Обычно любой из национальных парков кишил посетителями, как переполненный муравейник. Но в этот вечер, когда небо уступило свои окопы грозовому циклону, парк пустовал. Верхушки оголевших — и не до конца, —деревьев скорбно скрипели под порывами ветра, а у их корней опавшие листья устроили торжественный вальс. Ник смотрел на изумрудные язычки водоема, лижущие замшелую гальку. Осенний ветерок слабо ерошил шерсть. Смердело тиной. Он стоял, опершись дрожащими лапами о черные зубья заграждения.

«Почему?» — борозда, оставленная на его сердце пульсировала сейчас особо жестоко.

«Насколько отчаянно я должен был целовать ее, чтобы от ее сомнений, от ее недоверия, от ее страха не осталось и следа? Какие слова шептать? Какие эмоции прятать?» — Ник закусил язык.

«Лис не достоин доверия», — загрохотал в его голове голос.

«Пошел ты к черту», — ответил второй.

Ник прикрыл глаза.

«С чего она вообще взяла, что ты разрывался выбором "кого застрелить?"» — продолжал возмущаться второй голос.

— Не знаю, — пробурчал он голосу. С каждой секундой его виски тяжелели, а сердце сжималось все плотнее. Они сидят в машине. Джуди плачет, Ник пока так и не разобрал, почему. Ее речь слишком бессвязна, когда она говорит в его рубашку. Он проводит пальцем по влажной от слез щеке, целует в лоб. Она всхлипывает и поднимает лицо к его глазам, тянется, прося поцелуй. Он исполняет ее немой приказ, — все, лишь бы эти глаза вновь стали ярче.

Ледяной ветер вернул Ника в настоящее. Слезы обжигали изнутри, молили его выпустить их. Он сжал лапы в кулак. Ржавые зубья жадно впились под кожу добровольца, хлебали вытекающую кровь, пока, наконец, серотонин не сделал свое дело.

Ветер, гул раскачивающихся деревьев, стрекот листьев, окончательно опустевший парк — буря пришла, но не спешила разразиться громом. Словно стеснялась или милосердно давала всему живому время на поиски укрытия. «Глупый лис» — защебетал в голове любимый голос. Он горько улыбнулся, крутя в изувеченных лапах черную коробочку, словно это был кубик-рубик. Пальцы сами открыли бархатистую, полуовальную крышечку. Взору предстала золотая половинка кольца. Зеленый камешек — изумруд, — был огранен в форму морковки со слегка подогнутым кончиком и пушистой шапочкой наверху. На внутренней стороне кольца изогнутыми буквами было выгравировано: Saturday (англ. Суббота). Ник как-то спросил Джуди, какой у нее самый нелюбимый день в неделе? После недолгих препираний, напарница дала ответ — Суббота. «Почему?». Она ответила, что это единственный день недели, с котором не связано ни одно из ее счастливых или просто хороших воспоминаний. Еще тогда Ник пообещал в короткие сроки исправить это недоразумение. Джуди в ответ лишь расхохоталась и впилась зубами в свой сэндвич.

— Какой же я глупый? — Ник захлопнул крышку. — Я тупой.

Печаль и легкое раздражение вдруг сменились яростью. Он выкинул коробочку за ограду и, сунув лапы в карманы брюк, поплелся к выходу. Туче же надоело ждать, и она пустила на землю первые капли дождя.

***

Джуди упорно шагала сквозь стену дождя по когда-то динамичным улицам Зверополиса. Небесный рев безжалостно обрушился на хрупкие плечи девушки, норовя прибить к земле и изничтожить, как какого-то жука. Она продрогла до нитки, прятала кулачки под мышки пытаясь хоть как-то унять пробирающую дрожь, шмыгала носом и иногда потирала его мокрым рукавом. Из уголков глаз текли обжигающие, в сравнении с ледяным дождем, слезы. Ей было плевать, как она выглядит со стороны.

Вина свирепо обжигала ее сердце. Дым заволакивал внутренности. Это она, ее недоверчивость, во всем виновата лишь она сама. Как могла она сомневаться в том, кого любит? В том единственном, что дарит ей облегчение? В том единственном, кто веровал в нее? В том, кто доверил ей себя без остатка. Голод, жажда, усталость — все это забылось. Сейчас каждая шерстинка, каждая клеточка организма требовала лишь одного — пасть в объятия любимого. Увидеть его улыбку — открытую, яркую, искреннюю. Нырнуть в глубину его глаз, вдохнуть его запах с ноткой апельсинового шампуня марки T`Vega, почувствовать вкус его губ... Но это было невозможно. Если бы Джуди позволила себе выпустить заполонившее ее отчаяние через крик, то он без труда раздробил бы все стекла города. Да что там стекла, он бы заставил каждое здание закружиться в медленном танце разрушения.

Неожиданно, Джуди вернулась в реальность. Приглушенный ранее грохот ударил ей в уши с огромной силой. Она не понимала, куда все это время брела, не понимала она и того, что все это время шла по проезжей части и если бы стихия не заставила машины сбавить скорость, то... Джуди сглотнула. Не столько от страха, сколько от равнодушия к смерти. Туман боли затмил собой все.

Тем не менее, она свернула с дороги на тротуар. Но вскоре вновь остановилась, заслышав чьи-то хлюпающие шаги. «Ник?» — уже хотела было спросить она, но остатки разума удержали язык на месте. Шаги не стихали, кто-то явно приближался к ней. Джуди беспомощно щурилась, плотность дождя буквально ослепила ее. Когда стало ясно, что шлепающий звук не намерен исчезать и, тем более, утихать, полицейская приняла боевую стойку. Так как противник, скорее всего, останется невидимым до самого удара, Джуди принялась кружить головой готовясь отразить нападение с любой стороны. Звук тем временем становился все громче, но его зачинщик оставался незрим. Джуди стало невыносимо трудно контролировать свой внутренний голос, который так и подмывал ее броситься наутек, но она упрямо затыкала ему рот.

Шаги стихли. Исчезли. Растворились в барабане пляшущих капель. Джуди посетило заметное облегчение, но боевую стойку она не покинула и еще несколько секунд упорно разглядывала стену дождя. Потом развернулась в сторону, откуда шла, курс был взят на дом. Но едва она сделала шаг, как в лицо ей прилетел тяжелый удар. С шипением Джуди рухнула на черный асфальт и, прежде чем успела вскочить на ноги, получила второй, заключительный удар по затылку. Картинка перед глазами явно пропала надолго.

***

Темнота. Такая теплая. Ника словно бы завернули в зимнее покрывало. Сдерживать всхлипы не составляло абсолютно никакого труда, но вот слезы быстро намочили ткань больничного одеяла. Природа бушевала за окном. Дождь под аккомпанемент грозы вот уже несколько часов заливал городские улицы. Ник с силой сжимал материнскую ладонь. В его голове проносились счастливые детские воспоминания. Это магическое явление — вспоминать все хорошее о том, чья жизнь гармонирует над пропастью.

Ник поднял голову. Пару раз моргнул, сгоняя пелену с глаз. Комната навряд ли походила на больничную палату, скорее это был дорогой гостиничный номер. Иллюзию разрушал лишь запах медикаментов и присосавшийся к телу матери аппарат. Стоило Нику вынуть дребежащий телефон из кармана, как у него перехватило дыхание. Номер звонившего был зашифрован.

В голове тут же возник образ напарницы. Ник запереживал.

— Алло? — На заднем плане заиграли барабаны.

— Здоров!

Ник облегченно выдохнул. Голос принадлежал его приятелю.

— Фин, ты? — спросил он. — Почему с зашифрованного номера? И что это за грохот?

— Это не мой, — пояснил тот и повысил голос. — Слушай, ты занят?

Ник перевел взгляд на расслабленное лицо матери, затем обратно на окно.

— Смотря зачем я тебе нужен.

— Забери меня.

— Продолжай.

— Карликов Тик. Я в мусорном баке, возле магазина мороженого.

— День не задался?

— Не совсем. Конкуренты сняли с меня штаны. Ну так че, выручишь?

— Заинтриговал. Как называется магазин?

— Сладкий рай.

Ник закусил язык за секунду до того, чтоб залиться приступом хохота.

— Держись там, я выезжаю.

Но не успел Ник подняться с кресла, как телефон вновь завизжал. Опять зашифровано.

— Фин, я же сказал, выезжаю.

— Николас, — коснулся его уха ледяной тембр. Он вмиг напрягся, крепко сжав материнскую ладонь. Из трубки доносился тот же голос, что был на подкинутой к двери записи. — Знаю, я обещала более не звонить. Но обстоятельства изменились.

Ник сглотнул.

— Кто ты?

— Черная Лилия.

— Я говорю с цветком?

Из трубки донесся заколдовывающий смех. Ник невольно прижал свободное ухо к голове.

— Оставим шутки, офицер, — ласково прошептал голос. — Уже давно настала пора принять решение.

— Где Морковка? — переходя на рык спросил Ник.

— В безопасности. Пока, — без промедления ответил голос. Дух Ника упал. Значит ли это, что Джуди похитили? — Если хотите увидеть ее, загляните в бортовой компьютер. Я уже закончила.

Звонок оборвался.

Ник в ступоре смотрел на растекающиеся по окну капли. «Джуди!» — Эта мысль пронзила его словно молния. Вихрем вылетев из палаты матери, он на ходу набрал напарницу. Мучительный гудок, а через секунду — злосчастный автоответчик. Его язык яростно заплясал во рту: — Черт, черт, черт, черт!

Расстояния от стеклянных дверей до патрульной машины вполне хватило, чтобы Ник промок до мозга костей. Запрыгнув в салон, он тут же уставился на экран ИЦ (Информационного центра). Система навигации была включена, маршрут проложен.

Он застыл в неуверенности. И не потому, что машина все это время была заперта а компьютер выключен. Его пробрала мысль: правильно ли он поступает, идя на поводу у психопатки-убийцы?

Да. Пока жизни Джуди угрожает хоть малая толика опасности, он будет подчиняться. Беспрекословно. Повернув ключ зажигания, Ник жмякнул по светодиодной кнопке. Сирена залилась диктаторским воем, и машина заскользила по мокрой парковке.

***

— Джессика! Морковка с тобой? — Ник вел разговор через ИЦ, практически не отрываясь от езды. За окном проносились темные силуэты деревьев.

Несмотря на музыкальный фон какого-то ночного клуба, ответ не заставил себя долго ждать.

— Нет. А должна?

Чтобы унять дрожь в голосе, Ник набрал в легкие побольше воздуха. — Просто хотел пригласить ее на ужин. Думал, она у тебя.

— Ужин в полночь? — уточнила она.

— Да... Забудь, ладно?

— Ник, что-то случилось?

Вопрос остался без ответа.

— Ни... — Ник сбросил вызов. Сейчас навигатор проходил через знакомую ему улицу. Он знал путь гораздо короче предложенного. Машина неслась со всей дури, ее круто заносило на поворотах. Если бы не мигалка и ливень, заставивший даже самые спортивные кары превратиться в улиток, то ДТП вряд ли бы удалось избежать.

Через пару тяжелых (в прямом смысле) минут салон залил голос компьютера. Он сообщил о входящем, зашифрованном звонке. Ник принял вызов.

— Я еду! — истошно закричал он.

— Куда едете? — послышался изумленный вопрос. Голос принадлежал зрелому мужчине.

Ник прикусил язык, мысленно проклиная себя за свою резкость.

— 500 метров до пункта назначения, — сообщил навигатор. Ник бегло глянул на погасший экран. В горле образовался комок. Карта города исчезла. Вместо нее на черном фоне появилась надпись, второе слово которой было окрашено в желтый:

"Молчание — золото"

Детектив Соболев (ибо звонил именно он) вмиг заинтересовался услышанным. — Мне говорили, вы отлично знаете город, Николас.

Ник последовал совету на экране.

— Напарница с вами?

Офицер сбросил вызов и еще сильнее сжал баранку руля.

***

По тормозам Ник дал у покосившегося забора выполненного из тонких стальных трубочек. Не будь машина предназначена для внедорожней езды, наверняка потонула бы в слякоти. Сквозь образовавшийся туман дождя можно было различить очертания зловещего строения: то ли амбара, то ли просто сарая.

Ник неспеша вытянул спрятанный под сидением черный пистолет. Вытряхнул содержимое магазина — восемь капсул с транквилизатором. При попадании в цель, капсула деформируется а содержимое под давлением впрыскивается в тело через микроиглу. Одно попадание и тридцать минут здорового сна обеспечены. Пять могут вызвать ложную смерть, парализовав сердце и органы дыхания. Восемь капсул — смертельная доза.

Ник медленно вставил «патроны» обратно. Снял предохранитель. Еще раз посмотрел на стекающие по лобовому стеклу капли. Несколько раз глубоко вдохнул, успокаиваясь, после чего вышел наружу.

Когда коричневатая кашица коснулась ступней, Ника объял ужас. Ему начало казаться, что кто-то или что-то тянет его в отвратительную пучину. Шерсть на загривке поднялась дыбом. Он был готов к такой галлюцинации, но все равно страх плотно стиснул его шею.

По талию утопая в грязи, Ник кое-как добрался до входа в зловещее здание. Которое вблизи оказалось полусгнившим сараем. Остатки двери на железных петлях жалобно стонали на ветру. Неподалеку от входа на земле развалился ржавый пикап.

Забравшись внутрь, Ник ни капельки не удивился — там было столь же пасмурно как и снаружи. Зато опора под ногами оказалась значительно крепче. До сих пор морщась от отвращения, он принял боевую стойку. Крепче сжал пистолет и осторожными шагами начал обходить периметр.

Совершенно неожиданно раздался громкий звук, перебивающий завывание стихии. Словно кто-то взял джек-пот в игровом автомате. Ник испуганно прижал уши к голове и направил пистолет на внезапный раздражитель — большую желтую стрелку сверкающую гирляндами. Стрелка указывала на массивную зеленую трубу напоминающую саксофон.

Ник подошел ближе. Провел кончиком указательного пальца по внутренним контурам зиявшего прохода. Едва он коснулся холодной склизкой жидкости, как тело затрубило тревогу. Его так и подмывало броситься наутек.

Чувствуя нагоняющий приступ паники Ник прикрыл веки и глубоко задышал. Десять секунд. Двадцать. Он горячо проклинал свою трусость. Еще десять секунд и пальцы его один за другим соединились в крепкий, уверенный кулак.

Внутри заклокотала ярость, вызванная внезапным осознанием того, сколь беспомощен он пред своим кукловодом. Как глухонемой перед гудком тормозящей фуры. Ник неуверенно приблизился и вновь застыл, глядя в темноту. Подчиниться? Прыгнуть вниз и кануть в небытие?

Ник уверенно вложил пистолет за пояс. Он решил, что уж лучше захлебнется в помете, чем будет бездействовать пока Джуди, возможно, мучается. А если все это игра, то, быть может, после его смерти она поймет, как сильно он ее любил. О матери он не вспоминал.

Ник разбежался и рыбкой юркнул в округлую пасть.

***

Спуск оказался недолгим. Ник даже закричать не успел, как шмякнулся пластом на что-то металлическое. Тупая боль пронзила все его тело, затем перешла в зуд, а после — в тягостный стон.

Ник перевернулся на живот. Попробовал подняться на четвереньках, но уперся головой в потолок. Тогда он поморгал, но темнота не спешила отступать. Неловкими движениями он достал телефон и включил фонарик. Свет залил узкий ржавый туннель, однако путь впереди по-прежнему преграждала стена мрака.

Ник прижал звенящие уши к голове. Припал животом к склизкому металлу и пополз вперед. Все его существо сейчас трепетало, паниковало и призывало как можно скорее омыть шерсть от вязкой жидкости. Пусть даже под идущим наверху ледяным дождем, аккорд которого эхом раздавался от стен. Ник задыхался. Воздух был холодный, пропитанный запахом разложения.

Тело быстро устало, но Ник продолжал упрямо ползти вперед. Страх подгонял его. Он буквально плыл по ржавому коридору пока не взвыл от боли. Что-то острое с хрустом впилось в лапу.

Выйдя из транса ужаса Ник заметил, что дорога перед ним заблестела в покрывале переливающихся разноцветных стеклышек. Края острые, как бритва. Эта картина поразила его вконец.

Тело рефлекторно попятилось назад, но Ник пока сохранял контроль над разумом. «Так, возьми себя в лапы» — приказал он себе и потряс головой.

«Там Морковка! Ты обязан ее спасти!». «Но эти стекла распорют тебе брюхо!» — истошно вопит второй голос.

«Не вздумай туда лезть!».

Стоило его лапе упасть на первый ряд покрывала, как голоса стихли. Послышался хруст. Боли не было. Стиснув челюсти, Ник столь же аккуратно передвинул лапу сжимающую телефон. «Все получится» — подбадривал он себя. «Главное — ползти медленно».

Ник втянул живот. Вслед за лапами потянулись ноги. Некоторое время слышался лишь хруст ломающегося стекла да старательное пыхтение. Скоро Ник почувствовал себя увереннее и стал двигаться быстрее. Тут же туннель заполнился жалобным воем — один из осколков глубоко впился под кожу Ника.

Ник крепко сжал челюсти и продолжил движение. Стекла продолжали жадно впиваться в его конечности, царапали нежные подушечки пальцев, разрезали шерсть. Глаза уже застилала красная пелена вперемешку с черными пятнами, но Ник упорно двигался вперед. В его голове стоял образ Джуди. Он видит ее посреди солнечного света, в летнем платье с узором из цветов. Она смотрит на него, кокетливо улыбаясь. Откидывает за плечо опавшее ушко. Ее рот начинает шевелится, она воркует ему: — Спаси.

Ее нежный голос срывается на леденящий душу крик: — Помоги мне, Ник! — Ужас сковал ее. Из уголков рта начинает вытекать кровь. Изящные лапки порастают в длинных ранах от запястий до локтей. Ноги искривлены. Платье порвано.

— Я иду, Морковка... — шептал Ник сам себе. Тело жгло огнем. Впереди показался сияющий, голубой свет.

Ник с новыми силами рванулся вперед, он почти у цели! Раны обильно кровоточили, а пропитавшаяся алыми ручьями шерсть отвратительно липла к рубашке.

Живот скрутило. Ник зажмурился и свет полностью поглотил его.