– Журнал капитана Алистеры Бераби, – голос раздается четко и уверенно, отскакивает эхом от холодных стен. – Звездная дата... двадцать четыре дельта штрих семьдесят восемь. Время... двадцать часов и тридцать шесть минут по Зэм. Курс судна... – эти данные механически считываются Джаспером и самостоятельно вносятся в журнал. – Местоположение судна... посреди ничего. В ходе полета внутренним системам корабля были нанесены повреждения, препятствующие работе системе жизнеобеспечения. Запасные детали отсутствуют. Экипаж, Юдин Микель и Церизи Ямансар, эвакуировался на эвакуационных шаттлах ближнего действия. Капитан остался на случай обнаружения судна возможным союзником или противником. Кислород закончится через... час и двадцать две минуты.
Алистера откидывается на спинку кресла и выключает запись. Ежедневная рутина сейчас чувствуется тумблером, включающим кремационную печь. Тера наклоняется, подбирает с пола кулем лежащую жилетку и достает из кармана распечатанную визию. Карточка местами потрепана и выполнена на дешевой синтетической бумаге, но Алистера все ещё хранит её. Разрешает себе быть сентиментальной в таких мелочах.
Она смотрит, всё ещё не видит ничего кроме радарной сетки, поэтому выуживает из памяти оригинал и накладывает сверху. Сюрреалистичный вид, но так хотя бы создается чувство, будто она держит в руках не просто кусок бумаги.
С визии на неё смотрит её семья: родители замерли по краям надежными возвышающимися фигурами, между ними она сама, а впереди обиженно надувшийся брат. Тера усмехается. На визии ей пятнадцать, на голове у неё по-военному стриженный ежик голубых волос, а на щеке ссадина. Она тогда только вернулась с очередной поездки. Брату десять, почти одиннадцать, они опять что-то не поделили, поэтому он смешно дуется и обиженно держит руки сложенными на груди. Впрочем, для позирования он даже дает ей положить ладони себе на плечи.
Надо бы сделать ещё одно такое фото.
Алистера хочет положить карточку себе во внутренний карман, но вспоминает, что уже давно переоделась в скафандр. Легкая черная пленка стягивает её второй кожей и позволяет остаться только в белье. До приличного скафандра ей далеко, конечно, никакой защиты, брони или карманов, только возможность не замерзнуть ко всем хренам.
Визия отправляется обратно в кучу одежды, шлем от пленки валяется рядом.
Тера растирает замерзший кончик носа, касается сенсорной панели, но почти сразу отдергивает руки. Хочется слышать свой голос, а в нынешнем состоянии строчки команд она вполне может напутать. Хотя с каждой утекающей минутой на неё все сильнее наваливается холодное безразличие.
– Джаспер, через час и двадцать минут запечатай корабль. Высший приоритет охраны, разреши доступ только агентам BTI, – Алистера хмурится, вспоминает порядок действий на этот случай чрезвычайных ситуаций. – Расстрелять даже союзников. Если взломают корпус, расстреливай из внутреннего арсенала.
Искин издает утвердительный звуковой сигнал.
– Отложенная перегрузка ядра через трое стандартных суток на Зэм, – Тера произносит эту команду почти с болью. Однако правила есть правила, и даже сейчас они нависают над капитаном: всё, принадлежащее их компании должно быть уничтожено, если нет возможности вернуть на станцию. Во избежание утечек данных нежелательным лицам.
Алистера прикусывает губу, оглядывает рубку и на миг представляет, как все это и её мертвое тело сгорит в огне самоуничтожения. Место, которое она уже почти привыкла считать своим новым домом, просто бесследно исчезнет. Команда боль не принесла, а вот разыгравшееся воображение очень даже.
Взгляд останавливается на нескольких кадках с растениями в углу. Те сердито подергиваются, выражая недовольство. Им не нравится рубка, здесь темно, нет вентиляции и нет разных ламп под каждый тип освещения и радиации. Тера улыбается им почти ласково, это одни из первых кустов, которые нашли своё пристанище на Джаспере. И одни из тех немногих, кому нужен кислород или углекислый газ.
Все остальные сейчас медленно умирают в кают-компании, потому что лишних минут, чтобы перенести их, у Алистеры просто не было. Даже эти сейчас просто наслаждаются отсрочкой, потому что Тера не могла не попытаться сохранить хоть что-то, принадлежащее Микелю.
Она отворачивается, замечает забытый на соседнем кресле падд Ямансара. Ощущается, как пощечина.
Пальцы проводят по панели. Вслепую, потому что сканер такие тонкие вещи, как визии, проекции и сенсорные панели, не отображает. Но она-то все прекрасно помнит.
Перед глазами, влезая прямо в мозг и видимую картинку, отображается зарядность резервных аккумуляторов:
Освещение: время работы шесть часов и тридцать восемь минут.
Резервное освещение: время работы четырнадцать часов и три минуты.
Внешние орудия: время работы в спящем режиме сто один час и пять минут.
Внутренние орудия: время работы в спящем режиме сто четырнадцать часов и две минуты.
Алистера хмыкает. Оружие может работать даже чуть больше трех суток, но это ей уже не будет нужно. А вот на свет всем всегда было насрать, даже обидно. Оббивать конечности о косяки не самое приятное занятие.
В кармане штанов находится и зажигалка, и сигареты. В синтетической упаковке из ряда обычных цилиндров выбивается раритетная, выменянная у Яго. Тера щелкает зажигалкой и с удовольствием затягивается сладковатым дымком. Если в её теле и было какое-то напряжение, то оно мгновенно испаряется.
Только вот мысли, вопреки обыкновению, не перестают кружиться, медленно затягивая в отчаяние. Может, именно его Алистера спутала с безразличием. К себе оно точно было, а к ситуации его приложить всё-таки не удаётся.
– Капитан, курить во время чрезвычайного положения не целесообразно, советую вам потушить сигарету и использовать только линк для связи со мной, – корабль звучит тревожно и даже использует динамики.
Динамики: время работы три часа и шесть минут.
Искусственный интеллект: время интерактивной работы тридцать семь часов и одна минута.
– Какая разница, сдохну я на несколько минут раньше или позже, машина, – Алистера шипит недовольно, машет на потолок свободной рукой и всячески пытается вести себя как человек, полностью принявший свою судьбу.
Она курит в молчании ещё какое-то время, игнорирует отчетливо обиженный шорох программ в своей голове. Радуется, что все еще может слышать его, несколько оглушительно тихих минут после взрыва пережились слишком сложно.
– Запусти запись, – приказывает Тера, отложив медленно тлеющую сигарету в сторону. Она выпрямляется, распускает хвостик на голове и собирает заново, а потом смотрит точно туда, где стоит глазок камеры, направленный на неё. Его местоположение она тоже просто знает.
– Привет, пап, отец. Локус, – Алистера замолкает на секунду, размышляет, что как-то так повелось, что родителей они с братом всегда называли каждый по-своему. – В общем, если вы это смотрите, то меня уже нет. Неловко как-то, да? – Она косо усмехается, совершенно не знает, что говорить, но понимает, что нужно сказать хоть что-то. – А я вот руку поменяла. Брат уже знает, – протез неловко машет ладонью. – Прости, отец, просто отрастить новую был не вариант. Ты же знаешь этих военных, хах. А ещё у меня механик новый. Надоедливый такой каскадар, но дело своё знает… – Тера вновь молчит, перебарывает в себе желание подобрать сигарету и затянуться. Даже вредная привычка не помогла побороть волнение перед разговором с родителями. – А ещё я поссорилась с гокудо. Целой семьей! Прикиньте, как круто? Только попались мне какие-то слабачки, даже рассказывать нечего. Да, пап, совсем нечего, один занюханный бар в Эсте.
Алистера опять делает паузу, смотрит на таймер в углу зрения, чувствует, как её время неумолимо заканчивается.
– В общем, вы уж извините, что я так глупо попалась. И что так и не увижу, как вы наконец-то выйдете на пенсию. И не погуляю на свадьбе Локуса! Маленький паршивец… Я вас люблю, – Тера резким взмахом обрывает запись. На губах все еще неуверенная улыбка после последних слов. Но и та тает.
Говорить что-то подобное никогда не становится легче, особенно в подобных ситуациях.
– Следующую.
Искин издаёт сигнал готовности.
– Я – Алистера Бераби, капитан корабля, на котором служил ваш сын, – Алистера давит тяжелый вздох. Прошедшее время режет слух. – Мне повезло работать и жить с ним бок о бок почти шесть лет. Я ни разу не сомневалась в этом человеке и с готовностью доверила бы ему свою жизнь. Вы можете гордиться своим сыном. Спасибо вам за то, что воспитали Микеля таким, каким он был. Простите, что не уберегла.
Она вновь жестом заканчивает запись. Хочется сказать больше, хочется рассказать, какой в действительности Микель, как он важен. Как он стал её продолжением и как его отсутствие ощущается сильнее, чем нехватка воздуха.
Но этого делать нельзя. Это будет больно для его семьи, больнее, чем извещение и эта запись.
– Третью, – уверенность едва заметно становится меньше, но Джаспер всё равно включает камеру.
– Меня зовут капитан Алистера Бераби. Ваш сын поступил ко мне на службу совсем недавно, и, к сожалению, мы не успели поработать вместе продолжительное время. Но Ямансар успел показать себя, как потрясающий специалист и надёжный подчиненный, – Тера держит собранный вид, помнит о менталитете каскадар, подбирает слова. – Я с уверенностью могу сказать, что он не опозорил имя семьи Церизи, и в будущем зарекомендовал бы себя, как незаменимый сотрудник BTI. Благодарю.
Вина за ссоры и неспособность ужиться с новым членом команды начинает тихо грызть где-то изнутри. Была бы Алистера чуть терпимее, и этот месяц мог бы быть для Яра лучше. Приятнее.
– Джаспер, заархивируй записи, поставь приоритетной очередью отправки. Закодированным каналом, я не хочу, чтобы сообщения перехватили, – эту команду она выдыхает вместе с дымом. Вентиляция не работает, облачка медленно плывут к потолку и слишком лениво рассеиваются.
Искусственный интеллект: время автономной работы сто двадцать восемь часов.
Есть что-то печальное в том, что по подсчетам искин останется запертым в мертвой оболочке даже дольше, чем все его системы. Дольше установленного счетчика взрыва. Дольше, чем вся команда.
– Капитан, доступ в сеть сейчас невозможен… – Джаспер звучит как-то жалобно.
– Я знаю! – Алистера бьет живой рукой по панели, мгновенно раздражаясь и мгновенно остывая. – Если компания найдет тебя раньше перегрузки ядра, если отбуксирует на станцию или хотя бы подключит в сеть… отправь так, как я сказала.
– Принято, капитан.
Тера со стоном делает последнюю затяжку. BTI никогда не распространяются о том, как умирают их сотрудники, не высылают тела родственникам и не дают никаких расписок. Не передают даже сообщения и предсмертные записки. Они просто присылают похоронки.
Алистера хочет, чтобы её сообщения все-таки дошли. Алистера давно уже сделала себе отдельный зашифрованный канал подальше от глаз компании. Отчасти на этот случай.
Она передергивает плечами, разница температур в пленке и за ней слишком ощутимая, хочется натянуть шлем и запустить полный обогрев, но тратить кислородные таблетки на слабость слишком глупо. Поэтому Тера откидывается на спинку кресла, отправляет щелчком окурок куда-то на пол и подключается к кораблю напрямую. Иглы больно колют порты на затылке.
Утекающим в недра Джаспера сознанием она замечает, что дроид-уборщик так и не появляется, чтобы устранить внезапный мусор. Он, как и почти всё на корабле, тоже отключен во имя экономии остатков энергии.
Сейчас прямое подключение ощущается иначе, почти так же холодно, как воздух вокруг. Корабль поврежден, медленно отключается и не стремится виртуально обхватить своего любимого капитана, чтобы похвастаться тем, как отлаженно работают системы. Джасперу по-механически больно, и Алистера может это чувствовать.
Она видит, как колеблются потоки данных, как часть цифрового мира погружается в темноту, а местами сияют проплешины. Её хватает только на тяжелый вздох, выражать эмоции ярче просто нет сил.
Тера без особого интереса просматривает данные за последние сутки, листает отчеты в полглаза и всячески пытается занять хоть чем-то оставшееся время.
На глаза попадается черновик отчета Микеля, и любопытство все-таки побеждает. Алистера шкодливо улыбается и открывает файл. Отчет миссии в Эсте написан подробно, но без лишних деталей, идеально. Тера эту рутину искренне ненавидит и описывает слишком сжато, за что потом и получает. Поэтому вся волокита с документами всегда остается за Микелем.
Оставалась.
В конце черновика выделяется строчка: «Эта поехавшая idiota расстреляла ко всем хренам бар гокудо и поймала взлом системы на свою голову! Эвжен, отправьте её лечиться!».
«Вот скотина», – с теплотой отзывается Алистера про такую оценку её работы, но побороть улыбку не может. Про то, какая она «сошедшая с ума kretenka, любящая всё rozmrdat, и с отсутствием инстинкта самосохранения», Тера выслушала, ещё как только пришла в себя.
Файл Микеля отправляется в сторону, больше в нём ничего забавного нет, а Джаспер внезапно настойчиво подпихивает в виртуальные руки ещё один чужой документ.
Алистера пожимает плечами и открывает, что дают. Это оказывается что-то из данных Ямансара, и написано на его родной лингве. Тера мельком думает, что инопланетчик ещё не так хорошо знает общую.
И не узнает.
Искин услужливо переводит закорючки, и заголовок складывается в мерзкую надпись: «Рапорт о переводе на другой корабль». Алистера сжимает челюсти, чувствуя укол обиды. Она много с кем могла ругаться и даже драться, но до таких крайностей дела никогда не доходили.
Пробудившееся при записи сообщений раскаяние за собственное поведение исчезает.
Взгляд бежит по строчкам перевода, выцепляет лестные формулировки: «приступы ярости», «отсутствие субординации между членами команды», «недостойное поведение», «нестабильное психологическое состояние».
«Зачем ты мне это показал?», – Тера пытается спросить нейтральным тоном, но обида и злость все равно рвутся наружу. К ситуации, своему положению, у неё уже выработалось безразличие, но свою команду, себя, Микеля, Джаспера, она не готова дать обижать даже сейчас.
Хочется развернуть шаттл каскадар только для того, чтобы дать ему по зубам.
«Капитан, обратите внимание на дату рапорта», – в голосе искина добавляется бездушных механических ноток, лишнее напоминание об утекающем времени.
Алистера хмурится, пролистывает правильные сухие формулировки вниз и озадаченно сверяет цифры в документе с сегодняшним числом. Рапорт составлен во время двухнедельного отдыха после Аркона.
«Но…», – Тера не знает, что возразить. Сразу вспоминаются их склоки и драки всё последующее время, ещё и эта ссора в Эсте. Буря возмущения на само существование рапорта мгновенно затихает, сменяясь непониманием. Что теперь чувствовать совершенно непонятно. – «Почему он не отправил рапорт?..»
Джаспер, даже если и хотел что-то ответить, не смог, прервавшись на передачу и жестко вырвав Алистеру обратно в её тело.
– Борт… борт «JP»… отзовитесь, – хрипит связь, а перед глазами рябит визия, опять передаваясь напрямую в мозг.
Тера морщится от неприятных ощущений, за несколько дней подобная замена зрению стала слишком сильно давить на нервы.
«Борт «JP-2114-7» слушает», – она отвечает собранно, с легкой прохладцей и не надеется ни на что, хотя сам факт установления связи пытается пробудить надежду на спасение.
– Что у вас происходит, JP? Ваши глупые технологии сломали нам всю навигацию Кифоквануру под хвост! – Визия наконец-то собирается в целое из мешанины пикселей, и на Алистеру смотрит очередная рептилоидная морда. В отличие от Ямансара, у этого инопланетчика сходство с людьми сведено к минимуму.
«Долгих кровавых рек твоему роду», – Тера приветствует подчеркнуто вежливо, цедит сквозь зубы и пытается угадать на внешний вид, сколько лет заверианцу на том конце канала связи. – «Капитан Бераби, с кем имею честь?»
– И тебе того же, – рокочет-фыркает инопланетчик. Во всяком случае, Алистера надеется, что правильно истолковала звук. – Капитан Нииока.
Внешне Тера сохраняет невозмутимость и предупреждающе-напряженную позу в кресле. Внутренне она цепляется к малейшим странностям в разговоре и пытается вспомнить о заверианцах что-то кроме того, что они все ублюдки с хвостами.
«У нас возникла поломка, нужна запчасть вида катализатор компрессионной катушки», – Алистера вглядывается в морду, видит, как у Нииоки появляется очевидная задумчивость. Третий глаз на массивном лбу прищуривается. – «Или я буду счастлива, если вы подбросите меня до ближайшей ремонтной станции».
– В ваших кораблях эта деталь отвечает за… воздух? Разве ваши хозяева не дают вам деталей про запас?
«За жизнеобеспечение, да», – Тере не нравится уточняющий вопрос, ей не нравится, как быстро инопланетчик определил с каким именно кораблем разговаривает. – «Произошел… форс-мажор».
– На борт мы вас не возьмем, – отрубает Нииока, прищуриваясь и остальными двумя глазами.
«Я одна. И вы уже знаете, что разговариваете с бортом агентов BTI», – лишняя осторожность в космосе понятна. Но не сейчас.
– Я не могу быть в этом уверен, – тон голоса собеседника становится ещё более агрессивным. – Но деталь мы можем продать, осталась с последней охоты.
«Благодарю», – почти с облегчением выдыхает Алистера, хотя фраза про охоту неприятно царапает слух. – «У меня осталось кислорода на шестьдесят одну минуту».
– Ждите через… – Джаспер, исправно переводивший всю речь до этого, запинается на мере времени. – …через двадцать три.
Связь прерывается, и на рубку обрушивается прежняя холодная тишина. Тера сжимает-разжимает кулак бионики и продолжает тупо смотреть туда, где висела до этого морда инопланетчика. Надежда на спасение упорно бьется где-то под ребрами и никак не хочет задушиться. Наоборот, хочется вызвать напарников обратно, хочется представить, как можно радостно повиснуть сначала на шее Микеля, а потом, так и быть, на шее Ямансара.
Алистера встряхивает головой, прогоняя глупые мысли, сердито обводит взглядом черно-зеленую рубку и прочищает горло. Ей не нравится, что на сигнал наткнулись заверианцы. Если там только они, конечно.
«Джаспер, с кем мы общались, ты определил?», – упорно грызет мысль, что капитан Нииока понял о них слишком много по скупой, не по сети, связи маячка.
«Только то, что корабль заверианского происхождения, капитан», – механический голос шепчет прямо в ухо с извиняющимися нотками.
«Mierda», – вырывается у Теры. – «Подготовь внутреннюю систему защиты. Перепроверь все оружейные гнезда. Переведи в режим готовности».
Она хватается бионикой за переносицу. Наивных мыслей, что заверианцы придут и уйдут с миром, у неё нет ни на малюсенький антипротонный выхлоп. Алистера готова защитить свой корабль.
«Стреляй без предупреждающих», – добавляет она стальным голосом. Интуиция чувствует бойню, и в груди медленно разгорается уголек адреналинового жара. – «Сколько кислорода в грузовом отсеке?»
«Отсутствует», – рапортует искин. Огонь из корабля выводился всеми возможными способами, и один из них – это через грузовой отсек. – «Весь оставшийся кислород подается в рубку».
Тера кивает и молча подбирает с пола шлем, проверяет крепление бластера на бедре. Она задумывается, смотрит на кислородные таблетки. Тратить их раньше времени бессмысленно, результат встречи слишком непредсказуем, чтобы думать, что ей не придется потом бегать по кораблю в шлеме.
Приходится ждать здесь.
***
Алистера стоит посреди грузового отсека, кислородные таблетки в шлеме тихо шипят. Их хватит примерно на час непрерывного использования.
В помещении обычный жилой бардак. В углу импровизированный спорт зал – несколько тренажеров и опять лежащие не на месте гантели. После взрыва инвентарь укатился куда мог. Контейнеры с запчастями и пайками вроде надежно прицеплены к полу, шкафчики с оружием выглядят закрытыми. Хотя тут и там Тера видит брошенную ветошь.
Как там правильно? Куски синтетического материала, пригодные для вытирания чего-то. Тряпки.
Валяются разбросанные инструменты Ямансара. Наверное, далеко не всё лежит в его мастерской. Но в нескольких Алистера признает свои, с которыми она копается в подотчетном оружии и немножко его меняет. Совсем чуть-чуть.
Взгляд падает на плотно запертую стойку с нормальными, бронированными скафандрами. Влезть в один из них не было времени и лишних вдохов. Долго, муторно, нужно либо тащить на себе в рубку, либо подавать воздух сюда. Досада колется под лопатками.
Но на плечи давит броник, надежно прикрывая грудь и спину. Хоть какая-то иллюзия защищенности.
За обшивкой Джаспера возятся, подстраиваясь, заверианцы. Здоровенный грузовой корабль при желании может сожрать или раздавить, но сейчас лишь примеривается, чтобы зацепиться широкой стыковочной кишкой. Тере не по себе от того, с каким гигантом пришлось пересечься в этой мертвой зоне. Грузовой отсек она всегда открывала только на станциях и в открытый космос.
Руку приятно оттягивает бластер. Брать что-то существеннее нет смысла, только кислород больше будет тратиться, да инопланетчики будут более агрессивно настроены.
Наконец, с едва заметным толчком, заверианцы заканчивают стыковку. Алистера отсчитывает про себя три секунды и дает команду опустить пандус.
На шлеме отображаются данные: в отсек хлынул чужой, чуть более тяжелый, но кислород. Тера сдерживает порыв вдохнуть живого, а не химозного воздуха.
В проходе показываются фигуры, сканер определяет семь организмов. Три заверианца ползут в центре, два каскадар, один гендай и один вроде бы человек идут по бокам. Красивая процессия. Черно-зеленое зрение сходит с ума, но добавляет детали на чужие тела и щепетильно очерчивает оружие.
«Капитан, открыть заслонки?», – Джаспер интересуется с искренним желанием пополнить запасы воздуха для своего экипажа.
«Пока нет».
– К чему столько подручных, капитан, – преувеличенно дружелюбно Алистера разводит руками, впрочем, не убирая свой бластер. – Вы же уже просканировали мой корабль, пока стыковались. Знаете, что шаттлов нет, что у меня тут поломки. Именно те, которые я описала.
– Знаю, – отвечает Нииока, Джаспер исправно переводит, но от клокотания чужой глотки Тера всё равно напрягается.
Нынешнее зрение не позволяет идеально рассмотреть инопланетчиков. Поэтому каскадар она представляет схожими с Ямансаром, на человека ей насрать, текучие формы гендай она успела изучить слишком хорошо, а вот шипастость и хвостатость заверианцев выглядят опасными даже так. Комплект из четырех рук на каждого добавляет желания выстрелить в лбы с контрольными в сердца.
– Так где же товар, на который мы уговорились? – Алистера переходит сразу к интересующему вопросу. Замечает, как напрягаются собеседники, пока ещё оставаясь на своей территории.
– Смотри, – Нииоке передают нужную деталь. Быстрого скана хватает, чтобы понять – это тот самый катализатор.
Тера растягивает губы в улыбке, но взгляда от катализатора не отводит. Им манят, как игрушкой перед ребенком, дразнят. И это только пробуждает всё нехорошее, тщательно задвигаемое за боевую собранность и показную радушность.
– Назови цену, – в собственном голосе добавляется холодных ноток.
– Сначала я хочу, чтобы мои руки осмотрели корабль, – искин не адаптирует перевод, и мучительную секунду Алистера тупит. Потом переводит взгляд на дернувшийся вперед отряд Нииоки и понимает.
– Только твои руки должны держать свои при себе. Не люблю, когда мои побрякушки не находятся в нужных местах. Понимаешь? – Тера делает шаг в сторону, вынуждает себя смириться с условием. Ей нужна эта деталь.
– И убери оружие, – добавляет инопланетчик с противным, почти ехидным, как кажется Алистере, клёкотом.
– Тогда и вы уберите, мы же тут одни, – Тера пока ещё пытается быть вежливой, расставаться с бластером не хочется.
Нииока молча передаёт катализатор обратно одному из подручных, и тот прячет его в поясной сумке.
– Ладно, ладно, – Алистера вновь неестественно улыбается, хочет убрать бластер в кобуру, но после отрицательного покачивания головой просто отбрасывает в сторону за ящики.
«Активировать систему защиты?», – сразу же интересуется искин.
«Не стреляй пока. Открой заслонки. Технические ходы не открывай, пометь пиктограммой опасности».
Чужой воздух проникает дальше в корабль, но слишком медленно, заверианцы нарочно не делятся, не повышают выработку. Поэтому все из проскочившего мимо Алистеры отряда надевают кислородные намордники. Им этого хватит, чтобы осмотреть корабль на наличие сюрпризов и вернуться.
Ожидание мерзко тянется, шипение таблеток в шлеме едва заметно становится тише, но Тера не двигается, стоит напротив капитана чужого корабля и не показывает ни единым мускулом, насколько ситуация ей не нравится. Тело действует строго по приказам, мозг хладнокровно подмечает все детали, отсекая ненужные сейчас мысли и слишком яркие эмоции.
– Всё чисто, – доносится за её спиной, когда чужой отряд возвращается в отсек. Заслонки бесшумно закрываются за ними, отсекая сегменты корабля. – Не хватает катализатора и быстрого ремонта.
– Вот видишь, никаких сюрпризов, – Алистера чувствует, как инопланетчики рассредотачиваются по отсеку, и ей это не нравится. – Честная сделка. Ты мне деталь, а я тебе заплачу. Столько, сколько сочтешь нужным.
– Честная, – повторяет Нииока и приближается. Его движения змеиные, плавные, почти гипнотические. Хвост извивается, чуть слышно шурша по полу и задевая шипами покрытие.
Тера отмечает, что при всей видимой неспешности тело заверианца сможет двигаться очень быстро.
– Мне не нужны твои деньги, – продолжает инопланетчик, и рядом с ним возникает член его отряда. – Я заберу корабль.
Алистера не видит, даже не слышит, скорее чувствует, как за спиной начинает тонко гудеть оружие.
Слова, попытка торговаться, застревают в горле. Где-то там, где всё это время билась наивная надежда на хороший конец и решение проблем. Словно Тера не знала, в каком мире она живет.
От быстрого разворота картинка перед глазами смазывается в черно-зеленое пятно, и Алистера успевает увидеть только яркую вспышку и пометку в углу экрана: «Бластерный пистолет CT-22, модификации…».
Как глупо было позволить себя окружить.
Боль разрывает живот, отбрасывает назад, за контейнеры. Удар о металлический бок, а после о пол вышибает воздух из легких, заставляет сипеть пережатыми связками. Жар накрывает всё тело, давит на горло и полыхает там, где выстрел пробил скафандр, сделав черную пленку в миг бесполезной.
Тера механически прижимает руку к животу, бионика почти ничего не чувствует, ткань крадет остатки ощущений, но под пальцами мягко и скользко, под ладонью хлюпает каша.
Боль отдается в голове, отбитой шлемом, застилает глаза алармом. Прямо в мозгу бьется одинокий красный индикатор состояния и отчаянно дергает за ниточки сознания.
Алистера тонет в этом, не в силах расправить легкие и протолкнуть сквозь горло химозный шипящий воздух.
Алистера чувствует, как кровь бурлит, как наномашинерия пытается не дать своему хозяину умереть. Пытается запустить хоть что-то.
– Ларри, передай на корабль… Ты полетишь на этом… Взломай защиту… – ввинчивается в мозг перевод чужого рычания, затмевает собой все предупреждения и ошибки.
Смысл доходит до сжавшегося комка сознания с опозданием.
Инопланетчики захватывают её, Теры, корабль.
Она с усилием открывает глаза, злость не даёт ей окончательно задохнуться в боли. С каким-то холодным, тоже отстающим, осознанием приходит удивление – зрение вернулось в норму.
Алистера делает глубокий вдох, чувствует, как от этого в живот будто вгрызаются чьи-то зубы, и отодвигает это чувство в сторону. Сознание сбрасывает перегрузку, оставляет полыхающую боль где-то там, за гранью. Сейчас есть задача важнее пробитого насквозь тела.
Перед носом, уткнувшись в крепление контейнера, лежит короткий болтер. Наверное, он вывалился при взрыве из незакрытого оружейного шкафчика.
Тера криво ухмыляется, протягивает руку к оружию и встает. Она крепко перехватывает подаренный мирозданием шанс за рукоятку и снимает предохранители.
Ложная защита броника на плечах сейчас тянет к полу лишним весом.
– Ларри, не передавай на корабль, – дуло безошибочно направляется на Нииоку, замершего в окружении своих подручных.
Алистера не двигается, замирает в устойчивой позе, держа тяжелый болтер в обеих руках. Она чувствует, как из разорванного тела горячо сочится вниз по ногам кровь. Возможности осмотреть себя нет, поэтому она надеется, что хотя бы кишки у неё на месте.
– Хвостатый, положи катализатор на контейнер, – приказывает Тера. Голос не выдает боли, не выдаёт даже злости, она говорит ровно, как говорит обычно со своим начальством.
Ближайший к ней каскадар дергается, пытаясь зайти со стороны, но болтер разворачивается к нему.
– Если вы не знаете, что это такое, то я расскажу, – тянет Алистера, взгляд с Нииоки она не спускает, но это не мешает ей следить за остальными. – Это стандартный тяжелый болтер модели МК-3, оснащенный реактивными снарядами, которые разрывают цель изнутри при попадании.
Падальщики, а теперь Тера уверена, что это именно они, стоят неподвижно. Только трое заверианцев кажутся слишком спокойными. Впрочем, Алистера не сильна в чужой анатомии и пока ещё не может привыкнуть к вернувшемуся зрению.
– Бронебойные, – уточняет она специально для Нииоки. Это заставляет его напрячься.
Секунды молчания капают вместе с кровью, растекающейся лужицей на полу. Тера не позволяет себе задуматься о том, что происходит с её телом, иначе лавина боли вновь её накроет. Она чувствует только жар, струящийся по холодеющим ногам. Интересно, это из-за порванной пленки или порванного тела?
– Нас больше, – доносится от заверианца. Сложно судить, но клекот не ощущается напуганным или огорченным, скорее по-деловому собранным.
– Это боевой корабль BTI. Если со мной что-то случится, он расстреляет ваше ведро из всех бортовых орудий. А если вы осмелитесь прорываться к рубке, то пока вы будете вскрывать переборку за переборкой, он расстреляет вас из систем внутренней защиты, – Алистера чувствует, как говорить становится сложнее, как хочется чуть чаще вдыхать воздух, чуть чаще делать паузы. Время для неё бежит быстрее. – Ну а если вы его всё-таки взломаете, то он просто взорвет ядро.
Она не хочет вступать в перестрелку, в болтере всего шесть снарядов, противников семеро, а в ней самой дыра. Это проигрышный бой, ему лучше не случаться.
Нииока смотрит долго, щурит третий глаз на лбу, и убирает все четыре руки за спину. Короткое дуло болтера вновь смотрит прямо на него, и Тера не даёт своим рукам дрожать.
– Уходим, – командует заверианец, и в ту же секунду его отряд отмирает, подчиняясь.
Алистера быстрым нажатием кнопки заставляет болтер начать гудеть. Вообще-то это перегрузка, само оружие не издаёт звуков при подготовке к стрельбе, но обозначить свою позицию ей нужно. Крик забрал бы слишком много сил и кислорода.
– Катализатор. На контейнер. Быстро, – отрывисто и с теми же ледяными нотками добавляет Тера, когда падальщики замирают от звука.
Нииока подчеркнуто медленно вновь поворачивает голову к ней. Он явно не хочет уступать в этом противостоянии, хочет казаться в равном положении, поэтому не торопится. И где-то в глубине задушенных сейчас чувств Алистера злится. Себе она не может позволить неспешность.
– Дай, – командует инопланетчик, и нужная деталь вновь переходит из рук в руки, оказываясь с тихим стальным звоном на контейнере.
– Попутного вам звездного ветра, – скалится Тера, кивая дулом на шлюз.
Стоит пандусу закрыться, стоит Джасперу вздрогнуть, отстыковываясь, как болтер выскальзывает из рук. Алистера идет к катализатору, делает шаг за шагом, передвигая ноги скорее вопреки. В следующем движении под ногу попадает что-то, выкинутый бластер или укатившаяся гантеля. Тере на это плевать, когда она, не сумев совладать с телом падает.
Пальцы скрючиваются в попытке вцепиться в пол, сознание трусливо сбегает в темноту, больше не в силах игнорировать вопли отказывающего тела.
«Капитан!», – Джаспер кричит прямо в голове, выдергивает из забытья.
Алистера сжимает зубы, опять открывает успевшие закрыться глаза. Она чувствует себя системой, взломанной, вопящей о чужом воздействии, но всё ещё выполняющей прямые приказы владельца. Просто потому что выбора нет.
Пластиковыми движениями Тера вновь поднимает себя, опускает взгляд на успевшую натечь лужу красной – или черной? – крови под собой. Тянет руку, обтянутую в черную – или красную? – пленку, за деталью.
Расстёгнутый броник шумно падает на пол.
Медленно, будто двигаясь под толщей воды, она идет к выходу в коридор. Отстраненно гадает, опаздывает её тело или её сознание?
«Капитан, рана!», – Джаспер будто бьется в истерике, не в состоянии сделать хоть что-то.
Алистера не отвечает, сейчас у неё одна цель – запустить систему жизнеобеспечения.
Коридор почему-то окрашивается в почти черный цвет, но сканер не расчерчивает его привычными зелеными полосами. Тера держится рукой за стену, чувствует, как сквозь барьер все равно прорывается боль, сердитыми укусами вторит каждому шагу.
Технический проход кажется ещё более узким, плывет под ногами и будто хочет зажать Алистеру в себе, не дать ей дойти до цели. Но она упрямо тащит себя сквозь него. Челюсть сводит от того, как сильно она её сжимает, мозг забывает глотать скапливающуюся слюну и вдыхать остатки кислородных таблеток. Всё это тоже происходит урывками.
Машинное отделение встречает красным, а после раздраженного смаргивания всё-таки черным от копоти, от ожогов.
Впереди пульсирует сердце корабля, ядро светится приятным голубым почти успокаивающе, будто утешая.
Тера сосредотачивается, смотрит на двигатель словно сквозь узкий прицел и получает инструкции от искина прямо в мозг. Руки двигаются как-то отдельно от тела. Отодвигают в сторону провода, трубки охладителей, щелчком отсоединяют какие-то панели, а потом все-таки находят брешь и устанавливают туда жизненно необходимый катализатор компрессионной катушки.
Таймер в углу экрана тоже мигает красным, Алистера моргает, но тот остается на месте. Заторможено она понимает – индикатор светится на стекле шлема.
Кислородные таблетки кончились, и теперь остаётся только задохнуться. Либо снять шлем.
Тера тянет руки к голове, скользит пальцами по застежкам и никак не может заставить фаланги гнуться. В глазах мигает, а затем она вновь обнаруживает себя на полу.
Мозг больше не регистрирует, что происходит с телом, ему так проще. Он больше не хочет управлять неисправным механизмом.
Алистера раскрывает рот в попытке вдохнуть, всё-таки чувствует, как на неё накатывает волна холода, и почему-то удаляющимся куда-то глубже в туннель зрением замечает мигание диодов двигателя.
«Надо было всё-таки уволиться», – прорывается в замолкающее сознание мысль.
А за ней ещё одна: «Всё-таки не спасла».
Ледяная темнота кажется ласковой.
***
Алистера мягко выныривает из безмолвных объятий сна. Тело ощущается слишком тяжелым, в ушах стоит тихий гул, но где-то там, на краю сознания, обнадеживающе перешептываются системы. От этого дышать становится в несколько раз легче.
Но Тера не открывает глаза, не дергается и не сбивает ритм дыхания. Она чувствует чужое присутствие и никак не выдаёт себя. Эта привычка прочно укоренилась в ней ещё во время службы, но продолжает быть полезной до сих пор.
– …почему ты был так уверен, что капитану подойдет твоя кровь?
– Уверен и всё.
Сквозь гул начинают проникать звуки, и сердце непослушно, радостно ускоряется, стоит понять, чьи голоса звучат рядом.
– У меня всё ещё нет полного доступа к её медицинской карте. Как я должен её лечить без нужной информации? – Ямансар соскальзывает в сердитый клекот в конце фразы.
Микель тяжело вздыхает.
– Хорошо. Ей подошла бы любая кровь. Даже твоя, – он говорит приглушенно, будто находится где-то за перегородкой.
– Даже бари? Или гендай? – Яр тоже звучит непривычно тихо, но страшно заинтересованно.
– Нет, ты что, kreten! – напарник возмущается. – Только почти всех сапиенсов.
Голоса замолкают, слышно, как пикает оборудование, как переставляются склянки и как кто-то ходит туда-сюда. Тера думает, что это какой-то странный сон, слишком спокойный.
Синтетика мягко обнимает по бокам тело вместо пленки, повторяет все изгибы и идеально подстраивается. В районе живота, вместо ожидаемой, крепко вгрызшейся боли, лишь жжение. В изгибе локтя живой руки что-то колется и ощутимо мешается до остервенелого желания почесать. Но Алистера себя одергивает.
Для сна всё слишком ярко, слишком живо.
– Почему? – вновь слышится Ямансар.
– Это не моя тайна. Серьезно, – Микель кажется уставшим, измотанным. Но оба индикатора ободряюще перемигиваются зеленым, только третий застрял в каком-то желтоватом спектре.
– Почему тогда у капитана нет… человеческого рудимента. Умбиликус? И волосяного покрова, кроме головы. У всех людей есть, отсутствие у неё не выглядит травмой.
– Кого? – напарник озадачивается, Алистера даже может представить себе его выражение лица. – А, пупок? Не знаю, честно. Думаю, ей он не нужен был.
Тера обрывает желание открыть глаза и возмутиться, что напарники охренели разглядывать её, как товар на онлайн-платформе. Только любопытство заставляет продолжать лежать тихо.
Любопытство и распирающая радость: живы, целы, рядом.
– В капитане слишком много загадок… – голос Ямансара совсем тихий, ощущается как случайно озвученные мысли. – И её мозговая активность слишком…
– Я знаю, – слышится шорох, и в нос неожиданно бьет до боли знакомый запах салмиака. – Поэтому я с ней, должен же кто-то оберегать её секреты.
Мужчины тихо перефыркиваются в одинаковых смешках. Алистера внезапно ярко осознаёт – пока она носилась с делами, гокудо, дроидами и сломанным кораблем, эти двое успели найти общий язык.
– Почему ты пошёл в BTI? – разговор уводится в другую тему, словно инопланетчик смирился с оставленными без ответов вопросами.
– Ну, либо сюда, либо жить по принципу «где родился, там и пригодился», – хмыкает Микель, хрустя лакомством.
– Что это значит?
– Я родился в шахтерской колонии на астероиде. Вариантов там не особо много. Либо продолжаешь дело родителей и копаешься в шахтах, либо выучиваешься на какую-то специальность, – напарник говорит спокойно, это Тере всегда сложно говорить про себя. – Мы с сестрой пошли в науку, только она выучилась на врача и осталась в колонии, а я решил, что мне ближе растения. Животные. Ну, типа, всё то, что отсутствовало дома. Ke?
– В шахтерской колонии можно выучиться на биолога? – Ямансару искренне интересно, Алистера даже слышит характерные чуть клокочущие звуки.
– Na, конечно. Я выиграл грант от UHF, – в голосе звучит гордость. И она имеет право звучать: парень с астероида, выигравший грант на обучение в престижном университете – это не пустяк. – Одновременно получил две специальности и понял, что, оставшись в Человеческой федерации, ничего не увижу. И вот я здесь. Болтаюсь по Немезиде, как комета. От звезды до звезды.
Инопланетчик отчетливо постукивает когтем обо что-то, но Тера не может определить звук. То ли он отмеряет что-то, то ли выражает задумчивость.
– Ты… Людям… – Яр запинается, пытается подобрать слова. – BTI силовая организация. Военная. Ты не выглядишь человеком, которому нравятся оружие и убийства. Обычно, таким людям сложно работать в подобных организациях. Почему ты…?
– Это необходимое зло, – медленно произносит Микель. Судя по звуку, он раскалывает во рту пластинку салмиака. – Либо я учусь стрелять, обороняться и могу заниматься исследованиями, либо я никому не нужен. Felota. Тем более, Тера взяла на себя всю грязную часть, мне почти не приходится ничем таким заниматься.
Ямансар щелкает горлом, принимая ответ. Алистера не знает, чем он издает эти звуки, и знать не очень хочет, но чем дольше они работают, тем лучше она начинает его понимать. Почти забытое, но все-таки приятное чувство.
– Старшая сестра? – спрашивает он чуть погодя.
– Да, – Микель расплывается в улыбке. – Терпеть её не могу, такая язва.
– У меня тоже… – почти неслышно бормочет Ямансар.
В этот момент синтетика решает, что нос Теры тоже нужно обхватить, да ещё как-нибудь изнутри, и та не сдерживает чиха.
Алистера открывает глаза, вновь приятно удивляется вернувшемуся зрению. Кажется, как и всему в этой вселенной, её рецепторам не хватало хорошего постукивания, чтобы начать работать нормально. Правда, она не уверена, насколько удары о пол хорошая альтернатива.
В медотсеке светло, чисто, пахнет лекарствами, чем-то сладким и салмиаком. Тера переводит взгляд в сторону и наблюдает за нависшими над капсулой напарниками. Видеть их по-настоящему, их лица, встревоженные взгляды, слишком приятно.
– Привет? – хрипит она.
– И это первое, что говорит нам неудавшаяся самоубийца! – моментально вспыхивает Микель, взмахивая руками. Но Алистера знает, что он не злится всерьёз, просто не знает, как иначе выразить облегчение.
Ямансар клокочет, опускает одну руку на плечо Микеля, но не присоединяется к возмущениям, только внимательно смотрит на её показатели сбоку капсулы.
– А как?.. – Алистера сердито прочищает горло, подчиняя себе взбунтовавшуюся часть тела. – Джаспер вас вернул?
– Да если бы! – Микель садится, ногой подтягивая к себе стул. Теперь над бортом капсулы видно только его плечи и голову. – Он же не умеет без команды.
Освещение почти полностью затухает, выражая обиду искина.
– Я же не говорю, что это плохо! – напарник восклицает в потолок, возвращая нормальную подсветку.
– Мы сами вернулись, как только блокада перестала работать, капитан, – вступает в разговор Ямансар, поправляя трубку, ведущую от локтя Теры в недра капсулы. По ней бежит красная синтезируемая кровь.
Инопланетчик собран, серьёзен и, кажется, совершенно не хочет отпускать привычные колкости.
– Сами? – Алистера тупо повторяет, морщится от этого, но желание узнать, что было после её отключения, сильнее. – Вы же летели в разные стороны, шаттлы друг до друга не дотягиваются. Как вы сговорились?
– Почувствовали, – обрубает Микель, придвигаясь ближе. – Ну, не одновременно, я чуть-чуть пораньше пристыковался. Имел удовольствие первым оценить, какой красивый у нас теперь грузовой отсек. В кровавую лужицу.
Тера фыркает, прекрасно представляя, какую гамму эмоций тот пережил, не найдя её, и увидев весь устроенный бардак.
– Потом мы вместе вас нашли, капитан, – продолжает Яр, облокачиваясь о бок капсулы. – Повезло, что прошло не очень много времени. И что вы смогли открыть крепления шлема.
Алистера вспоминает, как пальцы не слушались, отказывались гнуться и снять шлем, медленно убивающий своего хозяина. Оказывается, хоть что-то ей тогда удалось сделать.
– Ты молодец, – устало выдыхает Микель, сразу выдавая, какой стресс они испытали. – Запчасть подошла, система заработала и не дала тебе задохнуться. Осталось резервный двигатель починить, тогда и улетим отсюда.
Тера кивает, прикрывая глаза. Свет неприятно ярко бьет в них, черно-зеленая визия сейчас кажется более удобной.
– А что там про кровь?..
– Выпила, говорю, ты у меня всю кровь, – ядовито отзывается Микель. – Вливать пришлось прямо там, возле ядра. Ke? Кстати, что за блядство с тобой сделали?
– Модифицированный бластер… – раздраженно тянет Алистера, но тут же распахивает глаза и пытается подняться. – Джаспер, ты запомнил их корабль?
– Конечно, капитан, – искин почти мурлычет от удовлетворения.
– Капитан, вам надо отдохнуть, органы ещё не до конца восстановились, – вклинивается Ямансар, отодвигая надувшегося от такой наглости Микеля и безапелляционно закрывая крышку капсулы.
«Ладно», – тянет Тера, чувствуя, как в капсуле рассеивается снотворное. – «Спасибо, мальчики».
«Эй, Мик, отключи перегрузку ядра», – спустя пару минут вспоминает она.
«Какую ещё, im kunda, перегрузку?!»
В этот раз соскальзывать в сон не страшно, но очень не хочется. Всё тело покалывает от желания вылезти и заняться полезными делами, починить двигатель, задать нормальный маршрут до пункта назначения…
Но приходится подчиниться, пользы от неё сейчас меньше, чем от дроида-уборщика.