Вой сирен на Тонантисе не прекращался даже после того, как все эти устройства разнесло на куски ударом корабля об землю. То был вой заточённого в мёртвом остове демона, чья угасающая сила волнами ярости разливалась по остаткам корабельных палуб. По воле Кхорна даже последнему желанию Агалераона не суждено было сбыться - три торпеды, запущенные имперцами с планеты по кораблю ещё до его входа в атмосферу оторвали Тонантису корму и разнесли в щепы плазменный реактор, не дав тому как следет "разогреться" усилиями теряющего силы демона и взорваться на все положенные ему четыре сотни мегатонн...

Арнабаш Сабо обнаружил себя в аварийной капсуле с корабельного мостика. Последнее, что помнил космический десантник - это три ударивших по его шлему болта из пистолета обезумевшего капитана. Освободившись от паутины ремней, он нащупал сквозь мягкое, внутреннее противоударное покрытие капсулы рычаг раскрытия двери. Выползая с дверцы, размером более чем вдвое меньше среднего роста смертного человека и совершив в этом пути немало чудес акробатики, Астартес, наконец, покинул противную ему капсулу и выпал на землю. Поднявшись на ноги, Арнабаш стянул с головы повреждённый шлем и осмотрелся, напрягая все свои органы чувств в поисках возможных опасностей. Он оказался посреди осеннего тундрового леса. В двух сотнях метров слева от него журчал родник, к которому вышло на водопой семейство диких гроксов, за которыми уже внимательно следило трое хищников, родственных древнетерранским волкам. На поверхности ещё царила ночь, но теперь уже не беспросветная. То тут, то там ночную тьму разрезали огни лесных пожаров. Особое внимание десантника хаоса привлекло два особо крупных очага, для дальнего осмотра которых ему понадобилось найти место повыше, и таковое нашлось в минуте пути от места посадки. Почти сотню метров в высоту и чуть больше тридцати в обхват, это почтенное древо буквально манило Арнабаша опробовать на нём свои когти...

Потёртые временем, побитые в сотнях боёв и сражений, и благословлённые варпом доспехи остались лежать на ковре из мха, влажной травы и опавших листьев. Двенадцать долгих минут Астартес снимал с себя доспехи; достаточно быстро, без помощи серва и пяти прикреплённых к тому рабов, ещё пять минут Арнабаш скрёб когтями по древесному стволу, пока не добрался до одной из самых высоких, и при этом достаточно толстых для габаритов астартес ветвей под кроной дерева.

Два огромных сгустка пожарищ предстали пред его взором, как служа превосходными ориентирами, так и просто радуя глаза. Оба сгустка были примерно в десяти милях от Арнабаша, один к юго-востоку от него, другой к северо-востоку. Концентрированные столпы синего пламени и характерные вспышки множественных взрывов на топливных и снарядных складах высвечивали очертания стоящего за ними города, который был крохотной деревенькой в сравнении с ульями, но для этого мира достаточно крупным, чтобы быть столицей одной из шести планетарных провинций. Исходя из примерных координат, полученных им от корабельных старшин из вспомогательных пунктов управления в самом начале бунта против безумца Шонгара, десантник предположил, что тот уронил корабль вблизи того самого Хелльборга, за который сейчас шла возня на сухопутном фронте. Другое скопление пожаров он определил как место падения корабельного остова, по невероятно протяжённой полосе огней, как раз под стать Тонантису и его предполагаемому тормозному пути после падения. Хелльборг манил Арнабаша будто печёный на амасеке амбуль, только что поданный сервом к столу. Два миллиона душ как будто сами умоляли Астартес принести их в жертву Кхорну. Арнабаш слез с дерева с уже созревшим в его мыслях планом и зарядом бодрости, от которого оба его сердца готовы были выпрыгнуть наружу, подражая бою боевых барабанов...

Трапеза пёсьих хищников шла в самом разгаре, когда её прервала медвежья поступь неизвестного им чудовища, чей запах был настолько пропитан смертью, что у всех трёх волков забурлили животы, извергая наружу куски только что проглоченной добычи. Сперва животные ещё не осознавали до конца опасности, поскольку ни они, ни поколения их предков в этом мире ещё не сталкивались ни с чем подобным, так что вслед за рвотой из волчьих пастей вырвалось привычное рычание, а их мощные лапы уже как-будто сами выстраивали своих владельцев в атакующий порядок, пока чудовище, наконец, не явилось из кустов...

Вид скулящих и удирающих во все стороны зверей нисколько не удивил и даже не позабавил десантника. За шесть миллениумов его службы сначала Императору, а потом и Хаосу, скуля и поджав хвосты от Арнабаша убегали звери куда опаснее каких-то псин. Куда неприятнее для астартес оказалась та субстанция, которую оставило для его затянутой в поддоспешный комбинезон стопы отступающее зверьё. К счастью для Арнабаша, он как раз шёл к роднику. Закончив омовение и вдоволь испив кристально чистой водицы, астартес вернулся к своим доспехам, облачившись в них куда быстрее, чем он их снимал до этого. Водрузив на себя шлем и подключив его к силовому генератору доспеха, десантник удовлетворённо вздохнул отфильтрованным воздухом, когда в его ухе зашипела статикой вокс-бусина, которая после обстрела ещё осталась целой, в отличие от инфовизора. Проверив заполненность магазинов к болтеру, наличие прометия в цепном мече и целостность зубцов, астартес двинулся на северо-восток, чтобы собрать побольше выживших.