— Ты опаздываешь.

Ацуши выругался себе под нос и в панике открыл карманные часы. Прошло две минуты и тридцать четыре секунды. У него есть пять минут на то, чтобы успеть от края огромной вишневой рощи до территории замка. Его скорость достаточно большая для Страны Чудес, и это малость уменьшило его страхи.

— Я иду! Я иду! - он с трудом запихивает книги в рюкзак, а Кека наблюдает за ним из-за стола с чашкой чая в руке. — Король наверняка снесет мою голову с плеч за это. Он все меньше и меньше доволен моими представлениями.

Кека отпивает и уверенно парирует.

— Я в этом сомневаюсь.

— Ты всегда так говоришь.

— И все же, твоя голова не на столбе у ворот.

Ацуши проглатывает эти ужасные образы. Всего несколько недель назад там был Тимоти. Бедный Тимоти, кролик Рекс. Десять лет он гордо служил только для того, чтобы в итоге выставить свою голову на всеобщее обозрение. Как грустно.

— И правда..

Ему удается запихнуть последние вещи и защелкнуть сумку, вздыхая, пока закидывает ее себе на плечо. Ацуши в последний раз смотрит на свои карманные часы. Конечно же, он не потратил много времени на сборы.

Три минуты, сорок семь секунд.

Дерьмо.

×××

Дворец Короля Червей невероятно огромен, он и рядом не стоит с крошечной чащей, в которой вырос Ацуши. И хоть леса, окружающие его маленький морковный дом, огромны, передвижение от королевского двора к замку - неподъемная борьба для заурядного белого кролика.

Белого кролика, который служит простым курьером, на удивление, прямо под руководством знати, перемещая книги и безделушки между городом и джунглями.

Эта работа — источник средств к существованию Ацуши, но она же может стать его смертным ложе.

Он мчится по булыжникам роскошных деревенских домов и экстравагантных фасадов магазинов, чтобы найти железные ворота, преграждающие ему путь. К двойной двери входа ведет золотой кружевной ковер, что еще раз доказывает, насколько богатым является этот квартал. Пахнет чем-то настолько роскошным, что Ацуши инстинктивно отворачивает нос. Он пробегает опасный путь через сорняки, грязь и болота: все, чтобы дать Кёке возможность наслаждаться своим любимым чаем каждый день.

(Хоть и в крыше над его головой протекает потолок, а окна продувает — все это мелочи, пока Кёка с благодарностью потягивает свой чай.)

— Ну-ну. Смотри, кто явился!

Ацуши склонился, пока охранники оглядывают его с приподнятыми бровями (Валеты пик, заносчивые и пристально смотрящие каждый раз, когда он появляется здесь), и помахал рукой с приказом на сегодня.

Подпись: Акутагава Рюноске, король Страны Чудес, в последствии Король червей.

Это поистине великая честь.

Не то чтобы Ацуши действительно было дело до того, что он ниже даже самых низших мастей карт Страны Чудес. «Крестьяне и вредители», как они называют его вид, не владеют никакими навыками, кроме как служить Его Высочеству и кормить существ в лесах.

— Ты опоздал, - смеется один из Валетов, после чего оба начали хохотать достаточно громко, чтобы привлечь внимание прохожих. — У Короля наверняка скоро появится еще одно украшение.

Ацуши потирает виски, его белые уши откинуты назад от раздражения.

— Да, да. Просто впустите меня уже. Я получил его приказ на сегодня.

Он пытается пройти между ними, тогда как Валет выставляет копье, чтобы заблокировать проход, при этом чуть не ударив его по лицу.

— С таким отношением? Я так не думаю. Разве ты не знаешь, с кем имеешь дело? С Королем. Веди себя соответственно! Постыдись!

Второй Валет начинает насмехаться, прикрыв рот рукой в черной перчатке.

— Ты действительно ждешь, что белый кролик будет вести себя достойно? До чего смешно. Он всего лишь насекомое, они размножаются как сумасшедшие да едят все подряд! У нас круглый год нехватка овощей, потому что они ужасные обжоры.

Теперь оба снова хохочут, и Ацуши демонстративно стонет, желая провалиться сквозь землю и вернуться домой в свою рощу. По крайней мере, Кека никогда бы не стала насмехаться —черт возьми, даже шутовской Чеширский кот, Чуя, который охотится на многочисленных «кроликов», что процветают в лесу, не сочтет его «вредителем».

Во всяком случае он уверен, что кролики жизненно необходимы для общества, но этого никто не видит.

Все видят одни неприятности.

Они не думают переставать смеяться. Ацуши хмурится, стуча каблуком по полу. Он начинает злиться.

Его хлопковый хвост подергивается.

— Просто впустите меня уже. Я и так достаточно опоздал, и, клянусь, если не впустите, я что-нибудь с вами сделаю!

— Ох? - Валет усмехается с хищным оскалом. — Что же нам сделает маленький белый кролик-

— Кхм.

Все трое одновременно замирают. Ацуши поворачивается и замечает движение красной мантии, сразу понимая, чей это голос.

Его сердце подскакивает от ребер к горлу в считанные секунды.

Оба валета сразу же инстинктивно кланяются, даже не повернувшись в правильном направлении.

— К..король!

Акутагава собственной персоной неторопливо спускается по золотым ступеням, одетый по рукоять в кроваво-красный, белый и черный цвета. Царственный, целованный даром королевской семьи, не унаследовавший ничего, кроме власти покойного праотца Бубнового короля, что оставил все королевство в его молодых руках. Просто мужчина средних лет, но его юная внешность обманчива.

На лице у него полумаска, но Ацуши лучше всех знает эти глаза цвета гравия.

Акутагава замечает, что Ацуши даже не пошевелился, и потому постепенно начинает мрачнеть.

Не нуждаясь в подсказке более, Ацуши наконец решает поклониться - хотя и натянуто - прежде чем потеряет голову за неисполнение приказа.

— Ваше Высочество.

— Белый кролик, - Король говорит с тихим смешком, жестом приказывая Валету отойти в сторону, чтобы кролик мог пройти. — Я жду тебя.

Ацуши осторожно проходит через ограждение, бросая легкий взгляд на раздражающую стражу, из-за которой опоздал больше, чем мог бы. Он гордится тем, что они смотрят на него с недоверием.

— Благодарю, что Вы пришли, Ваше Высочество.

Акутагава, не теряя времени, провел Ацуши во дворец, сохраняя при этом профессиональное расстояние в полтора метра между ними. Они входят в главный коридор и проходят через ряд комнат, ведущих в небольшое общее пространство, которое Ацуши крайне хорошо знает.

Он кладет рюкзак на стол, как только входит. В это время Акутагава выводит охранников, щелкая замком за ними со вздохом настолько громким, что он прошелся по костям Ацуши.

Сегодня, возможно, как раз тот день, когда он проводит последние минуты, глядя на королевство не безголовым трупом.

— Ты опоздал, - говорит Акутагава твердо, и Ацуши дрожит от резкого дыхания на затылке. — Знаешь, я не люблю, когда меня заставляют ждать, кролик.

Ацуши сглатывает, уже пытаясь представить, каково быть обезглавленным. Чья-то рука инстинктивно тянется к его горлу, касаясь и ощупывая, но голос Акутагавы отчетливо холоден до мурашек по коже.

— Я знаю. Это больше не повторится.

Внезапно пальцы сжимаются вокруг горла и Ацуши отбрасывает боком к ближайшей стене, из-за чего воздух выбивается из легких.

Их отношения всегда были натянутыми, но это даже подталкивает их друг к другу.

Акутагава втискивается в его пространство прежде, чем он успеет освободиться. Губы так близко, что Ацуши может почувствовать чай, который он пил сегодня утром. Зеленый с листьями мяты. Один из его любимых.

— Мне нужно напомнить тебе, где твое место? – с горечью спрашивает Король, не ослабляя давления на шею.

Ацуши прищуривает глаза, демонстрируя несколько острых клыков во рту.

— Думаю, я уже очень хорошо знаю свое место, Ваше Высочество.

— Такой упрямый.

Акутагава усмехается, но отпускает хват через несколько секунд после того, как Ацуши начинает терять сознание из-за нехватки воздуха. Он скользит назад по стене, протестующе мыча, когда чужая нога вонзается меж его бедер и вынуждает оставаться в вертикальном положении.

Это было неожиданно.

— Разве я не говорил тебе перестать сутулиться? Выглядит жалко.

Серьезно, этот парень приводит Ацуши в бешенство. Сколько месяцев он мирился с агрессивным, импозантным поведением и каким-то образом не сошел с ума?

(Хватит. Хватит уже, правда.)

— Да? А я удивлен, что Вы не согнулись, как старый дед, - хихикает Ацуши, морщась от того, как король умышленно терся коленом о его промежность. Ублюдок. — Нести на себе вес этого плаща и королевства, должно быть, так тяжело для Вас.

— Ты говоришь так, будто я не создан быть правителем.

— Я думал, что Червы должны восхитительно управлять землями, но Вы вряд ли подходите на роль Короля, когда идете только к тому, чтобы склонить своих граждан к повиновению. Вам просто нравится, когда они стоят на коленях.

Ему никогда не нравилось, как король управлял королевством. Он держал народ в ежовых рукавицах, всегда выкрикивал приказы, всегда требовал максимального совершенства. Вот почему Ацуши так часто проверяет время. Даже секунды опоздания равносильны проступку.

— Такое раздражающее существо.

Ацуши старается не издавать звуков, маневрируя на пятки, чтобы не потерять равновесие. Акутагава продолжает упираться в него верхом бедра, и Ацуши уверен, что причина его нервозности адреналин, никак не человек перед ним.

Так много за что он должен стоять на коленях, что, само собой, оказался заложником этого.

Акутагава цокает, прижимая руку к стене в нескольких сантиметрах от поднятых настороженных ушей Ацуши.

— Значит, сам белый кролик утверждает, что я не восхитительный правитель?

Насколько известно Ацуши, Акутагава далеко не восхитителен и даже малость не мил в глазах своего Королевства. Не то чтобы он узнавал об этом у людей лично. Слухи распространяются далеко-далеко в глубины одинокой рощи, где только Ацуши и Кека существуют среди изгнанных видов, которые рождаются и умирают там же. Животные находятся в своем уголке Страны Чудес под кустами и деревьями, оставляя людей и карты греться в лучах солнца и городов, отрезанных границей очевидного статус-кво.

Почему он должен считать Короля, который правит так всем, вплоть до самого леса, восхитительным?

Ацуши смеется, уже задыхаясь. У него кружится голова, потому что воздух измучен странным электрическим напряжением, которое он не может объяснить, но продолжает скидывать на адреналин.

— Вы только ругаете меня за опоздание, но сами никогда не старались изо всех сил вдохновить меня. Очевидно, это потому, что у Вас нет того естественного обаяния, которое заставляло бы Ваших недооцененных слуг работать так хорошо, чтобы Вы были удовлетворены.

Тонкая линия бровей Акутагавы складывается, показывая его явное раздражение. Ацуши хорошо понимает, какого сейчас самому королю выслушивать жалобы от того, что находится намного ниже его.

Так ему и надо, чтобы низший, наконец, плюнул ему в лицо.

Король осторожно подает голос.

— То есть, ты хочешь, чтобы я вдохновил тебя и заставил работать усерднее ценой твоей жизни?

Теперь, когда он так это говорит, звучит странно. Как будто на что-то намекает. В этих серебряных глазах есть проницательный блеск, подобный голоду, когда животное лишено любимой еды.

Ацуши и раньше стоял перед охотниками и монстрами, и все смотрели точно так же.

— Что ж-

Колено резко давит сильнее, и звук, который вырывается из горла Ацуши, без его воли граничит с порнографией.

Ох.

И он, и король напрягаются, потрясенно глядя друг на друга.

Ох, блять.

Взгляд Акутагавы приобретает ту уверенность, которой должна быть пропитана королевская семья, и Ацуши внезапно чувствует себя крохотным, невероятно крохотным в присутствии настоящего монарха.

— Вот как.

Бугорок из кости и плоти катается прямо под промежностью Ацуши, и он вздрагивает, бессознательно сжимая бедра, как будто пытается удержать чужое колено между ними. Однако на самом деле хочет, чтобы оно наоборот перестало ерзать. Если так продолжится, он может сделать что-нибудь по-настоящему глупое. Ацуши никто никогда не касался в интимном плане.

Несмотря на то, что кролики и хорошо известны своей беспорядочной половой жизнью.

Ацуши, восстанавливая контроль над своими запретами, скрипит зубами и шипит.

— Что? Вам нравится то, что Вы видите, Ваше высочество?

Последняя часть сказана с большим трудом, но он наслаждается тем, как в ответ у короля сбивается дыхание.

Однако меньше всего он ожидал услышать, что Акутагава признает правду.

— В общем-то, да.

Акутагаву ничего не сдерживает поднять свое колено выше, опираясь одной рукой о стену, чтобы прижаться всем своим весом к паху Ацуши. Кролик дергается и понимает, что окончательно облажался.

— Вау, кто б знал, что король такой ублюдок.

— А я считаю, что очень даже сносный ублюдок.

Ацуши кусает свой язык, борясь с желанием высказаться агрессивнее, и лишь ворчит.

— Незаметно, пока Вы третесь ногой о чей-то член.

Акутагава не медлит и настроен на продолжение, он опускает колено вниз и позволяет Ацуши соскользить вперед на его бедро, оседлав под новым углом. Таким образом он вот-вот упадет на грудь короля, но, черт возьми, не допустит этого.

— Уж слишком сквернословишь, как для кролика.

— А Вы очень нахальный, как для Короля.

— Это называется самоуверенность, Белый кролик, и я горжусь этим.

Вот почему Ацуши терпеть не может больших шишек. Они все такие заносчивые.

— Это очень нечестно, Ваше Высочество, - дрожь охватывает все тело, и Ацуши резко вздыхает, хватая короля за локоть, чтобы опереться. Акутагава наклоняется вперед и трется под яйцами Ацуши (проклятые тонкие шорты), вдыхая запах леса и сосновых деревьев, исходящий от кожи Ацуши. — А Вы знаете, что делаете, не так ли?

Блять. Акутагава трет его там, где Ацуши, как оказалось, нравится больше всего, и он ругается себе под нос.

Королю не нужно отвечать, когда все указывает на «да». Да, он знает, что делает.

Пальцы касаются внутренней стороны ушей Ацуши, а его сознание затуманивается от острого желания, опасно приближающегося к тонкой, как волосок, кромке самоконтроля.

— Ты как сама природа. Под охраной, но такой незащищенный, будто оказался посреди поляны, где больше некуда спрятаться, - шепчет Акутагава, и его голос понижается на октаву ниже, будто заклинание, пропитанное грехом, что опасно рассеивает внимание Ацуши. — Очаровательный.

— Вы нашли очаровательным того, чью голову хотите видеть на столбе у ворот?

— Да, - Акутагава целует сбоку шеи, и Ацуши тихо хнычет, когда бедро надавливает на его нарастающую эрекцию. — Ты намного очаровательнее, чем те назойливые глашатаи и пророки, которые украшают мои этажи. Единственная отрада, что есть у меня в последние дни, это когда некий остроумный кролик проходит мимо моих ворот и его наглость ощущается даже в воздухе.

— Что Вы.. - бесстыдный стон вырывается из приоткрытых губ, и Ацуши впивается ногтями в локоть Акутагавы, будто просит сделать хоть что-нибудь, но не останавливаться. — .. пытаетесь сказать? Что Вы в ожидании каждого моего появления? Все, что мы делаем, так это грыземся!

Так и есть. Их отношения, несомненно, натянуты с тех самых пор, как Ацуши был приглашен во дворец по приказу Дазая, хитрого мартовского зайца, который близко знаком с членами королевской семьи, так что найти работу при короле не было для него проблемой.

Когда глаза их встретились, во взгляде обоих читались вызов и угроза. И с тех пор они никогда не ладили друг с другом

Теперь, однако, дела их идут немногим лучше — ничего такого же жесткого, как было раньше, но их конфликт никогда не утихал.

Во всяком случае, было бы хорошо выяснить причину этого напряжения. Что-то вроде статики и грома одновременно, и стоило бы найти очаг такой бури, если они хотят знать правду.

Акутагава резко дернулся, и Ацуши выругался, приподнимая бедра, а надменная ухмылка короля заставляет кролика дрожать.

— Неужели моих действий недостаточно для ответа, мне нужно сделать большее?

Ацуши зажмуривается, борется со своими первобытными инстинктами, чтобы не потакать им, но ему трудно сопротивляться, когда Акутагава берет на себя смелость начать раскачивать ногу, идеально продавливая между дрожащих, потных бедер. Ацуши стонет, толкаясь несколько раз, уже не в состоянии сдерживаться. Крепко сжимает бедро мужчины, чтобы тереться стоящей колом плотью на пути к собственному удовольствию.

Опасно хорошо.

— Блять, - Ацуши стонет, падая вперед, но его снова толкает к стене сильная рука на шее. Недостаточно грубо, чтобы заставить задыхаться, но вполне, чтобы превратить все звуки в приглушенные стоны. Акутагава занимает все его личное пространство, прижимаясь губами к обнаженной коже на плече, где отодвинута рубашка, но даже не думает касаться своими бархатистыми губами чужих. Ацуши хочет почувствовать, хочет узнать, каково это — целоваться. Но пока теряет рассудок лишь от того, как бедро короля доставляет ему удовольствие через ткань, будто играя на тонких струнах инструмента.

И стоны белого кролика в таком случае подобны пению.

— Такой непослушный, - шепчет король в отвисшие уши Ацуши, оглушенные удовольствием, которому он поддавался. — Столь грязный маленький кролик.

Он гладит большим пальцем основание подергивающегося хвоста Ацуши, и тот закричал бы, но вместо этого с силой закусил губу. Теперь у него во рту кровь, а в горле застревает стон. Его слишком переполняют ощущения.

Возбуждение обоих ощущается в воздухе. Ацуши не видит, но готов поспорить, что у короля сейчас очень хорошая эрекция. Они хотят оттолкнуть друг друга, но сами будто магниты, что находятся достаточно далеко, чтобы притягиваться и притягиваться без победителя. Ацуши пытается сдвинуться вниз, проверить, сможет ли он коснуться Акутагавы под этим углом, но его прижимают выше. Он изгибается с беззвучным криком, когда чужое бедро глубоко вжимается в основание его ноющего члена.

(Он снова ругает эти дурацкие ограничивающие шорты.)

— Ах, ты… - рука прикрывает его рот, приглушая стон, а затем щипает за ухо.

Он упирается в ладонь, столь сверхценную, что его повесили бы за слишком длительный взгляд с любыми, хоть немного противоречащими поклонению, преклонению колен и подчинению мыслями.

Все тело Ацуши говорит с точностью об обратном: похоть и желание ужасных вещей, за которые его голову повесили бы на пикетный столб.

— Чертчертчерт!

Акутагава трется, трахая бедром пах Ацуши так сильно, что он думает, что вот-вот потеряет сознание, до такой степени горит его лицо. Король полностью наложил на него свои чары, подобно тому, как он заставляет своих рабочих беспрекословно подчиняться каждому жесту. Будь он проклят.

Ему нужно еще совсем немного, чтобы закончить. Совсем чуть-чуть. Он так близок, но в то же время далек от желаемой разрядки.

Он не думал, что когда-нибудь услышит низкое пылкое рычания самого Короля прямо в уголке его рта.

Ацуши хочет быть плохим мальчиком и укусить его за губу.

Рука скользит по его рту в последний раз, и Акутагава, прижав губы к тыльной стороне ладони, говорит.

— Кончи для меня, белый кролик.

И, блять, он кончает по команде. Ацуши жестко кончает, плача от оргазма, полученного впервые в жизни. Он пачкает себя грязным семенем и толкается еще несколько раз, окончательно задыхаясь в наслаждении и одновременно с этим будто назло размазывая липкость и влагу по чужим невероятно дорогим брюкам. Акутагава крепко сжимает его бедро, дрожь пробегает по нему так сильно, что Ацуши может почувствовать это. А затем внезапно все касания исчезают, и он бесцеремонно падает на пол.

Ацуши взвизгивает, приземлившись на задницу и бесполезно раздвинув ноги. Все болит от такого долгого нахождения в неудобной позе, но ничто не беспокоит больше, чем ужасный беспорядок в его штанах.

Руками он спешно прикрывает переднюю часть промежности, осторожно поглядывая на Короля, который искоса смотрит с чертовой ухмылкой на покрасневшем, но величественном лице.

— В следующий раз, - Акутагава дышит тяжело и запыхавшись, хотя он ничего не делал, только стоял и двигал ногой. — Не опаздывай, белый кролик.

Он хватает свой красный плащ с вешалки у двери, накидывает его на плечи и молча уходит.

Ацуши не в состоянии ничего сделать, кроме как смотреть вслед в растерянном молчании.

Потому что что, черт возьми, только что произошло?