Крылатые еще несколько дней проводят недалеко от берега залива, надеясь все же отыскать отмеченное на карте место. Однако в деревне с трудом получается узнать только об иллюзии, о каких-то других чарах бескрылые даже не слышали; Кини никак не удается уловить даже малейшие отголоски энергии существа, да и заглядывание в случайные моменты прошлого в разных местах совсем не помогает. Границы поисков в этот раз слишком размыты. 

Поняв, что так может пройти цикл и даже не один, крылатые решают отправиться дальше, к точке левее и ниже, рядом с городом на берегу еще одного большого водоема, возможно, тоже залива. Чуть подумав, Аль оставляет на карте пометку, что здесь им ничего найти не удалось и, если понадобится, можно будет поискать еще уже после того, как они закончат с остальными точками. Но все же он надеется, что этого не потребуется, что где-то среди оставшихся мест найдется указание, где же спрятано сердце, или даже оно само. 

Аль откладывает карту в сторону. Раз уж завтра они опять отправляются в долгий полет стоит отдохнуть и вылететь еще до рассвета, а то днем опять будет слишком жарко. Надо все же попросить у отца какой-нибудь артефакт с освежающим ветерком. Аль думает об этом уже не первый раз, но как только дело доходит до писем, от мысли не остается и следа. Верхняя пара крыльев задумчиво покачивается. Кажется, артефакт — не единственный момент, который может забыться.

— Так мы отправим домой иллюзорное послание? — вмешивается он в разговор Кини с Лауриссом. 

Они почти одновременно поворачивают к нему голову и несколько мгновений словно вспоминают, о чем он вообще говорит. 

— Конечно, — кивает Кини. — А чего ты решил вспомнить?

— Подумал, что стоит заняться им сейчас, а то после целого дня полета не сильно тянет заниматься чарами. 

Она слегка наклоняет голову. 

— Это точно, — соглашается Лаурисс, — даже после чар обычно хочется только что-нибудь съесть, отдохнуть и не думать, что завтра тоже надо куда-то лететь. 

— Так давайте сейчас и запишем, — Кини слегка пожимает крыльями, — от вас же чары нужны. 

— Тогда ты пишешь записку, чтоб было понятно, какой артефакт к чему относится, — произносит Лаурисс, ища в сумке заготовку для артефакта. 

— Можно подумать, это какое-то сложное дело, — фыркает Кини. 

Аль двигается ближе к друзьям и складывает крылья, чтобы они никому не мешали. Пальцы правой руки уже перебирают прохладный камень заготовки, а мысли крутятся вокруг будущих чар. Ему нужен образ, в точности повторяющий все, что находится поблизости, который сразу же будет связан с артефактом, и его четкость не должна меняться, когда Аль будет говорить. А еще иллюзия должна начинаться одновременно с чарами Лаурисса, иначе выйдет неудобно для просмотра. Похоже, задача заметно сложнее, чем казалось на первый взгляд. Но все должно получится. Главное постараться не отвлекаться на все вокруг. Если что, постарается поправить уже записанную иллюзию. 

Аль смотрит на пламя костра и делает его не таким ярким. Второе солнце уже почти скрылось за горизонтом, но света его последних лучей вполне хватает. Аль ненадолго прикрывает глаза и создает в сознании нужный образ: короткая трава, редкие деревья, он, Кини и Лаурисс сидят недалеко от костра, стараясь наблюдать за всем словно со стороны. Когда картинка становится достаточно четкой, Аль правой рукой выводит перед собой магический круг, не доводя его до конца, левой чертит меньший вариант на кристалле и открывает глаза. 

— Готов? — интересуется он у Лаурисса, перед которым в воздухе тоже висит мерцающий узор. 

— Ага, — кивает Лаурисс. 

Они почти одновременно завершают узоры. Аль сосредотачивается, чувствуя, как энергия сердца вновь проходит сквозь него. В памяти вновь всплывает пластина и туман в деревне, вернее даже то количество энергии, что тогда потребовалось. Сейчас же ее уходит в тысячи раз меньше.

— Аль, все хорошо? — вопрос Кини кажется не к месту.

— Да, — медленно, стараясь не нарушить концентрацию, отвечает Аль, но даже так в голосе слышится удивление. — А что, что-то должно быть не так?

— Нет, просто у тебя взгляд ненадолго изменился, помрачнел, а потом стал обычным. 

— Все хорошо, — он слегка улыбается, — на мгновение вспомнилось, как я туман развеивал, только и всего. С тех пор сильные и требующие концентрации чары и не требовались, видимо, поэтому и вспомнилось, но все хорошо, — быстро повторяет он, вспомнив, что эту иллюзию увидят родители. — По ощущениям никакой разницы с тем, что было до этого. И да, мам, я буду осторожнее, — в первый момент обращение к пустоте кажется странным, но это быстро проходит, — я тогда и не знал, что так много сил уйдет, а если бы знал… хотя нет, я бы все равно ее развеял. Эта иллюзия была слишком опасна. 

— Но ее больше нет, так что предлагаю о ней забыть, — улыбается Кини, — и поговорить о чем-нибудь еще. — Она переводит взгляд на магический круг перед Альдемаром, а затем и на пустоту впереди. — Надеюсь, вы прочитали записку, которую я не забуду написать, и сейчас собрались все вместе, но даже если нет, не думаю, что это имеет значение. Иллюзии же можно пересмотреть и не раз. Так что спасибо за то послание, было приятно увидеть знакомые лица. Нижний мир огромен и зачастую непонятен, особенно бескрылые, но даже при всем его разнообразии домашнего уюта, наших вечеров у костра тут все же не хватает. — Она кладет голову на плечо Альдемару и вытягивает руку, чтобы дотянуться до Лаурисса. 

Аль слегка расправляет верхние крылья и приобнимает ими Кини, сильнее сосредотачиваясь на чарах. 

— Поэтому мы устраиваем их сами, — с легким смешком произносит Лаурисс. И судя по тому, как неспешно звучит его голос, поддержание чар ему дается не слишком легко, — и даже бескрылых временами зовем, правда они почти никогда не соглашаются. 

— Но все равно все ощущается иначе, — Кини слегка покачивает крыльями.

— А я разве спорю? — хмыкает он. — На дом здесь вообще мало что похоже, особенно в городах и домах. Крылья даже расправить негде! 

— Это точно, — кивает Аль, — особенно в этих… как бескрылые их называют, гостиницах. Дом побольше наших, а внутри все так разделено, что развернуться бывает сложно. 

Они продолжают разговор, напоминающий уже не столько письмо или послание, сколько рассказ о том, что они видели и о чем узнали. В первые дуоны обращаться к пустоте, на месте которой должны быть родители, кажется странным, однако чем больше крылатые увлекаются рассказом, тем сильнее становится ощущение, что родители где-то здесь, совсем рядом, слушают внимательно и просто не хотят перебивать. 

Пару кваров спустя, когда Лаурисс говорит, что начинает уставать от поддержания чар, разговор постепенно заканчивается. И тишина, повисшая после развеивания магических кругов, кажется еще более гулкой и тяжелой, чем обычно. Кини крепче сжимает руки Альдемара и Лаурисса, а они в ответ вытягивают крылья, накрывая ее и стремясь достать друг до друга. 

— Глянем, что вышло? — предлагает Аль, крутя в левой руке кристалл с темно-фиолетовой мглой, наполненной редкими похожими на звезды искорками. 

Кини качает головой. 

— Мне не хочется, — тихо произносит она, — даже если там что-то не так, не думаю, что у нас выйдет записать еще одну. Не только из-за усталости. Да и видеть самих себя в иллюзии как-то странно. 

— Раньше тебя это забавляло, — с тихим смешком произносит Аль, вспомнив, как в детстве Кини уговорила его создать ее иллюзорную копию, а потом гонялась за ней по всему городку до тех пор, пока у него не закончились силы.

— Это было лет сто назад, — улыбается Кини, поняв, о чем он говорит. 

Еще через анкай, когда вокруг уже становится совсем темно, небольшая, темно-фиолетовая иллюзорная пташка устремляется к небу, унося с собой два артефакта и короткую, интригующую записку о вплетенных в них чарах. 

***

Дни пути вновь оказываются очень похожими друг на друга. Крылатые отправляются в путь еще до рассвета, а на самые жаркие анкаи стараются найти какое-нибудь укрытие: Кеннер с Инваром хоть и прислали свои варианты артефактов с освежающими чарами, поддерживать их во время полета все же не слишком удобно: порывы прохладного, созданного чарами Инвара ветерка смешиваются с жарким ветром, поднимаемым взмахами крыльев, и очень быстро пропадают в нем; а тонкие, не тающие ледяные пластинки Кеннера не желают надежно крепиться к одежде и постоянно падают на землю. Однако с каждым днем к ним приходится прибегать все чаще, поскольку деревьев вокруг становится все меньше, даже трава почти исчезает, сменяясь просто потрескавшейся землей. Животные и птицы днем почти не встречаются, лишь по ночам крылатых будит чье-то шуршание и шум. Но даже так местность кажется пустынной. 

 Спустя почти два десятка дней, перед самым закатом перед Альдемаром вспыхивает яркий свет и оставляет после себя небольшой сверток. Еще одно письмо из дома? Но мама писала не так давно, он даже ответить пока не успел. 

Аль раскрывает письмо и зажигает над плечом небольшой огонек. И первые же строки заставляют окликнуть друзей.

— Тут про ту серебряную пластинку, — поясняет он в ответ на заинтересованные взгляды. — Прочитаем вместе? 

— Конечно, — Кини в один миг оказывается рядом и с таким любопытством смотрит на лист, что Аль передает ей письмо. 

Она быстро пробегается взглядом по ровным строчкам, на несколько мгновений поднимает взгляд на Аля, а затем читает вновь, уже медленнее и вдумчивее. 

— Скажи уже, что там такое, — торопит ее Лаурисс.

— Ага, — рассеянно кивает Кини и откладывает лист. — Большая часть здесь о том, что чары, использовавшиеся при создании артефакта, совсем не похожи на наши, что он определенно использовал энергию сердца, но это была не та связь, которая есть у нас, а что-то совсем другое, Рунарре пока так и не удалось понять, что именно, но она продолжит изучать.

— А что насчет надписей? — интересуется Аль, покачивая крыльями. 

Пока что это не сильно отличается от того, что поняли они сами.

— Илред пишет, что это своего рода руководство для чар, как они должны выглядеть и даже что показывать. И интересно, что некоторые слова ему так и не удалось понять, словно у нас их просто не существует. 

Аль ненадолго задумывается. В нижнем мире им не раз встречались предметы и явления, которых нет на островах, но проблем с переводом их названий не возникало. Что же такого написано на этой пластине, что даже чары Илреда с ней не справляются? Кажется, вместо того чтобы дать ответы, письмо лишь прибавляет загадок. Аль чуть хмурится, припоминая образ из иллюзии.

— А это не могут быть те странные прямоугольные штуки из иллюзии?

Кини не сразу понимает, о чем он говорит. 

— Не знаю, — она слегка пожимает крыльями, — Илред еще говорит, что эти надписи немного напоминают то, как чарами пользуются бескрылые с их заклинаниями, но язык совсем другой и такого он не встречал. 

— Там есть хоть что-то более конкретное? — в голосе Лаурисса слышится разочарование. 

— Немного. Разве что то, что этот артефакт мог быть использован лишь для иллюзорных чар и, похоже, только один раз. Либо в нем что-то изменилось, когда Аль развеял туман, в любом случае Рунарра попробует с этим разобраться и, может быть, активировать артефакт, чтобы понять, как он действует. Если это случится, Лэн будет рядом, чтобы оградить от воздействия иллюзорных чар, — быстро добавляет Кини, замечая, что Аль собирается что-то сказать. — Ризимира старается найти отголоски таких же или похожих чар, Рун ей в этом помогает, но пока что обнаружилась только та деревня. В любом случае нам напишут, если найдется что-то еще. — Кини вздыхает. — Я надеялась, от пластины будет больше пользы, — тихо признается она.

— Я тоже, — кивает Аль. 

Незнакомые чары, язык… это все было очевидно с первых мгновений. Пожалуй, глупо было надеяться, что артефакт с мощной и опасной иллюзией возьмет и превратиться в ведущую к сердцу карту, но хотелось узнать больше хотя бы о существе, которое за всем этим стоит. Да, другие крылатые все еще продолжают изучать артефакт и со временем найдется что-то еще, должно найтись, но как же хочется, чтобы это случилось как можно скорее!

Аль берет в руки письмо и сам вчитывается в аккуратные строки. Кини рассказала обо всем, разве что не упомянула небольшую мамину приписку, призывающую не расстраиваться из-за того, что пока удалось узнать так мало, и говорящую, что это и так одна из самых крупных находок за все время поисков. 

Он вздыхает. Это существо слишком хорошо умеет скрываться, словно тысячи лет только этому и училось. А еще всегда знает, что ему нужно сделать. Даже в храме крылатых ему удалось открыть этот особый тайник. Как оно вообще про него узнало? Крылатые и раньше редко доставали оттуда сердце, не было необходимости. А существо знало и где искать, и как добраться.   

Аль создает рядом с собой иллюзию из храма. Кини двигается к нему и садится почти вплотную, тоже вглядываясь в чары. Раз за разом они пересматривают этот момент, но ответы не спешат появляться. 

***

Крылатые все продолжают путь по все более засушливой местности, где уже десяток дней не встречается ни дерева, ни даже травинки. Вокруг лишь рыжий песок. Из взятых у Ризимиры записей Аль вычитывает, что бескрылые называют эти места пустыней, в которой не растет почти ничего, а реки и озера встречаются очень редко. Крылатые и сами это замечают. И если с водой, благодаря чарам Альдемара, проблем не возникает, то еду приходится тратить осторожнее, ведь неизвестно, когда в следующий раз удастся пополнить припасы. На карте в этих краях практически нет отметок деревень или городов, ягод среди песка тоже не найдешь, остается рассчитывать лишь на то, что уже лежит в сумках.

А еще с каждым днем становится все жарче. Даже если на небе появляются облака, солнца, словно издеваясь, не спешат скрываться за ними, настойчиво опаляя песок и летящих крылатых. И тем удивительней кажется холод, обрушивающийся каждую ночь и заставляющий разводить костер. Однако постепенно крылатые решают, что гораздо удобнее лететь среди ночи, когда Аль спокойно может поддерживать согревающие чары, а днем отдыхать, скрываясь от палящих лучей под тенью одного из шатров. Тем более звезды в этих краях кажутся особенно яркими и близкими, словно до них легко можно достать. Несколько ночей Кини с интересом наблюдает за ними и словно ждет, что одна упадет и можно будет ее догнать. 

Правда ориентироваться ночью оказывается еще сложнее, чем днем, и на рассвете крылатые не раз замечали, что летят немного не туда, и меняли направление, надеясь, что не сильно сбились с пути. 

Вскоре после рассвета очередного дня, когда крылатые начинают искать, где лучше поставить шатер, впереди и немного праве, почти на самой границе видимости, проступает зеленое пятно, кажущееся чем-то невероятным среди окружающих его песков. Не сговариваясь и забывая про усталость, крылатые устремляются туда. 

Пара кваров быстрого полета, и они оказываются над небольшим озерцом, окруженным странными, узкими и высокими деревьями без веток, с небольшим количеством листьев на самой макушке. Но все внимание оказывается приковано к озеру. 

Кини первая устремляется вниз и влетает в воду, поднимая тысячи брызг. Аль и Лаурисс следуют ее примеру. Крылья моментально тяжелеют и тянут ко дну, промокшая одежда липнет к телу, сковывая движения, но Аль этого даже не замечает. Он с головой погружается в прохладную воду, а вынырнув широко улыбается и едва не смеется. Какими бы удобными ни были его чары, заменить настоящее озеро им все же не под силу. 

— Останемся здесь на пару дней? — предлагает плавающая рядом Кини. — Хоть отдохнем немного от этого песка. 

Аль задумывается. Пустыня надоела и ему, но надо посмотреть, сколько осталось припасов. Он касается сумки на поясе и ненадолго замирает, пытаясь вспомнить, вплетены ли в нее чары, не позволяющие промокнуть содержимому. Вроде должны быть, но проверять в любом случае лучше на берегу. 

— Если здесь найдется что-то из чего можно приготовить еду, — решает он. 

Лаурисс взмахивает крыльями и на Альдемара с Кини обрушиваются брызги, которые Аль быстро берет под контроль и отправляет обратно. 

Над озером слышится громкий, заливистый смех. 

К счастью, на деревьях находятся гроздья со множеством мелких светло-желтых плодов, сладких и очень сытных, так что крылатые все же решают ненадолго задержаться и расслабиться среди зелени. Впервые за последние дни они не достают один из шатров, а устраиваются в бледной тени деревьев, не заботясь о том, что песок налипнет на одежду и крылья, забьется между перьями и будет мешаться. 

Жара становится лишь сильнее, так что перед тем, как погрузится в полудрему, Аль привычно активирует отцовский артефакт, и по стоянке расходятся потоки прохладного воздуха, из-за которых кожа покрывается мурашками и даже хочется накрыться чем-то теплым. Аль рассеянно улыбается и зевает. Так каждый день происходит, правда сегодня из-за влажных крыльев и волос прохлада ощущается отчетливее, но все равно пройдет несколько кваров, и он перестанет замечать этот легкий ветерок. 

Еще пару дней крылатые проводят около озера, по ночам разглядывая звезды, плавая или пробуя плоды, порой оказывающиеся недозревшими. И все же исследовать в этом месте практически нечего, да и припасов, даже пополненных желтыми плодами, становится все меньше. Нужно лететь дальше.

Вскоре после рассвета Аль разглядывает карту, в очередной раз пытаясь понять, где они находятся. Безуспешно. На карте нет этого озерца или чего-то хоть примерно похожего. Сплошной желтый цвет, должно быть, обозначающий пустыню. Даже деревни и города все где-то ниже, на берегу еще одного залива. Аль слегка хмурится и покачивает крыльями. А может направиться туда? Влево от заката и до самого берега, а там уже узнать у бескрылых, где нужный город. Да, пожалуй, так будет правильней. 

Он растягивается на земле и вглядывается в светло-фиолетовое небо. Кини и Лаурисс все еще плавают в озере, и обрывки веселых разговоров долетают даже до стоянки. Аль улыбается. Удивительно, как всего несколько деревьев и небольшой водоем могут поднять настроение. Однообразие песка угнетает гораздо больше, чем громадные леса, над которыми им доводилось пролетать. Пусть там не было ничего особенного, деревья хотя бы друг от друга отличались и росли немного по-разному, а здесь с высоты все кажется одинаковым, и порой мелькают мысли, что он не летит, машет крыльями, но не сдвигается с места. В такие моменты Аль обычно останавливался ненадолго и наблюдал, как друзья летели вперед, а потом, поняв, что они все же не застряли, ускорялся и догонял их. Да и в лесах не приходилось менять привычный порядок дня, чтобы спокойно лететь. Дожди там не так уж сильно и мешались по сравнению с палящими солнцами, а сейчас яркий свет мешает как следует выспаться днем, и ночью приходится во многом полагаться на бодрящие чары Кини. Аль уже не представляет, что бы они без них делали. 

Он закрывает глаза. Вечером они отправятся дальше. Нужно отдохнуть. 

***

Чем ближе крылатые к берегу неизвестного водоема, тем чаще встречаются деревья, такие же как у озера, и небольшие поселения, в которых удается немного пополнить припасы и узнать, в какой стороне город. Правда в первый момент крылатые с удивлением разглядывают бескрылых, кожа которых с одной стороны покрыта тонкими светло-серыми пластинами, из-за которых лица еще больше напоминают маски, и распознать, как меняется оттенок их кожи становится труднее. 

Сам водоем, показавшийся лишь на шестую ночь пути от озера, заставляет Альдемара ненадолго замереть и вглядеться в темные воды. Если залив, у которого они были совсем недавно, напоминал ни то длинное озеро, ни то очень широкую реку, то этот даже сравнить с чем-то не получается. Он просто не видит другого берега, лишь точки далеких островков. И наблюдение за водой отчего-то завораживает настолько, что не хочется отводить взгляд. Интересно, смог бы он взять ее под контроль? Например, в полнолуние? Альдемар не уверен. Ее ведь там много, очень много.

— Аль, ты чего там завис? — окликает его громкий голос Лаурисса. 

Аль трясет головой, отгоняя навязчивые мысли, и оглядывается. Друзья уже далеко впереди. 

— На воду загляделся, — объясняет он, ускоряя полет. 

— Успеешь еще насмотреться, — фыркает Кини, — мы до нее за пару кваров долетим. 

Вблизи, когда становится слышен шум набегающих на песок потоков, а очертания соседних берегов так и не проступают, странное очарование этим явлением лишь усиливается. Аль опускается на песок, разувается и ступает в прохладную воду. Он слышит шум крыльев Кини и Лаурисса, но сосредотачивается лишь на воде, то набегающей на берег, то отступающей от него. Отчего-то очень хочется попробовать ей управлять.

Аль рассеянно улыбается и заходит глубже, чтобы кончики пальцев коснулись воды. Сосредоточившись на своем желании, он поднимает правую руку и тонкие струйки следуют за ней, вырисовывая в воздухе разнообразные узоры. И даже так Аль чувствует, что эта вода — другая, что ее гораздо, гораздо больше чем в самом крупном озере и самой широкой реке, что ему встречалась. Он закрывает глаза и сосредотачивается, пытаясь охватить как можно больше. Пальцы рисуют на поверхности небольшие магические круги, и Аль чувствует проходящую сквозь него энергию сердца. А вместе с этим ощущением приходит и осознание, что тех сил, что есть сейчас точно не хватит для контроля над всей водой вокруг, что их нужно в разы больше. На мгновение хочется сконцентрироваться еще сильнее, взять от сердца всю энергию, которую оно только может даль, но вспыхнувшее в голове воспоминание о серебряной пластинке заставляет замереть. Что он делает? Какой в этом смысл?

Магические круги пропадают из-под пальцев, Аль открывает глаза и растерянно крутит головой. Он не может понять, что это было. 

Кини влетает в воду прямо перед ним, поднимая множество брызг и погружаясь с головой. 

— Соленая! — вынырнув и откашлявшись, произносит она и с улыбкой добавляет: — Кажется, дальше мы сегодня не летим?

Аль переводит на нее взгляд и, чуть подумав, кивает. Все равно скоро рассветет и станет жарко.

— Аль, что не так? — ее голос становится серьезней.

— Не знаю, — он пожимает верхними крыльями, — когда я только увидел эту воду, мне сильно захотелось попробовать ей управлять, узнать, получится ли это сделать. Я уже собрался это воплотить, нарисовал круги, но понял, что той энергии, которую я обычно беру от сердца, не хватит, что нужно больше, гораздо больше, а затем вспомнил про деревню и передумал уже окончательно. А теперь не могу понять, что на меня нашло.

Кини подходит ближе и берет его руку в свои.

— Тебе всего лишь стало любопытно узнать пределы своих сил, — улыбается она, — могу понять. Думаю, если бы я не опасалась навредить бескрылым своим даром, в каком-нибудь из городов мне бы тоже захотелось узнать, на что он способен. А здесь просто вода, огромный простор, с которым можно творить все что угодно. Да и она здесь явно другая, хотя бы потому, что соленая; Лаур так вообще сказал, что ему хочется просто сидеть и слушать, как она накатывает на берег, — ее улыбка становится шире. — Не удивительно, что тебе захотелось проверить свой дар. А что до энергии, — она ненадолго замолкает, подбирая слова, — я бы почувствовала, что ты увлекся, и остановила бы прежде, чем ты бы снова исчерпал так много сил. Тогда ведь я просто была далеко, а сейчас прямо здесь.

— Пожалуй, ты права, — Аль слегка наклоняет голову. — Спасибо. — Он оборачивается к берегу и осматривает его. — Расположимся где-нибудь около деревьев, а вечером отправимся дальше? 

— Именно, — кивает Кини.