– Ты будешь продолжать бой? – спросил он сам у себя, глядя на размытое отражение в грязном зеркале. Из-за зеркала минутой раньше выбежал человек в костюме, притворяющийся отражением из загробного мира.

Да как бы он может. И должен. И вообще его давно никто нигде ничем не держит, твори что хочешь. Внутри было так тошно, как никогда при жизни – услужил Янг, ничего не скажешь… Он стал думать, но думать не по его части, он предпочитал сразу действовать хоть как-нибудь: убить Ву, а самому зажить, поесть и попить. Это бы, конечно, хорошо. Только чем действовать? То, что меч для боя с противником у Морро пластмассовый и тупой – это случайность или злая хохма от Янга? Можно, конечно, отжать себе где-нибудь настоящий, только для этого надо доказать, что ты не верблюд в костюме, а действительно дух мести из-за Грани. Сейчас всё достать легко, бери и пользуй, люди наивны, как хорьки. Но когда ты есть, а при этом не кажешься, то и не считается, вроде получишь своё, а вроде и... Достаточно было бы просто казаться. Но он фигура не лучшего качества и нужного впечатления не производит, испуг – это дым за спиной фигуры – интересно, откуда это он выходит?, это сияющие потусторонним огнём глаза, это злая и безумная улыбка…

Хотя улыбка была в наличии – скульптор-горе-реконструктор постарался. Как будто челюсти свело, сравнение уже не действующее на образы, но идеально сюда подходящее. Нежеланная улыбка не радости и даже не ненависти. Хотя последнего в Морро было хоть отбавляй – но оно было страшнее психованных улыбок и прорывалось только краем. Хрипом из глубин восковой фигуры.

Да как же ты мог позволить себе утонуть, сопляк?

Он был уверен, что победил себя, задавил, загнал, полностью подчинил воле и рассудку, но, видимо, эта уверенность и создала лазейку для слабости. Она копилась в нём, как гной, и тогда… Когда войско было уничтожено и враги плясали, он не втянул старика за собой.

Это не была жалость. Это не было раскаяние, ха! Раскаяние, лять, сказочка для детишек этого города, ты умер таким молодым и красивым, ты не можешь быть отморозком, мы уверены, что ты стал хорошим, ты же такой милый! Покайся, отрекись, и мы полюбим тебя!! Но сначала покайся.

А так?! А так возьмёте, если ничего не менять?! Красивый же, ну?! Офигенный аргумент – он симпатичнее какого-нибудь ожиревшего князя в змеиной шкуре и потому непременно должен повернуть к добру, чего ж такому хорошему пропадать на запретной тёмной стороне?!

Это было не "прозрение", он не собирался из-за них вырывать себе глаза. Это было не смирение, нет, только не от него, подавитесь. Это была… Он оказался настолько слаб, что не смог победить сопляков и девку, эта гниль убила величие Призрачной Армии, он – всего лишь избитая собака, это всё потому, что он где-то внутри дал трещину, и всё идиотски посыпалось. Он настолько возненавидел себя, что отрёкся от всего. На миг. И этого хватило. Он не утянул старикашку в воду, рот свело в улыбочке, и он вошёл в историю страдающим героем, Ллойд умилялся, слезился и соплился.

Если бы у Морро сейчас было сердце, оно бы клокотало уже в горле, но внутри у него был только воск, который ненависть испытывать не мог.

Ха, ненависть.

Кажется, это было всегда.

Соответствие чужим требованиям – это необходимость для выживания, от кого есть толк, тот и ест. Но Морро спрашивал сам с себя быстрее, чем это делали другие, и не чувствовал ничего такого, пока не узнал, что можно как-то по-другому. Можно получать награду просто так… но для этого надо было родиться в семье, а ему с этим не повезло. Тогда его отчётливо захлестнула ненависть – впрочем, не впервые. Хорошенькое и недоступное он хотел и презирал, и ненавидел, и хотел разбить, как красочную витрину. Чтобы те, кто может себе такое позволить, видели своё счастье развороченным и изуродованным – тем, что всю жизнь окружало самого Морро. Он не жалел себя – он просто ненавидел их, всех этих сытых неженок, покормленных вниманием. Пусть плохо будет всем, тогда мир станет чуточку лучше. Потому что так не честно.

Морро знал, что не выберется, поэтому справедливости можно было добиться, только утаскивая на дно других. Так и жил, пока не появился Ву и не пообещал: выход есть. А Морро, идиот, повёлся.

А ведь на самом деле Ву жил так же, как и он, губил тех, до кого не мог дотянуться. Ха.

Разрешение конфликтов – это не когда у одной стороны не остаётся сил бороться, и её утаскивают победители. Невозможность встать на ноги не означает примирение. Это просто новый виток войны, ещё хуже предыдущего. В то время как весёлые герои празднуют победу добра, его бой продолжается – до тех пор, пока сама идея добрых не будет растоптана, или пока не случится какое-нибудь дебильное чудо: он услышит через пелену ненависти кого-то, кто, как и он сам, тонул, но уже спасся, а этот человек в этот же момент услышит его.

На гибель геройцев нет шансов.

На чудо… Чуть меньше.

А хрен с ним, вечный бой всё же лучше, чем вечный покой.