Четырнадцатый год со дня падения Новой Империи. Земли забвения, раннее утро.

«С падением Империи мир уже никогда не станет прежним. Их ненавидели, их презирали, им желали смерти. Возможно, это желание исполнилось. Но такого исхода нельзя пожелать даже самому заклятому врагу.» ©Адмирал Ангелос де Гарсиа — представитель Объединенного Альянса, после возведения барьера, ограничивающего Зону от внешнего мира.

Зона Зона / Забытые территории, они же места отречения/забвения и так далее — бывшая Столица и окрестности на территории в тысячу километров от неё. появилась не в одно мгновение. С каждым днём, с каждым окроплённым кровью защитников метром земли умирала и история. Тысячелетней Империи и её наследницы, прожившей лишь пять лет. Империя держалась долго, учитывая тех, с кем ей предстояло сражаться. Но Зона была беспощадна. От нее пытались бежать, спасаться, кому-то это удалось, но многие так и остались в ней, навечно став ей мёртвыми глазами да бездыханными наблюдателями. Смерть здесь единственная госпожа, не считая того, кто в прямом смысле взошёл по трупам к трону и теперь правит теми, кого сам породил…

В спешке покидая Империю, люди стремились сбежать от монстров, наседающих на неё. Многие так и остались в вечной попытке сбежать. Колонна грузовиков, так и не достигшая пункта назначения, солдаты, навечно оставшиеся охранять несуществующий покой мёртвого государства. Один из колонны стоит с вывороченным кузовом, а тех, кто находился в нём, уже и не найти. Один выгорел. Ещё одному вечной стоянкой стал кювет, куда, должно быть в желании уйти от столкновения, увёл его водитель. Чернотой пустых глазниц взирают скелеты, что так и удерживают проржавевшее оружие в костях рук, до сих пор облачённые в выцветшую форму Новой Империи.

Дорога, которой двигалась колонна, тоже уже перестала быть ею. Рощица новых деревьев пробилась сквозь плотный грунт и высилась вверх, затмевая солнечные лучи. Но место от обилия растительности не утопало в зелени. На протяжении семи километров, с этого самого места, вся растительность приобретала огненно-рыжий цвет. В любое время года, казалось, здесь царила вечная осень. Среди тех, кто ещё захаживал в места отречения, это место именовалось как рыжий лес, по понятным причинам. И было оно… Относительно безопасным? Даже обитатели гиблых земель старались не соваться сюда. Живности и какого-либо особого вреда лес не приносил, так что среди Ходоков частым явлением стало устраивать здесь привалы. Относительная безопасность в Зоне была редка, и не воспользоваться подобным местом казалось кощунством.

С той же целью, вероятно, сквозь проросшие за пару месяцев кусты, к этому месту пробирались два странника. Один, закутанный в плащ и рубящий мачете непослушные кусты, и второй, тащивший рюкзак едва ли не с себя размером. У первого тоже была ноша, но существенно легче второго. Взмах — и несколько спокойных шагов вперёд, до очередного куста. Очередной взмах, и вот путь к дороге уже свободен. Осторожный взгляд бегает по кустам, местности, ветвям, и лишь после тщательного изучения путник осмеливается выйти на открытое пространство. Шаг-другой, хлюпающая под ботинками жижа, наконец, заканчивается, и лишь несколько шагов дальше совершает человек, замирая в ожидании и вслушиваясь в тишину. Мгновение-другое. Ничего.

Проводник, вышедший на дорогу, наконец, даёт отмашку следующему по его следам спутнику, и тот, довольно комично, бежит по следам первого. Бежит настолько быстро, насколько позволяет ему его груз. Сквозь надетый респиратор слышалось частое дыхание, а вид путник приобретает запыхавшийся, едва пробежав половину пути. По его лбу обильно стекает пот, но добирается до первого он довольно быстро, после чего поднимает замученный взгляд серых глаз к сопровождающему, который не пренебрёг возможностью почитать нравоучений.

— Трудно тебе? — злорадно спрашивает первый, с усмешкой глядя на товарища, что тщетно пытается восстановить дыхание, — А вот не надо было любопытничать. Сейчас бы все живы были, — наставительн

о проговорил Ходок сквозь респиратор, поминая, погибшего по неосторожности спутника, товарища. Однако, дав слабину, поспешил ободрить своего, уже приведшего дыхание в норму, приятеля. — Недолго осталось, метров триста, и передохнём. — похлопав по плечу спутника, произнёс он, отправляясь чуть вперёд. Внимательный взгляд изучает заросли кустов, обочины, грузовики, которые он огибает по большой дуге. Никто не зарится на оружие, оставшееся в грузовиках, ибо за время, проведённое здесь, оно уже бесполезно. Да и не пользуется тут никто огнестрельным. Одного выстрела достаточно, чтобы стать живым покойником.

Ходок, не особо спеша, брёл вперёд, внимательно озираясь по сторонам, будто выискивая в ветвях какой-то ориентир. При этом он не пренебрегал возможностью прислушаться, если раздавался какой-то звук. Вспорхнула птица — повод для остановки, равно как и пузырь лопнувшей грязи, мгновением позже. Затылком он ощутил чей-то взгляд, стайки мурашек забегали по телу, но каждый раз, оглядываясь, он видел лишь едва поспевающего за ним товарища. Мерзкое чувство не отпускало, даже когда он подолгу задерживал взгляд на кустах, лесе. Ничего.

«Лучше тысячу раз проверить и перепроверить, дабы успеть среагировать. Потеряв бдительность, ты потеряешь и жизнь». — вспоминает он с усмешкой слова уже мёртвого искателя, с которым он когда-то выпивал в баре. С каждым выходом в Зону всё сильнее обостряется чувство грядущего. Чувство опасности. То сам начинаешь замечать поломанные ветки, слышать испуганных птиц, видеть оставленные следы. То интуиция беду отвадит. Многие, кто ещё посещает это гиблое место, верят в это, ведь опасностей здесь вагон и непочатая тележка.

Так, за четырнадцать лет существования Зоны бывали случаи разные. Когда люди здесь терялись с картами и компасами, пропадали идущие всего в нескольких шагах впереди. Исчезали экспедиционные колонны. Много кто. Пропадали единожды и навсегда. Ни слуха, ни духа… Даже присказка появилась из-за этого: «Зона не оставит ни следов крови, ни отпечатков пальцев. Если зона тебя забирает, то забирает полностью».

Однако всё нарастающее чувство тревоги Ходока, шедшего впереди, сошло на нет, стоило его взгляду зацепиться за обувку, свисающую с одного из деревьев. Нога скелета вросла в ствол, а обувь как была, так и осталась на ноге, ядовито-зеленого цвета. Пятисотый километр. Негласный ориентир Ходоков, определяющий расстояние до Столицы и пройденный ими путь. Отсюда до Столицы идти семьдесят два километра на запад, но туда никто не ходил, никогда, путь странников пролегал глубже, на север: к границам бывшей Имперской территории. Дальше, через блокпост Альянса, в Артахрёв или в негласную столицу севера, Ильск. Довольно улыбнувшись, Ходок сошёл с дороги и даже извлёк мачете, но кустов, которые он намеревался срубить, не было. Тропа к стоянке была чиста. Удовлетворённо хмыкнув, проводник сунул мачете назад и сделал несколько шагов вперёд, затем остановившись.

Приблизившись к относительно безопасному месту, проводник остановился, выставив левую руку в указывающем жесте. На этой стоянке он останавливался неоднократно, да и знал её как облупленную, регулярно водя по этой тропе людей на Север. Вроде всё было в норме: несколько пней, используемых в качестве сидений, по-прежнему стояли у небольшого костра, густые заросли по сторонам, способные предупредить о неожиданных визитерах, правда… «Мусора прибавилось, видимо кто-то из Ходоков.» — решил для себя человек, внимательно изучавший взглядом поляну, а затем, кивнув самому себе в знак согласия, повернулся к стоящему позади себя человеку.

— Всё, Эрл, привал. — Смерив своего спутника миролюбивым взглядом, приказал Ходок, удовлетворённо хмыкнув. И, не дожидаясь своего товарища, прошёл к пням, усаживаясь на один из них. Спутник же последовал его примеру, бросив вещи у пня, но садиться не стал. Он рухнул на землю, жадно хватая ртом воздух. Все время "неспешной" прогулки второпях, к стоянке мужчина едва поспевал за шедшим впереди, а когда они оказались на подходе к стоянке, он окончательно выдохся. Не выдержав, путник сдирает с себя респиратор, вдыхая воздух полной грудью. После восстановления дыхания в дело пошла фляга, наполовину заполненная чистой водой. Несколько жадных глотков, и он одёргивает себя, отстраняясь от воды. «Её нужно экономить», — думает мужчина, закупорив флягу крышкой, и глубоко вдыхает отравленный пеплом воздух, бросая ненавистный взгляд на своего проводника. До пересечения периметра он был любезен с ним, однако здесь переменился в худшую сторону. Эрл недовольно забурчал:

— Козёл ты… — Эрл с явной обидой посмотрел на проводника. — Причём двужильный. Зачем ты так нёсся? Уже здесь безопасно было, — рукой показывает он в сторону дороги, откуда они мгновениями раньше пришли.

— Для того, Эрл, чтобы нас проблемы не догнали, — снимая респиратор, произнёс юноша, бросая на собеседника гневный взгляд. — Уловил логику? — глумливо спросил он, чтобы мгновение спустя с ужасом осознать чудовищную ошибку, которую он допустил. Впопыхах натягивая респиратор, проводник судорожно оглядывается, а в сознании пульсирует мысль: «Говорили же мне, блять, проверяй всё по десять раз!» — мысленно обозлился он на себя, выискивая источник кисло-сладкого смрада, который он ощутил на третьем вдохе секунду назад.

— Замри, блять! И маску напяль! — прошипел он, бросив взгляд на своего спутника, с трепетом наблюдающего за его действиями. «Но где?!» — Ходок выискивал глазами источник смрада и вскоре обнаружил его. Под проросшим на полянке гуннером обнаружилась источающая смрад находка. Оторванная рука, если точнее. Ни тела, ни намёков на его присутствие здесь… Ничего. Лишь рука, местами сохранившая исходную ткань одеяния, судя по нашивке, экспедиционного корпуса прошлого года.

— Встречаются ещё огрызки экспедиций этих ебанутых фанатиков. Интересно, как долго этого придурковатого генерала Крига будут терпеть, с учётом того, что каждая эта экспедиция — чистой воды самоубийство? — с горькой усмешкой спросил Ходок своего товарища, стянув маску, и сплюнув затем, ибо ощутил во рту мерзкий вкус гнили. Подошедший к зрелищу торгаш явно не ожидал увидеть изюминку этих мест, а вернее опарышей, жрущих руку. Мерзкие, зеленоватого цвета, они копошились на остатках плоти, устроив себе пир, однако, стоило им попасть под воздействие света, они тут же лопались, разбрызгивая более мелких червей в радиусе до трёх-четырёх метров. Благо, им повезло, что участок, где был обнаружен "подарочек", находился в тени. Ходок взглянул на подошедшего Эрла и быстро вернул приподнятый лист на место. Одного взгляда на спутника было достаточно, чтобы понять, что ему резко поплохело с открывшегося на находку вида. Спустя мгновение он выблевал свой завтрак, упав на колени. Ходок же тихо выругался и, схватив под мышки своего спутника, потащил его к стоянке.

— Идём. У нас не так много времени! — не в первый раз бывая в этих местах, он знал, что такой подарочек отнюдь не самый хороший знак. Потому он намеревался тут же продолжить путь. За сегодня им предстоит преодолеть ещё большое расстояние, дабы оказаться в убежище. Однако Эрл, не отошедший от увиденного, сбросил с себя руки Ходока, впадая в истерику:

— Я всё понимаю, но что это за херня?! Мне посоветовали твою группу, они поручились за тебя, ты взял контракт, а я заплатил деньги! Ты предоставил маршрут, заявив, что он надёжен! В результате я познакомился с растениями, которые чуть не отхреначили мою руку по локоть, с невъебенно большими крысами, которые чуть не сгрызли мои сапоги, а теперь и это! Ты дал мне гарантии, что… — договорить он не успел. Голова торговца мотнулась от пощёчины.

— Я дал тебе одну гарантию, что ты доберёшься до точки назначения с полным набором конечностей и, что самое главное, живым. Ты же обещал слушаться. По чьей вине нас теперь двое, позволь спросить на милость? — также распаляясь, спросил Ходок, устремляя исполненный гнева взгляд на нерадивого спутника. Однако стерпев, он уже начал его успокаивать — Можешь мне высказать свои претензии после того, как… — но закончить он так и не успел. Рык прервал назревающую ссору.

— Счастлив? — раздражённо спросил Ходок, оттолкнув Эрла назад и встав между ним и кустами, откуда послышался звук. Рюкзак был снят мгновенно, и откинут в направлении побледневшего торговца, а из ножен извлечён меч. Тут со стороны кустов послышался приближающийся треск, после чего на поляне, наконец, показался представитель местной фауны — гигантский ящер. Около двух метров в холке и с чешуёй серебристого цвета, светлый оттенок шкуры говорил о том, что эта ходячая рептилия едва перешагнула порог детского возраста, а значит, представляет малую опасность подготовленному человеку. Хотя такого, как Эрл, хватит лишь на один удар когтистой лапы.

Выскочив на поляну, ящер обратил взгляд жёлтых глаз не на Ходока, а на Эрла, совершив резкий выпад в его сторону. Меч Ходока вовремя встал на пути хищника, угодив в металлическую пластину на груди монстра и заставив его отступить на несколько метров. Торговец, пребывая в шоке от увиденного ящера, выхватил с бедра небольшой клинок, но благоразумно держался подальше от участников схватки. Ходок же тем временем резво прыгнул в сторону монстра, подняв меч высоко над головой и попытавшись закончить бой одним ударом, но ящер уклонился вправо, в ответ, выставив вперёд переднюю конечность. Ощутив бритвенно острые когти в паре дюймов от своей шеи, Ходок изменил траекторию клинка, направив лезвие в шею монстра. Спустя мгновение бездыханная туша ящера обвалилась на землю.

Туша поверженного противника упала на землю, а из раны начала вытекать багряная кровь. «С каждой минутой дела всё дерьмовее и дерьмовее. Надо валить, пока не пришли твари постарше», — подумалось мечнику, пока он, достав небольшой нож, срезал глаза монстра, впопыхах даже испортив один из них. Наконец закончив беглый сбор трофеев с убитого ящера, Ходок хотел было поторопить Эрла, но, внемля интуиции, откатился в сторону. И в ту же секунду в тушу ящера впилось лезвие меча спутника. Если бы не интуиция, клинок достался бы Ходоку, однако он не стал спрашивать о причинах, побудивших его спутника к подобному.

Глядя на безжизненные глаза своего спутника, неестественные движения, слюну, скатившуюся из чуть приоткрытого рта, мечник с беззвучной злобой пришёл к единственному верному выводу — к ним с визитом заглянул ящер-внушитель //Внушитель — редкий вид ящеров, обладающий хорошей скрытностью и способностями к телепатии, также считается враждебным к соплеменникам, однако те зачастую оказываются под воздействием внушителя с самого момента его рождения. //. Даже зная то, что ему нужно сделать, Ходок в слабой надежде осмотрелся по сторонам, желая найти захватившего сознание его спутника монстра, но тщетно. Парировав несколько ударов, мечник понял, что у него заканчивается время. «Они уже наверняка знают, что здесь сдох их собрат. Если они подберутся, я уже не уйду отсюда», — подумалось мечнику, пока он блокировал удары своего спутника.

— Прости, Эрл, ты не заслуживал такой смерти. — Произнёс вслух Ходок, после чего быстрым ударом пронзил сердце торгаша. Их ничего особого не связывало, да и Ходок даже не слышал о нём, пока Эрл три недели назад не обратился к нему с просьбой сопроводить его к северным границам. Но он обещал большой гонорар, честно заплатил максимальный аванс… «Чёрт, не заслуживал этот мужик такой смерти. Не заслуживал». — Не заслуживал, — повторил вслух свои мысли Ходок, несколько мгновений глядя на лезвие собственного клинка, перепачканного в крови, как монстра, так и человека, которого он, ценой своей жизни, поклялся защищать. «Не до сантиментов, кретин!» — сам себя одёрнул мечник, опрометью метнувшись забрать с собой рюкзаки и сразу после этого перейдя на бег. Если он всё верно помнил, то ближайшее убежище находилось в семи километрах отсюда. Уже через десять минут он почувствовал приближающуюся погоню, но до последнего надеялся, что там лишь внушитель. К сожалению, то был выводок вышедших на охоту трёхлетних ящеров, уже успевших закусить как Эрлом, так и своим павшим собратом.

Путая следы, он сам не заметил, как отклонился от известного ему маршрута. Зло выругавшись, Ходок скинул рюкзак, сперва первый, а когда дыхание начало сбиваться, и второй, оставив только небольшую сумку, закреплённую на спине, с неприкосновенным запасом и оплатой за заказ. Он петлял, пытаясь запутать монстров, но был не в силах сбить их со своего следа. С каждой секундой отчаянье липкими пальцами страха обхватывало шею Ходока.

«Он не заслуживал такой смерти. А я подобной участи, тем более. И правда, лучше умереть от руки человека, чем быть сожранным заживо… Лучше», — уже прощался с жизнью Ходок, но продолжая бежать вперёд. Какая странная загадка — человеческая жизнь. Даже осознавая собственную беспомощность, находясь в пасти океанического монстра, отчаянно молотить руками по клыкастой роже подводного чудища, надеясь на спасение… Тут и сейчас, продолжая нестись вперёд, зная, что нет там спасения, зная, что топот ног с каждой секундой всё ближе… От осознания подобного хочется взвыть, но смысл… Какой же смысл?..

Лес поредел, и мечник очутился на полянке, перед которой в высоту устремилась высоченная скала. Под ней, тут и там, валялись проржавевшие от времени доспехи, вероятно, не менее чем десятилетней давности… Но какой смысл? В такие моменты обычно вспоминают люди о боге. Ходок в бессилии скинул под свои ноги меч да сумку и упал на колени, склонив голову, но затем, видимо, в мыслях обращаясь к творцу, возвёл её к непроницаемым небесам… Вселившим в него надежду, быть может, последнюю. Он подцепил рюкзак и осторожно стал карабкаться вверх, ведь там, в высоте, он увидел сооружение, которое ранее, вполне возможно, являлось базой или крепостью. Большая часть крепости была разрушена, но даже так, останки былого станут сейчас его спасением. Более того, с одного из окон свисала верёвка, болтающаяся в тридцати футах над землёй.

«Доползти, а там выживу… Точно выживу», — стиснув зубы, вдалбливал себе мысль мечник, цепляясь пальцами за острые камни и двигаясь вверх на дрожащих руках. На полянке, где он был мгновение назад, заревели ящеры.

— Хрен вам, а не обед из человечины! — прорычал он, вцепившись уже обеими руками в верёвку, уворачиваясь от пытающихся взбежать на скалу ящеров. Спустя пару минут парень оказался на высоте укрепления и на всякий случай затянул внутрь и верёвку. Однако толпа монстров снизу не собиралась расходиться.

— Суки, — прорычал он, оглядываясь на предмет того, чем бы запустить в них. Заприметив большой булыжник, ранее бывший стеной, Ходок сдвинул его, а затем резко толкнул ногами вниз. Одного из ящеров расплющило падением камня, другие разбежались, получив осколками по головёшкам. Ухмыльнувшись, парень расхохотался. — Подштанники теперь только выбрасывать, — со слезами просипел он, заливаясь смехом до того, что воздух в лёгких закончился, до исступления смеясь так, как не смеялся никогда в жизни. По щекам прочертили дорожки слёзы, а он всё продолжал смеяться, сорвав с себя защитную маску и утирая лицо чёрными от крошек камня ладонями.

Наконец успокоившись, парень огляделся. Судя по всему, место, где он сейчас находился, было залом заседаний — подтверждением этой теории служил длинный, чудом уцелевший стол и полусгнившие стулья, таки пригодные для сидения. В дальнем же углу помещения, на этаком постаменте, возвышался стул, видимо, главы заседания, а над ним на кроваво-алом гобелене была изображена птица. С кроваво-алыми глазами, как и у гнавшихся за ним ящеров. На этом убранство комнаты заканчивалось.

— Не густо. Но сойдёт… Лучше, чем быть сожранным, — вслух проговорил Ходок, сам того не заметив. Покончив с осмотром, он вернулся к собственным припасам, коих оставалось уже не так много… Остальное было в сумке Эрла. Но сегодня даже сырой, чуть подпорченный рис без каких-либо добавок показался ему шедевром кулинарии, а зелёный чай, которым его всё порывался напоить Эрл и который на дух не переносил Ходок, был сочтён лучшим напитком, превосходящим лучшие вина бывшей Империи.