве что Кезимир время от времени здоровается с кем-то из знакомых, которые ненадолго замирают и переводят взгляд с крылатых на Кезимира и обратно. Аль думает, что если бы их кожа не скрывалась за серыми пластинками, можно было бы различить ее золотисто-оранжевый оттенок. И за этот короткий путь крылатые успевают узнать, где и в какое время в этих краях лучше ловить рыбу, а где ничего не клюет; что у приливов и отливов есть свое расписание, что они постоянно сменяют друг друга и длятся не по одному часу. Аль все еще не видит в этом смысла, как и хоть какой-то связи с крылатыми, но думает, что, когда они вернутся домой, можно будет поискать что-нибудь среди старых книг. Если к тому времени он об этом не забудет. 

Оказавшись в полумраке помещения, Аль несколько мгновений моргает, а затем зажигает рядом пару магических огоньков и складывает крылья. Комната, в которую они зашли дуон назад, все же оказывается тесной для пятерых бескрылых и трех крылатых, как можно плотнее прижавших крылья к телу; окна в ней крошечные, расположенные почти под потолком, а из мебели — несколько каменных шкафов и большой стол в центре, даже стульев нет, лишь подушки разложены вокруг. И эта небольшая деталь напоминает о доме и заставляет улыбнуться чуть шире. Хоть где-то можно не думать, куда деть крылья, которым мешает неудобная спинка. 

Разговор становится лишь активнее и шумнее, бескрылые удивляются и восхищаются чарам Кини, предлагают крылатым сесть за стол, на котором в скором времени появляются разнообразные блюда, однако каждое из них отчасти состоит из рыбы. Альдемар из вежливости пробует их, но лишь в очередной раз понимает, что лучше достанет из сумки что-нибудь привычное и знакомое, ну или хотя бы те плоды, что растут тут кругом на деревьях. 

— Вы, значит, в город направляетесь? — интересуется Кезимир во время разговора. Крылатые почти одновременно кивают. — Хорошее это дело, само по себе, только вот вести дурные оттуда в последнее время доносятся…

— Хватит тебе все эти байки вспоминать, — перебивает его бескрылая, — детей еще напугаешь.

Крылатые переглядываются, не сразу понимая, что говорят про них: они, скорее всего, гораздо старше всех здесь собравшихся. 

— А что за дурные вести? — любопытствует Лаурисс. 

— Да разное эмае-ата говорят, что зародились там силы темные, неведомые, залегли глубоко в сердце городском, что тени неживые по улицам средь ночей бродят, пугая окружающих одним лишь присутствием своим. 

— Неживые? — переспрашивает Кини. — Это какие-то предметы? 

— Нет, — Кезимир качает головой и в его голосе слышится легкое удивление, — совсем нет. Неживые когда-то были самыми обычными эмае-ата, жили спокойно на этой земле, со временем покинули ее, а затем воротились с того света то ли из-за власти темных сил, то ли по каким-то своим причинам. 

— Невозможно. — Кини хмурится и плотно прижимает крылья к телу. — Никто не должен возвращаться с другой стороны грани миров, да и без дара этого не сделать. 

 — Ты не злись, девочка, — обращается к ней бескрылая, — Кезимир любит разные байки слушать, рассказывать да приукрашивать, где правда, где вымысел никто не разберет. 

— Я и не злюсь, — Кини пожимает крыльями. 

Альдемар же задумывается над услышанным и вспоминает ее слова про трещину на грани миров. Может ли оказаться так, что в городе, куда они направляются, тоже есть такая трещина? Возможно, даже больше, и те, кого бескрылые называют неживыми, — существа, обитающие на грани и каким-то образом попавшие в город. Он поворачивает голову в сторону Кини. Стоит узнать, что она об этом думает, и уж точно обратить на это внимание в городе. Но прямо сейчас заводить разговор не стоит, лучше подождать, пока бескрылые их не оставят. 

***

К городу крылатые подлетают еще до рассвета и с высоты первым делом замечают большое скопление деревьев вокруг светлого трехэтажного здания, возвышающегося над всеми остальными. Не сговариваясь, они направляются туда. Все же среди растений пережидать жару гораздо приятнее, чем среди песка и камня. 

Над самыми деревьями Кини, до этого мчащаяся вперед, резко останавливается и едва заметно хмурится. Аль переводит взгляд на редкие листья и землю, но не замечает ничего необычного. Даже разгоняющие мрак магические огоньки мало помогают. 

— Аль, Лаур, будьте внимательней, — задумчиво произносит она, — с гранью здесь действительно что-то не так, но я пока не понимаю, что.

— Хорошо, — кивает Альдемар.

Похоже, рассказы Кезимира все же правдивы. 

Аль крутит головой и опускается на короткую, пожелтевшую траву. Ничего необычного. Деревьев на удивление много для этих краев, даже с неплотной листвой они умудряются заслонить все небо, мешая разглядеть постепенно гаснущие звезды. Ни в одном из крошечных окон огромного дома не горит свет. Должно быть еще слишком рано. 

Кини шумно втягивает носом воздух и морщится, будто почувствовав нечто крайне неприятное. Аль принюхивается, но не замечает ничего необычного. Лаурисс крутит головой, переходит от одного дерева к другому, словно что-то ища. 

— Не нравится мне это место, — чуть наклонив голову, произносит Кини. 

— Почему? — поворачивается к ней Лаурисс. — По мне так вполне подойдет для лагеря.

— Не знаю, — она качает головой, — просто… — она запинается, покачивает крыльями, подбирая слова, и в конце концов признается: — я не знаю, как это объяснить. Это даже на энергии грани не слишком похоже. Я просто чувствую то ли какой-то запах, то ли энергию, не понимаю, но оно тяжелое и в то же время обволакивающе, местами приторно-сладкое, сдавливающее так, что на мгновение становится трудно вдохнуть. — Аль вновь вдыхает свежий воздух и не находит ничего, о чем она говорит. — И даже энергии бескрылых ощущаются иначе. Обычно в городах они словно наваливаются все разом, со всех сторон, приходится привыкать к их постоянному присутствию, а здесь… они словно за какой-то пеленой. Я все еще их чувствую, но иначе, словно они где-то далеко. 

Кини замолкает и смотрит по сторонам, а на белых цветах в волосах проступает тонкая черная кайма. Аль подходит ближе и приобнимает ее золотистым крылом. 

— Поищем другое место, чтобы отдохнуть? — предлагает он. — Утром можно найти эту, как ее бескрылые называют… гостиницу.

— Или можно найти источник этих ощущений, — с улыбкой произносит Лаурисс, — мы ж все равно этим займемся, правда? 

Кини переводит взгляд с него на Альдемара и обратно, затем задумчиво смотрит на деревья вокруг, с трудом просматривающиеся дом и небо, оборачивается в сторону, откуда доносится тихий плеск морской воды.

— Летим пока к берегу, — с легкой задумчивостью в голосе решает она, — поищем более спокойное место, и я, наверное, загляну на грань, может, хоть что-то смогу понять. 

Она говорит все тише, явно не желая во всем этом разбираться, и Аль берет ее за руку, чуть сжимая ладонь. Возможно, здесь не обошлось без чар существа, укравшего сердце, так что узнать и проверить они в любом случае должны. Только Кини это, похоже, совсем не радует. 

Она первой поднимается в воздух и направляется к поблескивающему полотну воды. Аль следует за ней. Лаурисс же чуть медлит, оглядываясь то на огромный дом, то на друзей. 

— Я, пожалуй, тут осмотрюсь, — чуть усилив голос магией, произносит он. 

— Лаур, нет, — твердо отвечает Кини. — Это может быть опасно. 

— Ну и что, — хмыкает он. — Разве тебе это помешает? — Кайма на цветах становится заметно толще. — И совсем необязательно к своему дару прибегать.

— Прости, — выдыхает Кини, — само собой получилось. Просто я же сказала, здесь что-то не так с ощущениями, и я не уверена, что если ты будешь здесь, а я где-то на берегу, я смогу быстро почувствовать и среагировать, если что-то пойдет не так. А уж если это случится, когда я буду на грани…

— Ты так говоришь, как будто это что-то обязательно должно произойти, — обиженно произносит он. — А мне ведь тоже хочется найти, исследовать что-то интересное, а здесь нигде даже этих дурацких земель нет, чтобы можно было их изучить.

— Лаур, — Кини опускается на землю рядом с ним и кладет руку на плечо, — я понимаю твое стремление, думаю, если бы мне кто-то просто сказал про опасность, я бы тоже не послушала. И мне жаль, что ты не можешь ощутить того же, что и я, возможно, тогда бы ты понял, почему мне не хочется здесь оставаться. Порой наши дары уж слишком уникальны. Но обещаю, когда я хоть немного разберусь с тем, что здесь происходит, мы вместе пойдем на поиски источника, да и если мы вновь наткнемся на те странные земли, ты сможешь исследовать их сколько захочешь. 

Лаурисс вновь оглядывается на дом, явно желая оказаться там, внутри, затем переводит взгляд на Кини и плавно спускающегося Альдемара и снова отворачивается. Кажется, еще мгновение, и Лаурисс дернет плечами, оттолкнется от земли и отправится на поиски приключений. 

Аль опускается на траву и слегка покачивает крыльями, раздумывая, что он может сказать. 

— Если уж Кини говорит, что это опасно…

— Да знаю я! — перебивает Лаурисс. — Но какая разница? Я все равно хочу узнать, что там! 

— И узнаешь, — Кини слегка улыбается и поднимает взгляд к небу, — только чуть позже. Я пока не уверена, но, кажется, ощущения постепенно слабеют. Возможно, через пару анкаев сюда можно будет спокойно прилететь, а заодно и бескрылых поспрашивать. Ты согласен немного подождать и восстановить силы для поисков? 

— И что ты собираешься искать, если эти ощущения совсем пропадут? — интересуется он, и расположенные около ушей крылышки слегка подергиваются. 

— А что ты собирался искать в одиночку? — хитро прищуривается Кини. 

Лаур раскрывает рот, собираясь ответить, но замолкает, задумывается и запускает руку в волосы, еще сильнее путая пряди. 

— Не знаю, что-нибудь, — признается он. 

— Вот это “что-нибудь” мы и поищем. Вместе. 

— Уговорила, — недовольно выдыхает он.