К бокам прижимаются напарники, занимая круговую оборону, и Тера чувствует, как часть заглушенного напряжения уходит. Её вновь успевают зацепить, но броник выдерживает, хотя синяк отчетливо разливается по позвоночнику, грозя болеть оставшиеся два дня вместе с ребрами. Треммо под ней возится, пытаясь спихнуть лишнюю нагрузку, но скинуть с себя капитана Бераби невозможно. Она шипит и вдавливает аркона за загривок сильнее в платформу. Была бы её воля, Тера вплавила монарха в самую глубь, если бы это уберегло его от выстрелов.

– Если выползешь отсюда и тебя не пристрелят враги, я сама тебя придушу. Понятно изъясняюсь? – Алистера шипит это на лингве в предполагаемое ухо своей жертвы и одобрительно хмыкает, увидев кивок. Может он и не понимает чего-то, но угрозу явно чувствует.

Напарники грязно переругиваются друг с другом, судя по всему, ведя подсчет пораженных наемников. Тера мимоходом приятно удивляется новой открывшейся стороне Ямансара, она не ожидала от него подобного хладнокровия в бою.

– Мы останемся тут и подохнем как kus sracky? – Микель предпочитает проорать вопрос сквозь шум толпы и перестрелки, явно в мыслях занятый анализом ситуации.

– Нас должны забрать! – уверенность, звучащая в голосе, отсутствует в мыслях. Взгляд бегает от толпы к затылку инопланетчика и обратно. Алистера хаотично разглядывает узор красного капюшона, выглядывающие элементы конструкции, скрывающей лицо, и длинные худые пальцы с когтями намного больше, чем у Ямансара.

Через какое-то время, за которые команда успевает убрать еще десяток наемников, на краю площади появляется транспорт. Некоторые из встревоженной толпы пытаются дотянуться до него, но у них не получается, они соскальзывают с гладких боков и исчезают под ногами испуганных и потерявших всякий разум арконов. Спасательная капсула идентична по внешности буллете, только сильно меньше по размеру и с открытым верхом. Алистера мрачно думает, что давно так не мечтала о крыше над головой, как последние минут сорок.

Ямансар издает одобрительный клекот, наблюдая за приближающимся спасением, Треммо решается повернуть голову в направлении звуков и тоже что-то одобрительно бормочет.

Алистера продолжает рассматривать толпу в ожидании новых выстрелов, но они прекратились. Толи команда успела всех убрать, толи противники решили напомнить о себе позже, Тера не знает, но отказывается расслабляться. Тем более, из-за непродолжительной перестрелки новая рука вновь о себе напоминает, игнорируя обезболивающее и посылая в плечо нечастые покалывания. Полностью отвлекаться на это ощущение сильно не хочется.

  За штурвалом подлетевшей капсулы обнаруживается аркон. Вероятно, в такой ситуации что-то на автоматическом управлении отправлять за новым правителем не стали. Но Алистера не уверена, что это к лучшему, диверсия может продолжиться и их отвезут в очередную засаду... Адреналин гуляет в крови, быстрыми ударами сердца отдаваясь в ушах, заставляя и без того воспаленный мозг подкидывать новые варианты развития ситуации.

Начинает попахивать паранойей.

«Предусмотрительные какие», – мысленно ворчит Микель, вздергивая Треммо на ноги.

Они окружают своего подопечного конвоем во избежание случайной потери и теперь быстро передвигаются к краю платформы, переступая через убитую свиту и чиновников. На лице Ямансара отражается какая-то эмоция, но Тера не отвлекается на внутренние терзания членов команды. Если это было сожаление, то она может лишь удивиться, что инопланетчик забыл в их группе.

Алистера поглядывает с подозрением на нового аркона. Он разительно отличается от Треммо: несколько меньше, более жилистый и с намного скромнее одеждами. Вместо привычного, после общения со свитой, балахона на прибывшем несколько различных накидок и широкие штаны. Все это отдает каким-то тусклым оранжевым цветом, хоть и довольно роскошно расшито узорами.

Микель вопросительно смотрит на Теру и пожимает плечами, впихивая Треммо в капсулу. Сейчас не хочется интересоваться особенностями цветовых решений странной расы, только лишь покинуть поскорее злосчастную площадь.

Они трогаются сразу же, как последний занимает наблюдательную позицию и замирает. Аркон не разговаривает ни с кем из присутствующих, даже не интересуется здоровьем монарха, будто вместо него очень правдоподобная модель дроида.

Алистера позволяет себе чуть расслабиться, отереть от крови лицо и уже наглее разглядывать инопланетчиков, несмотря на запрет командования. Сквозь темный визор все равно не понятно, куда она смотрит.

Треммо оскорбленно пытается удобно расположиться на подушках, стараясь пережить хамское к нему обращение. Капюшон он снял, так что помимо сложной конструкции-маски с множеством отверстий для вентиляции и зрения, теперь видны его длинные, направленные в разные стороны, как и у людей, уши и совершенно гладкий затылок. Выглядывающее из-под маски лицо не особо приятно: вытянутое по форме, со странновато-серой кожей и совершенным отсутствием губ. Кожа на челюстях переходит сразу в зубы, образуя в сомкнутом состоянии зловещую усмешку.

Второй аркон вообще не носит ничего, покрывающее голову, только неизменную маску, которая выглядит сильно проще в конструкции и цене. Однако у него, в отличие от монарха, есть волосы. Вполне похожие на человеческие.

Тера задумывается о том, что им очень многого не написали в приказе о расе, это начинает волновать.

«Как много нам доложили об арконах?» – вклинивается в поток размышлений и разглядываний Яр, предугадывая ход мыслей своего командира. Он удивительно хорошо вливается в работу напарников и почти не чувствуется лишним. Хотя некоторые его взгляды и выражения ни Алистера, ни Микель пока распознать не могут.

«Если я правильно понимаю, почти ничего. Merdoso», – признавать этот факт тоже дерьмово. Тера еще острее чувствует свою ответственность капитана за подчиненных.

«Полностью согласен», – Микель не упускает возможности поддержать описание ситуации, в которую они попали. Впрочем, не впервой.

Он остается сдержан на разговоры, стараясь полностью отдаться анализу окружения во избежание непредвиденного. Тера считает, что им никогда не удавалось предусмотреть все.

Вылетая с площади, она видит, что напавшие успели оградить её знакомым энергетическим барьером, не давая все это время толпе разбежаться. По периметру лежат затоптанные тела, рядом уже суетятся фигуры в одеждах охраны, пытаясь снять щит и убрать трупы. Где-то по краю сознания ползет мысль, что капсула предназначалась для красивого медленного отбытия на торжество в резиденции, а не для спешного побега.

В борт прилетает одинокий выстрел, но стрелка сразу же снимает сосредоточенный Микель.

***

Голова раскалывается. Это чувство полностью заполняет мозг и отказывается его покидать. Алистера сдерживает порыв постучать по черепушке в надежде, что тогда боль пройдет, но с живыми организмами так никогда не срабатывает.

  По стенам вновь ползают цветные переливы, к ним добавляется оглушительная и не особо приятная человеческому восприятию музыка. Арконы снуют по коридорам и залам в поиске выпивки, дури и укромных мест, не забывая постоянно громко переговариваться, сбивая с толку синхронный переводчик. Тера пытается себе объяснить, почему резиденция Треммо похожа на притон, но не может.

Ей здесь начинает нравиться, но ощущение портит возложенная миссия по защите куда-то пропавшего монарха.

«Остроухий все еще в целости, я надеюсь?» – капитан даже мысленно произносит эту фразу слишком громко, будто её тоже может заглушить музыка.

«Пока да, но с его любвеобильностью это может быть не долго», – Микель предпочитает ходить тенью за Треммо и периодически отпускать едкие комментарии, вместо бесцельной прогулки по коридорам. Свое отношение к подобному он успел выразить предельно четко.

Ямансар мелькает в поле зрения в конце зала, но также быстро исчезает, не сказав ни слова. Он молча строит недовольное выражение лица каждый раз, как видит капитана, показывая, насколько он не в восторге от нахождения на этой планете. Тера тоже молча показывает ему средний палец. Между прочим, они тут из-за него. На этой почве они даже успели мысленно сцепиться, когда им дали несколько минут перевести дух.

Полуправда все ещё жжет язык.

Устав от бесцельного мотания и медленно появляющегося глухого раздражения к новому напарнику, Алистера садится за что-то напоминающее барную стойку. Эту вещь она может распознать в любом конце Телхина почти безошибочно.

– Человек, – утверждающе звучит на три часа и Тера резковато поворачивается на голос.

С ней говорит бармен, либо его подобие в этом мире. Аркон стоит в длинном прямом балахоне приглушенно-желтого цвета с большим карманом-складкой в центре, где прячет руки, пока ничем не занят. На балахоне по воротнику и плечам блестят металлические вставки, скорее всего драгоценные. Лицо совершенно открыто, хотя Тера и пытается все еще следовать местному приличию и не часто поднимать взгляд выше их груди.

– Vannakam, – слегка неуверенно откликается она. Пока они летели от злополучной платформы и перемещались по высотке, Алистера экстренно пыталась найти в сети какие-то крохи информации об арконах.

Из того, что смог найти Джаспер и отправить ей, Тера узнала слово-приветствие, но была слабо уверена в его популярности. Еще умный искин нашел информацию о кастах и что-то о большом значении цветов одежд. Ничего более полезного раздобыть не удалось.

– Не все потеряно, – аркон по-свойски опирается о стойку рядом с Алистерой, рассматривая её лицо. – Можешь снять экранчик, тут всем плевать.

Тера кривит губы в неуверенности, но перспектива смотреть наконец-то нормально слаще. Во всяком случае, все нужное всегда проецируется у неё перед глазами.

– Нам докладывали, что у вас вообще не принято видеть лица друг друга, – переносица возрадовалась, стоило мостику визора убрать свой вес с неё. Аркон уставляется прямо в глаза, и по позвоночнику бегут мурашки, цепкими лапками перебирая нервные окончания.

– По желанию. Кто-то хочет, кто-то нет. Налзо носят их всегда, – инопланетчик резко начинает суетиться, наливая какой-то напиток в шарообразный стакан. Кольца в его длинных ушах забавно перезвякиваются.

– А ты... термек, – Тера помнит из недавно полученной информации, что в желтом ходит каста арконов, связанных с торговлей. С кастой, занимающейся управлением, она уже успела познакомиться, хотя количество приятелей слегка сократилось.

– Верно, – аркон пододвигает стакан к ней. – Ты не пугайся, что я по-вашему так говорю. Долго жил среди других. У нас не принято покидать родную планету, но достопочтенные родители решили, что это будет полезно.

«Чем вы там занимаетесь, капитан?» – подозрительно звучит голосом Яра в ухе. Недовольства ситуацией явно только прибавляется.

«Налаживаю дипломатические отношения. Можете снимать визоры, все в порядке», – Алистера адресует послание обоим напарникам и предпочитает вернуться к обсуждению. Барная стойка всегда лучшее место для обзора обстановки и успокаивания нервов, да и музыка здесь заметно слабее бьет по ушам.

– Почему аркон, везший нас сюда, даже не спросил Треммо о самочувствии? – капитан пробует напиток и приятно обнаруживает в нем что-то близкое к человеческому алкоголю. Она не может определить вкус точнее, но особой экзотикой не пахнет.

– Наверное, он был в красном, – собеседник щелкает пару раз зубами. Алистера принимает этот жест как человеческое задумчивое жевание губы во время ответа на вопрос. – Этот аркон из касты харкосов, вероятно, одного из низших родов деятельности. Он не достоин разговаривать с налзо, только с кастами ниже него. Харкосы это что-то вроде воинов. Вроде тебя, – аркон вновь смотрит ей в глаза, произнося последнюю фразу с иной, намекающей на что-то интонацией.

У него прямой, почти пустой взгляд, в котором иногда да проскакивают какие-то отголоски эмоций. Глаза несколько больше привычного, а склера вместо белого темно-серая, гипнотический черный зрачок на её фоне выделяется едва-едва.

Алистера отрывается от созерцания чужой анатомии и ради приличия обводит взглядом зал. Она чувствует, как кончики ушей начинает жечь от прилива крови.

Зал остается неизменным: пестрые одежды, дымок над толпой, куча слабо вменяемых тел.

Абсолютно ничего не происходит.

Микель раздраженно передает состояние Треммо. Тот празднует свое восхождение и, очевидно, выживание во всю, будучи уже под чем-то. Кажется, раздражение в голосе напарника вызвано невозможностью присоединиться к остальным и выпить.

– Не боишься пить неизведанное из рук чужака? – вопрос задан с явной подковыркой, аркон усмехается. И все еще беззастенчиво исследует взглядом капитана Бераби. Стоит, наверное, привыкнуть к подобному интересу инопланетчиков.

– Наивно думать, что я не успела просканировать его на совместимость с организмом и наличие яда, – Алистера надменно фыркает, крутя в новой руке бокал. Он ощущается странно, иначе, но она хорошо себя контролирует и бокал остается целым. Адреналин идет на спад под легким натиском алкоголя, даря возможность немного, в пределах разумного, расслабиться.

– У вас еще есть, наверное, каста, эм, обслуги? – Тера возвращается к интересующей её теме.

Конечно, сейчас вся эта информация слабо важна, но ей нужно знать об этой расе все возможное. Хотя бы ради того, чтобы спустя время продать кому-нибудь интересному для статьи. В их время любые подробности про расы в Телхине оплачивают не скромно, главное, не рассекречивать информаторов. Вероятно, аркон это прекрасно понимает, поэтому продолжает рассказывать.

– Проницательно. Мункас на празднества не пускают. Только после, когда надо убраться, – аркон вновь щелкает зубами и молчит. Наверное, эти расспросы ему не очень нравятся. – Опережая твой интерес, у нас еще есть алсо. Грязь общества, в городе ты их почти не встретишь. И говорить с тобой они не будут, не имеют права.

Алистера молчит, переваривая все сказанное. Общая тема себя исчерпывает, напиток заканчивается, а аркон больше не хочет разговаривать.

«Меняемся», – проносится в голове и теперь Тера вновь должна ходить тенью за монархом.

***

Это был не самый удобный сон в её жизни. Треммо выделил им троим одну комнату для отдыха и короткого сна, рассуждая, что они все равно не будут нормально спать, когда надо постоянно оберегать его беспокойное монаршее тело.

Алистера почти выспалась, но последнее дежурство выпало Микелю и делить сон пришлось с жестким и шипастым Ямансаром. Кажется, у неё остались вмятины от подобного отдыха на всех не скрытых броней местах. Синяк на спине и ребра радостно разболелись еще сильнее, игнорируя химию в теле.

Тера растерянно сжимает и разжимает механические пальцы, тренируя чувствительность, осматриваясь.

Казалось, праздник не прерывался на ночь и сон, просто они вчетвером отбывали на время, а сейчас отгородились ширмой и шумоподавляющим барьером в одном из комфортных мягких углов, чтобы позавтракать. К счастью, Треммо не принимает их за роботов и разделяет свою еду.

Возможно, так он надеется уйти в мир иной не один, а с компанией, если в пище обнаружится яд, проскочивший дегустаторов и пристальный контроль.

Алистера вдумчиво разрезает какой-то фрукт на дольки, прежде чем отправить в рот и несколько осуждающе поглядывает на жадно чавкающих напарников. Арконы оказались вегетарианцами, к большому сожалению, поэтому команде приходится возмещать мясо большим количеством растительности.

Яр тяжело смотрит на разнообразие еды и отчетливо размышляет о каких-то крупных травоядных животных с родной планеты. Возможно, он думает о себе в подобном ключе, Тера не может сказать точно.

Микель выглядит уже чуть более благодушным после сна, даже немного довольным.

«Они неплохо живут для покоренной расы, není to ono?» – он подозрительно оглядывается, с особым осуждением поглядывая на арконов в открытой обтягивающей одежде. За день нахождения на планете все трое научились безошибочно распознавать в подобных инопланетчиках шлюх.

«Хорошо жили до первого контакта», – влезает Яр, тяжело проглатывая кусок фрукта. Его челюсть не приспособлена для пережевывания пищи. – «Народ не выдержал ужасов звезд и других рас и отчаялся».

Алистера может лишь посочувствовать, раса действительно была когда-то хорошо развитой, но сейчас... Сейчас они застыли, никуда не развивались и не стремились. Это грустно.

– Дикари освоились и сняли экраны? – Треммо подает голос, обращаясь неизменно к капитану Бераби. Она усилием воли проглатывает еду не подавившись, не ожидая внимания со стороны аркона.

– Дикари так более эффективно смогут защищать тело достопочтимого налзо, – нахально глядя прямо в прорези массивной маски отвечает Тера. Где-то на периферии Микель закатывает глаза, что-то бурча под нос.

Аркон испытующе молчит, не предпринимая в сторону нарушения приличий каких-то действий. Щекочущее желание напакостить поскреблось в затылок Алистере и исчезло, вполне удовлетворенное ситуацией. Она возвращается к методичному нарезанию фруктов.

Чувство, что они втроем самые сильные существа на планете, сильно развязывает руки и язык, – все равно ведь арконы им ничего не смогут сделать. Только потом придется знатно огребать от начальства, и вот при мысли об этом по спине бежит предвкушающий наказание холодок. Начальство вселяло страх даже в самых отъявленных бунтовщиков и задир, незримо возвышаясь над их головами даже на другом конце Телхина.

Микель поводит плечами, будто тоже чувствует это ощущение и встает, собираясь занять какой-нибудь наблюдательный пост. Раздосадованный завтраком Ямансар присоединяется к нему, что-то сдержанно клокоча на уровне линков.

Алистера остается одна с Треммо.

Часы ожидания чего-то скрашиваются мысленным пересчетом присутствующих. Алистера задумчиво поглядывает на неприметные маячки, расставленные Микелем во избежание путаницы в одинаковых лицах. Изредка появляются новые гости и Тера лишь вздыхает, чувствуя острое присутствие хаоса и неорганизованности.

Джаспер, подключившийся к её собственным внутренним системам, отмечает присутствующих в отдельном списке. Алистера параллельно увлечена зачитыванием какой-то статьи про открытие новой планеты с предполагаемым наличием разумного интеллекта. В достоверность статейки верится с трудом, но вероятность нахождения чего-либо в Телхине огромная. Когда его образовывали, никто особо не беспокоился тщательным исследованием этого куска космоса. Потенциальных угроз не видно, а там на месте разберутся.

Заминка в слаженной работе заставляет отвлечься и полностью вернуться к действительности. Имя одного из присутствующих выделено и растерянно мигает, Джаспер прекращает свою деятельность.

«А где?..» – искать неопознанного аркона в толпе одинаковых существ безнадежно, пытаться узнать причину отсутствия тоже. – «А он мог просто передумать и не прийти?»

Вопрос получается почти жалобным и Тера хмурится.

«Указан в списках присутствующих на празднике все три местных дня», – безжалостно отбривает искин и замолкает.

Нехорошее подозрение заставляет Теру пристальнее уставиться в толпу, не забыв мазнуть по Треммо взглядом. Он ей тоже не нравится. В толпе чудится едва заметное волнение, непонятно чем вызванное, но Алистера отметает глупое ощущение. Не хватало еще собственные переживания переносить на действительность.

«Капитан, вы никого не теряли?» – скучающе и до зубовного скрежета надменно тянет в ухе Ямансар. Послушность и исполнительность, которые он продемонстрировал при первой встрече, скрылись за наглостью и язвительностью. Так и хочется съездить по зубастой роже.

«Смотря кого ты имеешь ввиду. Твою совесть точно», – выдавать свое беспокойство подчиненному не хочется. Подопечному, беспечно восседающему на чем-то мягком и занятому разговором с одним из присутствующих, уж точно.

«У нас труп», – вклинивается в диалог Микель и присылает изображение с визора.

– Mierda, – припечатывает Алистера, привлекая внимание Треммо. На визии распласталось тело аркона, узнаваемого только по прицепленной на него метке и черному, в знак приверженности высшей касте, балахону. Возле тела перешептывается толпа остальных арконов.

Треммо вопросительно клонит набок голову, но Тера не считает нужным обременять его лишней информацией.

«Меняемся», – приказывает она Яру и встает, готовясь сменить позицию и пытаться понять, почему в рядах мирных пацифистов обнаружился труп.

Микель раздраженно притоптывает ногой, глядя на порядком побледневшего аркона. Крови в этих существах не много, так что на пол она попасть из слегка покромсанного тела не успела, впитавшись в одежды.

– Мы в бюро безопасности не нанимались, – он недовольно поднимает взгляд на Алистеру, перекрикивает вновь бьющую по ушам музыку. – Нам надо это расследовать?

Капитан Бераби задумывается. Она смогла отвоевать у Треммо доступ к местным сетям, и информация о почившем быстро мелькает перед её глазами. Находившийся в конце второго цикла жизни аркон был из старого и могущественного рода налзо. Какую именно роль в политической сфере планеты он занимал, Тера не уточняет, происхождения хватает.

– Давай просто уберем его в технические коридоры, им займутся местные, – Алистера тяжело вздыхает.

Микель складывает руки на груди. В его взгляде читается такая же усталость от странной и бесящей миссии. Они оба не хотели сюда лететь.

Арконы – народ, пришедший в Телхин в качестве покоренной расы, в качестве колонии, абсолютно не интересны с точки зрения агентов BTI и находятся вопиюще далеко. Их планета пацифистов и наркоманов вообще воспринимается в рядах коллег как наказание с незапамятных времен. Разгребать местное дерьмо и окунаться в интрижки не хочется никому, особенно боевикам.

Микель предпочитает работать в своей лаборатории или бегать по каким-нибудь джунглям, отколупывая от местной флоры по кусочку и периодически убегая от фауны. Тера, хоть и любит бегать с оружием на перевес, тоже предпочитает что-то более осмысленное, а подобные вылазки на природу воспринимает как отпуск. Сомнительного содержания, конечно.

Быть охранником ей не улыбается, а ввязываться в какие-то сомнительные делишки особенно.

Аркона они деловито уносят за неприметную дверь, сразу же сдавая охранной службе, не забыв пожаловаться на их вопиющее бездействие. Те предсказуемо отмалчиваются.

Через час обнаруживается ещё один труп. Еще через два находится третий. Алистера с Микелем сидят за облюбованной барной стойкой и не чокаясь выпивают за усопших, параллельно зачитываясь их биографией. Вечеринка почему-то продолжается.

– Кто-то очень сильно разочаровался нынешними налзо, – ехидно комментирует Микель. Он повздыхал над трупами и предпочел в дальнейшем относиться к ним с неким скепсисом и цинизмом для большей целости нервов.

Синяк вновь радостно стреляет иголочками боли по спине, Тера мужественно игнорирует нахальную самодеятельность тела.

– Пока никто не покушается на нашего клиента, это не наша забота, – не вполне уверенно отзывается она. Любопытство все-таки скребется где-то на закорках подсознания, прося расследовать смерть пацифистов.

Между их головами вклинивается вчерашний знакомец, позвякивая колечками серег.

– Поведайте Винну за кого пьете, кого обсуждаете? – аркон осклабляется, его лицо при этом выглядит жутковато.

Микель с сомнением и неодобрением на него смотрит. Он, хоть и восхищается различными формами жизни, слишком тесное знакомство с ними заводить упрямо не хочет. Тера регулярно обсмеивает его за легкое ксенофобство.

– Разве слухи уже не разлетелись? – Алистера доброжелательно улыбается. Собеседник из Винна хороший, а главное ценный.

– Болтают, что инорасцы таскают тела налзо, но ничего конкретного, – аркон щелкает зубами, явно веселясь.

Микель вздыхает и хмурится. Разговаривать он больше явно не желает и теперь прожигает в Тере дырку.

– Мы действительно нашли несколько налзо, все из старых семей. Знаешь что-нибудь об этом? – Алистера полностью поворачивается к Винну. Иррациональное желание разобраться в происходящем все-таки сильнее.

– Какой смысл мне об этом рассказывать? – Винн преувеличенно заинтересованно возвращается к хлопотам бармена. – Это дела арконов и никого больше.

Микель усмехается и отворачивается к толпе, всем своим видом вопя «а я говорил, что возьмешь с инопланетчиков?». Тера морщится и чешет деталь рисунка на лице.

– А вдруг вашему монарху тоже угрожает опасность? Мы же не знаем, что происходит, – капитан Бераби переходит на совсем сахарный тон, пытаясь увещевать аркона. Отчасти, её слова являются правдой, они не могут точно знать, не попытается ли кто-нибудь убить и Треммо.

Винн задумывается, не издавая больше ни звука, и Алистера отступает, возвращаясь к рутинному патрулированию и вылавливанию трупов в толпе. Неизвестность происходящего давит на троих напарников с тяжестью залезшего на плечи заверианца. Ощущения, мягко говоря, не очень.

Алистера сохраняет лицо и достоинство одним усилием воли, пытается подчинить себе закипающую злобу, но проигрывает в этой борьбе. Она давно уже призналась себе, что терпеть не может сидеть на месте в ожидании чего-то, сидеть и ждать предупреждающего выстрела в свою голову. Но на Арконе они именно этим и занимаются, поэтому тщательный контроль, подбитый недавними событиями, трещит по швам и грозит перерасти во что-то неуправляемое.

   Тера сильнее сжимает зубы, почти совсем отключает синхронный переводчик, оставаясь во власти линков и всеобщей лингвы Треммо, и старается абстрагироваться от мысли, что её окружают враги. Она вновь занимает полюбившийся угол барной стойки, отчужденно сообщает напарникам, что останется пока здесь, и дает себе немного расслабиться.

Здесь есть общество Винна, сравнительное спокойствие и защита от бесконечных предложений поработать шлюхой на празднике.

Алистера мельком думает, что могла бы согласиться, но самоуважение и ледяное дыхание начальства в затылок остаются сильнее.

– Устала, капитан? – аркон все так же неимоверно внимательно и доброжелательно смотрит на неё. Почему-то только он один тут питает хоть какую-то симпатию к людям, а не только похотливый интерес. Хочется верить, что это искренне.

На стойке появляется выпивка, не дожидаясь ответа Теры. Та благодарно кивает и нервно сжимает-разжимает кулак бионики. Боль все чаще прорывается сквозь барьеры препаратов в крови. Это добавляет раздражения и досады.

– Ты спрашивала про налзо, – Винн решает вернуться к брошенной теме. – Неужели у самой нет никаких мыслей?

  От инцидента приходится срочно абстрагироваться, переключаясь на вечный треп о заговорах.

– Есть. Но они не подходят к арконам, – у Алистеры действительно есть несколько предположений, но она относится к ним скептично. Люди и арконы разные существа, не стоит примерять поведение одних на других. – Но проблема явно в Треммо.

– Верно, – Винн улыбается, опираясь локтями на стойку. Кажется, ему доставляет удовольствие эта игра. Тера почти видит это в его неживых глазах, ей это нравится. – Все усопшие именно на его совести, сколько их уже?

– Семь, – Алистера уставляется на цветные разводы на стене и задумывается. Ей не нравится играть в игру «Найди пасхальный труп», но серьезно разбираться во всем этом, пока Треммо остается в безопасности, никакого желания нет. Им за собственную инициативу не доплачивают. Однако любопытство чешется где-то в затылке и не желает униматься. – На совести Треммо? Ну и зачем ему убивать остальных налзо?

Аркон возбужденно щелкает челюстью, выражая свое веселье. А после тянется и медленно ведет кончиком когтя по щеке Теры, повторяя рисунок на её лице. Коготь замирает где-то под подбородком. Алистера тоже замирает, усилием воли не дергаясь. Она не позволяет кому-то дотронуться до себя без разрешения. Она разделяет работу и личные желания. Она вновь вспоминает скучающий чужой голос и прощает аркону эту вольность. Её отражение в зеркальной панели за спиной инопланетчика пылает вызовом в голубых глазах.

– Умница, – Винн убирает руку и вновь занимается чем-то своим, бросая редкие острые взгляды на Алистеру. – Мы с ним вместе отбыли из родного мира учиться среди остальных рас, пытаться пересилить те чувства, что поглощают наш народ, толкая в забытье наркотика. Так что никто из нас не пытается затуманить себе разум. Треммо хочет научить этому свой народ, заставить пойти дальше по дороге развития и наконец-то избавиться от клейма покоренных.

– Да, я слышала что-то такое на церемонии, – со скепсисом бормочет капитан Бераби, покачивая бокал в руке. Она никогда не относилась серьезно к подобным речам.

  Тера вспоминает, как видела курящего Треммо множество раз за прошедшее время, сейчас она понимает, что это лишь видимость. Фикция, чтобы народ не почувствовал, насколько большие перемены его ждут.

– Эти мысли мало кому нравятся из старых семей налзо, они бы обязательно предприняли что-то еще, помимо покушения на площади.

Звучит разумно, но совершенно не в духе арконов, Алистера пристально вглядывается в темные глаза напротив, пытаясь увидеть там хоть что-то человеческое.

– А как же пацифизм?

– Что прикажет Высшее благо, то надо выполнять, – абсолютно серьезно разводит руками Винн, слегка щелкая челюстью, смеясь над попытками человека разобраться в мироустройстве других существ.

– Не понимаю я вас, – раздосадованно фыркает Алистера, беря новый бокал в руку. В ухе назойливо ворчат напарники. Не так сильно, чтобы действовать на нервы, но напоминая, что она на работе. Тере на это сейчас почти плевать. – А если Высшее благо прикажет убить половину населения?

– Значит, их жизни ему понадобились на благо остальных, – Винн вновь успокаивается и опирается на стойку в опасной близости. Жажда разговора и компании идет от него волнами. – Это я вас, людей, не понимаю. Очнулись на своей планете Зэм и считаете, будто все в порядке, прекрасно осознавая, что это не ваш дом. И где же попытки его найти, где бесконечные поисковые миссии?

Алистера поджимает губы, мигом охладевая к нити разговора.

Зэм – родной мир многих людей, вышедших в космос, прекрасная планета с таким же прекрасным климатом. Но она действительно не была им домом в глобальном смысле этого слова. Исходя из находок первых людей, Зэм – лишь колония, потерявшая связь с остальными людьми и принявшая на себя честь быть колыбелью для Объединенной человеческой федерации.

Потерявшая связь навсегда, как может судить Алистера по тем крупицам данных, что у неё и остального человечества есть.

– Это лучше, чем быть обнаруженными в процессе исследования Телхина. Каково торчать посреди общей территории? Не иметь в колониях ещё парочку звездных систем? – яда в этих словах хватило бы на всю Немезиду и Тера прекрасно это понимает. Воцаряется молчание, прерываемое только другими арконами и музыкой.

– И кто же помогает Треммо так незаметно убивать? – спустя время спрашивает Алистера, но ответа не получает, лишь задумчивое клацанье зубов и хмык.

Она ставит перед собой задачу выпытать у Винна все, что сможет. И почему-то это вызывает не только азарт, но и сладостное предвкушение.

***

   Тело приятно ломит после долгих трех дней, наполненных неопределенностью и откровенной скукой, даже синяк перестает ныть.

Тера может воспринимать эту миссию как испытание для новичка. Она предпочитает хотя бы пытаться так думать, запуская мысленные руки в потоки данных Джаспера через прямое подключение. Нервные окончания приятно покалывает, даже протез отзывается ощущениями. Предстоит дорога ещё куда-то, пока им не пришлют очередной засекреченный файл с приказом, а после плату за выполненный предыдущий.

Напарники ушли в небольшой грузовой отсек чистить оружие и вести подсчет потраченных зарядов. А заодно перемыть косточки всем арконам, не боясь их осуждения и вмешивания капитана в диалог.

Алистера думает и со вздохом остается в рубке писать рапорт о проделанной работе. Джаспер ласково принимает передаваемую информацию, фильтруя ненужное и помогая заполнять все по форме. Искин успел соскучиться, сидя на орбите без экипажа, и даже ведет себя пока дисциплинированно.

Тера разделяет мысленный экран и начинает сливать все свои полученные знания об арконах на носитель. Потом они залетят на какую-нибудь транзитную базу, и она отправит сообщение кому надо без страха быть опознанной. Подпись под приказом о неразглашении маячит перед глазами, затылок вновь обдает призрачным дыханием начальства, но желание заработать сильнее.

Алистера размышляет секунду, а после сливает на носитель и бурное прощальное утро, проведенное с приятным арконианским барменом. Губы расползаются в улыбке, она почти готова простить этой расе надменность. По спине бегут мурашки, тело ещё ощущает фантом чужих прикосновений, память услужливо подсовывает воспоминания длинных разговоров наедине о политике, искусстве и людях.

Краем глаза Алистера следит за семейной перепиской, развернувшейся в полном объеме на ещё одной части экрана. Родители обсуждают последние исследования в сферах науки и вооружения, брат присылает плачущие эмотиконы и страдает, что он соскучился по семье и вообще у него завал на работе. Тера улыбается и влезает в переписку, пытаясь узнать что-нибудь про новую пригодную для жизни без терраформирования планету, но никто из семьи ничего интересного не знает. На вопрос, когда же они её увидят, Алистера туманно отвечает, что скоро подойдет время её отпуска.

В чат лучших пилотов BTI она кидает подначку про участие в вооруженном перевороте у арконов. Реакция не заставляет себя ждать.

«Где наш капитан Бераби не появится, там вечно все по пизде идет», – сразу же сыпятся подколки.

«Где ты нашла таких бракованных арконов?» – вклинивается уже Яго, которого по умолчанию добавляют во все неформальные чаты.

«А мне говорили, ты в отставку подала», – приходит от кого-то из завистников, кого Тера обошла в повышении.

Алистера вынимает иглы полного подключения к мозгам Джаспера и встает. Она торжественным нажатием на сенсор отправляет начальству рапорт и сворачивает остальные процессы. В голове вновь будто пустеет.

Сейчас ей необходим хороший отдых без колючих напарников под боком. Хотя перед этим Алистера, гонимая острым предчувствием нехорошего, все же направляется в грузовой отсек навести порядок и контроль.

В отсеке стоит ругань. Капитан Бераби не может понять, что мужчины не поделили, ибо словарь для лингвы Микеля она не нашла, а для ругани Ямансара не искала.

– Что здесь происходит? – ледяной голос заставляет спорящих замолчать, но ненадолго.

  – А ты вообще la caida, – обвинительно изрекает инопланетчик, поворачиваясь к Алистере. – Спишь с кем попало, даже если его толком не знаешь. Интересно, сколько берешь? Оплата почасовая или за ночь?

Трудов Джаспера для перевода незнакомого слова Алистере не нужно. Чтобы понять оскорбление много ума не требуется.

– Не поняла, – Микель, красный и растрепанный после ругани, бледнеет, услышав угрозу в безэмоциональном голосе своей напарницы.

– Завезла нас на какую-то унылую планетку для работы няньками, а сама развлекалась, как могла, да? – Ямансар надвигается, громко цокая каблуками по металлу. – Очень ответственно, прекрасный капитан, всегда о таком мечтал. Никакого контроля ситуации! Еще и о расе ничего не сказали!

– Не надо, Ямансар, – Микель пробует вклиниться в тираду, игнорируя бешеный взгляд Теры. Она его понимает, но решает выслушать обвинения до конца, тщательно заталкивая начинающую клокотать ярость куда-то внутрь.

– Пусть договорит, Микель, мне интересно, – руки сжимаются в кулаки, внутри все подергивается от бешенства. Как же она не любит перемены в составе команды, все эти притирки, попытки понять нового напарника.

– Вообще не понимаю, как вы оба живы с таким руководством, да я бы на месте предыдущего механика сделал бы точно так же, свалил куда подальше, – Ямансар уже нависает над ней, хаотично взмахивая руками с довольно опасными когтями на пальцах. От эмоций кажется, что особо крупные пластины его шкуры встопорщились, выдавая настроение хозяина. – Ты же всех угробишь, такими темпами.

Новая рука у Алистеры все-таки отличная, крепкая. Тера даже не чувствует дискомфорт, когда кулак впечатывается в чужую наглую морду, заставляя Ямансара слегка отлететь и упасть на задницу, кривясь от внезапной боли.

  «...агрессия – один из типов защитного поведения, направлена на удерживание окружающих на дальней дистанции и не позволение им высказывать критические замечания...» – Алистера дергается, когда из памяти выныривает на поверхность очередной кусок надоевшего разговора.

– Знай свое место, тварь, – своей обычной, старой-доброй рукой она тоже хорошо владеет, крепко сжимая горло инопланетчика до его хрипа. – Попробуй ещё что-то мне вякнуть и морду будешь собирать по кусочкам, навыки же у тебя есть.

Микель где-то на периферии морщится и потирает то место у себя на лице, куда прилетело Ямансару, явно сопереживая новому напарнику. Однако влезть не пытается, что для Алистеры сейчас лишь на руку. Она не выносит, когда с ней не считаются, когда не принимают её звание и власть, когда постоянно хамят, не ожидая ответа. Ещё чуть-чуть и она сожмет руку до приятного хруста.

Ямансар хрипит и с ненавистью смотрит желтыми глазами на капитана, не пытаясь, впрочем, встать.

– Свободны, – Тера разжимает хватку и направляется к выходу, не желая больше тут находиться. Отдыхать расхотелось, хорошее настроение тоже пропало, остается лишь тщательно сдерживаемая злоба.