Я распахиваю глаза и вижу лишь тьму.

Голос. Я слышу твой голос. Почему в нём столько страха и ненависти?

Стой. Останься.

Я чувствую, что ты держишь меня в своих руках. Прикасаешься к лицу. Тёплый и живой. Чувствую что-то... что это?

Не уходи.

Пожалуйста. Пожалуйста, забери меня отсюда.

Мечусь в пространстве и не могу найти опору. В голове танцуют смутные образы, но перед глазами ничего нет. Где я? Что это за место?

Я не могу понять, кто я.

Я знаю, что где-то существуешь ты. Где ты? Почему тебя нет рядом?

Вверху - небо из насквозь промокшего бетона; внизу и вокруг - такие же стены, высушенные, запыленные, выщербленные, выгрызенные временем; тела из камня, над которыми надругиваются выцветшие надписи и рисунки людей, давно бросивших эти места в колодец забвения. Пространство напоминает уровни-коробки, подвешенные в пустоте - что за их пределами?

Где ты?

Шаг вперёд, два назад. Чудовищный страх. Где же ты? Я знаю, что ты существуешь. Я знаю, что ты где-то здесь, ты рядом.

А потом я на ощупь добираюсь до выхода, и вижу мир. Белый свет затопляет сознание, голова взрывается болью, лёгкие взрываются болью, боль раскрашивает яркими красками каждую клеточку тела - и я бегу, бегу куда-то вперёд, сквозь сетки заборов, сквозь свалку человеческого прошлого, сквозь лай чёрных бездомных псов и дым бесчисленных заводов - мне страшно, больно и чудовищно одиноко, но я хочу найти тебя, я знаю, что ты есть.

Ты такой жестокий.

Почему ты бросил меня здесь?

Я ищу и ищу тебя, днями, неделями, долгими, как годы, и не могу найти. Где ты? Ты прячешься от меня?

Я не могу спать, но вижу тебя, стоит мне закрыть глаза. Твои скулы, твои губы, твои огромные дымчатые глаза, безлунно-матовые, как серо-синий день в ливень. Я чувствую, что там, внутри тебя, я словно оказываюсь в твоей памяти, в твоём сознании: вокруг меня - тёмно-серые стены, наклоняются так низко, что вот-вот задавят, растерзают и сожрут. Клетка без дверей и окон, без выхода. Вокруг меня - жуткая ледяная бесконечная пропасть, в которой я плаваю, глаза застилает темнотой, лёгкие заполнены темнотой, всё тело ею объято, заполнено, забито, поглощено, и нечем дышать, и не за что ухватиться, и кажется, здесь нет даже воздуха, чтобы набрать его в грудь и громко-громко закричать - но здесь достаточно острых, как стекло, углов и граней, на которые я натыкаюсь и режу себя до крови. Крики линейно затухают в пустоте; я в безжизненной, выгоревшей, бесплодной пустыне, серой и мёртвой, с непроглядными низкими небесами, с которых срываются вниз камни и прибивают меня к земле; я в кольце крестов, которые ты ставишь на своей жизни, каждый из них пронзает меня, как тень, которая пытается угнаться за создателем, но, пришпиленная к одному месту, рвущаяся следом за тобой - скребёт руками по каменистой земле, сдирая в кровь ладони. Тщетно. Я знаю, что ты чувствуешь меня, видишь в своих жутких снах - но ты будто не слышишь моих криков, не ощущаешь моего страха, не смотришь, как я умоляю тебя остаться.

Это и есть твоя душа.

Та её опустошённая часть, которую ты от себя отколол. Та её выжженная, кровоточащая часть, которая умирает сейчас без своей половины.

Ты и я. Разбитые и расколотые.

Я чувствую тебя, я иду за тобой, но ты ускользаешь. Я понимаю, что со мной что-то не так, но не могу понять, что именно, почему ты так меня боишься. Я ничего тебе не сделал, я не причиню тебе вреда. Но тебя всё нет, ты где-то здесь и в то же время где-то очень далеко отсюда, мечешься в своём аду, в пустоте, пока я маюсь в своём. Я не могу понять, почему ты оставил меня - ты же создал меня зачем-то, неужели я оказался бесполезен? Неужели я не нужен тебе? Кто я? Для чего? Я хочу быть твоим, для тебя, я жду тебя там, где ты меня бросил, жду, когда ты заберёшь меня отсюда, и я схожу с ума от отчаяния, страха и одиночества, меня выжигает изнутри, и каждый час - как пытка, и каждый день - как гвозди под ногти, и время вытягивает из меня все жилы, выворачивает суставы и заставляет гореть.

До тех пор, пока ты не приходишь сам.

Я вижу тебя издалека, быстро приближающегося; резкие нервные движения, господи, твой страх разносится на километры вокруг, как и твоя тоска, как твоё одиночество, опустошённость и изломанность - всё это накатывает на меня разом, усиливается, пока ты идёшь ко мне - и время вдруг застывает. И в этом безвременье мы, наконец, смотрим друг другу в глаза.

И там, в блестящих дымчатых гало, я вижу, наконец, своё кошмарное лицо, я вижу, кто я.

Между нами протягиваются стальные острые струны внезапного понимания, тяжёлого, обволакивающего, давящего, и руки сами собой сжимаются в кулаки, а едкий, хлёсткий, палящий гнев восхитительно дурманит голову. И я понимаю, что горю всё сильнее и сильнее, кошмарное вязкое марево из ярости, злобы и ненависти вскипает в моей чёрной крови, и это ещё хуже, чем самая страшная лихорадка, и я не могу остановиться, и я хочу убить тебя, лишь бы никогда не понимать, что я - это ты.

И ты - это я.

Ты расколол себя на части, разрезал ненавистью к себе собственную душу, ты попытался спрятать всю свою тёмную, жуткую, уродливую часть ото всех, яро ненавидимую, отрицаемую, неприемлемую - ты создал меня, чтобы страдать, чтобы меня убивало изнутри всеми твоими демонами, чтобы я горел вечно, падал вечно, не имея шанса освободиться - и ты выбросил меня в этот мир, оставив умирать в одиночестве.

И твои глаза широко распахиваются от ужаса, когда ты понимаешь всё это одновременно со мной - и я подхожу к тебе вплотную, вцепляюсь в твои плечи, резко толкаю к сетке-ловушке-забору, который металлически-надсадно трещит, и заглядываю в твои глаза, зрачки расширены, страх вырывается из раскрытого рта, хватающего воздух, которого вокруг попросту нет - и вне времени и пространства, в красном и чёрном предвечернем стазисе ты кричишь наше имя, принимая на себя всю вину, а внутри меня исступленно пульсирует яркое изломанное нет, нет, нет! - я не хочу, чтобы это было правдой, я не хочу думать, что ты это сделал со мной, что ты сотворил такое с собой, с единственным, что в моём разрушенном мире, во всём моём безрадостном и бесполезном не-существовании имеет значение. Это не можешь быть ты.

Только не так.

Но это ты, ненавидимый и неправильный, поломанный и виновный, пришедший ко мне за своим наказанием, за своей болью и своей отколотой частью - ты пришёл за мной. И где-то там, на границе сознания, глубоко-глубоко внутри моей чёрной бездны я чувствую к тебе что-то неправильное, что я не должен чувствовать после всего, что ты со мной сотворил; и где-то там, глубоко-глубоко внутри тебя, внутри твоей выжженной и опустошённой души я чувствую что-то, что сейчас пересчитывает каждый твой позвонок паникой и болезненным тягучим пламенем. Это в твоих глазах, и я не могу понять, что это, почему именно так, почему ты вдруг становишься в моих руках безвольным и мягким, податливым и таким моим, и, превозмогая страх, притягиваешь меня к себе за шею и смотришь, смотришь, смотришь...

Коллапс.

Ты не можешь.

Ты не можешь.

Ты не смеешь.

И ничтожнейшей доли секунды хватает, чтобы между нами взорвался мир, накинувшись на нас обоих чудовищной, кошмарной правдой.

Ты кричишь, перепуганный и опустошённый этим пониманием и не-принятием, ты вырываешься из моих рук и бежишь от меня прочь. И меня срывает с места, я не могу потерять тебя снова, только не так - и ты - ты не имеешь права оставить меня одного, никогда больше. Ты пришёл за мной, выпутавшись из своих кошмаров и трипов, не выдержав одиночества, не вытерпев тоски, сломавшись без своей уродливой части - ты пришёл за мной, чтобы, наконец, завершить начатое.

Ты всё-таки пришёл ко мне.

Я найду тебя. И тебе будет чудовищно больно, когда я отберу у тебя свою душу - я выдерну её из тебя, выпью твой страх, раздену тебя до костей, выломаю тебя до чёрных обугленных остовов, затушу о тебя всю свою пылающую ненависть, которую ты вызвал во мне.

Ты не сможешь убежать от самого себя.

Ты больше не будешь один.

Я не оставлю тебя одного.

Никогда.