В последнее время Чунюнь задает себе всего один единственный вопрос: почему он так много времени проводит с человеком, который, как казалось сначала, просто не может вызвать никаких чувств и эмоций, прекрасно понимая, что время это назад не вернется и при всем уважении ко второму – оказывается потраченным в пустую. Ответа он, что логично, не находил, часто вздыхал, когда его мысленные поиски успехов не приносили.
Они с Синцю познакомились около года назад, в здании торговой гильдии. Тогда Юнь даже и не подозревал, что мальчик, попросивший его помощи в доставании и отрывании из толпы пожилых любителей литературы старой потрепанной книжки, окажется самым настоящим богатеньким наследником. Чун все еще думает, что сделал он это специально, чтобы не разбираться с бабками самому, а послать стеснительного нового знакомого в самую гущу событий.
Он бы и не брался за это дело, если бы не горящие карие глаза, которые, если честно, очень сильно его тогда подкупили. Подкупили настолько, что отказать он был совсем не в состоянии и ничего не обдумав, сразу сказал, что согласен помочь.
Год прошел незаметно. Недавно Юнь понял, что это время пролетело мимо и даже ничего в руках не оставило – песок времени внезапно весь ссыпался с ладоней и улетел, уносимый ветром в воспоминания. Единственное, что помнил – каждую встречу с Синцю. Каждая была похожа на предыдущую: Цю всегда звал, всегда сидел с книжкой и всегда задавал темы для разговора. Менялись только места встреч – то пляж, то руины, то рестораны, то, если повезет, где-то за пределами Ли Юэ.
Совсем недавно Чунюнь поймал себя на мысли, что живет от встречи к встрече. Настолько сильно хотелось провести время со своим другом. А с другом ли?
Три дня назад Синцю пригласил в “Народный выбор”. Юнь, конечно, не хотел туда идти, потому что одно интересное воспоминание все еще отголосками стыда напоминает о себе, но раз Цю зовет, да еще и платит, значит идти нужно.
Этот ресторан нравился им двоим, кухня там была действительно потрясающая, и такой бы не стала без интеллектуальных вложений гениального повара Сянлин.
День встречи был на удивление прохладным, хотя, может роль сыграло уже медленно наступавшее вечернее время. Чунюнь со спины узнал Цю и подсел к нему с правой стороны. Он неизменно был погружен в литературу и казалось ничего вокруг себя не замечает.
- Здравствуй, - Син на секунду оторвал взгляд от текста и невольно улыбнулся, быстро осмотрев до боли глазу приятные светлые одежды экзорциста, - Прохладно сегодня, не думаешь?
- Ты позвал меня, чтобы обсуждать погоду? – Юнь бегло осматривает все вокруг и тихо вздыхает, останавливая взгляд на темных волосах. Давит в себе сильно желание протянуть руку и захватить пару прядей в пальцах, слишком уж красиво они блестят в золотом закате.
- Раньше ты не жаловался на темы разговоров, - Страница бесшумно перелистывается, - Я позвал тебя сюда, чтобы побыть в компании друга, вот и все.
Друга.
Всего лишь друга.
Почему-то это слово больно колит куда-то в область сердца и сидеть здесь совсем уже некомфортно. Вся вселенная разом сдвинула зону комфорта куда-то глубоко-глубоко в тело и Чунюню кажется, что он теперь открыт для любых атак.
Подумать только, всего лишь друг. Даже не лучший.
Это слово в светлой голове сейчас было приравнено к статусу простого знакомого.
Взгляд с волос переводит на книгу. Обложка очень знакомая.
Юн подставляет руку под подбородок и вздыхает, сразу же вспоминает, что это та самая книга. "Акация в закатном свету" на первый взгляд была самым обычным романом, судя по тому, что увидел Чунюнь, когда впопыхах пролистывал страницы, но зная Цю, сюжет в ней явно уходит куда-то за грани жанра романтики.
- Это же та книга, которую я достал тебе в первый день знакомства? Почему перечитываешь ее? - Голубые глаза опускает вниз и упирается в столешницу.
- Хорошую книгу можно перечитывать бесчисленное количество раз, она не станет хуже. Истины и сюжет книги стоят того, чтобы утонуть больше одного раза, - Синцю переводит взгляд с одной страницы на другую.
И он никогда не скажет, что прочитал эту книгу уже больше десяти раз.
Не потому что там настолько хорошие персонажи, сюжет или истины, совсем не поэтому. Эта книга вся насквозь пропиталась морозным ароматом Чунюня, который спасал венец литературного искусства, прижав его к груди.
Синцю никогда не скажет, что всегда носит эту книгу с собой, потому что из-за Чунюня ему теперь кажется, что это – его личный амулет от всех проблем и что все неудачи обходят стороной именно из-за книги.
И точно не скажет, что точно такой же экземпляр лежит у него дома, в новом издании и что год назад он просто очень сильно хотел познакомиться с беловласым мальчиком, но не придумал никакого предлога лучше, чем спасти несчастный нерукотворный памятник из цепких лап стариков.
От изучения столешницы отрывает громкий хлопающий звук, и следом свалившаяся рядом стопка прошитой бумаги.
Чунюнь боялся, почему-то, поднять глаза и столкнуться взглядами с Синцю. И эта несчастная книга, покоившаяся рядом, как последняя стена между ними, только что к чертям рухнула. От внутреннего напряжения экзорцист вздыхает и жмурится, ощущая, как сильно бесит наступившая внезапно тишина, хочется сжаться в комочек и не чувствовать что что-то надвигается.
- Слушай, - Голос первым подает Цю, - Пойдем отсюда. У меня нет особого желания находиться здесь, но если ты хочешь, то можем остаться.
Юнь все же поднимает голову, отцепив ее от руки и смотрит то на пеструю обложку, то на внезапно погрустневший взгляд.
- Пошли.
Синцю удивлен. Удивлен не тому, что его утащили, крепко схватив за руку, а тому, что руки эти ледяные, по сравнению с его - вечно горячими. Хочется сжать их, согреть поскорее, но он только идет следом. Куда его ведут - не понятно, но через некоторое время становится ясно.
Море, заходящееся бликами в лучах тонущего в ночи солнца, поражает. Синцю, кажется, впервые видит, как сильно может блестеть вода. Дыхание спирает от красоты такого маленького природного естества, что неосознанно он чужую руку все же сжимает сильнее и переводит взгляд на друга.
А на друга ли?
Чунюнь красивый.
Синцю всегда это знал, всегда заглядывался на голубой шелк в радужках, на мягкие белые волосы, в которые ему посчастливилось однажды зарыться пальцами, заглядывался на светлую кожу, которая золото заката, кажется, в себя впитала.
Захлестывает осознание того, о чем наследник торговой гильдии думал уже несколько недель. Осознание собственных чувств накатывает сильно, заставляет сердце биться так, что кажется его слышит стоящий рядом парень. Оно заглушает и людей вокруг, и звук, наверное, живой морской воды.
- Синцю, - Чунюнь дергает их переплетенные руки чуть вниз и с улыбкой смотрит в карие глаза, - Красиво, правда?
Синцю сейчас, кажется, расплачется от бури эмоций, терзающих нутро. То, что он видит, то, как ему слышится сейчас его голос, то, как он улыбается - хочется запомнить это навсегда, записать на пленку и сфотографировать, чтобы рассматривать в моменты, когда невыносимо больно и тяжело. Бриз, треплющий его белые волосы и одна несчастная прядь, которую хочется за ухо заправить.
Рука тянется сама. Чунюнь удивлен тому, насколько горячей на контрасте кажется чужая ладонь на его собственной щеке. Хочется прильнуть и никогда не отлипать от рук Синцю. Все выглядит сейчас каким-то ненастоящим, миражом, но, если честно, оба бы утонули в этом синтетическом ощущении.
Чунюнь заглядывает в карие глаза и немного наклоняется, мягко на чужую руку кладет свою. Он касается розовых уст и со сладостью отмечает, что реальность куда лучше, чем ожидание.
Они не переходят границы, только делятся теми нежными чувствами, которые уже столько времени развивались в их душах, отдают все тепло без остатка через этот мимолетный мягкий поцелуй, а после только лбами сталкиваются и на каком-то ментальном уровне дают друг другу обещание.
Обещание всегда быть рядом друг с другом.