На заполошный крик кухарки во двор выскочили все обитатели дома. И довольно долго пытались выяснить у перепуганной Флеры, что случилось. Та охала, хваталась за сердце, размахивала руками и повторяла весьма эмоционально, но не слишком информативно:

— Я сюда… А он туда… Ох, ужас-то какой! Что же это делается!

Когда наконец выяснилось, кто «он» и куда «туда», догонять беглеца было уже поздно.

Встревоженный Альвир хотел сразу же сообщить в управу.

— Не надо! — уговаривал его расстроенный Олли. — Зачем? Он же вам не нужен. Продавать вы не хотите, ну, а так — все само собой разрешилось.

— Что разрешилось?! — возмутился Альвир. — Это убийца, дикий зверь! Что он теперь натворит?

— Да ничего он не натворит, зачем ему? Он сейчас забьется в щель и будет сидеть тише воды, ниже травы.

— Ты раньше говорил, что он не сбежит!

— Я говорил, что он на меня не нападет, — возразил старик. — Ну так он и не нападал ни на меня, ни на Флеру. Да и бежать-то он не собирался.

— А зачем же побежал?

— Так Флеры же испугался! Если бы он планировал бежать, так топор прихватил бы.

— А ты ему топором пользоваться даёшь без контроля?! — Альвир схватился за голову.

В конце концов Альвир согласился подождать до утра.

— Если он найдет себе укрытие, где сможет отсидеться, то розыск ему не повредит, все равно он и сам носу не высунет, — пояснил он и добавил хмуро: — А если он этой ночью кого-нибудь убьет, так это на моей совести будет.

Возвращение Крейтона вызвало почти такое же смятение, как и побег. Первым его увидел конюх. Визжать, как Флёра, он не стал. Растерянно посмотрел на коленопреклоненного каторжника, потом захлопнул ворота и кинулся звать остальных. Во второй раз ворота открылись, когда перед ними собрались все слуги. Крейтон за это время даже не шевельнулся, так и стоял, опустив голову.

Наконец к нему подошёл Олли, сказал сухо, враждебно:

— Вставай. Пошли!

Крейтон ежился под строгим, осуждающим взглядом старика. Олли был единственным человеком, кто до сих пор относился к нему по-доброму… ну, то есть хотя бы снисходительно. Теперь Крейтон утратил и это. Очень хотелось объясниться, рассказать, как это получилось, оправдаться…

Олли молча довел его до сарая и запер дверь.

У Альвира камень с души свалился, когда он узнал о возвращении раба. Вряд ли Крейту хватило бы наглости приползти обратно, если бы он ночью оставил кровавый след.

Однако в любом случае оставлять побег без последствий не следовало. Вот только что с ним делать?

— Вы уж не слишком строго, ладно? Он и так, можно сказать, наказан, — убеждал Олли. — Раз он вернулся, значит, на свободе ему солоно пришлось!

— Да не переживай ты так! — успокоил его Альвир. — Ни за него, ни за меня. Убивать его я точно не буду.

Однако что он будет делать, Альвир по-прежнему не знал. И потому тянул до последнего. Уже и вечер наступил, Олли, как прежде, отнес миску в сарай. Потом он снова заглянул к Альвиру.

— Крейт уж весь извелся, ждёт, когда же вы его на кусочки резать будете…

— Извелся, говоришь? — кровожадно усмехнулся Альвир. — Вот и хорошо! Пусть и дальше изводится.

Весь день Крейтон ждал, когда хозяин придет его наказывать. Что он сделает в этот раз? Опять запорет до бесчувствия? Или жечь будет? Или придумает что-то новое?

Это не так уж важно. Пусть делает всё, что хочет, это можно пережить.

Крейтон вспомнил тлеющие угли перед самым лицом и содрогнулся. Нет. Только не это!

Да хоть бы и это… Все равно, это он тоже переживет. Перетерпит. Сорвёт горло в крике, будет потом валяться в бреду, но выживет. А потом снова будет ворчливый голос Олли, и рассыпчатая земля под лопатой, и тарелка на краю стола в кухне…

И все же… Память об углях была слишком яркой. Слишком страшной. Не надо, не надо! Что угодно другое, что угодно! Плеть с уксусом, цепь, не дающая ни встать, ни лечь… Что угодно!

Вечером пришел Олли с миской в руках. Крейтон рванулся было ему навстречу — и замер, напоровшись на равнодушный, безразличный взгляд. С таким взглядом делают необходимую, но неприятную и скучную работу. Помои выливают, например.

Потом была ночь.

Крейтон ждал утра. Утром что-то должно измениться. Хозяин решит, что с ним делать. Олли перестанет сердиться. Его накажут. Или хотя бы позволят в ожидании наказания работать, как прежде.

Олли пришел с завтраком, и Крейтон понял, что ничего не изменилось.

И на следующий день тоже. И ещё через день.

Он пытался заговаривать со стариком, пользуясь теми недолгими минутами, что тот проводил в сарае.

— Я не хотел бежать!

Молчание, холодное, враждебное.

— Господин очень сердится, да?

С таким же успехом можно было обращаться к скамье.

— Ну прости ты меня, ну что мне сделать, чтобы хоть ты меня простил?!

Вот теперь Олли наконец услышал. Обернулся, бросил презрительно:

— Человеком надо быть, раз тебе доверяют, как человеку! А ты и правда, оказывается, зверь…

Альвир пошел в сарай через неделю. Крейтон стоял на коленях. То ли успел встать, услышав его шаги, то ли так и простоял все дни. Альвир подошёл, сел на скамью. Сначала в любом случае надо было поговорить.

— Ну, что скажешь?

Ответ оказался неожиданным.

— Господин, только не огнем, умоляю! Сжальтесь, господин, только не жгите!

Альвир невольно хмыкнул.

— Ты уверен, что страшнее ничего нет?

— Пожалуйста, господин! — почти простонал раб.

Видно, ни о чем другом он и думать не мог.

— Ладно, не буду, — кивнул Альвир. — Давай рассказывай, куда собрался!

— Я не хотел, господин, — торопливо отвечал Крейт, — я правда не хотел!

— Ну, а зачем же побежал, если не хотел? — недоверчиво переспросил Альвир.

— Я… я испугался, господин.

— Того, что Флёра тебя корзинкой огреет? — уточнил Альвир.

— Того, что все подумают, что я ей что-то сделал, господин, — пояснил Крейтон.

— Так ты бы объяснил, что не делал.

— Разве мне кто-нибудь поверил бы, господин?

— А почему же ты ждёшь, что я теперь тебе поверю? — усмехнулся Альвир. На лице Крейтона отразился ужас.

— Но, господин… я не вру, господин! Клянусь! Я просто испугался, я не хотел, я ничего не делал!

— Ладно, я понял, — перебил Альвир. — Ну, а вернулся почему?

— Потому что мне некуда идти, господин.

— Почему? — настойчиво спросил Альвир.

Крейтон молчал.

— Я задал вопрос, — холодно напомнил Альвир.

— Потому что… — у него перехватило горло. — Потому что никто не захочет мне помочь.

— Почему? — безжалостно продолжал Альвир. Крейтон опустил голову, пряча лицо. Плечи его дрожали, он шептал что-то едва слышно.

Альвир решил не добивать его. Нелегко вслух сказать: «Потому что я ни у кого доброй памяти не оставил, никому добра не сделал». И надо ли? Главное — сказать самому себе.

— Ты сам-то это понял? — переспросил он чуть мягче.

— Да, господин, — прошептал Крейтон.

Альвир помолчал. Если Крейт правда это понял…

— Ладно, а сюда-то ты зачем пришел? Почему ты решил, что здесь тебя что-то хорошее ждёт? Забыл, зачем я тебя купил?

Крейтон поднял голову.

— Я помню, господин. Я помню, что умирал тогда, прошлым летом. Если бы не вы, господин, я бы до той осени не дожил.

На этот раз Альвир не нашелся, что ответить. А ведь и правда, он хотел убить — а вышло, что спас.

И что с ним дальше делать?

Если он правда понял… А если нет?

Он ведь не дурак, дурак не сумел бы столько лет разбойничать. Может, он говорит то, что Альвир хочет услышать? Как бы проверить?

В голову пришла мысль. Непростая будет проверка…

— Ладно, там посмотрим, что с тобой делать, — бросил Альвир и добавил словно про себя: — Мне ещё Олли наказать придется, что он за тобой так плохо следил…

Крейтон вздрогнул. И промолчал.

Альвир, впрочем, и не ждал, что тот ответит мгновенно. Это же страшно… И хорошо, что страшно. Надо собраться с духом, надо решиться.

Альвир нарочно не торопясь поднялся. Отряхнул одежду. Оглядел сарай, зачем-то подёргал цепь. Медленно пошел к выходу.

Он уже взялся за ручку двери, когда услышал сзади:

— Не надо, господин!

— Что?

На лице Крейта смешались страх и отчаянное мужество.

— Не надо наказывать Олли, он не виноват! Это я, я один! Накажите меня, господин, что угодно со мной делайте, только не Олли!

— Вот как? — слегка удивился Альвир. — Что угодно? Вот прямо что угодно?!

Крейтон побледнел так, словно перед ним уже стояла жаровня.

— Что угодно? — с нажимом повторил Альвир.

— Да, господин, — губы Крейтона дрожали. — Только Олли не наказывайте!

— Хорошо, — усмехнулся Альвир. Подумал и добавил:

— Не забудь при случае у Флеры прощения попросить, что напугал ее.

Через полчаса в сарай зашёл Олли.

— Ну, пойдем работать!

Показалось Крейтону или правда голос старика чуть потеплел?

Сад, казалось, стал ещё краше за эту неделю. Цветы не презирали Крейтона, деревья не отворачивались. Бабочка не брезговала присесть на мгновение ему на плечо…

Потом Олли позвал его на кухню.

Тарелка стояла на краешке стола, Флёра смотрела настороженно. Крейтон не стал сразу садиться. Он шагнул к Флере — та демонстративно взялась за ручку сковородки.

Крейтон поклонился — глубоко, почтительно. И, не поднимая головы, сказал:

— Прости меня, я не хотел тебя пугать! Я ничего плохого не хотел.

Флёра стояла и молчала. И разглядывала его так, словно в первый раз увидела.

А потом сказала строго:

— Ну-ка давай сюда свою тарелку! Остыло совсем, я сейчас разогрею.