Заказ привезли ближе к вечеру. Флегматичный курьер никак не отреагировал на хмурого мужика с металлической рукой, передал брендированный свёрток с одеждой, попросил расписаться в ведомости и удалился. Видимо, за годы работы и не такое приходилось видеть.
— Идём мерить, — Зимнему уже не терпелось.
— А не рано? Стив только через пару часов придет.
— Вот именно, всего пара часов, а нам ещё подготовиться надо.
— Подготовиться? — Баки надеялся, что ослышался. Интересно, можно ослышаться, если тебе говорят сразу в мозг?
— Когда Стив увидит нас в платье, уже точно будет не до подготовки. Верь мне.
— Я верю.
Баки действительно верил. Зимний много своего времени проводил в интернете и (помимо котиков, конечно) успел полюбить романтические фильмы и порно. Странное сочетание, но рожденному в боли, хотелось даже от боли получить любовь, секс же манил той близостью между людьми, которой никогда не сможет иметь он сам.
Баки напротив мало интересовался этим вопросом, считая, что мышечная память сделает своё дело. Если в голове остались только размытые обрывочные воспоминания с того времени, когда они со Стивом были вместе, то тело помнило намного больше.
Бывали вечера, когда Зимний ласкал Баки, изучая их тело бионикой, и нашептывал ему всё то, что они могли делать со Стивом раньше. Зимний собирал куски его воспоминаний в жаркие ночи, полные нежных прикосновений и громких стонов. Он говорил о том, как Стив целует их шею, прикусывает соски, ставит засос где-то на груди и спускается ниже, обхватывает горячим ртом член, не играясь, сразу так глубоко, как только может. А Баки чувствовал всё это, метался по постели, сминая простыни, цеплялся живой рукой за матрац, пока бионика чересчур аккуратно двигалась на члене, не ускоряясь, как бы Баки этого не просил. Он не помнил, чтобы Стив так мучил его удовольствием, скорее это уже Зимний привносил свои кинки в их скучную бруклинскую постель.
Баки тем временем дошел до спальни, распаковал свёрток и теперь с сомнением рассматривал небольшое, приталенное красное платьице из какой-то легкой ткани. Вырез был почти таким же, как у Пегги в тот вечер — круглый, с рюшами по краю.
— Ты уверен, что размер подходящий? Выглядит маленьким.
— Я взял комплект из пяти размеров, что-то точно должно подойти. Начни с маленького, может это мини.
— Что значит «может»? Ты не помнишь, какое платье заказывал?
— Я пересмотрел тысячу красных платьев.
— Но купил-то только одно.
— Я знаю более 30 языков, могу наизусть назвать параметры нескольких сотен единиц вооружения. Меня обнуляли на протяжении семидесяти лет. Думаю, мне позволительно не запомнить какое блять платье я выбрал.
— Извини. Я забываю, каким ты был, — Баки, правда, со временем перестал замечать трудности Зимнего с выбором чего-либо и идентификацией себя. Он привык, что Солдат в его голове был живым и совершенно здоровым, легко принимал решения, шутил и язвил. Похоже, эти проблемы всё еще тревожили его невольного сожителя, разве что в меньшей мере, чем раньше.
— Ничего.
Первое платье Баки крутил в руках пару минут, пока не решился надеть. Подол прошел хорошо, а вот место, где должна быть талия никак не хотело пропускать плечи.
— Черт, нет, плечи не пролезут.
— Давай размер побольше.
Это платье даже получилось натянуть на плечи, вот только дальше двигаться в нем не входило.
— Оно и должно быть таким тесным?
— Нет.
— Ясно, давай следующее.
Попытка снять платье не увенчались успехом.
— Мы, кажется, застряли.
— В смысле мы застряли?
— Я не могу отпустить руки, платье не даёт. И назад не снимается.
Спустя полчаса кряхтений Баки и матов Зимнего, платье было порвано.
— Всё, дальше без меня, — Барнс с наслаждением растирал затёкшие руки. — Это твоя идея, сам этим и занимайся. Я соглашался надеть платье, а не пытать себя ими.
— Ты так не поступишь. Ты просто не можешь уйти спать и оставить меня одного.
— Могу и уйду.
— Я не бросал тебя в Гидре, а ты сдался перед какой-то тряпкой!
— Разбуди, как закончишь одеваться.
Попытка надавить на жалость оказалась провальной.
— Барнс! Я отправлю Стиву фото нашего члена! Баки? — тишина в голове немного пугала. — Ну и пошел ты.
Зимний повел плечами, привыкая вновь управлять всем телом. Оставалось ещё целых три платья. Решив действовать от обратного, Зимний взял самое большое. Поначалу всё шло хорошо. Он определил, где перед, засунул голову через подол, просунул туда же руки и попытался высунуть всё это наружу. Что что-то идёт не так, он понял сразу. Голова была явно не в том отверстии, шею перетягивала широкая лямка, которая должна обхватывать плечо. Ещё одна лямка и вовсе перекрутилась, связывая руки непонятным узлом. Умирать вот так по-глупому не хотелось, а потому Солдат принялся выбираться из ткани, ещё больше запутываясь. Итогом всего этого барахтанья были треск рвущегося платья, куча порванного тряпья на полу и дергающийся глаз Зимнего.
Из оставшихся двух платьев выбор пал на меньшее по размеру. В отличие от своих собратьев, оно без особых проблем налезло на тело суперсолдата, сильно обтягивая мощную грудь. Ткань, оказавшаяся даже слишком тонкой, просвечивала не только темные горошины сосков, но и полностью весь рельеф пресса, так плотно она прилегала к коже.
— Ну, не совсем то, что я планировал, но тоже неплохо, — криво улыбнувшись своему отражению в зеркале, Зимний потряс головой и нагнулся собрать испорченные вещи с пола. Платье такие телодвижения не одобрило и, издав последний печальный треск, разошлось по шву на спине.
— Да ебанный ты в рот! — Солдат обиженно взревел, содрал с себя остатки одежды, подобрал кучу тряпья с пола и сбросил в мусорное ведро. Промелькнула мысль поджечь всё это для верности и с торжеством в глазах наблюдать, как пламя пожирает адское изобретение, по ошибке принятое за предмет женского гардероба, но уже зарождающийся в груди гомерический хохот так и не вырвался наружу — Баки бы не одобрил сжигание чего-либо в своей спальне.
Глубоко вздохнув и успокоившись, Зимний надел последнее платье. Он осторожно поднял руки, медленно, боясь в очередной раз порвать ткань, наклонился и так же медленно разогнулся. Ничего не происходило.
— Барнс, выходи, — Зимний удовлетворенно расправил складки на юбке и покрутился, разглядывая себя со всех сторон в таком необычном виде. — Готовиться будем.