Рассудив, что проход явно физический, но открыть его иным способом они не сумеют, Вей Усянь просто и незатейливо попросил Фэн Хуфу выломать полированный металлический лист*. За зеркалом действительно обнаружились ступени, уходящие куда-то вниз.

— Так, А-Юань, идём. Нужно позвать побольше свидетелей, — взбодрился Вей Усянь.

— Считаешь, кто-то может не проверить слову старейшины клана Лань? — тут же нашёл повод оскорбиться Лань Цижень.

— Разве кто-то посмеет не верить вам? — улыбнулся тёмный заклинатель.

— Чем больше людей увидят всё своими глазами, тем проще будет установить истину, — ровным тоном успокоил их Фэн Хуфу. Иногда Цзян Чену казалось, шиди Фэн подходит на место главы ордена куда больше него. Это были обидные мысли, но прогнать их из ума не выходило. Смешно: пока рядом был Вей Усянь, Цзян Чену казалось, что он во всем и всегда проигрывает ему, но стоило тому умереть — вечно гордый и уверенный в себе на людях Саньду Шэншоу начал безотчетно выискивать других людей, которым в чем-то проигрывал. Лань Сичень — красивей, Не Хуайсан — беззаботней, Цзинь Гуаньяо — умней, Не Миндзюэ — сильней…

Фэн Хуфу был спокойней. А ещё он был счастливым взаимно любимым женатым человеком, отцом пятерых детей. Цзян Чену же всегда оставалось им только завидовать, старательно пряча свои слабые стороны за колючим характером.

Уплывшего было вновь в упаднические мысли заклинателя вернула к реальности команда Лань Циженя спускаться вниз. Как оказалось, пока он размышлял, какое он ничтожество, Вей Усянь уже успел пробежаться по Башне Кои и собрать народ.

За тёмной лестницей обнаружилась маленькая комнатка, забитая под завязку стеллажами с тёмными артефактами и сомнительными трактатами. Более того…

— Эй, это что, дневники Старейшины Илин? — воскликнул кто-то чуть в стороне. Цзинь Лин удивлённо повернулся на голос, видимо, подумывая пойти и посмотреть поближе, но в следующий миг в той же стороне голос Не Хуайсана закричал:

— Дагэ!

Крик был страшным, надрывным, будто брата только что жестоко убили на глазах мужчины. Вей Усянь, к счастью, тут же поспешил на голос, расталкивая толпящихся вокруг людей.

Хуайсан, рыдая, стоял на коленях перед высоким стеллажом, заваленным трудами о тёмном пути и явно тёмными артефактами. Среди всего этого на одной из полок стояла облепленная печатями голова лютого мертвеца, в котором с трудом узнавался грозный Чифен-цзюнь.

Рядом свистящим шепотом выматерился глава Яо.

Цзинь Лин с судорожным вздохом зажал рот ладонью.

Репутация Цзинь Гуаньяо рухнула и разбилась с практически слышимым звоном.

К счастью, в тайнике за зеркалом нашлись и заметки Мо Сюаньюя о ритуале обмена душами, и дневники Сюэ Яна с его переработкой, и злощастные нефритовые таблички, с которых всё и началось. В купе с книгой, принесённой Собирающим Цветы Под Кровавым Дождём этого было достаточно для того, чтобы Вей Усянь засел за разработку заклинания, способного всё вернуть в норму.

Он всё меньше спал и ел, выглядя с каждым днём всё хуже, ставя над собой и над душой Мо Сюаньюя странные, полубезумные эксперименты. Ченьцин, которую он почти всё это время таскал на поясе в виде флейты, уже успела несколько раз принять человеческий облик и вынести мозг своему родителю. Если бы не она и не мнущийся всё время рядом Цзинь Лин, Вей Усянь давно бы уже умер голодной смертью. Куда он так спешил, Цзян Чену было непонятно.

Через два дня после обнаружения тайной комнаты в покоях Ляньфан-цзюня на один из общих вечерних ужинов пришли две бедно одетые женщины, раскрывшие ещё несколько грязных и жутких тайн о бывшем Верховном Заклинателе.

— Дядя, — на Цзинь Лина, услышавшего эти откровения, было страшно смотреть. — Скажи честно, это правда?

Мальчик смотрел на него бархатными, как у оленёнка, глазами Янли, и Вей Усянь явно терялся от этого.

— Похоже, что правда. Меня там не было, чтобы знать точно, но, думаю, я догадываюсь, кто нанял этих двоих всё рассказать, и он не стал бы заставлять их врать. Цзинь Лин, — мужчина положил руку на чужое плечо. — Знаю, это тяжело, но ты всегда знал, что клан Цзинь полон тьмы и интриг. Цзинь Гуаньяо был достойным его главой. Не принимай это близко к сердцу.

Тот только молча кивнул и исчез на ближайшие два дня в компании Лань Сычжуя, ещё одного мальчишки в ланьском одеянии и наследника Оуян. Вернулись все четверо помятые и смущенные — Вей Усянь ржал как лошадь, когда на его вопрос: «А Цзиньи тоже наливали?» мальчишки красноречиво покраснели.

Люди, узнавшие столько плохого о некогда героической личности, ругали «презренного Мэна Яо» такими же словами, какими годы назад оскорбляли Старейшину Илин. Кстати сказать, некоторые особо безмозглые личности, которых становилось с каждым днём всё больше, теперь обвиняли во всех бедах и грехах Вей Усяня именно подлый расчет Мэна Яо. Впервые заслышав об этом, Вей Усянь, которого Цзинь Лин выволок на ужин чуть ли не силой, едва не подавился супом, а потом долго смеялся, качая головой.

— Люди, — только и сказал он на такую кардинальную перемену мнений.

Всё как будто налаживалось, но разгуливающий на свободе Цзинь Гуаньяо не давал покоя. И не зря.

Вей Усянь едва успел закончить разработку ритуала, завершить все расчёты (и отдать копию записей Фэн Хуфу на всякий случай), как ему откуда-то пришла весть он нынешнем местоположении Цзинь Гуаньяо. Прямо посреди разговора с шиди Фэном он вдруг замолчал, приложив пальцы к виску, а затем сказал очень серьёзным тоном:

— Цзинь Гуаньяо в Юньмене.

***

Город Юньпин в Юньмене был Цзян Чену знаком слишком поверхностно: он был достаточно крупным и процветающим, но каких-то особо значимых происшествий в нём уже дорогие годы не случалось, так что и заклинатели из Пристани Лотоса давненько не появлялись в его пределах, оставив всё на откуп местному вассальному клану. Город был самым обычным. Что могло понадобиться тут Цзинь Гуаньяо? Как о его планах стало известно Вей Усяню? Какого демона сейчас происходило вокруг? Цзян Чен не понимал ни черта, что бесило его неимоверно.

Но он, не имея возможности даже вопрос задать, сейчас только и мог наблюдать, как Вей Усянь карабкается по стене закрытого на ночь храма Гуаньинь, ведя за собой заклинателей Юньмен Цзян. По другим стенам, скрытые тьмой, взбирались сейчас заклинатели кланов Не, Оуян, Яо и ещё нескольких менее крупных. Из Ланьлин Цзинь присутствовали буквально несколько человек, отобранных лично Цзинь Лином — остальных, кого только смогли найти, подвергли аресту в Башне Кои, пока Цзинь Гуаньяо не будет изловлен. Сторожить их остались неподкупные принципиальные Лани.

Минуты тянулись как патока.

Наконец взобравшись, заклинатели заглянули вниз. Странное состояние Цзян Чена помогало ему прекрасно видеть даже в кромешной тьме, а потому он сумел детально рассмотреть шок и неверие, отразившиеся на лицах заклинателей. Видимо, даже следуя за Вей Усянем, за которого поручились разом Фэн Хуфу, Цзинь Лин и почему-то Не Хуайсан, они не верили, что действительно что-то здесь найдут.

Внизу же, тем временем, толпились кругом монахи и заклинатели в одеждах ордена Цзинь, явно готовые защищаться до последнего вздоха. Двери в храм были плотно закрыты.

Наконец, спустя минуту полной тишины, была скомандована атака.

Разорвав маскировочный барьер, объединенные отряды заклинателей, пусть и не без потерь, но все же прорвались сквозь заслон из людей Цзинь Гуаньяо… А потом из храма послышалась быстрая, как полет стрекозы, мелодия гуциня. Цзян Чен почувствовал себя странно, словно он был озером, по которому пошла крупная рябь. Люди вокруг начали удивлённо вскрикивать, и вскоре стало понятно: все атакующие потеряли свои духовные силы. В одно мгновение преимущество силы оказалось не на их стороне, ведь один заклинатель, полный духовных сил, стоит десятка простых воинов. Атака захлебнулась едва начавшись.

Вей Усянь достал было свою Ченьцин из-за пояса, но тут же мимо его уха просвистела стрела.

— Я не стал бы делать этого на твоём месте, дзи-дзи, — послышался негромкий голос, и из храма навстречу им вышел Цзинь Гуаньяо, — Всё-таки, даже если ты и призовешь тьму, людей вокруг слишком много. Сможешь ли ты защитить их всех? — красноречиво посмотрел он на Цзинь Лина.

Чуть сжав в кулаке флейту, Вей Усянь раздраженно клацнул зубами, спрыгивая вниз со стены, на которой он оставался всё это время. Люди Гуаньяо сноровисто выстраивали заклинателей колоннами, связывая им руки за спиной. Послушное поведение пленников обеспечивали лучники, держащие их на прицеле. Сразу четверо или пятеро из них целились в невысокую фигуру тёмного заклинателя, гордо шествующего сквозь всё это непотребство прямо к мягко улыбающемуся виновнику происходящего.

— Цзеу-цзюнь, Ляньфан-цзюнь, — с преувеличенным уважением поклонился он.

— Молодой господин Мо, — прохладно кивнул в ответ Лань Сичень, судя по всему уже очень давно лишённый духовных сил, а потому вынужденный лишь наблюдать

— Юэ-дзи, — с кажущимся радушием улыбнулся Цзинь Гуаньяо.

— Какая замечательная мелодия, — похвалил Вей Усянь голосом, полным яда.

— И я, признаться, очень удивлён, увидев, что на тебя она не оказала никакого воздействия. А ведь ты должен бы быть втрое уязвимей ко всем моим песням.

— С чего бы это?

— Значит, ты всё-таки не вспомнил, — по интонациям Цзинь Гуаньяо было ясно, что он скорее рад этому, но как будто и слегка разочарован. Как если бы он, бесконечно волнуясь, потратив кучу денег и усилий, проделал долгий путь к умирающему брату, а тот встретил его на пороге здоровёхонек.

— Выражайтесь яснее, господин бывший Верховный Заклинатель.

Гуаньяо вновь улыбнулся.

— А хотите ли вы этого, господин Мо? Или я имею честь разговаривать с кем-то другим? Что за существо привело меня к поражению, хотел бы я знать.

— Надо же, Ляньфан-цзюнь, какие интересные речи вы повели, — подобрался Вей Усянь. Цзян Чену было хорошо заметно, как быстро запульсировала жилка у него на горле.

— Ну раз уж вы попросили меня говорить откровенно, господин заклинатель, как я могу вам отказать, — сказал Цзинь Гуаньяо. Помолчав мгновение, словно подбирая слова тщательней, он спокойно проскользил взглядом по ровным рядам плененных им людей. — Раз все уже все равно знают о самых больших моих грехах, я действительно впервые в жизни могу позволить себе говорить откровенно. И я могу честно сказать, что к сегодняшнему результату нас привели именно вы, господин заклинатель, кем или чем бы вы ни были.

— Вы говорите так, будто это я виноват, что вы напали на Цзян Ваньиня и Ханьгуан-цзюня, а потом прокляли их, изгоняя их души вон, чтобы поместить на их места своих слуг! — Вей Усянь, казалось, почти готов был смеяться от абсурдности обвинений.

— Да, это именно так, — кивнул ему Цзинь Гуаньяо. Усмешка Вей Усяня тут же погасла.

— Поясни, — негромко бросил Лань Сичень.

— Я опасался, что господин Мо, чьё внезапное сближение с Цзинь Лином и твоим братом, как ты знаешь эргэ, не на шутку насторожило меня уже давно, замыслил недоброе против меня, — спокойно сказал он.

— Говорите так, будто мне было за что вас ненавидеть, — протянул Вей Усянь задумчиво.

— Конечно было, — никогда ещё бесконечные улыбки этого человека так не бесили Цзян Чена. — В конце концов, ты, дзи-дзи, помогал мне столько лет. И отца убить, и с врагами разобраться… Только к эргэ тебе свои руки тянуть не стоило. Пришлось мне сыграть тебе несколько песен, после которых ты всё забыл, — улыбка стала несколько угрожающей.

— Музыка, — ахнул вдруг в стороне Не Хуайсан. — Ты ведь играл дагэ!

Цзинь Гуаньяо промолчал, только лицо его на секунду сделалось сложным, а взгляд по неволе метнулся к лицу Лань Сиченя. Тот со своим скорбным серьёзным лицом как никогда был похож на брата.

— Войдем в храм, — помолчав, приказал Цзинь Гуаньяо. Поднялось шевеление, связанных пленников начали заводить внутрь, и тут произошло страшное.

То ли кто-то из лучников посчитал, что Вей Усянь намерен сбежать, то ли рука у него просто дрогнула… Только свистнуло оперение, и в следующий миг тело Мо Сюаньюя медленно осело вниз с торчащей из спины стрелой.

«Чёткий выстрел… прямо в сердце», — растерянно подумал Цзян Чен, не осознавая происходящее до конца.