- Каджат’а из Телгара поднялась, - встретил его новостью Т’ринж. - К’лафор едва-едва пришёл в себя, и сразу решил сообщить о радостном событии Исте. Клянусь, он был потрясён, сказал, что брачный полёт продолжался очень долго, и они в праве рассчитывать на королевское яйцо. Кажется, золотые и правда кое-что осознали.
- Я рад, - ответил С’клин. – Передай ему мои поздравления. Только, прошу тебя, не упусти шанса, когда Ришат’а поднимется.
- Шутишь? - Т’ринж поддержал его иронию. – Хорошо, шути.
- Спасибо за великодушное позволение, предводитель, - С’клин картинно раскланялся.
- Ришат’а должна была подняться на днях, - продожил Т’ринж. Из-за кладки Шорох она пропустила цикл, но в следующий раз моему дракону и правда придётся попотеть.
- Она опытная королева, поэтому я уверен, что она не позволит догнать себя никому другому, пусть даже и погоняет подольше, - выразил одобрение С’клин. – Кажется, Иста уже оправилась от трагедии. Это радует. Скоро Рождение. Плохо, если вокруг будет витать напряжение и печаль.
- Скоро… - передразнил Т’ринж. – Ещё по меньшей мере две семидневки. Яйца ещё не совсем затвердели.
- А ты их трогал?
- Снова шутишь? Ришат’а так вошла в роль матери, что не позволяет никому даже приблизиться к ним, кроме Намиды, не говоря уже о том, чтобы позволить потрогать.
- Ришат’а удивительная, - с теплотой отметил С’клин.
- Как чувствует себя Э’ри?
Неожиданный перскок, но вполне закономерный. Все разговоры С’клина так или иначе касались Э’ри.
- Кажется, ему немного получше. Как будто Райта прислушалась ко мне и поговрила с ним там. Они с Войт’ом постоянно о чём-то беседуют. Даже не знаю, что у них может быть общего.
- Рад это слышать.
- Уж не рассчитываешь ли ты, что мы сойдёмся, если трагедия всё же случится?
- Нет, - Т’ринж тут же объяснил. – Хотя эта мысль и приходила мне в голову. Как запасной план.
- Уймись, Т’ринж. Не стоит планировать чужую жизнь.
- Но ты ведь её распланировал. Жизнь Э’ри. Не так ли?
С Площадки Рождений раздалось громкое удовлетворённое урчание.
- Что с Ришат’ой? – спросил С’клин, будто Т’ринж мог в любой момент поговорить с ней. Потом взгляд его изменился. С’клин замер на месте, лицо вытянул и почувствовал, как тепло хлынуло в него. Всё, что захватил Промежуток за эти страшные дни, оживало и изгоняло смертельный холод.
«Он приходит в себя, - сообщил Войт’. – Он слышит меня и пытается пойти за мной».
- Сможешь его вернуть?
«Со мной Ришат’а и Кальдат’а. Они не позволят ему снова кануть в Промежуток».
- Беги, С’клин, - Т’ринж от души хлопнул его по предплечью, подстёгивая. С’клин только скользнул по нему взглядом и метнулся к ступеням, ведущим вверх, но Войт’ уже планировал на дно чаши.
- Скорее, Войт’, прошу тебя, - взмолился С’клин, забираясь ему на шею. – Не могу дождаться звука его голоса.
«Ты очень волнуешься».
- Конечно, волнуюсь! Это же Э’ри!
«Человек, которого ты любишь так же, как меня».
- Поистине это так. Ты такой умный.
Войт’ заурчал от похвалы и оттолкнулся всеми четырьмя лапами от земли, поднимая пыльную бурю крыльями. Снег совсем сошёл. Растаяли даже островки в самых густых зарослях в долинах. А они всегда исчезали только с настоящим теплом, как будто из-под самой земли шёл холод. Нити теперь сыпались регулярно, и о том, что они превратятся от холода в чёрную пыль, не приходилось и мечтать. Зима наконец-то уступила весне. А на юге вёсны тёплые. И лето знойное. Хотя бы не придётся опасаться простуды Э’ри.
Э’ри сидел на ложе и, обхватив голову руками, сжимая её изо всех сил, отчётливо тряс плечами, вздрагивая всем телом. Слёзы лились из его глаз потоком, прорвавшим плотину. С’клин ни слова не сказал, подошёл и обнял его, прижимая к своей груди. Он ощущал каждое движение возлюбленного и готв был разрыдаться вместе с ним, но уже от облегчения. Теперь всё пойдёт на лад.
- Шорох, - наконец хрипло произнёс Э’ри и снова разрыдался.
- Правильно, Э’ри, - поддержал его С’клин. – Оплачь своего дракона. Только так ты сможешь вылить своё горе.
Э’ри плакал, не в силах остановиться. Войт’ урчал за стеной, драконы в Вейре притихли, даже Ришат’а не издавала ни звука. Все они понимали, что прямо сейчас происходит. Все они, как один, сочувствовали. Так казалось. Наверняка у всадников и драконов полно других дел. Потерю они пережили уже давно, а Э’ри не такая важная фигура, чтобы следить за каждым его вздохом. Но был счастлив С’клин и Войт’ – от этого становилось тепло-тепло внутри. С’клин улыбался, не мог заставить непослушные губы подчиняться. Если Э’ри увидит его веселье, может подумать, что ему наплевать на Шорох. Но С’клин никогда не было наплевать, хотя он и терялся в собственном эгоизме при её жизни. Порой он мечтал, чтобы её не было, а теперь всем сердцем хотел, чтобы она вернулась.
Он тискал и тискал Э’ри, ощупывая каждую выступающую из-под кожи косточку. И наконец Э’ри сам потянулся к нему, обнял и соединил свои руки за его спиной, и больше ничего не говорил.
- Ты вовремя, - шепнул С’клин, прикасаясь к его волосам губами. – Скоро начнётся Рождение – и ты обязан присутствовать на нём. Это же кладка твой любимой Шорох.
- Она… цела? – так же хрипло из-за долгого молчания спросил Э’ри, из чего следовало заключить, что он полностью пришёл в себя.
- Каждое яйцо, - заверил С’клин. – Все золотые Перна прилетели, чтобы предложить свою заботу. Каждая из них хотела принять ваших с Шорох малышей, но это по праву сделала Ришат’а, как старшая королева Исты.
- Все золотые? – повторил Э’ри. – Почему?
- Ты так и не понял? Вы с Шорох стали легендой в Вейрах. Только благодаря вам двоим Вейры обрели уверенность. И Райта это подтвердила.
- Райта?
- Всадница Порват’ы.
- Но Порват’а… - Э’ри замолчал и сильнее стиснул кулаки, захватывая тунику С’клина и сминая её.
- Да, она погибла. И Райта пришла на помощь. К тебе на помощь, Э’ри. Поэтому ты не имеешь права умирать, слышишь? Она, хрупкая женщина, справилась. А ты мужчина, ты просто обязан пережить своё горе.
- Я переживу, - уверенно заявил Э’ри.
Сила его духа возвращала С’клину спокойствие. Много времени пройдёт, но теперь Э’ри точно справится.
- Я слышал их, С’клин. Там, по ту сторону. Я думаю, это были драконы. Но я понятия не имел, что они все придут мне на помощь.
Он говорил и говорил, словно желая отсрочить момент, когда горе вернётся к нему. Он больше не вздрагивал и перестал всхлипывать. И он боялся посмотреть на С’клина. Когда С’клин попытался отодвинуть его, чтобы увидеть его глаза, Э’ри только сильнее вцепился и замотал головой, елозя лицом по его груди.
- Не уходи, С’клин. Я не выдержу, если ещё и ты исчезнешь.
- Я никуда не уйду. Просто хотел посмотреть на тебя. Можно?
Э’ри зашевелился и сам отодвинулся, всё ещё крепко стискивая ткань туники, перехватывая её за бока. Он поднял покрасневшие от слёз глаза. Огромные глаза, полные страха и отчаяния. Он не знал, что ему делать: метаться из-за гибели Шорох или позволить себе отдать всю любовь, предназначенную ей, С’клину.
С’клин хотел так думать и он думал, а Э’ри не отрицал.
- Ты ничуточки не изменился, - наконец подытожил С’клин и тронул его лоб между бровями. – Только морщинка пролегла. Глупая морщинка. Кышь отсюда, не трогай прекрасное личико моего Э’ри.
Э’ри не улыбнулся, на что С’клин рассчитывал, зато он потянулся к его губам. Какое наслаждение – поцеловать возлюбленного и тем самым оказать ему всестороннюю поддержку помимо утоления собственного желания. С’клин целовал его страстно, надеясь на большее, хотя отлично понимая, что не сейчас и вряд ли в ближайшее время. Но жадность человеческая не знает границ. С’клин хотел его. Страшно хотел. Так сильно хотел, что разрывался от эмоций, скрутившихся в тугой комок где-то в груди и внизу живота. Они заполонили всё его тело, не находя выхода.
- Оставайся со мной, - попросил С’клин, когда разорвал поцелуй. Э’ри снова прильнул к нему. – Ты ведь останешься?
- Да, - послужило ответом. – Теперь у меня только ты остался, - он сделал паузу и закончил тихо-тихо. – Я не хочу возвращаться туда. Там так… страшно.
Срок наступил быстрее, чем Э’ри рассчитывал. Он испытывал сильнейшую слабость. Его шатало, когда он встал в первый раз, чтобы пойти в уборную. Он чуть не упал, успел ухватиться за стул и долго стоял, пока не прибежал С’клин. На его упрёки Э’ри ответил:
- Не хочу ходить под себя. Я уверен, что и тебе не доставляло удовольствия убирать всё это. Стыдно как…
Ничего постыдного в этом не было. Э’ри не первый и не последний, за кем приходилось убираться. И Э’ри быстро пошёл на поправку, словно получил мысленный приказ от Шорох жить, как получила его Райта. Без единого слова, но они оба – и Райта, и Э’ри – поняли, что так надо. Если бы драконы захотели, они забрали бы всадников с собой, заодно облегчая их страдания.
Рождение должно состояться сегодня. Э’ри невольно переживал. Это ведь дети Шорох. Его любимой Шорох, самоотверженно бросившейся защищать кладку от врага, от которого невозможно спастись. Откуда-то она знала, что её дети не погибнут после её ухода. Наверное, то же самое, какие-то потаённые инстинкты, двигали всеми золотыми Перна. Каждая из них сочла своим долгом прилететь на праздник. Кромка чаши сверкала от золота. Королевы сидели так близко друг к другу, что сливались в сплошную полосу. Не так уж их мало. И чего Т’ринж разводил панику? Но лучше потревожиться заранее, чем наблюдать за тем, как на Перне останется последняя королева.
Э’ри выбирал праздничный наряд. С’клин то и дело летал за гостями, попутно получая поздравления. В день Запечатления, как и после брачного полёта, как и сразу после кладки, все спешили выразить свои эмоции обоим виновникам торжества. Люди не привыкли обращаться к драконам, поэтому доставалось С’клину и Э’ри. Невольно все они напоминали ему об ужасающей потере. Ему то плакать хотелось, то сорвать с себя всю кожу, а он держался. Он понимал, что нужен кому-то, и цеплялся за него.
Снаружи захлопали крылья.
- Давай скорее! – услышал он голос Т’лита. – Все уже собрались! Или ты хочешь пропустить торжество?
- Нет! - Э’ри выбежал из внутренних покоев.
Вейр Войт’а выглядел куда меньше королевского, но Э’ри и правда тут было уютнее, чем в привычной обстановке. Он хотел перечеркнуть прежнюю жизнь, раз уж ничего исправить уже нельзя. Надо просто научиться жить с этим.
- Я ждал С’клина, - Э’ри подошёл к Рихт’е и протянул руку её всаднику. Т’лит подхватил его и дёрнул вверх.
- Ты совсем не набрал в весе! Ну что за дела, Э’ри?! Ты умереть от истощения хочешь?!
Рихт’а подтверждающее рявкнула и всем видом изобразила, что не ощутила разницы, несёт она одного всадника или двоих. Она наклонилась чуть вбок, ни разу не взмахнув крыльями и спланировала прямо к верхнему входу. Только тогда она забила крыльями, гася скорость. Внутри, в полумраке после яркого солнца улицы, Э’ри не смог сразу отыскать свободных мест и успел испугаться, что ему придётся наблюдать за Рождением из неприметного уголка. Но Т’лит ловко отыскал удобное местечко в самых первых рядах.
Зрители заметили его и приветственно замахали, а потом подвинулись. Т’лит, который обычно наблюдал из средних рядов, уселся на почётном месте рядом с другом.
- Подвинься, - потребовал Э’ри, отпихивая его локтем.
- Тебе что, места мало? – проворчал Т’лит, однако сдвигаясь на одно сиденье. И зрители, сидящие рядом с ним, тоже подвинулись.
- Это место для С’клина, - Э’ри наклонился к нему и шёпотом добавил наполовину в шутку, наполовину злорадно. – Ты сам отказался овладеть мной. Во теперь сиди и наслаждайся нашей со С’клином идиллией.
- Какой же ты неблагодарный, - Т’лит свойски отпихнул его голову.
Кандидаты уже собрались вокруг яиц. Ришат’а наблюдала за каждым из них свысока, сверкая жёлтыми глазами. Но она не была сердита. Просто момент выдался очень волнительным.
- Она заботилась о кладке Шорох даже трепетнее, чем о своей собственной, - Т’лит мгновенно позабыл несерьёзные разногласия и наклонился к Э’ри. Э’ри тоже сделал это со своей стороны, и они едва не столкнулись лбами.
- Тебе лучше знать, ты ведь всё это время наблюдал за ней. А я валялся без дела. Только-только с ложа встал.
- И провалялся бы ещё дольше, если бы не нашёл стимул жить дальше.
- Как я могу умереть, если…
- Ну? – ехидно подтолкнул Т’лит. – Если ты ему так нужен, ты хотел сказать?
- Отстань от меня, - Э’ри выпрямился, ещё раз обвёл взглядом своды амфитеатра, кишащие драконами, в поисках возлюбленного. С’клин так красочно расписал, насколько он был подавлен, что Э’ри в какой-то момент распространил на него своё горе и поверил, будто С’клин умрёт, если Э’ри не выживет. Он обязан был выжить. Он обязан принять все перемены и подстроиться под них. Пока это удавалось слишком трудно, но он медленно продвигался. А сегодня разорвётся последняя ниточка, связывающая его с Шорох. Его отчаянная, отважная малышка. Он понял, что улыбается. Только ей. Пусть она не видела этой улыбки, её образ продолжал жить в его сердце.
Потом, когда драконы наконец завели свою приветственную песть, к ним пробился С’клин, с комментарием рухнул на сиденье:
- Думал, что не успею. Т’ринж озверел.
- Тихо, - шикнул на него Т’лит. – Начинается же.
Одно из яиц закачалось. По нему тут же пошла трещина. Оно качнулось сильнее и едва вообще не упало. Но Ришат’а не позволила бы случиться трагедии. Она оставалась начеку. Вместе с первым яйцом дёрнулись ещё три. А потом первое яйцо треснуло, брызнув скорлупой во все стороны, и из него вывалился коричневый дракончик. Он сразу подскочил и заголосил, озираясь по сторонам. Его глаза сияли красным. Он искал свою вторую половинку среди предложенных юношей и никак не мог определиться, а потом решительно потопал в сторну трибун. Зрители замерли, только перешёптывались, высказывая догадки. Дракончик остановился прямо перед Э’ри и попытался забраться наверх.
Э’ри ни на миг не обманулся, зато С’клин тут же озвучил первую догадку:
- Пусть это будет любой цвет. Я всё ранво тебя никуда не отпущу.
Э’ри улыбнулся и погладил руку С’клина:
- Дурак. Теперь ты считаешь, что каждый дракон обязан пройти со мной Запечатление?
С’клин уставился на него. А он был так уверен, что дракончик подошёл именно к Э’ри. Э’ри улыбался, а в ряду выше началось волнение.
- Проустите! Вилт’ ведь так сильно хочет есть!
У Э’ри снова слёзы на глаза навернулись. Он чувствовал этот момент как свой собственный. Пусть у них с Шорох было всё не так, но он получил от неё намного больше, чем просто компанию. Он стал частью её мира, хоть и слегка безумного. Он прильнул к С’клину, опустил голову на его плечо, пока мальчик со второго ряда продирался сквозь зашевелившихся зрителей. Счастливец, отныне коричневый всадник, ругался и грозился перепрыгнуть первый ряд и барьер прямо отсюда и тем самым переломать себе все ноги. Вилт’ встретил его у подножия ступеней и сразу же ткнулся носом в его колени, ворча что-то, слышное только им одним. И они ушли, а за ними ещё несколько образовавшихся пар.
- Я успел испугаться, - сознался С’клин.
- Если человек не хочет запечатлить дракона, думаешь, хоть кто-то подойдёт к нему? – пояснил Э’ри.
- Думаю, что подойдёт.
- Дурак, - повторил свою характеристику Э’ри. – Смотри, королевское яйцо!
Одно из стоявших особняком яиц качнулось. Вслед за ним, словно золотые получили сигнал, дрогнули два других. И взорвались осколками они одновременно. Две малышки вывалились сразу, а третья запуталась в плёнке лапкой и упала носом в песок, а потом развернулась и сердито зарычала. У Э’ри сердце зашлось от ужаса и острого воспоминания. Шорох тоже была крайне сердита, когда родилась. Но у этой малышки глаза сверкали одинаково красным, и она не свирепела. Она просто досадовала на непослушную плёнку.
Одна из девушек не выдержала и бросилась к ней на помощь. И когда малышка подняла глаза, девушка счастливо посмотрела на зрителей и воскликнула:
- Орайт’а! Её зовут Орайт’а!
Затем обе золотых быстро нашли себе спутниц в окруживших их девушках. Все уходили счастливыми, даже те кандидатки, которые не успели запечатлить королеву. У них будет ещё шанс. С’клин твёрдо верил в то, что золотые скоро начнут откладывать королевские яйца. Т’ринж тоже был в этом всецело уверен. И Намида. Раз столько людей убеждены, то так и случится, на Перне в самом деле грядут перемены – это ощущалось в самом воздухе, котрый, кажется, стал чище. И с каждым вылупившимся дракончиком Э’ри как будто освобождался. Он снова плакал, молча, счастливо, не замечая слёз, прочертивших дорожки на его щеках. Он представлял, как вместо Ришат’ы над малышами возвышается его Шорох, и был очарован этим моментом.
Когда яиц на площадке осталось всего десяток, большинство кандидатов уже покинуло песок. Яйца закачались все разом. Ни одного нежизнеспособного яйца. И в прошлый раз в кладке Шорох не было пустышек. Это было хорошим знаком. Каждый всадник подтверждал, что у Шорох сильная кровь. Она ещё не одно поколение будет побеждать более слабую. Шорох и сама была очень сильной. Настолько сильной, что тянула Э’ри за собой, к жизни, не позволяя ему сломаться.
Последний дракончик, бронзовый, нашёл своего спутника, и они ушли. Площадка опустела. Только Ришат’а всё ещё возвышалась над осколками скорлупы, будто не смея сделать первого шага. Зрители тоже молчали. Каждый ждал действия от кого угодно другого, как сигнала.
Э’ри не знал, что толкнуло его совершить это действие. Он встал, пробрался мимо задающих ему вопросы С’клина и Т’лита, и вышел к Ришат’е. Она наклонилась к нему, а он обнял её морду. Такую родную и тёплую морду. Но она не принадлежала его Шорох. А ему очень хотелось обмануться хоть на мгновенье. И он позволил себе обмануться.
- Спасибо, Ришат’а, - произнёс он тихо, но из-за воцарившейся тишины его слова отчётливо разнеслись во всему амфитеатру. – Спасибо за то, что позаботилась о детях моей Шорох.
Сказал, и слёзы всё ещё незаметно текли по его щекам. Он утратил силу в ногах и просто осел на песок, взволновав всех зрителей. Каждый всадник, каждый холдер или ремесленник подались вперёд но никто не подошёл, потому что Ришат’а оставалась с ним и успокаивала по-своему. Только золотые так умеют. Так легко обмануться.
Несмотря на поднявшийся ропот и движение в рядах, Э’ри оставался на месте и поливал слезами громадную золотую голову. Потом подошла Намида и обняла его:
- Полно, Э’ри. Ты должен держаться. Ришат’а всегда окажет тебе поддержку, только обратись к ней.
- Спасибо, - Э’ри отпустил Ришат’у. Ему хотелось обнять Намиду, прильнуть хоть к кому-нибудь, но он чувствовал ограничение. Он боролся со своим нереализованным желанием до тех пор, пока не подошёл С’клин. Тогда Э’ри бросился к нему и крепко прижал к себе.
- Теперь всё, - прошептал он С’клину прямо в ухо. – Теперь она и правда умерла. Насовсем. Её нет, С’клин… Она…
- Она не умерла совсем, - возразил С’клин. – Посмотри. Разве все эти малыши, которые только что вышли наружу, не её дети? Они будут жить и передавать частичку её крови своим детям. Вот увидишь, каждая из золтых из её кладки даст жизнь множеству королев. И каждый бронзовый догонит золотую. Разве это не счастье? Как ты можешь говорить, что Шорох ушла насовсем?
- Идём, Ришат’а, - позвала свою королеву Намида. – У нас ещё очень много дел.
Э’ри обнимал С’клина и внимал его словам, и верил в них, хотя его до сих пор душила боль в груди, в голове, в животе – он весь превратился в комок боли, не в силах избавиться от неё в одиночку.
- Да, очень много дел… - донёсся до него удаляющийся голос Намиды.