Эзоп Карл потерял свою мать довольно давно. С самого его детства, она была болезненной, худой, с впалыми слегка безумными глазами. Сама она как будто всегда была "не здесь". Последние несколько лет, женщина лишь изредка проявляла признаки заинтересованности и заботы к сыну.

Жили они в достаточно ветхом одноэтажном доме с тремя комнатами, ванной и кухней.Зданию было по меньшей мере 70 лет. Оно было ещё с тех времён, когда порядки в стране были строже, и от дома буквально разило стариной. Деревянные, в некоторых местах гнилые перекрытия, скрипучие ставни и двери, потрёпанная временем с разрушенным шифером крыша. Дом стоял на отшибе, чем ещё больше контрастировал с новыми домами в городе, стоящими близко друг к другу.

Матери одиночки практически никогда не славились богатствами, мать Эзопа входила в число таких женщин. Сложно сказать на что она жила со своим сыном, люди в округе говорили, что раньше женщина была потрясающей государственной работницей, и рано вышла на пенсию по болезни.

Болезнь начала её поражать очень давно. Женщина медленно начала терять вес, интерес к чему бы то ни было, и в целом как будто ссыхалась очень-очень медленно. Мать Эзопа начала искать исцеления 10 лет назад, в государственных больницах, пытаясь найти там причину своего недуга, она лишь потратила своё время.

Врачи госклиник не могли ничем помочь.

Несмотря на это, женщина не теряла надежду довольно долго. Она продолжала впахивать на своей работе, как за двоих, в надежде, что если приложить больше усилий, ей воздастся. Она продолжала сиять словно звезда, во тьме с каждым днём всё ярче. Всё это женщина делала в надежде получить чудо, которое она заслужила будучи законопослушной, полезной и доброй.

Чуда не произошло. Его не произошло ни через год ни через семь. Подобно звезде она превратилась в тлеющий уголь, напоминавший её когда-то, как Мать Эзопа загорелась, так и произошло выгорание. Она опустила руки, перестала выполнять свою работу как следует, и её уволили.

Продолжая ходить худой, болезненной, она улыбалась. Кривой, дрожащей, меняющейся каждую секунду и совершенно холодной улыбкой. Никто бы не поверил в её улыбку, даже её маленький сын.

Её несчастный вид дополняла одежда и причёска, вызывая ощущение беднячки на грани срыва. Она носила старые холодные тряпичные одеяния в пол, в некоторых местах даже порванные. На ногах также болтались тряпичные, грязные туфли, как будто слегка маленькие ей. Волосы имевшие раньше серебристый тон, и весёлый блеск, собранные в маленький пучок, казались куцыми, растрёпанными и больше седыми.

Жизнь покинула её, возможно и рассудок, теперь от неё оставалась лишь пустая оболочка, дунь - рассыпется.

Эзоп же выглядел более опрятно, он носил не слишком богатую одежду, но чистую. Слегка длинноватые серебряные волосы ( возможности сходить к парикмахеру у мальчика не было давно) весело болтались, легко поддаваясь даже самому лёгкому ветерку. Снаружи он выглядел лучше, чем внутри. Внутри него была глухая пустота. Никаких эмоций, никаких чувств, никаких сложных мыслей. Он много молчал, и практически ничего никогда не хотел сказать. Его слова ограничивались простыми: "мне больно", "оставь меня", "да", "нет" и т.д. Ему самому никогда не хотелось говорить с кем-либо. Светские беседы казались ему бессмысленными и скучными. Даже если он старательно слушал, слышал он лишь шум, да пустоту. Это не разочаровывало его. Не могло.

У мальчика по сути не было ролевой модели, кому бы он мог подражать, и он слонялся за своей матерью хвостиком куда бы она не шла, практически всё детство.

Изредка Эзоп посещал школу, так как школа находилась на другом конце города, он её время от времени прогуливал. Не было никого, кто бы одёргивал его, так что он посещал занятия по своему желанию, когда оставаться в одной лачуге с безумной матерью сил не было.

Друзей он также не завёл, потому как все считали его странным, аутичным и немного пугающим. Дети что-то говорили про инцидент на работе у его матери, в тот день, когда её уволили. И про то, что такое психологическое заболевание должно передаваться по наследству. Он мало понимал о чём они, но это его и не интересовало.

Несмотря на то, что его мать редко проявляла к нему заботу, он помнил почти каждое её действие, и хранил их в своём сердце.

Когда она была поздоровее и воодушевлённей, она могла читать ему сказки, готовить вкусные пироги, играть, а также учить каким человеком ему стоит стать. Она неоднократно пыталась привить ему эмпатию и доброту, но тот, казалось, не понимал или не воспринимал её всерьёз в силу своего возраста. К сожалению, будучи в добром здравии, она не успела научить его этому, и уже будучи без рассудка точно не была заинтересована в этом. Больше всего она стала напоминать безжизненное привидение, доживающее свои последние дни.

***

Однажды им на пути в город встретилась маленькая грязная кошка. Кошка была рыжего цвета, вся покрытая пылью, комьями грязи и возможно кровью. Она истошно кричала выпрашивая еду.

В этот момент в Матери Эзопа что-то изменилось, она подняла кошку, и как будто мимолётный блеск снова появился у неё в глазах. Она беззвучно схватила эту кошку подмышку и потащила её в своё жилище. Там она затащила её в небольшую мойку, полила водой и не обращая внимания на беснующее животное начала старательно её отмывать.

Кошка, казалось, орала ещё громче, царапала женщину оставляя глубокие царапины так, что кровь бежала и окрашивала мыльную пену в красный. Эзоп с некоторым недоумением смотрел на то, как его мать не реагирует на боль, причиняемую кошкой, и положил ей руку на предплечье. Та с слегка горящими глазами улыбнулась и сказала:

-Мы назовём её Чудо. Она будет жить с нами. Ты, я и Чудо. Если у нас будет Чудо, тебя обязательно полюбят. Разве не замечательно, Эзоп?

Не сказать, что он понял больше обычного, но мешать своей матери не стал. После того, как кошка была отмыта и вытерта, она недовольно упрыгала в комнату Эзопа. Кошка забилась в угол под кроватью и начала вылизываться. Кровать стояла не прямо у стены потому её легко можно было увидеть в щель.

-Какая красивая. Это наше чудо.- повторяла мать Эзопа смотря и умиляясь существу, которое явно не скоро её полюбит.

Эзоп же, из соображений здоровья матери достал бинт и перебинтовал ей раны.

С тех пор хромая рыжая кошка осталась жить с ними, просто потому что они давали ей еду. Она приходила и уходила, когда ей вздумается. Временами шипела, и никогда не давала к себе прикасаться вновь. Иногда кошка заглядывала в комнату к Эзопу скребла старый косой на одну ножку комод, и щурилась от яркого жёлтого света лампочки. Казалось, она чем-то недовольна, но почему-то оставалась.

Маленькое изменение, но в их доме стало поживей. Женщина чаще говорила ласковые слова, кошке естественно. Старалась погладить её, но та всегда ловко убегала. Женщина позволяла ей лишнего.

Кошка могла разодрать в клочья её чулки, испортить обувь, и даже выхватить еду прямо из рук, если лакомство ей очень приглянулось.

Такое поведение животного не нравилось Эзопу, но у его матери оно вызывало просто восторг. Со временем, жизнь с ней вошла в привычку.

Так минуло несколько лет, но однажды Чудо пропала. Мать Эзопа была сама не своя. Кошки не было уже больше месяца. И были опасения, что она уже не вернётся.

Эзоп пусть и не был так заинтересован в кошке, но был слегка обеспокоен, пока однажды не увидел её по дороге из школы. Она была не похожа на себя. Худая, помятая, она лежала в грязной канаве возле дороги. Подойдя поближе Эзоп заметил, что она остывает, ни дыхания, ни пульса уже не ощущалось. Он несколько секунд озирался с удивлением и ужасом. Он изо всех сил потряс кошку, но это ничего не дало.

От страха он бросил её туда же, где она и была и побежал домой со всех ног. Он всё ещё осознавал, что произошло и надеялся, что обознался. Смерть он прежде никогда не видел. Руки как будто что-то кололо, а сердце немного щемило. Придя домой, его мать в первую очередь увидела грязь на его руках. А в этой грязи рыжую тусклую шерсть.

-Эзоп, ты нашёл Чудо? Где она?

Дальше он помнил всё как в тумане. Кажется, женщина ничего тогда не сказала, но заплакала. Эзоп сквозь свою туманную потрясённую голову смотрел на свои руки и думал о мёртвой кошке там. Ему раньше никогда не давалась эмпатия, но теперь он понимал, что такое страх смерти кого-то близкого.Кошка ушла от них, и уже никогда не вернётся. Она не будет урчать, злобно шипеть или даже щуриться. Женщина уже никогда не сможет похвалить её за то, за что следовало наругать. Угол, в котором она всегда лежит, всегда будет таким пустым.

Осознание того, что его мать также умирает, пришло к Эзопу в возрасте 15 лет, как только он понял, что это. Тогда когда женщина была ближе всего к состоянию мертвячки. Осознание пришло довольно резко, и как только он понял, что не хочет её терять, его мир пошёл прахом.

Женщина неожиданно обзавелась новым знакомым. Как она говорила, он исправит всё в её жизни и позаботится об Эзопе. Мальчика такие выражения пугали. Да и сам мужчина не вызывал доверия. Старый, седой, морщинистый, но крепкий мужчина с кривой улыбкой в 20 зубов. Он как-то чересчур близко был к его матери и к самому Эзопу, явно нарушая социально допустимые границы.

Мальчик понимал, что именно сейчас его мать ступает в пропасть, и если он не удержит её, она упадёт, и он её потеряет. Но проблема была в том, что он был не способен её удержать. И так будучи загнанным, Эзоп наблюдал, как мужчина приходил к ним домой с каждым днём чаще и чаще. Как он зачем-то измерял его мать, поднимал на руки, кружил:

- В Вас всего 40 кг, вы такая лёгкая.

В их маленьком доме раздавался смех этих двоих, но он никак не красил это место.

***

Однажды Мать с ребёнком сами пришли к мужчине домой.Он жил достаточно далеко от города. Для того, чтобы до него добраться нужно было въехать в деревню, надодящуюся в 30 км от города. Сама деревня выглядела немного старомодно, состоящая из дервянных низеньких домов, в основном красных и чёрных цветов, редких деревьев, и довольно грустных сухих людей. Проезжая, на автобусе Эзоп не задавлся вопросами почему эта деревня так выглядит, а просто думал о том, как бы поскорее вернутся домой. Но унылая железная махина лишь медленно подвозила их к остановке. Так они и оказались около дома того мужчины.

Это был жуткий, мерзкий, чёрный особняк в готическом стиле. Особняк окружали мрачные тёмные растения, но в целом место выглядело ухоженно. Место было довольно большим, в нём было как минимум 8 комнат, подсобка, зал, кухня и ванная.Эзоп раньше не бывал в таких больших одноэтажных зданиях, и несколько не понимал, кому бы вообще понадобилось такое здание. Внутренности особняка были по своему красивые и жуткие. Он был уставлен куклами различных размеров и поз. Они все напоминали людей даже слишком сильно, но чего-то им не хватало, чтобы быть людьми.

Мамин знакомый отвёл гостей в большой зал с длинным обеденным столом. На столе уже стояла свиная рулька с гарниром из фасоли и три тарелки, не хватало только напитков. Мужчина усадил гостей и направился напитками в подсобку.

Как только мужчина скрылся, впервые за долгое время Эзоп набрался смелости и сказал матери:

-Давай уйдём отсюда. Мне не нравится это место.

-Это некрасиво. Разве я не учила тебя правилам хорошего тона?

-Но мне страшно.

-Мы остаёмся здесь до конца ужина. Ты только посмотри на эту роскошную еду. Где ты поешь ещё так хорошо?

Честно говоря, еда волновала мальчика меньше всего, он с опаской посмотрел на неё и вздохнул.Не способный противиться воли матери Эзоп остался на месте, ёрзая на стуле.

Он стал озираться по сторонам и заметил странную закономерность, зал был уставлен 12 куклами и все они смотрели на главное кресло - кресло хозяина стола, что предавала своего рода жутковатый вид этому месту. Практически всё в этом доме имело свой странный готический стиль, с острыми пиками и диковинными узорами. Эзоп бы непременно восхитился красотой этого места, если бы его не пугающий владелец.

Мужчина же быстро появился, и принёс своим гостям напитки в двух бутылках. Он налил красную жидкость сыну и матери из одной бутылки, изящным резким движением руки. И поставил стаканы перед ними.

Когда он налил себе, то начал беседовать с женщиной. Они беседовали о светском обществе, манерах, прекрасном доме мужчины и государстве. Всё это время его мать не прекращала запивать еду прекрасным красным напитком в её бокале. Эзоп же не притронулся нисколько к своему.

Мужчина это заметил и приостановив беседу сказал:

-Эзоп, почему ты не пьёшь свой напиток? Он потрясающий на вкус. Я лично собирал яблоки и вишню для него из своего сада. Или тебе не по нраву яблоки? Можешь вылить, если тебе не по нраву такое.

-Нет, пей до дна.- сказала уже опьяневшая мать, и твёрдо стукнула указательным пальцем по столу.- Ты пренебрегаешь его добротой.

Эзоп в нерешительности смотрел на стакан не желая пить таинственную жидкость. В ней отражались взгляды пьяной матери, ухмыляющегося хозяина особняка и глаза нескольких кукол.

Внезапно хозяин сделал пару хлопков, от чего мать и сын несколько вздрогнули, и произнёс:

-Что ж, дорогие гости, уже достаточно поздно. Оставайтесь на ночь, я подготовил вам комнаты. Эзоп, доедай и иди спать, твоя комната прямо по тому коридору третья справа. Мадмуазель - уже обратился хозяин дома к его матери, и протянул свою руку к её руке.- Позвольте провожу вас в вашу комнату.

-Благодарю - весело ответила она покачиваясь и мотая пьяной головой. Они пошли в противоположный коридор болтая ещё.

Мальчик же дождался, пока они скроются, и их шаги стихнут. Затем он встал и вылил странную жидкость в остролистный большой цветок. На его тарелке уже практически ничего не осталось.

Оставив всё как есть, он шмыгнул в нужный коридор, и быстрыми шагами, подобно убегающему оленю, отсчитывая комнаты, забежал в открытую дверь.

Внезапно комната показалась абсолютно нормальной. Вещи даже стояли довольно похоже на его собственные. Кровать стояла чётко у левой стены, маленький комод стоял близко к окну ровно, на потолке висела лампочка накаливания с мягким жёлтым светом, но немного тусклее чем обычно. Кровать заправлена аккуратно двумя одеялами.

С опаской Эзоп лёг в постель, но не смог заснуть как обычно. Маленькие изменения всем видом говорящие, что всё лучше, чем обычно не внушали доверия.

Несмотря на все свои мысли, он задремал и проснулся только поздно ночью, то ли по нужде, то ли от странного шума в коридоре. Мальчик встал с кровати и решил пройтись, чтобы развеять свои сомнения. Делая аккуратные шаги он заметил, что в доме слишком тихо. Как будто никого в доме нет. Все другие комнаты в его коридоре были заперты, и не поддавались совсем. Вздохнув, он пошёл в коридор, в котором скрылась его мать и тот мужчина. Предчувствие было нехорошее.

Как только он завернул за угол он услышал скрип половиц откуда-то сзади, со стороны подсобки, куда хозяин ходил за вином.

Эзоп затаил дыхание и притаился. Он увидел грузную скорченную фигуру уверенными шагами направлявшуюся в сторону его комнаты. Сказать, что это его несколько удивило - ничего не сказать. Но остановимся на сравнении, как когда рядом с вами взорвалась петарда, прямо на том месте, где вы стояли несколько секунд назад. Вашей жизни пока что ничего не угрожает, но возможно могло и может.

Он со всех ног рванул в сторону комнаты матери. Она была не заперта. Женщина лежала на кровати на одеяле и что-то лепетала себе под нос. Эзоп потряс её за плечи:

-Мама просыпайся. Нам нужно уходить отсюда.

-Как только я попробую десерт.....

-Нужно уходить прямо сейчас!

-Ну, нет...

Шаги послышались уже в сторону комнаты женщины и Эзоп не нашёл ничего лучше, чем спрятаться под её кроватью.

Он увидел, как мужчина вошёл в эту комнату и грубым движением поднял его мать себе на плечо. Она болталась так, словно её бы ничто не смогло разбудить.

Эзоп застыл в страхе и всё думал, что ему делать, попытаться сбежать через окно, или проследовать за мужчиной. Проглотив набежавшую слюну, он решился аккуратными шагами, словно бычок, ведомый на убой, проследовать в подсобку. Там он увидел свою мать на железном столе привязанную, и всё ещё спящую. Мужчины не было. Эзоп бы так и не двинулся дальше входа в подсобку, если бы не услышал голос позади.

-Привет!

Это был хозяин дома. Эзоп оцепенел и задрожал, не спуская взгляд с мужчины, поджидавшего его.

-Даже не убегаешь? Вижу, тебя нет смысла связывать.

Мужчина прошёл мимо мальчика и демонстративно повернулся к нему спиной. Он набрал в шприц из склянки, "Новокаин" - было написано на ней.И говорил про себя- Такс.. на 40 кг пропофола... хм.

Мальчик испугался тому, что мужчина беспорядочно стал вкалывать его матери шприц один за другим по всему телу. Резко, ловко и быстро. Эзоп схватил скальпель лежавший неподалёку и направил его на мужчину, так и не выдавив из себя ничего.

Мужчина увидел это, усмехнулся и выхватил скальпель из дрожащих рук пацана:

-Спасибо за помощь, Эзоп. Я сделаю твою мать очень красивой. Ты знаешь, как она будет прекрасна после смерти, какой не была прежде!

-Н-нет!-испуганно выдавил мальчик.

-Ты такой жадный, хаха. Знаешь у жизни есть правило и я его соблюдаю. Благоразумным даруется выбор. Выпил бы того снотворного, и лежал бы как она сейчас. Я дам тебе выбор Эзоп.- он положил руку на плечо мальчика.- Оставайся здесь и будь как она или принеси мне Формалин из моей комнаты и стань моим учеником.

Мужчина выглядел серьёзным, но шутливо. Он чётко смотрел на Эзопа. Тот дрожащими нерешительными глазами смотрел в ответ. Дрожь постепенно прошла.

-Вот и отлично. Принеси мне его, я считаю до тридцати. Если попытаешься сбежать - он наклонился к нему чуть ближе, и переходя на более низкий тон - Убью.

Мальчик вздрогнул.

-Тридцать.

Эзоп ступил на ступеньку подсобки.

-Двадцать девять.

Сердце бешено колотилось. Мальчик уже был наверху.

-Двадцать восемь.

Эзоп побежал к выходу.

-Двадцать семь. Тик-так, мальчик.

Дверь не поддавалась, она была заперта, а ключа у Эзопа не было.

-Динь-динь, у кого же ключи? Может, они в моей комнате?

Эзоп рванулся к комнате мужчины.

-Двадцать пять. Уже теплее.

Голос раздавался, казалось не только во всём особняке, но и в голове мальчика, словно бы маньяк говорил ему в оба уха.

-Двадцать четыре, тепло.

Эзоп ворвался в большую комнату мужчины. Она была обставлена шкафами. В одних стояли склянки в других висела одежда, в третьих словно на подбор висели ножи различных размеров и форм.

-Двадцать три, горячо.

Эзоп взял в руки формалин. Он дрожал в его худых бледных руках. Сам он отражался в этой склянке, бледный напуганный и искажённый.

-Двадцать два. Так как ты справился так быстро, я сокращу время на десять секунд, ты не против? Одиннадцать!

Эзоп вздрогнул и случайно уронил формалин. Склянка разлетелась и залила пол. Он испуганно отошёл. Руки охватил невероятный тремор. Внутри он думал о том, что чуть не стал помогать убийце своей матери. Отрезвев, от резкого запаха, он схватил маленький ключ на комоде возле кровати и запер дверь мужчины изнутри.

-Десять! Что ты там делаешь, мышонок?

Дыхание сбилось, сердце было готово выскочить и разбиться. Эзоп слегка припал к кровати, и его взгляд остановился на ножах. Заманчивая мысль проскочила у него в голове, когда он увидел огромный мачете, чуть ли не больше его самого.

-Девять, я теряю терпение.

Нет. Он не сможет. Вместо этого, он схватил маленький нож, который он мог нести, и использовать. Он выглянул в окно и понял, что находится не слишком высоко.

-Восемь, ты же знаешь, что у меня тут коллекция топоров. И если нужно, я открою тебя, где бы ты ни был.

Эзоп перемахнул через окно и уцепился за карниз. Страх немного кружил ему голову.

-Семь, где мой формалин?

Падение в куст под окном было чуть мягче, чем могло бы быть.

-Шесть, я иду искать тебя.

Услышав это Эзоп побежал так быстро, как мог. Уличный фонарь, второй, третий. Где же хоть кто-нибудь?! Помогите! Почему он не может закричать? Истошная попытка вылилась в сбитый хрип, напоминавший свиной. Сердце отдавала громким стуком в уши. Эзопу же мерещились шаги прямо за его спиной. Он отчаянно сжимал маленький нож в рках. Топ. Топ топ. ТОП. БУХ.

Неожиданно он увидел фигуру впереди, и ускорился к ней из последних сил.

Это была молодая женщина в церковной одежде. Он рухнул без сил, и она поймала его за плечи.

-Я сестра Карен. Что случилось? Мальчик, что случилось? От кого ты бежишь?

-Мисс Карен, моя мама... Мужчина из того особняка на улице ХХХХ, он убивает её прямо сейчас! Помогите... помогите мне....

--Что ж это довольно сильно сказано.... Этот господин часто сотрудничал с нами, не думаю, что он способен на такое.- девушка задумалась и сказала, посмотрев мальчику в глаза- Давай ты пойдёшь со мной, и завтра утром мы сходим туда вместе. Как твоё имя?

-Нет. Я ни за что туда не вернусь, он сказал, что убьёт меня. Прошу, поверьте мне. Меня... меня зову Эзоп.-каждое слово давалось ему с тяжесть из-за одышки.

-Ладно, я вызову полицейских туда. Давай ты передохнёшь.

Девушка отвела мальчика в маленький монастырь возле деревенской церкви Бога Абсолюта. Кровать была жёсткой и прямой, но мальчик рухнул на неё, как будто она была очень мягкой. Несмотря на это заснуть ему не удалось. Он чувствовал себя крайне неуютно, и всё ещё дрожал. Сложно сказать заснул ли он в эту ночь вовсе, но ножик в руках он держал крепко.

На утро к нему со стуком зашла сестра Карен с весьма обеспокоенным лицом. Чего-то такого Эзоп и ожидал. Вернее его ничего не могло шокировать в этот момент. Он заметил, что оружие, что он вынес с собой исчезло, возможно уже давно. В какой-то степени он был рад, что не пришлось его использовать. Но пропажа его немного беспокоила.

-Послушай.... Э-эзоп.- сказала сестра серьёзным точно, смотря мальчику прямо в глаза- То, что ты сказал вчера. Как бы.... Знаешь, ты....

- Что вы хотите сказать?

-Я хочу сказать- Карен вдохнула глубоко - ты увидел ничто иное, как одержимость.

-Что?

-Понимаешь...-сестра говорила весьма неуверенно- люди, они как бы, могут быть одержимы и...

В комнату вошла сестра повыше и поопытней. Она презрительно посмотрела на Карен и знаком показала ей замолчать. После чего заставила Эзопа встать, ноги его задрожали и он неуверенно смотрел на эту сестру, которая в какой-то степени напоминала того мужчину. Такая же крепкая и властная. Ослушиваться её ты просто не мог.

-Послушай, малыш. Все мы дети Божьи. Бог Абсолют видит многое, но не всё. Все люди от рождения безгрешны, добры и праведны.

Эзоп со скепсисом и жуткой усталостью посмотрел ей в глаза, как будто старшая сестра пыталась оправдать убийцу.

-Даже этот достопочтенный человек.- она сделала это. Назвала это человеком.- Он был слугой Бога, как и мы. Но Бес. Его Бес попутал. В данных случаях нашими братьями предписан экзорцизм. Он уже проведён прямо на месте. Если бы это был единственный случай его одержимости, он был бы прощён после раскаяния. Но после раскаяния, это господин поведал нам, что убил множество людей. Его душа была практически съедена демоном, и мы провели ритуальное успокоение. Теперь ты можешь быть спокоен. Справедливость восторжествовала.

Эзоп пару секунд переваривал её слова и спросил:

-А что с моей мамой?

-Твоя мама встретилась с Богом.

-Она никогда не говорила, что верит... про местного бога Эзоп слышал вообще в первый раз...

-Тогда она встретила свою судьбу с людьми подобным ей. Во всяком случае, она будет похоронена в соответствии с правилами, с отпеванием и прочим. У тебя есть папа, мальчик?

-Нет... Я никогда не знал его...

-Тогда у тебя есть кто-нибудь ещё? Бабушка? Старшие братья и сёстры? Дяди, тёти?

-Нет. Я совсем один....

-Тогда твоей опекой займутся дьяконы. Скоро тебе принесут еду. Готовься морально стать частью нашей большой любящей семьи мальчик. Грузной ладошкой она похлопала его по плечу и оставила с сестрой Карен, которая достала метр для шитья, чтобы измерить его для того, чтобы сшить костюм.

Мальчик сидел неподвижно, как внезапно у него из глаз потекли слёзы. Лицо его не выражало никакой грусти.

-Эзоп, что-то случилось?- спросила сестра в растерянности. - Я сделала, что-то не то? Тебе больно?

Эзоп....!

***

Голос её не достигал его, он был погружен глубоко в себя. Очнулся он уже на погребении тела его матери. Кажется это было то же утро, просто несколькими часами позже.

У многих погребение случается под старость, когда их окружает ворох родственников, жизнь приедается, и конечно родственники рыдают, под сильный дождь, так словно важность человека оплакивает сам мир.

У матери Эзопа было не так. Солнце светило высоко и ярко приветствуя мир, словно бы он стал лучше.

Помимо мальчика пришла пара человек, которых он не знал, и с которыми он так и не завязал беседу. Кажется, они даже не знали её при жизни. Некому было вспомнить что-то хорошее о ней в слух. Только неловкие взгляды то и дело время от времени смотрели на искажённое от боли лицо женщины. Оно было покрыто странным воском, будто её заживо облили им. Большинство на этих похоронах думали, что это просто неудачный грим, но Эзоп знал, что его мама просто стала одной из "кукол" того мужчины. Гроб был забит так, что видно было только лицо, от чего он не смог бы сказать, успел ли он вытащить внутренние органы и превратить его мать в пустую оболочку окончательно или нет.

Смотря на завороженные от ужаса глаза Эзоп думал о том, что она могла бы сказать ему напоследок. Какие слова застыли на её мёртвых губах кроме очевидного крика. Эзоп хотел верить, что умирая, его мать сказала ему что-нибудь. Хоть что-то. Он пытался перебирать всё возможное и подумал о слове "Жизнь". Её губы были растянуты так, что это могло быть вариантом.

Что же она могла сказать о жизни? Что-нибудь, что она говорила раньше? Эзоп погрузился в эти мысли, пока гроб не закрыли и не опустили достаточно грубо в подготовленную, словно бездонную яму. Гроб опускался очень долго, скрипел, и даже немного хрустел от верёвок, что опоясывали его, словно он был живым. Когда гроб скрылся в черноте дыры, все стали ожидать, того, что Эзоп бросит первую лопату земли. Но мальчик был слишком погружен в свои мысли, так что не заметил всеобщих ожиданий.

Так было пока священник не дал ему лопату прямо в руки и не кашлянул. Эзоп ещё пару секунд промедлил, пока не понял, чего от него хотят. Он бросил кусок земли и святой отец зачитал молитву. Не будь Эзоп занят, он бы услышал, что молитва-то была в общем не об упокоении его мамы, даже не о ней самой, а о том, как бы люди стали более чуткими и праведными. На деле она звучала как упрёк. Когда Священник закончил причитать, люди по очереди стали выходить к могиле и говорить, что-нибудь о его матери. Это было что-то типичное вроде "пример добродетели", "Эталон рассудительности", "ушла такой молодой", "да будет Абсолю благосклонен". Казалось, большинство речей повторяло друг друга. Словно бы люди прятали свои истинные чувства, и старались выглядеть лучше, чем они есть, выгораживая мать Эзопа, словно она была не человеком.

Последним был мужчина средних лет в тёмном костюме. Он не говорил о том, какой она была при жизни, он сказал о том, как она умирала.

-Я не знал эту женщину долго. Не сказать, что знал вообще. Но я знаю, как она умерла. Что сказала перед тем как покинуть этот мир. И только по этой фразе можно сказать, что она была очень заботливой. Её последние слова были:

Эзоп замер на этом моменте,это могло быть важной зацепкой для него.

-"Цени и береги жизнь". Умирая она дала совет своему маленькому сыну, проходя через адские муки.-Эзоп почувствовал себя странно. Словно что-то щёлкнуло у него внутри, он зациклился на фразе мужчины.- Возможно каждому из нас, маленькому человеку внутри всех нас. Как давно вы ценили Жизнь? Как давно берегли? Как давно жертвовали чтобы уберечь тех, кого ещё возможно спасти? По статистике каждый пятый ребёнок сирота остаётся на улице и фонд нашей церкви Абсолюта собирает средства на....

Последующие слова Эзоп не слушал. Он думал о том, как бы хотела мать, чтобы он ценил и защищал жизнь. Возможно ему следует присоединиться к кому-то, кто занимается этим регулярно? Пока мысли ходили в его голове, похороны закончились, и он остался один у надгробного камня. Солнце было всё ещё довольно высоко, и день был только в самом разгаре. Так как и похороны и утренняя служба закончилась, святой отец пригласил его на беседу в Центральный зал церкви, после того, как он примет пищу и умоется.

Морально Эзоп не был готов к этой беседе, он бы легко поддался на речи священника, но выбора не было как последовать указаниям взрослых. Впереди его ждали необходимые обряды, беседы и принятие в новое для него общество. Это сулило множество изменений для него, пусть он уже начал меняться постепенно.

Все эти годы он жил с матерью без особой цели, и считал это правильным. Но теперь, когда её больше не будет рядом, и он был потерян, он всё ещё хотел следовать за ней. Возможно, чтобы отдать дань уважения её жизни, возможно, чтобы не думать зачем он живёт. Теперь же его основной целью было исполнение воли матери.

Он должен ценить и беречь жизнь. Единственное, чего он не знал как определить, какую жизнь ему стоит считать достойной подобного.