Tell them we've gone too far

Tell them we've gone too far

Happy nation come through

And I will dance with you

Небесный город поначалу похож на настоящий лабиринт. Сверкающий, с высокими стенами, насколько пропитанный светом солнца, что кажется оно заменяет потолок. Ослепляюще, но Хелус уже слеп. Он сдвигает головной убор ниже на лицо, лишь бы не ловить лишние лучи света. А ведь поначалу он был в настоящем восторге от повторяющихся арок и узоров в форме золотых звёзд. Прошло ведь даже не так много времени, как он мог... Но мог.

И это все еще лабиринт. Хелус редко выходит из той части, что отведена под мастерские, так что почти не может ориентироваться в отдаленных коридорах и залах. К счастью, его старший, как он себя называет, "коллега", обладает словно сверхъестественной способностью находить нужный путь. Может и правда обладает, разве среди богов не все возможно?

Они правда слишком далеко от мастерских, насколько, что постепенно из коридоров выходят другие селестиалы. И выходят. И их все больше. Когда он последний раз был окружён таким количеством незнакомцев? Хелус пытается не слушать их разговоры, мотает головой, чтобы звуки слились в шум, но даже в самые лучшие моменты его жизни это получалось не очень. А назвать нынешние времена хотя бы хорошими, он, наверное, не сможет.

— Ты можешь не идти, если не хочешь.

Хелус вздрагивает от неожиданности, поворачивается к Ансиэлю. Тот улыбается, кажется немного виновато. Разводит руками в стороны.

— Сам видишь, какой здесь бардак, — тычет пальцем в гогочещего вдалеке бога. — Я тоже не очень люблю... так сказать, взаимодействовать с ними. Ну, больше, чем необходимо, — он коротко хихикает и прищурившись смотрит куда-то в сторону. — К тому же Орт... Кхм. Так что я пойму.

Хелус в ответ лишь нервно пожимает плечами, он не способен сейчас перекричать окружающий их гомон. После некоторых раздумий, он указывает сначала на себя, потом единицу, перечеркивает. Ансиэль щурится, наклоняет голову: интерес и любопытство. Азарт. Будь Хелус снова в родительском доме, то получил бы взгляды, полные разочарования: "используй свои слова"; в школе - чужое раздражение: "не балуйся, ты умеешь говорить!"; и как проще было просто пересекаться ни с кем в университете, сосредоточившись только на учёбе. Кажется, там внизу, только Гезо пытался разгадывать жесты и хотел разговаривать с ним даже когда Хелус не мог. А здесь, в небесном городе...

— Первое собрание для тебя? — полувопросительно протягивает небесный ремесленник. Хелус кивает, Ансиэль улыбается и продолжает чуть увереннее. — Ммм. Не хочешь пропустить? В этом нет ничего страшного.

... Ансиэль действительно понимает. Много чего понимает, на самом деле. Это почти страшно, было, особенно поначалу. Пока Хелус не увидел, что примерно так же Ансиэль разговаривает с Ортрусом: оба размахивали руками, что в сочетании с четырьмя руками Ортруса смотрелось в первый раз незабываемо, иногда от них доносились звуки смеха, но это все.

Хелус кивает на толпу богов.

— О, они, — на этот раз Ансиэль фыркает, — поверь мне, им абсолютно плевать. Ты просто не представляешь, сколько я своих "первых собраний" пропустил. Не думаю, что кто-то кроме Дары это заметил. А она все равно ничего не скажет по этому поводу. У богов есть такт, кто бы знал?

На этот раз, Хелусу удается сосредоточиться на голосе собеседника, может потому, что Ансиэль звучит совершенно не в тон остальным, возможно по какой-то иной причине, но из-за этого он не замечает тихое тиканье сзади, пока почти вплотную не звучит другой голос:

— Я тоже не посещал первые несколько собраний, — низко и медленно. Ортрус не был немым, как при первой встрече посчитал Хелус, но с ним поначалу селестиал действительно вообще не разговаривал. — Это вопрос... адаптации.

Ансиэль замолкает и только улыбается от уха до уха, словно говоря: видишь, я прав! Вопреки всему, губы самого Хелуса тоже расплываются в улыбке.

— Я считаю, что должен, — он почти шепчет.

Собеседники, переглянувшись, синхронно пожимают плечами.

— Это твоё право. Но учти, там будет шумно, — Ансиэль хмурится. — Я имею в виду, более шумно, чем сейчас, мда.

Хелус кивает, на что получает аж даже два сочувственных взгляда. Ну и ладно.

***

И там действительно было шумно. Недостаточно, чтобы развернуться и уйти, но определённо некомфортно. К ним никто не подходит, правда. Возможно, это потому, что Ансиэль буквально скалится на окружающих, или из-за молчаливого присутствия Ортруса, но Хелус этому рад.

Он садится между ними, или они подстраивают это? В любом случае, это оказывается кстати, потому что часть богов смотрит на него достаточно долго, чтобы Хелус мог практически почувствовать эти взгляды. Он старается не рассматривать их в ответ. Но не смотреть же в стол перед собой, он больше не странный школьник, даже больше не молчаливый студент. Он взрослый, он даже больше не смертный, он один из богов, так почему он все ещё чувствует себя так неправильно в толпе?

Он смотрит на Ортруса. Тот застыл, уставившись в стену настолько внимательно, словно там происходило что-то интересное. Ни единого движения. Хелус переводит взгляд на Ансиэля. Он, наоборот, вертит в руках какой-то механизм, который, как Хелус уверен, не предназначен ни для чего. Небесный ремесленник на секунду отвлекается и с тонкой ухмылкой подмигивает. Тут же отмахивается от кого-то из богов, который почти егошит ему волосы, с возмущенным "Гильди!". Взгляды селестиалов смещаются на него и смеющуюся богиню и Хелус наконец облегчённо выдыхает.

— Они даже не видят куда ты смотришь, — едва слышный шёпот слева. Ортрус не двигает головой, и это настолько нарочито. Но боги косятся и шепчутся, шепчутся, шепчутся. — Не слушай их, если можешь, они будут продолжать говорить.

— Кажется, они не думают над тем, что именно говорят, — глаза Ортруса едва заметно сужаются, пока Хелус ищет что-то (кого-то), чтобы зацепиться взглядом.

— Спроси об этом Ансиэля, если хочешь потратить пару часов на обсуждение идиотизма окружающих, — не то чтобы Хелус этого правда хотел, но если так и продолжится дальше, он сойдёт с ума. И это будет хорошей разрядкой.

— После собрания, — пока он не натыкается на Дару.

— Естественно.

А Дара... тиха. По сравнению с большинством, по сравнению со своим братом, чей голос доносится до Хелуса, но разобрать, естественно, не получается. Почему-то это пугает больше.

***

Хелус не может сосредоточиться. Возможно, Ансиэль был прав, и стоило привыкнуть к шуму. Вопрос адаптации? Кажется, это не его. К этому нельзя адаптироваться. До него доносятся только обрывки фраз.

— ...воюют друг с другом...

— ...армия достаточна, чтобы они могли...

Армия?

— ...не посмеют...

— ...упреждающий удар по ним...

Гезо!

Хелус вцепляется пальцами в стол, Гезо же что-то планировал, разве нет? Голос Аннига раздается на всю залу:

— Мы могли бы избежать этого, просто покончив с нынешней цивилизацией! Люди забыли, кому они обязаны знаниями и магией!

Справа раздается резкий звук ломающегося механизма, когда Ансиэль буквально протыкает его отвёрткой, но сразу же тонет в гомоне голосов небесных жителей. И все же, Хелус может поклясться, что услышит тихое "Не тебе точно, ебанный ты кусок дерьма".

Кажется, Дара что-то говорит в защиту смертных, но у Хелуса звенит в ушах. Слишком громко, слишком много всего. Он должен сказать что-то, объяснить, они не поняли. Никто не понял. Сердце колотится, когда он пытается подняться, но его тут же дёргают обратно на стул.

— Не лезь, — Ансиэль тихо шипит, притворяясь, что все еще возится с механизмом. — Они тебя не послушают.

— Они не слушают даже Дару, — хриплый шёпот слева.

— Закончится это все, и расскажешь своему другу. Предупредишь.

Как он...

— Откуда..?

— Я не идиот.

Ортрус лишь вздыхает.

Откуда-то начинает пахнуть грозой.

Хелус старается расслышать в шуме голосов хоть что-то полезное. Что-нибудь, что поможет Гезо.

Ведь они же придут за ним. Придут. Он зашёл слишком далеко.