Чтобы полностью избавиться от лишнего снега в поселении, у Альдемара уходит пара дней. Он действует очень осторожно, опасаясь как случайно задеть и поджечь попавшееся дерево или дом, так и слишком сильно использовать связь. После каждого очищенного участка он останавливается, чаще всего сам, но иногда ориентируется на слова Кини, и отдыхает около анкая или больше, позволяя силам восстановиться. После окончания затмения ощущение связи крепнет слишком медленно, и Альдемар все больше сомневается, что оно вернется к прежнему и привычному. Кини же уверена, что этого не произойдет, но не хочет ничего обсуждать, лишь больше времени проводит с мярапсами, желая отвлечься от мыслей. 

Еще день уходит у крылатых и мяпсов, чтобы соорудить обещанную высокую горку. За пределами поселения снега все еще очень и очень много, так что перемещаться там не слишком удобно, но зато горка получается гораздо больше прошлой, и мярапсам это определенно нравится. 

А перед отправлением в путь Альдемар создает артефакты, способные оградить любой дом от снега и воды, и, объяснив, как ими пользоваться, отдает мярапсам. Пригодится в дни затмений. Правда пути между домами им придется делать самим, но с этим мяпсы должны справиться. 

— Еще прилетите? — интересуется мярапс, когда крылатые все же понимают, что они готовы лететь. И вопрос эхом начинает разностится среди собравшихся.

— Вполне возможно, — переглянувшись с друзьями, произносит Кини. Все же артефакты позволяют быстро переместиться, куда захочется. — Может, и не одни, — хитро улыбается она. — Другие крылатые тоже будут рады с вами познакомиться. Но это будет не скоро, сначала нам нужно доделать кое-что очень-очень важное. 

— Прилетайте!

— Гости — хорошо!

— Новые хорошо!

— Еще знакомиться!

— Всегда рады! 

Крылатые с улыбками переглядываются. Желания улетать все меньше, но и задерживаться здесь не стоит. В конце концов всегда можно вернуться при помощи артефакта, а поиски все еще важны. 

— Еще увидимся, — улыбается Аль мярапсам. 

И каждый мяпс по очереди подходит к каждому из крылатых, обнимает и просит погладить хотя бы немного, так что прощание затягивается еще ненадолго. 

Но все же крылатые улетают, снова направляются в нижнюю часть карты, собираясь по пути заметить еще несколько точек, где бывало существо. 

После выпадения снега граница этих земель видна еще отчетливей, за ее чертой льет дождь, и воздух гораздо теплее. Аль развеивает магические огни, ставшие практически постоянными спутниками за эти дни, и создает вокруг чары, не позволяющие промокнуть.

— Снег все же интереснее, — заставив стихнуть звуки ветра, хмыкает Лаурисс. — От дождя просто мокро, а со снегом хоть что-то веселое придумать можно. И даже без дара. 

— Ага, — коротко соглашается Кини.

— С дождем и правда только чарами можно совладать, — соглашается Аль, заставляя струи изменить форму, чтобы они походили на лепестки цветов. 

Лаурисс тихо смеется. 

Вокруг быстро темнеет, и среди струй непрекращающегося дождя становится почти невозможно что-то разглядеть, так что крылатые спускаются, надеясь найти хоть немного сухое место для ночлега. Правда дождь, похоже, идет уже давно, и земля вокруг совсем мокрая, так что, отыскав подходящую полянку, Аль заставляет исчезнуть хотя бы самые большие лужи. На ночь этого должно хватить. 

А утром, когда они уже собираются улетать, появляется яркая вспышка, заставляющая на мгновение поморщиться, и оборачивающаяся небольшим свертком. Письмо из дома. 

— Путь откладывается? — интересуется Лаурисс. 

— Ага, — кивает Аль, разворачивая сверток, внутри которого оказывается несколько небольших кристаллов, в одном из которых с легкостью угадываются знакомые чары. — Тут иллюзорное послание. 

— Давай взглянем, — произносит Кини.

Аль проводит пальцем по магическому узору на артефакте. 

Перед крылатыми появляется уже знакомая сцена: полянка, окруженная деревьями с широкой листвой, пламя костра в ее центре, лежащие на земле бревна, на которых сидят родители, и стоящий чуть в стороне Лэннерт, контролирующий иллюзию. Аль улыбается, хоть и чувствует, как хочется оказаться сейчас рядом с ними, настоящими. Он знает, что это — лишь иллюзия, прекрасно видит, как сквозь нее просвечивает реальность, и заставляет себя этого не замечать. И все равно ему хочется чего-то большего. Он подходит к Кини и Лауриссу, берет их за руки, а они в ответ вытягивают крылья и кладут их ему на плечи, чуть сильнее сжимая ладони.

— Чары уже активны, — Лэннерт, как и в прошлые разы, первым начинает разговор.

— Спасибо, Лэн, — улыбается ему Анарин и поправляет выбившуюся из косы прядь черных волос. — У меня, как всегда, все мысли пропали. Столько всего хотелось сказать, и все куда-то исчезло. 

— Может, я тогда начну? — интересуется Неннед.

— Тебя никто не останавливает, — улыбается Арсанна.

— Ну а вдруг кому-то только что идея пришла? — хмыкает он. — Ну а если нет… Ребят, то, что вы нашли в том доме, очень интересно, ценно и важно. Да, в записях пока мало что понятно, да и прямых указаний, где искать сердце, там нет, но они все еще важны, они уже дают узнать больше об этом существе, и пока сложно сказать, что мы узнаем и обнаружим, когда расшифруем остальное. Не сомневайтесь, каждый крылатый хочет их изучить и помочь, и у кого-то это обязательно получится. Вы молодцы, спасибо, что все же не побоялись туда отправиться.

— Хорошо, что там оказалось спокойно, — добавляет Арсанна, — но вы все еще будьте осторожны, мало ли, что еще вам встретиться.

— И не думайте, что все, что вы делаете, что находите, ничего не значит, это не так, — произносит Кеннер. — Нен уже сказал, но я повторю, это важно и ценно. Каждый кусочек, каждое появление этого существа что-то значит, и рано или поздно все должно сложиться. Да, это происходит медленней, чем хотелось бы, но вы что-то находите, а это уже хорошо. 

— Это гораздо лучше, чем облететь весь нижний мир и не найти ничего, — говорит Инвар. 

— Это точно, — вздыхает Игалли. — Вспоминаю наши поиски. Сначала ведь так интересно было, в нижний мир тысячи лет никто не спускался, все новое, непонятное, неизвестное, и кажется, что в этом месте точно найдется разгадка. Но ее там нет. И в другом месте тоже. И в третьем. И в десятом. И в тысячном. Ничего. 

Она снова вздыхает, отводит взгляд в сторону, и Лаурисс сильнее сжимает ладонь Альдемара, а он в ответ накрывает друга золотистым крылом.

— В общем, мы знаем, каково это, не находить желаемое, — подхватывает разговор Анарин, — и понимаем, как это разочаровывает и утомляет. Вы отлично справляетесь, но если понимаете, что устали, что не хотите больше продолжать поиски, возвращайтесь. Все всё поймут. 

— Ну а если говорить о чем-то более приятном, — вмешивается Арсанна, — мы поспрашивали Ризимиру, но она тоже не помнит, чтобы хоть кто-то обращался к крылатым за помощью, даже рассказов таких не слышала. И ее очень заинтересовал дом, который вы нашли. Она помнит, что в тех краях было какое-то здание, но разрушенное и мало похожее на то, что вы описываете. Может, его, конечно, скрывала какая-то другая, очень убедительная иллюзия…

— Я в тех краях их не помню, — вмешивается Лэннерт. — Прости, Арс, что перебил.

— Да ладно, продолжай.

— Мы как-то долетали до тех земель, вскоре после кражи сердца, и дом там действительно был сильно разрушен, да и изменений погоды я не припоминаю, как и каких-нибудь следов иллюзорных чар. Может, конечно, мы все оказывались там в неудачное время, но это странно. Как и иллюзии, способные влиять и на грани миров. Никогда не думал, что это возможно. 

— Никто об этом не думал, — выдыхает Кеннер. — Но, надеюсь, у вас сейчас все и правда нормально, насколько возможно после такого затмения. Оно ведь не застало вас в пути? 

— В нижнем мире в затмения всегда что-то не так с погодой, — произносит Инвар, — а в последние два затмения, наверно, сильно не так. Это даже здесь чувствуется, даже без учета сильно ослабевшей связи. А уж если про нее говорить… хотя вы и сами чувствуете, тут добавить нечего. Будьте осторожны, пожалуйста. 

— Рун еще в последнее время о чем-то беспокоится, — задумчиво произносит Игналли, — но сам не может понять, о чем. Говорит, это словно какое-то предчувствие, неприятное, тревожащее. А с его даром… не уверена, что хочу знать, что это может быть. Так что… будьте внимательны, пожалуйста.

Разговоры и рассказы продолжаются еще пару кваров, затрагивают происходящее на островах, описывают восторги Аркэлла иллюзорными образами мярапсов и его желание встретиться с ними вживую, и уже под самый конец Анарин вспоминает, что Ризимира оценила идею встретиться с существом, когда оно снова появится в доме, и два других артефакта в послании как раз для этого, их нужно активировать и оставить в доме, тогда туда можно будет пройти безо всяких проблем. 

Иллюзия развеивается, оставляя крылатых одних на стоянке, которая сейчас кажется особенно пустой. Аль обводит взглядом друзей, крутит в руке кристалл с иллюзией и два других артефакта. Никто не спешит говорить, каждый думает о чем-то своем, и лишь желание вернуться домой невольно крепнет. И все же родители правы: Альдемару, Кини и Лауриссу везет на находки, хоть и кажется, что это совсем не приближает их к сердцу. Другие крылатые не встречали и этого, и можно только гадать, как сложно было им возвращаться совсем ни с чем. Можно сказать, сейчас еще не худший вариант, но от этих мыслей не сильно проще. 

— Интересно, что такого чувствует Рун? — нарушает тишину Лаурисс. 

— Вряд ли что-то хорошее, — хмурится Кини, и так и не исчезнувшая кайма в ее волосах становится еще заметнее, — но это должно быть важно. Только едва ли мы узнаем, пока это не произойдет. Если только Рун не решит вперед заглянуть, а это вряд ли случится, он как-то говорил, что это гораздо опаснее, чем заглядывать в прошлое. 

— Мне еще интересны слова Ризимиры и Лэна про дом, — задумчиво протягивает Альдемар. — Они видели его разрушенным, и это не было иллюзией, это так странно. 

— Иначе у нас и не бывает, — хмыкает Лаурисс. 

— Надо еще артефакты туда отнести, — вспоминает Кини. 

— Я отнесу, — вызывается Альдемар, — воспользуюсь артефактом, оставлю их там и вернусь. Это не должно занять много времени.

— Можем втроем слетать, — предлагает Лаурисс. Аль пожимает крыльями, не видя в этом смысла. — Кини, что скажешь?

Она переводит взгляд с Лаурисса на Альдемара и обратно.

— Не знаю, — выдыхает она, — простите, не могу перестать думать о предчувствии Руна, и не уверена, что хочу туда возвращаться, даже ненадолго. Но, Аль, если пойдешь, будь осторожнее, пожалуйста. В доме, конечно, ничего опасного не было, но все равно.

— Конечно, — кивает он. — Лаур, останешься все-таки здесь? Пожалуйста, — он взглядом указывает на Кини, молчаливо прося хоть немного ее подбодрить.

— Уговорил, — улыбается он, верно истолковав намек. — Только не задерживайся там.

— Ага, — соглашается Альдемар и роется в сумке в поисках подходящего артефакта. 

Проходит всего пара дуонов, и он оказывается в пустой мастерской, ничуть не изменившейся за их отсутствие. Вот и хорошо. Было бы обидно узнать, что существо побывало здесь сразу после того, как они улетели. И все же, решив в этом убедиться, он достает из сумки один из артефактов Анаруна и бегло просматривает события последних дней. Ничего. С момента, как они ушли, здесь не происходило вообще ничего. Аль выдыхает и крутит артефакт в руке. 

Внутри крепнет желание узнать, что же происходило с этим домом, и почему другие крылатые не смогли его найти. Но это потребует времени. А друзья ждут его возвращения и будут волноваться. Но все же ему интересно. Аль активирует присланные родителями артефакты, кладет их на стол мастерской. Теперь, если существо здесь появится, об этом узнают, и Ризимира сможет быстро здесь оказаться. Можно возвращаться. 

Или все же посмотреть? Не все, только что здесь было до пропажи сердца и вскоре после него. Аль крутит в руке артефакты. Квар. Он не будет задерживаться здесь больше, чем на квар. Увидит что-то — хорошо, нет — хотя бы попробует. 

Он хочет узнать. 

Быстрым шагом он выходит из дома, радуясь, что проход никуда не делся, и заставляет себя отчетливей видеть сквозь иллюзию. Возможно, ему лишь кажется, но дымка сейчас словно бледнее, хотя, скорее всего, дело лишь в ослабевшей связи. В любом случае он здесь не для этого. 

Аль проводит пальцем по грани артефакта Анаруна, проматывает события на период, примерно совпадающий с кражей сердца, и замирает. Дома, такого, как он видит сквозь иллюзию сейчас, здесь не было. Было что-то похожее по форме, но разрушенное и давно заброшенное. Аль насколько может быстро просматривает события прошлого. 

В какой-то момент здание появляется, ненадолго, меньше, чем на анкай, потом пропадает вновь. Это повторяется снова и снова, время его появлений становится все дольше, пока, наконец, оно не остается совсем. Так странно. Так непонятно. 

Ощущение чужого присутствия снова дает о себе знать. Аль дергает крыльями, но оно не пропадает, лишь становится сильнее. Не стоит тут дольше задерживаться. Он берет другой артефакт и проводит пальцем по узору. Нужно рассказать друзьям. 

Только вместо того, чтобы оказаться в небольшом лагере, появляется в воздухе и не сразу расправляет крылья, из-за чего в первый момент резко падает. Он что-то не так представил? Вроде нет. Но почему тогда внизу сплошной лес, в котором отчетливо видны крупные, поваленные деревья, и нет ни намека на какой-нибудь огонек? Ладно, он просто еще раз воспользуется артефактом. Но в этот раз сосредоточиться сильнее. 

— Ты где был так долго? — обеспокоенный голос Кини заставляет выдохнуть с облегчением. — Все хорошо? 

— Да, простите, никак не мог выкинуть из головы слова Ризимиры об этом доме и решил взглянуть на него. А потом почему-то не с первого раза тут оказался, сначала где-то над лесом. Наверно, перепутал что-то, пока место представлял. 

— И что там с домом? — интересуется Лаурисс.

— Все стало только страннее, — выдыхает Аль, садясь на землю, — когда украли сердце и еще какое-то время после этого там действительно был разрушенный дом, похожий на тот, в котором мы были. А потом этот целый дом вдруг стал появляться, сначала ненадолго, на анкай или два, а потом все дольше и дольше, и в какой-то момент он просто там и остался, это, наверно, лет четыреста назад было. Но я ничего не понимаю…

— Я тоже, — признается Кини и касается его руки, — и даже не знаю, у кого об этом спросить. 

— Появляющиеся дома — это что-то новое, — хмыкает Лаурисс, — хорошо, что он не исчез, пока мы в нем были. 

— Это точно, — улыбается Аль. 

— Но было бы интересно посмотреть, где бы мы оказались, — протягивает Кини, — может, сердце тоже где-то там. 

— Возможно.

— Вернемся и проверим? — предлагает Лаурисс. 

— Раз он четыре сотни лет тут стоит, не думаю, что вдруг снова решит исчезнуть. Мы так сотню лет можем прождать. Но зато теперь Ризимира сможет туда попасть сразу, как там окажется существо. Возможно, этого будет достаточно. 

— Надеюсь, — выдыхает Кини. — Завтра летим дальше?

— Ага. 

***

Дни пути вновь сливаются в однообразную, почти ничем не отличающуюся друг от друга череду. Поначалу крылатые задерживаются в разных местах, стараются найти что-нибудь интересное и необычное, часто следуя за Лауриссом, которому это определенно нравится, а потом Кини вновь говорит, что связь снова ощущается немного слабее, повторяет это через несколько дней, а потом еще через пару, и Альдемар, хоть и далеко не сразу, но тоже начинает это чувствовать. И это не нравится никому из них. Ощущение, что времени на поиски остается все меньше, лишь крепнет.

Особенно когда в один из дней, когда крылатые собираются уже лететь дальше, дары Альдемара и Кини снова выходят из-под контроля. Ненадолго, всего на несколько дуонов, которых оказывается достаточно, чтобы вновь задаться вопросом, что же происходит со связью и, самое главное, с сердцем. 

— Кини, как ты? — интересуется Лаурисс, осторожно ее обнимая 

— Плохо, — выдыхает она, и кожа на ее лице выглядит бледнее обычного, — хорошо, что мой дар вас не задел, я… совсем его не контролировала, и могла случайно вам навредить. Но даже так… все плохо, я почти не чувствую связь, так даже в последнее затмение не было, и мне страшно, и что-то словно мешает нормально вдохнуть, но это именно чувство, ведь мой дар от этого не избавляет.

Она, кажется, готова говорить и говорить, однако Аль, поднявшись с земли, подходит к друзьям и обнимает их, стараясь обхватить сразу двоих если не руками, то хотя бы крыльями. Кини замолкает, прижимается ближе к нему и Лаурису и крепко сжимает их, а ее крылья мелко подрагивают. 

— Мне тоже страшно, — признается Альдемар, — и я тоже едва ощущаю связь.

Он не знает, что еще сказать. Убеждать, что они с этим справятся бесполезно, он сам в это не верит и даже не представляет, что они могут сделать. Разве что вернуться домой или спросить совета родителей. Но на островах, скорее всего, все точно так же взволнованы, обескуражены и не знают, что делать. Остается только надеяться, что в том месте, куда они направляются, все же найдутся ответы. Но и в этом он сильно сомневается. 

Пришедшее через несколько дней письмо лишь подтверждает догадки: дома тоже не понимают, что происходит, и просят лишь быть осторожнее, а еще говорят, что предчувствие Анаруна становится сильнее, но все еще остается смутным, тревожащим и непонятным. Спокойствия эта новость определенно не добавляет, как и хоть какой-нибудь определенности, так что крылатым остается только лететь вперед. 

Время от времени, когда надоевший, но почти не стихающий дождь все же прекращается ненадолго и позволяет разглядеть, что происходит внизу, становится видно, что в каких-то местах очень много поваленных крупных деревьев, где-то сама земля словно треснула и стала чуть ниже, а где-то реки напоминают маленькие озера и только торчащие среди них деревья позволяют предположить, что так было не всегда. 

В деревнях бескрылых тоже встречаются трещины на земле, поваленные деревья и частично разрушенные дома, и крылатые задерживаются, чтобы чем-нибудь помочь, а заодно узнать, что это все произошло в последнее затмение, и что до этого оно не было настолько сильным. 

Кини от этих новостей лишь сильнее хмурится, черная кайма с цветов в ее волосах не исчезает уже с десяток дней и, кажется, даже не становиться тоньше. И сама она все чаще молчит, иногда даже не сразу реагирует на вопросы, просто смотрит куда-то вдаль и размышляет о чем-то своем. В такие моменты Альдемар с Лауриссом садятся рядом с ней с двух сторон и обнимают крыльями, а руками накрывают ее ладони, надеясь хоть так подбодрить. 

— Ты надеешься там что-то разглядеть? — в один из вечеров интересуется Лаурисс, смотря в ту же сторону. 

— Нет, — Кини качает головой, — просто надо же куда-то смотреть, пока мысли в голове крутятся. Хотя я даже не уверена, что запомнила хоть что-то из того, что там, — она взглядом указывает направление. 

— Это не так уж важно, — мягко произносит Аль, — мы, наверно, уже должны быть недалеко от следующей точки, надо поискать деревню или город бескрылых, спросить, не знают ли они тут какого-нибудь странного места. 

— Ага, — в ее голосе совсем не слышно энтузиазма, лишь усталость. 

— Ну или мы можем вернуться домой, — также тепло предлагает он. 

— Сначала проверим оставшиеся места, — упрямо произносит Кини. — Их ведь осталось немного, да?

— Всего пара, — кивает Аль.

— Вот заглянем туда и вернемся. 

Аль лишь чуть сильнее сжимает ее руку, не зная как еще ее подбодрить. Хочется сказать, что в одном из этих оставшихся мест они найдут ответы, но он и сам уже почти в это не верит. Да и слабеющая связь заметно тревожит. Так не должно быть. Он спрашивал родителей, и в недавно полученном письме от мамы говорится, что раньше связь не менялась так резко и часто. После пропажи сердца какое-то время вообще не было изменений, потом она стала слабеть во время затмений, и лишь пару сотен лет спустя она стала ощущаться слабее, чем раньше, и днем, но и эти изменения были плавными, растягивающимися на сотни лет, а оттого почти незаметными. В отличие от того, что происходит в последний цикл. И этот ответ не дает покоя. 

Но и что с ним делать Аль не представляет. Порой у него мелькает мысль вернуться в тот заброшенный дом, попытаться понять, что с ним происходило и куда он пропадал, но идей, как это воплотить, тоже нет. Когда они заглядывали в прошлое внутри дома, ничего не замечали, пропадал он лишь снаружи, и их дары не позволяют узнать, почему или куда.

Вот и остается только лететь вперед и надеяться, что очередное место хоть немного позволит пролить свет на происходящее. Или убедит, что в нижнем мире нет ничего полезного, и можно будет спокойно вернуться домой. Не так, как хотелось, как представлялось в самом начале, но все же вернуться. 

Интересно, родители в своих поисках ощущали то же самое? Вполне возможно. Особенно с учетом того, что им не встретились иллюзии существа и записи из дома. Возвращаться ни с чем тяжело, теперь Аль хорошо это понимает. 

Деревня бескрылых, встретившаяся на следующий день, оказывается полупустой, с несколькими заброшенными домами, на одни из которых упало стоящее рядом дерево, и никто не торопится его убрать. Заслышав приближение крылатых, бескрылые выходят из домов, собираются там, где между домами больше всего места и поглядывают в небо. Их немного, особенно по сравнению с прошлыми деревнями, всего пара десятков, но даже с высоты заметно, что крылатые их заинтересовали. 

— Привет, — улыбается Лаурисс, опускаясь на землю и рисуя перед собой магический круг. 

Ближайшие бескрылые отступают на шаг и не сводят взгляда с крылатых, которые переглядываются и тихо вздыхают. После спокойного и легкого общения с мярапсами, поведение бескрылых кажется еще более сложным и непонятным. 

— Тут поблизости есть какое-нибудь странное, непонятное место? — интересуется Альдемар. — Может быть, что-то, куда ходить нельзя? Или о нем какие-нибудь истории ходят?

Никаких других подсказок у них нет, остается только гадать, было ли присутствие существа замечено кем-то еще. 

Теперь переглядываются бескрылые, переглядываются и качают головой.

— Простите, мы ничего такого не знаем, — произносит один из них, стоящий чуть позади. Другие бескрылые расступаются, позволяя ему пройти вперед. 

— Не страшно, — улыбается Аль. — Может, кто-то из вас разбирается в картах? Нам нужно найти одно место, но я не совсем уверен, где его искать. 

— А еще мы можем чем-нибудь вам помочь, — добавляет Лаурисс, — только скажите, чем.

— Я уже догадываюсь, где мой дар пригодится, — произносит Кини и добавляет едва слышно: — пока связи хватает, чтобы не задумываться о силах. — Похоже, со вчерашнего вечера связь успела ослабнуть еще немного. Аль осторожно касается ее ладони, но Кини лишь дергает крыльями и подходит к одному из бескрылых. — Дай-ка руку. 

Бескрылый неуверенно протягивает трехпалую ладонь, которую Кини тут же берет в свою руку, а второй быстро выводит над темной кожей магический круг. Всего пару дуонов спустя на коже бескрылого появляются сначала рыжих полосы, которые превращаются в крупные пятна, становящееся все ярче до практически белого оттенка. Остальные бескрылые не сводят с происходящего взглада сияющих глаз, по которым практически невозможно предположить, о чем они думают. Проходит еще немного времени, и Кини убирает руки.  

— Спасибо, спасибо, спасибо, — произносит бескрылый, — я давно себя так хорошо не чувствовал! 

— Рада помочь, — улыбается Кини, и эта улыбка выглядит хоть и бледной, но не натянутой. А Аль отмечает, что и в прошлые разы помощь другим могла ее подбодрить, не всегда надолго, обычно до вечера или следующего изменения связи, но это уже хоть что-то. 

С помощью бескрылых все же удается узнать, что место, отмеченное на карте, находится примерно в трех днях пути, но, по словам эмае-ата, там нет ничего примечательного, просто лес и поле. Так что искать придется практически наугад, что, впрочем, не сильно удивляет крылатых. 

Они задерживаются в деревне еще на пару дней, чтобы помочь бескрылым, исцелить их или оградить дома и дворы от слишком сильных и частых дождей, а потом отправляются в указанном направлении и надеются, что не пропустят место, когда будут пролетать над ним. 

Следующий вечер они, как обычно, проводят в тихих разговорах, просмотре давно уже выученной наизусть иллюзорной постановки, в которую Аль пробует вмешаться, но интереса надолго не хватает ни у него, ни у друзей. Попытки себя отвлечь так или иначе возвращаются к мыслям о поисках и слабеющей связи. 

В какой-то момент Кини поднимается с места, делает несколько шагов вперед, оборачивается к Альдемару с Лауриссом, возвращается к ним, но тут же беспокойно оглядывается по сторонам.

— Кини, в чем дело? — обеспокоенно интересуется Альдемар. 

Она лишь мотает головой и дышит как-то тяжело, словно хочет, но не может что-то сказать. Аль встает, подходит к ней, желая обнять, но она отступает на шаг и вновь беспокойно озирается, пока не встречается глазами с Альдемаром. Ее взгляд испруганный и потерянный, такой, какого Аль ни разу не видел, даже в последние дни. И от этого лишь больше не по себе. Она прижимает ладони к груди, вцепляется в ткань платья, ее крылья и плечи мелко подрагивают. Аль все же обнимает ее, осторожно, но крепко прижимает к себе и чувствует ложащиеся на плечи крылья Лаурисса.

А через пару дуонов понимает, что первой почувствовала Кини. Приятное тепло, даруемое связью, резко меркнет, и дышать становится тяжелее, словно что-то мешает и вдохнуть, и выдохнуть. Ладони невольно сжимаются в кулаки, цепляющие ткань платья Кини. Лаурисс что-то говорит, но слова почему-то разобрать не удается. 

Еще через мгновение Альдемара, словно волной, захлестывает слабость, такая, что удержаться на ногах удается лишь благодаря друзьям, собственных сил, собственных чувств вдруг становится меньше. И причина становится ясна хоть и не сразу, но достаточно быстро: нет привычного тепла, нет знакомой энергии. 

— Связь… — с трудом выдыхает Аль. 

— Сердце, — поправляет его Кини, ее голос заметно дрожит, — кажется… его больше… нет.