Снова пустая квартира. Снова встречает тишина. Ни шумящего телевизора, ни болтающего на фоне радио. Даже уличный шум будто не проникает в этот маленький закуток. А ты устала.

Устала общаться одними записками. Когда вы виделись в живую в последний раз? Когда нормально говорили друг с другом? Но это не уменьшает любовь.

Устала сталкиваться с тишиной по приходу домой. Хорошо, если на столе ждет холодный ужин. Однако иногда он не появляется по нескольку дней дома. Но это не уменьшает любовь.

Устала реветь в подушку. Проблемы копятся, копятся, копятся, сворачиваясь огромным снежным шаром. И рвутся наружу в виде слез. Но нет его рядом, нет никого рядом, кто мог бы обнять и утешить. И ты воешь в подушку, а потом лежишь, зарываясь носом в его толстовку. Но это не уменьшает любовь.

Устала жить с будто призраком. Хотя вы оба хороши — приходите домой только для сна и быстрого перекуса. Но та отвалившаяся полочка на следующий день оказалась прибита на место. А его рубашка всегда поглажена. Словно оно само по себе сделалось. Но это не уменьшает любовь.

Устала сомневаться в любви. Поэтому если кто-то спросит:

— Ты любишь Юдзи?

— Да, — без сомнений ответишь ты, спеша домой. Сегодня вы оба дома, впервые за несколько недель. Юдзи разбудил тебя, принеся вкусный завтрак в кровать. И пока ты, сонная, лохматая, но такая счастливая, уплетала завтрак, он с удовольствием играл в игру «накорми меня». Вы вместе громко смеялись, а потом решили устроить себе большой день отдыха. Вместе отправились в магазин. Увы, там пришлось разойтись. Ты в тайне купила его любимую еду и все для пирога. И теперь спешишь домой, собираясь успеть замесить тесто до прихода Юдзи. Он всегда хвалил твою готовку.

— Ты уже дома? — с порога ты влетаешь в крепкие, но нежные объятия.

— Постарался закончить с делами побыстрее, — мягкий поцелуй в лоб и у тебя забирают сетки. С кухни уже чем-то пахнет и звучит музыка. Он тоже не любит быть в тишине. В одиночестве. Разуваешься и подходишь к Юдзи со спины, обнимая. Он кладет руки поверх твоих, и вы стоите молча. Пусть тишина стала столь вам ненавистна, но сейчас не надо слов.

— Оставь, пожалуйста, свое худи, — шепчешь ты в спину. И чувствуешь, как твою руку, чуть сжимают, молча обещая.