– Выключи.

– Дым наносит ущерб здоровью дыхательных путей и глаз, – с ехидцей отвечает Джаспер и, бесшумная вообще-то, вентиляция начинает шуметь сильнее.

Алистера флегматично пожимает плечами и возвращается к чтению, затянувшись посильнее, испаритель хрипит жидкостью.

Пребывание у арконов закончилось для Теры не только приятным и тесным знакомством с представителем расы, но еще и бесплатной дурью, даже очень неплохой. Выдыхаемый дым послушно стремится в вентиляцию, увлекаемый потоком воздуха. В прозрачном устройстве слегка светится пыльца, плавающая в бесцветной жидкости.

Арконы могли бы стать целой нарко-империей при желании.

Тера нежится в кресле, чувствуя, как по голым ногам и животу сквозит ветерок от вентиляции. Она чувствует, что ещё чуть-чуть и будет поскрипывать от чистоты и дезинфекции после очередного загула в бордель. На губах появляется мечтательная улыбка, а сердце греет удачный сбыт порнухи.

Статья вновь увлекает мысли Алистеры к себе. Она пробегает взглядом наискосок, замечая, что вся слитая информация написана емко и профессионально. Особенности жизни, пристрастия, поведение, касты, новый правитель и многое другое, полученное с Аркона, не тянет на научную статью, – которая, несомненно, появится чуть позже, – но привлекает интерес. В углу издания «Galaxy times» скромно примостилась подпись журналистки Сакс.

В соседнем экране надменно ходит проекция модели из популярного почти во всей Немезиде журнала «Runway». Алистера не особенно интересуется жизнью журналов мод и не менее известного редактора, – с недавнего времени тоже Сакс, – но посмотреть на адаптацию одежд арконов под остальных инопланетчиков и людей ей интересно. Она слегка крутит модельку, а после закрывает вкладки, выныривая из потоков информации.

Команда торчит на станции уже недели две без дела, за это время местные клубы, выпивка и шлюхи успели поднадоесть, а вот покупатели слегка запрещенной информации оказались очень даже кстати.

Теперь сердце греет ещё и двойной перевод коинов.

Теру слабо смущает факт нарушения контракта. Она приспособилась крутиться везде, где можно заработать, и заботиться о своей безопасности. Хождение по краю даже стало для неё своеобразным хобби. Главное – уж слишком сильно не лезть на рожон.

Испаритель вновь хрипит, заставляя без конца обдумывающие что-то мозги Алистеры расслабиться и затихнуть.

Информационная тишина – редкость в их дни. Возможность перестать думать – почти миф. Тере кажется собственная голова каким-то огромным суперкомпьютером, обрабатывающим информацию по меньшей мере целой системы. Это чувство порой сводит её с ума.

Кончики пальцев настоящей руки пробегаются по белым узорам на лице. Она иногда забывает об их существовании. Но случайный взгляд прохожего, случайное отражение в зеркалах – и эти полоски вновь занимают свое место в мысленном автопортрете.

Алистера не выдерживает и тяжело вздыхает.

Окончательно прекратить о чем-то размышлять и погрузиться в темноту не получается.

Шуршит, отъезжая в стену, дверь рубки, внутрь проходит Ямансар, косясь желтым взглядом на дым. Она надеялась побыть здесь в одиночестве.

– Нравоучения? – выжидающе интересуется Тера, наблюдая за напарником из-под прикрытых глаз. Тот осматривает её короткую футболку с неизменной эмблемой BTI, спортивные шорты и вейп в руке и предпочитает не давать никаких комментариев. Только задерживается взглядом на росчерках шрамов чуть дольше, чем Алистера хотела бы.

– Никак нет, капитан, – дисциплинированно откликается он, усаживаясь в свое кресло. Ямансар отворачивается, пальцы бегают по сенсорной панели, экран светится информацией, но Тере это не интересно.

Она лениво разглядывает нового товарища. С окончания миссии они особо не разговаривают, предпочитая держаться на уважительном расстоянии, отвечая друг другу кратко и по делу. Словно кружат, не сводя друг с друга глаз, как животные перед схваткой. Забавно и напрягающе, но Алистера хочет ясности и открытости. Она не знает, сможет ли положиться на нового напарника в случае... Лучше бы без всяких случаев, если честно.

Синяк, если можно было так назвать потемнение на толстой шкуре, с лица инопланетчика почти сошел. Остается заметным лишь для зорких глаз Алистеры. Она им искренне любуется.

Яд и подстрекательство тоже почти пропали из чужого голоса, будто миссии на Арконе и не было. Тера фыркает, наблюдая, как покачиваются белые дреды, затянутые в хвост. Желание их потрогать, появившееся еще при первой встрече, никуда не девается и сейчас становится лишь сильнее. Остальные желания, неуместные в отношениях напарников, тоже оживляются, выжидая, когда выдержка капитана Бераби наконец-то сломается. Но Алистера позволяет себе лишь слишком масляный взгляд, пробежавший по всей подтянутой фигуре инопланетчика.

Несмотря на всю свою развязность и распутность, у неё есть границы, переступать которые не стоит. Она прекрасно понимает, что мешать работу и личное нельзя, что давать волю своим желаниям чревато огромным клубком проблем. Но иногда хочется до странного сильно. Плюнуть на все, уйти в отрыв, может быть послать на третьей диффер скорости начальство и компанию...

Отец всегда говорит, что рамки делают людей людьми. Тера склонна доверять отцу.

Она подпирает щеку бионической рукой, ударившись статическим электричеством и недовольно зашипев. Мысли вновь куда-то неприятно текут, став вязкими, как сок какого-нибудь растения из коллекции Микеля.

– Ты видел когда-нибудь живой огонь? – вопрос вырывается как-то случайно. Тера думает о том, что за всей навороченной техникой, межзвездными станциями и перелетами они ушли от простых и естественных вещей. Когда огонь, самая обычная вещь на почти любой планете, в последний раз использовался кем-то масштабно? Она не помнит.

Только в ушах эхом раздаются взрывы, а в нос бьет не приятный запах наркотика, а зловонная гарь от плавящегося пластика и людей.

– Нет, – Ямансар отвлекается и разворачивается в кресле лицом к своему странному капитану. В глазах читается интерес, впервые за две недели. – А вы?

– Взрыв снаряда считается? – с косой усмешкой отвечает Алистера, пряча лицо за вейпом. По рукам ползут мурашки, пытаясь затащить её поглубже в воспоминания. От встающих перед глазами картинок веет неправильностью и дикостью, войной, убийством.

Тера проклинает себя за слабость к философствованию. Особенно, когда она накурена.

– Думаю, нет, – усмехается великолепной клыкастой улыбкой Яр. – Но я и такого не видел. Не в человеческих мегаполисах редко что-то взрывается.

– Опять астероид в систему землян, – показательно дуется Тера, игнорируя проснувшуюся в чужом голосе язвительность. Она полностью согласна с тем, что земляне более агрессивная и менее дисциплинированная раса, чем хочет казаться. Но оскорбиться было делом долга.

Хотя, возможно, людям следует взять пример с арконов. Мирная раса.

– Объясните мне, почему Джаспер счел своим долгом отчитаться мне о новом приказе и о том, что капитан, цитирую, «временно недееспособен»? – Микель врывается в рубку как всегда внезапно и напоминая стихийное бедствие. На нем смешные лаборантские очки из алона, закрывающие пол-лица, и идеально выглаженный белый халат. Кажется, настырный искин оторвал его от работы.

– Потому что, tesoro, кому-то нужно отформатировать его искусственные мозги, – обиженно протягивает Алистера с добродушной улыбкой. Она в целом становится добрее, когда курит не обычные сигареты.

– Протестую, – отзывается корабль с противным скрежетом и мигает подсветкой.

Жить становится немного менее тошно и воспоминания отпускают.

***

Тера вновь ожесточенно чешет затылок и переводит взгляд в окно джета. Мимо проносится многоярусный лес Эста, ослепляющий с непривычки почти всех гостей. Стройные многокилометровые высотки устремляются ввысь, грозя пробить небесный купол пиками громоотводов, а между ними затейливой паутинкой раскидывается бесчисленное множество мостков, террас, площадок и переходов, поблескивающих перилами и щитами. Алистера прослеживает воздушные пути джетов и свыкается с мыслью, что они вносят финальную ноту хаоса в бардак архитектурных сооружений города.

Мимо окон мелькает очередная цветастая голограмма, но системы не успевают опознать её: реклама, фасад или какой-нибудь указатель? Алистера прищуривается, разглядывая кричащую, сверкающую и порой преследующую инфраструктуру. Без поддерживающих программ в подобных городах делать нечего: или возьмешь микрозайм случайным плевком не туда, или, неправильно моргнув, подцепишь вирус, и ладно бы не нейронный.

Корпоративная система программ «Мегаполис» предоставляется агентам BTI бесплатно, к всеобщему счастью, но рассчитана на работе в команде. Однако, после запуска такого большого кластера мозги внутри черепной коробки отчаянно чешутся еще пару часов, высказывая все свое недовольство. Для Теры это лишь мелкое неудобство, она с наслаждением чувствует приятную занятость в своей голове. Почти как прямое подключение.

Впрочем, если Микель, имеющий, как любой современный человек, свою долю имплантов, почти привык к подобному, то Ямансар выражает всем своим видом страдание.

Алистера раскрывает сводку состояния напарников на экране и удовлетворенно кивает, все показатели дисциплинированно подсвечиваются зеленым. Это ещё одна приятная функция «Мегаполиса».

Тера представляет систему как свору из собак, в которой каждая отвечает за свою сферу проблем. Алистера фыркает, подумав, что представлять, как цифровые псы с ожесточенностью бросаются решать их проблемы, не вполне здорово.

Век технологий, улучшений, чипов и различных систем, а люди все ещё пытаются увидеть жизнь в неживом.

Ямансар и Микель со скучающими лицами сидят рядом, думая о чем-то своем. Один уставился в ближайшее окно, другой в низковатый для него потолок.

– Долго ещё? – Микель пробует размять ногу и морщится, наверняка затекла.

– Почти приехали.

– Очередное жестокое убийство в Эсте. По словам очевидцев, преступница убила трех человек, после чего скрылась в переулках жилого района... – из панели джета бодрым голосом начинает вещать новости какая-то журналистка, заставив своим включением вздрогнуть всю команду.

– Уже пронюхали, – бурчит Микель, зарываясь пятерней в волосы на затылке. Мозги у него тоже чешутся, с ехидцей отмечает себе Тера.

– А что ты хочешь от мегаполиса? – не менее недовольно отзывается Ямансар, поводя плечами от долгого сидения. Они летят от самого космопорта, где оставили Джаспера.

Всем троим пришлось одеться в форму, пестрящей эмблемой BTI так, что у гражданских создается впечатление, будто где-то должна состояться серьезная боевая операция. Микель вечно ругается, что это лишнее выделывание. Он не любит оставаться в форме дольше положенного. Ямансар пока лишь с любопытством относится к полной экипировке, а Алистера стоически напускает на себя вид серьезного капитана.

Дурь быстро не выветривается. Ксенофилия тоже.

Наконец джет останавливается, издавая победный сигнал приема оплаты корпоративным счетом. Подобные траты их организация всегда оплачивает сама. Микель обожает это и нагло вписывает в расходы все, что влезает в пределы допустимого.

Команда выходит из транспорта и занимает привычное построение треугольником, отбрасывая лишние мысли и неположенные на миссии разговоры. Троица рассекает небольшую площадку и гулко чеканит шаг по переходу, заставляя расступаться набежавшую толпу. Алистера довольна, она тщательно скрывает это, шагая во главе треугольника, но искренне радуется слаженной работе. Они могут ссориться с Ямансаром сколько угодно, но в нужное время он затыкается и делает ровно то, что от него требуется.

От этого невольно появляется уважение.

– Неужто дождались, – фыркает ближайший к ним сотрудник правопорядка, как только команда заходит в огороженный участок, преодолев волны недовольных гражданских.

– Что у вас? – Тера безошибочно определяет главного в кучке, так скажем, коллег, игнорируя завистливые или же ненавидящие взгляды остальных. Многие считают, что BTI отнимает коины у честных городских трудяг.

– Гиноид, убила владельца, двух моих коллег и скрылась в переулке, – в тоне говорящего, пока он протягивает падд с кратким отчетом, нет эмоций. Сплошное смирение с действительностью.

– И нас вызвали из-за этого... drobiazg? – кажется, Микель даже забыл слова на общей лингве от возмущения. – У cholerny робота полетели его cholerny мозги, а нас заставили пролететь половину Телхина?

Он равняется с Алистерой и зло смотрит на мужчину. Микель, которого выдернули из его исследований, страшнее черной дыры и взрыва звезды. В такие моменты Тера старается лишний раз не провоцировать его на перепалку. Не может предсказать, что случится.

– Пришел приказ сверху, – так же безэмоционально отвечает импайр, не проникаясь чужими эмоциями. – Велено ввести в курс дела и сопроводить в преториум при надобности. Этим делом вообще не я занимаюсь.

Затылок зудит отчаяннее, Тера не отказывает себе в удовольствии его почесать. Наверное, нужно было сразу ехать в преториум, разбираться там, что BTI тут забыло и может ли команда лететь обратно торчать на какой-нибудь станции. Пока все это выглядит слишком мелким для корпорации расследованием.

Алистера оглядывается, спотыкаясь взглядом об импайров. Один из самых нижних уровней Эста малоприятен. Жилой закоулок выглядит старым и облезлым, решетка под ногами заплевана и местами проржавела, скрипя на каждом шагу. Сквозь неё просачивается клубами вонь, скрывая оставшиеся внизу уровни. Тера морщит нос и сочувствует тем, кому приходится жить здесь.

Мегаполисы возвышаются в сиянии над нелицеприятной землей, на которой и стоят, оставляя всю грязь и отходы внизу.

Она запрокидывает голову, рассматривая возвышающиеся над группой строения. Сейчас Алистера как никогда чувствует себя маленьким человеком: арконианские постройки ничто по сравнению с высотой местной архитектуры. Зеленоватое небо, расчерченное облачками где-то в непостижимой дали, соглашается с этим чувством и закрывается от глаз очередным потоком шумных джетов.

До ушей доносятся отголоски рекламы.

– Церизи, отправься к этому гиноиду, раз наши друзья импайры ссут, – подводит Алистера. – Юдин, прогуляйся до трупов.

Взбешенного Микеля подпускать к преступнику, кем бы он там ни был, не стоит.

Под нестройное «так точно» напарники расходятся, а Тера остается, пытаясь связаться с местным отделом BTI. Просто так на такую ерунду их бы действительно не вызвали.

***

Гиноид самоуничтожился, стоило Ямансару вступить с ним в контакт и для верности всадить ему в голову выстрел бластера. С этим уже никто работать не мог, так что импайры, дружно выражая недовольство, собрали трупы в мешки и захватили напарников к себе в преториум. Решать дела уже там.

Микель злобно отпинывает какую-то задорную песенку на сидении начальника группы и громко в голове раздумывает о том, как бы прогуляться по местному району развлечений. Посреди задания эти мысли для него несвойственны, но раз в год и бластер без аккумуляторов стреляет.

Тере раздумывания безусловно нравятся и разговор завязывается активнее, привлекая интерес Ямансара. Впрочем, тот остается осуждающе молчать. Так пережить тошный перелет в служебном джете становится проще.

Преториум в Эсте выглядит прилично, под стать всему городу, так что Алистере приходится пересмотреть свое отношение к местным сотрудникам правопорядка.

Их оставляют в огромном вестибюле, туманно отозвавшись, что за ними придет провожатый. Тера не жалуется, разглядывая стальную чистоту зала. Преториум выражает строгость и закон даже в своем интерьере, создавая ассоциацию то ли с допросной, то ли с техническими помещениями. Впрочем, здесь, в отличие от вышеупомянутого, нет ни пятен крови или технических жидкостей, ни народа. Одиноко жужжит немного устаревший дроид-уборщик да просматривается дежурный за стойкой.

Желания занять зону ожидания с вмонтированной в пол мебелью или прогуляться по всей дежурной части не возникает. Поэтому троица облепляет понравившуюся колонну и дисциплинированно ждет, негромко переговариваясь.

Ямансар разглядывает вестибюль с намного более живым интересом, чем Алистера, успевшая навидаться подобных мест за всю свою жизнь в невообразимом количестве. Вероятно, инопланетчик редко бывает в смешанных городах, если вообще вылезал хоть когда-нибудь с родной планеты.

Тера же предпочитает присматриваться к новому напарнику, анализируя его как одну из своих любимых пушек.

Мозги нестерпимо зудят, напоминая, что «Мегаполис» все ещё разворачивается и уже работает над их благосостоянием. Алистера думает, что после миссии некоторое время не будет сворачивать систему. Работать с ней намного удобнее.

Рука почти перестает болеть, что становится приятным сюрпризом. Тера успела привыкнуть к ощущению вечной тупой боли в обрубке. Но боль постепенно уменьшается, а смирение с произошедшим наоборот увеличивается. Алистера не может сказать, что это её радует.

– Сестренка, ты решила стать одной из тех убойных штук, что так любишь? – Тера, ушедшая в раздумья, внутренне вздрагивает от неожиданности. Внешне она не позволяет себе показывать позорную неподготовленность.

За спиной оказывается брат собственной персоной. Здоровый, повзрослевший и в форме импайра. А ещё очень ехидно улыбающийся.

– Папу удар хватит, – протягивает он, распахивая руки.

Алистера хочет что-то сказать, но вместо слов из горла вырывается задушенный хрип. Поэтому она просто бросается в объятия с такой радостью, будто ей на десяток лет меньше и брата она не видела лет пять.

– А отцу понравится, – фыркает Тера ему в шею, вдыхая родной запах.

Микель расплывается в улыбке, но в его глазах все равно мелькает удивление. Ямансар остается подпирать колонну, изучая теперь подошедшего. Исследовательский интерес у него не меньше, чем при рассматривании города или арконов. Алистера задорно хмыкает на их веселые эмоции, отцепляясь и взлохмачивая чужую ярко-красную макушку. Встреча с братом заставляет забыть о тревоге, переживаниях и всяких миссиях, развеивая её образ взрослой деловой женщины.

– У вас в семье детей по цвету волос различают? – выдает Яр, щуря золотые глаза. На этом локальном празднике жизни он остается недовольным.

Тера хмурится, переводя взгляд на напарника. Невинный вопрос отбрасывает её обратно в произошедшее за последний месяц и в последние недели путешествий. Внутренние неурядицы словно бы вспыхивают с новой силой, задорно помахивая из-за ширмы слаженной командной работы. Больше радоваться встрече и болтать о чепухе не хочется.

– Вообще-то да, – импайр опережает Алистеру с ответом и протягивает ладонь для рукопожатий. – Локус Бераби, приятно познакомиться.

После недолгого знакомства и обмена вежливостями Локус тоже серьезнеет и собирается. В нем говорит семейная выдержка и понимание, в какой момент стоит отодвинуть эмоции и вернуться к делу. За это всех Бераби уважают в военных кругах.

– В компании решили, что родственные связи благотворно повлияют на ход дела, так что выбрали меня для работы над этим делом, – поясняет он внезапную встречу. – Думаю, тело уже отдали криминалисту, так что можно пойти посмотреть. Там и расскажу все, что есть.

Микель пожимает плечами. Тера не знает, что творится в голове у напарника, но явно читает в нем интерес к Локусу. Впрочем, вместо ввязывания в разговор и активного взаимодействия, он выбирает молчание. Это Тера не может понять, поэтому бросает взгляд на Ямансара.

Тот оказывается удивительно единодушен с Микелем, даже идет к нему ближе, чем обычно. Мужчины до странного копируют друг друга в исследовательском огоньке в глазах и ещё одной, тоже непонятной Алистере, эмоции.

Она решает разобраться в происходящем как-нибудь потом, когда время будет.

«Брат?», – мысленно протягивает Микель осуждающе-вопросительно.

«Не делай вид, будто я тебе о нем не говорила, fesso», – Алистера чувствует обиду Микеля, не знает на что и не хочет в очередной раз портить отношения. – «Но я не знала, что мы будем с ним работать».

«Это когда было?!» – привычные возмущенные нотки в голосе напарника расслабляют.

«Ты знаешь, что я не люблю трепаться о семье», – миролюбиво пробует завершить странноватый диалог Тера. У неё создается впечатление, что её затягивает в воронку непонимания происходящего. От этого где-то в глубине начинает просыпаться раздражение.

«Вы не выглядите как кто-то, у кого есть брат» – вклинивается Ямансар по-прежнему задумчиво. Он идет чуть позади, прожигая взглядом спину Локуса.

«Это ещё что значит?» – теряется Алистера и запинается по пути, но ответа не получает.

– Сегодняшний инцидент девятый, – начинает брат на подходе к лабораториям. – Восемь гиноидов и один андроид, самоуничтожались почти сразу и форматировали себя, так что ничего конкретного нам добыть не удалось, к сожалению.

Они поднялись на лифте куда-то вверх, переходя в ту часть преториума, в которую вход гражданским запрещен. Стальная строгость следовала за ними по пятам, нависая не хуже зоркого ока далекого начальства. Все помещения одинаково до ужаса аскетичны, ничего лишнего или красивого, все только по делу, все только нужное. Даже в этом коридоре взгляд не мог за что-то зацепиться: пол выложен серой плиткой, на стенах панели металлик, а потолок мутным зеркалом отражает будто бы льющуюся контурную подсветку.

– Модель, фирма? – Микель пристраивается к следователю с другого бока, рассматривая плитку под ногами. Рабочий разговор он поддерживает явно с радостью.

– Экспериментальная модель специально для Эста, – с сожалением тянет Локус. – Номер будет в копии дела, я перешлю. А компания... BiotaCorp, – он искоса смотрит на Теру.

Та лишь скрипит зубами и морщится, с раздражением узнавая название. Щека начинает зудеть, мерзко отбивая азбуку Морзе на нервах. Перед глазами проносится череда бесконечных нашлепок с такими знакомыми словами, выведенными безукоризненным шрифтом.

– Что такое? – настолько явные сигналы Ямансар научился считывать, так что отвлекается от прожигания дыры в Локусе. Алистера проклинает инопланетчика за его внимательность.

– Эта... В общем, знаю я эту компанию. Она... имеет определенные связи с министерством обороны Объединенной человеческой федерации, – нехотя признается Алистера, не сводя взгляда с пути перед собой. Слова жгутся на языке, будто Тера кого-то предает, рассказывая не особо секретную информацию.

Микель уважительно свистит, заходя следом за Локусом в лабораторию.

В идеальном белом помещении сразу становится некомфортно. Все плоскости покрывают крупные панели, скрывая за собой провода и оборудование, создавая ощущение нахождения в психологической клинике. Не хватает только группы врачей в таком же идеальном белом и мягкой обивки на полу и стенах. Алистера фыркает на эти мысли, прищуриваясь.

Семь тел дроидов висят под потолком на крючьях, неестественно свесив голову. Шесть тел девочек и один мальчик висят, раскрыв внутренности, как на скотобойне. Недавняя знакомица лежит подле на столе уже распотрошённая.

Тера морщится и ежится, скользя по дроидам взглядом, будто в лаборатории внезапно стало холодно.

Криминалист неторопливо откладывает инструменты в карманы халата и оборачивается к вошедшим.

– Приветствую, – сухо отвечает он на кивки.

«Дерево возится с железками», – мысленно ехидничает Микель, увлеченно рассматривая внутренности лежащего дроида. Алистера давит желание присоединиться и покопаться в чужих микросхемах. Давит, потому что криминалист кажется ей тошнотно знакомым: приевшиеся черты лица, похожий оттенок тела, раздражающие интонации в голосе. Хочется отвернуться к дроидам или выйти из лаборатории совсем.

Бари – раса разумных... растений, пожалуй. Выглядят они как плотное переплетение ветвей или лиан, образующих рисунок лица и остального, совершенно странного, пусть и напоминающего человеческое, тела. Угловатые, с деревянной безэмоциональностью и чужой анатомией, бари все-таки неумолимо внешне очень походят на людей. Хотя лица, в привычном его понимании, у них нет: широкая пластина перетекает со лба, превращаясь в нос и рот, сохраняя обычные людские пропорции. От этого кажется, что глаза у инопланетчиков просто не выросли в положенном им месте. Вместо них у бари отростки-вибриссы по всему телу. А вот наличие рта заставляет крепко задуматься о правдивости всех фраз про растительную пищу и предпочтения к мирному фотосинтезу в рационе.

И от подобного диссонанса во внешнем виде людям часто становится не по себе, ведь эти инопланетчики с охотой разлетаются по всем концам Телхина.

«Не дерево, а растительная форма жизни», – нравоучительно изрекает Ямансар, разглядывая единственного андроида среди подвешенных. Он выглядит как мальчик лет двенадцати, белокурый и голубоглазый.

  – Так какое дело BTI до всего этого? – возвращает после нескольких минут молчания разговор в нужное русло Алистера, обращаясь уже и к бари, и к брату. – Тут нужны не мы, а юристы. Родственники погибших подадут в суд, им выплатят приличную компенсацию, BiotaCorp потеряет крупную сумму коинов и отзовет партию. Все. Неужели с этими девятью инцидентами не могут справиться импайры и хорошие юристы?

– Проблема в том, что среди убитых два местных политика и отставной чиновник, – признается Локус и уже явно отточенным движением достает из-за стенной панели себе стул.

– Именно, – добавляет бари с легкой укоризной в голосе, но Тера списывает это на особенность расы. – Имеет место быть терроризму. Модель могут поставить на широкое производство.

– Я все еще не понимаю, почему семьи не могут обратиться к юристам, – упорно гнет Алистера.

– Почему поставят на широкое производство? – Микель все-таки влезает в дроида, хоть и не особо разбирается в электронике. Вероятно, интерес и возможность безнаказанно потрогать дорогое оборудование сильнее ограничения в знаниях. – Если убийства дать огласке, то никто не позволит производить бракованных роботов.

– Потому что это секс-роботы, – Ямансар оборачивается к ним, подводя итог своего скромного исследования. Вот у него знаний явно хватает, чтобы изучать тела. – Кто захочет признать, что его родственник мог быть убит роботом во время коитуса?

– Роботом с телом ребенка, – добавляет Микель подтягиваясь к группе. Вид у него донельзя довольный. Конечно, полазил он не в любимых растениях, но уже хоть что-то. Тера мельком думает, что криминалиста нужно держать подальше от своего первого помощника.

Алистера облокачивается о рабочий стол бари к его вящему неудовольствию, сжимает переносицу и задумывается, укладывая имеющиеся факты в общую картину. Красивый исход с юристами некрасиво крошится и отпадает.

«Значит в Эсте происходят убийства секс-роботами-детьми из экспериментальной партии компании, связанной с военными разработками», – мысленно, только для себя, озвучивает Тера. – «И среди убитых есть не просто извращенцы, а извращенцы из высших кругов, что дает подозрение на какой-то очень странный терроризм. А раз партия экспериментальная, то нужно ещё и постараться отозвать её, чтобы она не разошлась по всему Телхину.»

«Пиздец», – эхом озвучивает итог Микель, тоже сложивший у себя в голове всю картину. В этот раз он даже не переходит на родную лингву для выражения эмоций.

Тера мысленно подсчитывает до трех и вздыхает, понимая, что мирное болтание посреди космоса откладывается.