Эль помнил, как это было в прошлый раз. Когда Коралина подалась к нему за поцелуем, нежная, жаждущая и отчаянная, как он сам – Эль не знал, что ему делать. Его заставляло жить лишь желание мести, лишь тонкая надежда забрать жизнь у тех, кто лишил нормальной жизни его. И когда он целовал ее, он думал – не предает ли это память о той, кто была его первой любовью? Имеет ли он на это право? Может ли он хотя бы попытаться снова стать счастливым?

- Здесь так тихо, - произнес Сэндз, следуя за ним по узкой тропинке под раскаленным солнцем, и черная одежда на нем была одновременно и к месту, и – чем-то лишним. Нет, он не выглядел траурно, впрочем, как и сам Эль. Он не знал, куда его ведут, но, возможно, начинал догадываться – местечко и впрямь было тише, чем остальная деревня.

Наконец, Эль сел у небольшого надгробия – вся семья была в сборе. Будто поймав его мысль, Сэндз уселся рядом и сказал:

- Очевидно, ты хочешь с кем-то меня познакомить.

- Моя жена и… дочь.

Сэндз хмыкнул и потянулся к надгробию – пальцы скользнули по табличке, нащупывая выгравированные имена и даты. Самой страшной частью для Эля всегда оставалась совпадающая дата смерти. Просто высеченные на камне цифры – все, что осталось от того дня. Эль почти научился не вспоминать, почти научился видеть просто символы вместо напоминания о том, что он не смог их спасти.

- Это, конечно, весьма неловко, - произнес Сэндз. Потом лег на плечо Эля, вытянул ноги вдоль тропинки и закурил. – Только представь, если бы я и впрямь мог с ними познакомиться. Здравствуйте, я очень близкий друг вашего мужа, бывший агент ЦРУ, и, кстати, пироги у вас просто прелесть…

Эль усмехнулся, приобнимая его, потрепал волосы.

- Я просто хочу с ними попрощаться. По-настоящему. Я знал, что не могу их вернуть, но будто бы все равно за них цеплялся.

- Это естественно, - пожал плечами Сэндз. – В какой-то момент ты все-таки должен был их отпустить.

Странно было говорить с ним о чем-то таком. Заставить Сэндза говорить серьезно многого стоило, и если он перестал забавляться хоть на секунду – значит, в какой-то мере, действительно проявлял уважение. А Элю уж начиналось казаться, что он вообще не знает о существовании этики.

- Когда мы были счастливы, она спрашивала меня, чего я хочу от жизни.

- И что ты отвечал?

- Свободы.

Сэндз прыснул, но быстро взял себя в руки и ответил уже твердым голосом:

- Не думаю, что ты когда-либо хотел свободы. Полной свободы можно достигнуть лишь в одиночестве, а я еще не встречал человека с таким же сильным стремлением принадлежать кому-либо.

- А чего хочешь ты?

- Если бы ты мог заглянуть в мои глаза, Эль, ты бы давно понял.

Эль усмехнулся - у Сэндза никто не мог отобрать вечное желание заигрывать.

***

Когда Эль проснулся, было очень тихо. Некоторое время он прислушивался, но не уловил ничьего дыхания кроме своего. Он открыл глаза, убедился, что в постели Сэндза нет, и взглянул на часы: те показывали десять утра. Эль потянулся и прошел в кухню, но там тоже было пусто, только на столе сиротливо валялась пачка сигарет и зажигалка – своеобразное приглашение в новый день этого мерзкого мира.

Эль поддался, и, поставив чайник, закурил. Он нахмурился, думая, куда Сэндз мог уйти. Обычно, если он вставал раньше, ему ничего не стоило разбудить Эля, чтобы потребовать свой утренний кофе; порой он бодрствовал и среди ночи. Но он не выходил из дома один, кроме как за сигаретами. Если так, то он должен был вернуться через пятнадцать минут, но здесь, на столе, лежала почти полная пачка.

Эль заварил кофе и прислонился к холодильнику, глядя на непривычно пустой стул. Сосед в доме напротив вышел на балкон и долго развешивал белье. Сэндз мог уехать, подумал Эль. Эта мысль была обманчиво спокойной, только удары сердца ощущались все тяжелее. Сэндз мог все-таки дозвониться кому-нибудь, договориться, пока Эля не было дома. В этом даже была логика – так Эль не знал бы, кто забрал Сэндза и куда, и это обеспечило бы ему безопасность, если бы Эля все же накрыли.

Допив кофе, Эль умылся, затем прошел в прихожую, добавив в картину еще одну деталь: ботинок Сэндза там не было. Он вернулся в комнату и сел на край кровати, вперившись взглядом в часы: с момента пробуждения прошло двадцать минут. Эль настроил гитару и сыграл пару мелодий – но это не избавило от беспокойства.

Возможно, стоило выждать до вечера, прежде чем начинать волноваться: Сэндз вполне мог прогуливаться, или найти себе любое другое занятие. У Эля был еще один вариант, в который верилось куда меньше, но он все же имел право на существование: Сэндза кто-то отловил. Это могли быть остатки картеля, могло быть Разведывательное управление. Даже полиция наверняка хотела прибрать его в свои руки. Сэндз приехал в деревню, чтобы залечь на дно, и все же такому человеку как он ни в одной точке мира нельзя было гарантировать безопасность.

Сэндз нашелся за уличным столиком ближайшего кафе. Эль подошел, и, не говоря ни слова, сел напротив. Сэндз глубоко затянулся, потом медленно выдохнул и сказал:

- Привет.

Эль не ответил, и тогда Сэндз, чуть склонив голову, продолжил:

- Ты всю деревню оббежал, чтобы найти меня?

- С чего ты взял?

- Ты запыхался, - невозмутимо ответил Сэндз, и Эль про себя чертыхнулся, потому что забыл – Сэндз слышит абсолютно все. – К чему такая паника?

- Я подумал, что ты уехал, - признался Эль; скрыть волнение ему все равно уже не удалось.

Сэндз улыбнулся и отпил кофе, который стоял перед ним: черный, зерновой, просто замечательный кофе. Тот самый, который Эль не умел готовить.

- Ты все еще этого боишься? Чертовски мило с твоей стороны…

Эль не стал говорить обо всех страхах, которые были в его голове десять минут назад. Сейчас там было пусто, почти спокойно. Даже поддевка не заставляла злиться.

- Ты хотел побыть один? – спросил Эль.

- Все проще, - ответил Сэндз и постучал пальцем по чашке.

Некоторое время они сидели молча. Сэндз распивал свой кофе настолько медленно, что Эль был уверен – тот уже совсем холодный. В этом была своя прелесть – им совсем некуда было торопиться, они могли сидеть здесь до самого вечера. Никакой ответственности, никаких планов. Как и до Сэндза – но с ним было совсем по-другому.

Он посмотрел на Сэндза, закуривающего третью сигарету: на столе лежали синие Pall Mall, и Эль усмехнулся, подумав, что тот соскучился. Он смотрел на губы, выпускающие струйки дыма, на тонкие брови, и увидел в них странное напряжение – за секунду до того, как к его собственному лицу прижали тряпку. Одного вдоха оказалось достаточно, чтобы почувствовать онемение в конечностях, он попытался рвануться из хватки, но только уперся затылком в чей-то живот. Сквозь наступающий паралич и хриплые попытки вдохнуть он отчетливо услышал выстрел.

***

Эль не мог открыть глаза – в самом деле не мог. Веки были настолько тяжелыми, что попытки поднять их стоили непомерных усилий. Он попытался прочувствовать остальное тело – но сначала ему показалось, что он лишился как минимум половины нервных окончаний. Ничего не слушалось: он не мог вдохнуть глубже, он не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Чувствуя нарастающую панику, он внимал.

- Что же вы, ублюдки, вечно по ногам стреляете… - донеслось досадливое бормотание откуда-то слева. – Я еще предыдущие раны залечить не успел, можно ведь было и нежнее обойтись. Разве я хочу многого? Всего-то нормального человеческого отношения… Впрочем, с доктором Геварой собственной персоной об этом говорить не приходится. – Натянутая усмешка. – Ты у нас мастер совсем по другой части, верно? Можно сказать, профессионал. Кстати, если уж на то пошло… Кто теперь хозяйничает в вашем картеле?

- Я, – произнес негромкий, но твердый мужской голос.

- О-о-о, - восторженно протянул Сэндз. – Неужели? А я-то думал, ты только за чьей-то спиной умеешь стоять. На месте руководителя я тебя представляю очень плохо.

- Справляюсь, – ответил тот же голос, и Эль услышал в нем мексиканский акцент. Очевидно, Сэндз был знаком с обладателем голоса, однако Эль пока не знал, насколько это скверная новость.

Он попытался сжать кулаки, и наконец-то почувствовал, что его руки чем-то передавлены – оттого и онемели так сильно. Это не были наручники – больше похоже на веревку. Нижней частью позвоночника Эль был прижат к спинке стула, в икры вжимались ножки стула. Он был надежно привязан.

- Вы надеялись, что я сдохну в какой-нибудь подворотне, так ведь? Разве не чудо, что я еще жив? Зачем я тебе? Еще поиграть в кошки-мышки? Странно, что тебе не хватило прошлого раза. Или тебе не бывает достаточно?

- За тот проступок ты уже наказание принял.

- Значит, меня можно отпустить?

- Нет.

Повисла гробовая тишина. Эль не знал, стоит ли ему подождать еще немного, оценивая обстановку и приходя в себя, или переключить на себя внимание похитителя. Было ли у него достаточно времени на это, или тот мог в любой момент начать стрельбу? Эль открыл глаза, не сразу сфокусировавшись на собственных коленях.

- Что, черт возьми, это значит? – севшим голосом произнес Сэндз.

Видимо, Эль выдал себя каким-то незначительным движением, потому что к нему неторопливо направились шаги.

- Посмотри-ка на меня. Я знаю, что ты очнулся.

Эль покорно поднял голову. Мужчина перед ним создавал впечатление человека с сильной спиной: в помещении были лишь два стула, предназначенные для узников, но сам он, по-видимому, мог стоять, выпрямившись, очень долго. Образ завершал темный костюм поверх черной рубашки, и начищенные ботинки, которые Эль успел рассмотреть, когда он только подошел.

- Впервые вижу вблизи легенду. Не можешь вспомнить, где мы виделись?

Эль покачал головой. Сэндз присвистнул.

- Он твой фанат, слышал? Распишись ему там где-нибудь.

- Президентский дворец, - подсказал мужчина, не обращая внимания на паясничество. – Ты убил Армандо Барильо на моих глазах. Так что к тебе у меня личные счеты.

- Думаешь, мне есть что терять?

- Всем нам есть, что терять, - парировал Гевара.

- Эль, я понимаю, как я не заметил, что нас ищут, – встрял Сэндз. - Ты-то что?

Эль напряг мозг, размышляя над этим противоречием. Если бы деревню наводнили бандиты, он бы заметил; он бы знал это сразу после того, как они въехали в город. Сложно не заметить громил в костюмах и темных очках, неприкаянно торчащих на виду. Даже если бы новый хозяин картеля оказался умнее и приказал им переодеться, Эль бы заметил незнакомые лица, заметил бы и слежку, как замечал десятки раз до этого благодаря хорошо развитой интуиции.

- Он приехал один, - вынес вердикт Эль. Мужчина, который стоял перед ним, приехал сюда без помощников. Он был здесь совершенно один, что позволило ему скрываться, он приблизился к ним шагом обычного прохожего в момент, когда они оба были расслаблены. Он был умнее многих врагов Эля. Поэтому тот сейчас был связан. Поэтому его руки были перетянуты самозатягивающимися узлами, а не закованы в металл.

- Ты решил сунуться к этому парню в одиночку? Никак у тебя есть пара лишних жизней в запасе, – усмехнулся Сэндз, откидываясь на спинку.

Эль вздохнул, думая, что блеф этот здесь совершенно неуместен – ему пришлось признаться, что он пока не находил выхода из ситуации. Его сознание вдруг затуманилось, он опустил взгляд, стараясь вернуться в адекватное состояние, и почувствовал, как его похлопали по щеке. Когда он, наконец, вынырнул в реальность, Сэндз снова говорил:

- … такие сложности? У тебя была возможность выстрелить в упор, я бы слова не сказал.

- Ты прав, я мог бы управиться одной пулей, - согласился мужчина перед Элем, посмотрел на него и убрал руку от его лица, потянувшись за пистолетом под пиджаком. В другое время и в другом месте Гевара был бы уже мертв, но Эль только резко выдохнул, подавляя гнев.

- Но я не привык работать быстро, - продолжил тот. – А теперь скажи - почему ты с ним? – кивнул он на Сэндза.

- А это разве не очевидно?– ощерился Сэндз быстрее, чем Эль успел среагировать. - Мне нужно было спрятаться, и ты – не единственная тому причина!

Эль замер, потому что Гевара смотрел ему в глаза, медленно поднимая пистолет, пока Сэндз продолжал говорить.

- Или ты думаешь, легко незаметно съебать из страны, когда ты даже на фотографию в паспорте больше не похож? Думаю, все штаты уже гоняются за моей шкуркой.

Эль думал – неужели все может кончиться здесь, вот так. Он думал так каждый раз – и каждый раз не верил до последнего. Гевара даже не перевел взгляд, переводя дуло в стену в последний момент; Сэндз ощутимо вздрогнул, замолкнув. На губах мужчины дрогнула улыбка, и он вернулся к Сэндзу, так же неторопливо, как подходил к Элю, явно наслаждаясь игрой, которая никогда не была честной.

Элю было, что терять, и что толку отнекиваться, если он не может это скрыть.

- Черт возьми, Эль… - как-то жалобно прошипел он, и лицо его исказилось болью, когда он повернул голову, стараясь уйти от прикосновений Гевары. Внезапно боль сменилась на ярость, и он выплюнул: - Я тебя ненавижу.

Его плечи тряслись. Эль подумал, что это должно его ранить. Но перед Сэндзом стоял человек, лишивший его зрения, человек, который мучил его каждую ночь во снах еще несколько месяцев после. Сэндз был растерян, он был смертельно напуган, и он знал – если бы не Эль, его бы и пальцем не тронули. У Эля не хватало сил осуждать. И самое обидное – это ведь не будет пытками ради информации, это все – чтобы отомстить Элю. С Геварой не договориться, не предложить замену; он просто будет наслаждаться их болью. «Убей меня сам. Не отдавай меня им.» Эль, склонив голову, подумал: смог бы он выполнить это обещание сейчас, если бы ему развязали руки и вручили нож?

- Какие же нежные у тебя были отношения с твоим боссом, что тебе не лень было пиздовать сюда ради этого. Я даже польщен, что ты нашел время на меня.

- У меня столько же способов заткнуть тебя, сколько заставить кричать, - заметил Гевара до неестественности ровным голосом.

- Сомневаюсь, что эти два количества действительно равны, - произнес Сэндз, и голос его дрожал, и он улыбался, хотя по губам его скользила горечь, и Эль думал – насколько же он сильный, если даже сейчас может улыбаться, если может шутить. Эль был миллион раз прав, когда не хотел сближаться с ним. Может, если бы он вытолкал его за дверь сразу после того, как он проспится, он бы нашел себе действительно безопасное место.

- Знаешь, мне даже интересно, что ты будешь делать. Пополнишь мои запасы знаний наряду с методичками ЦРУ.

Очевидно, Сэндз тянул время, только вот Элю не приходило в голову, чем он может помочь. Он не чувствовал рук и сомневался, сможет ли удержать оружие при счастливой случайности. Гевара мог в любой момент пресытиться пустым трепом Сэндза и перейти к делу – и тогда Эль уже не сможет помочь ни себе, ни ему. Эль обернулся на Сэндза и вдруг заметил в нем что-то, чего не видел раньше. Его плечи все еще мелко шевелились, но только Эль мог видеть со стороны, что это не от рыданий – Сэндз настойчиво тянулся к заднему карману. Эль отвел взгляд.

- Ты очень оптимистичен, если думаешь выжить.

- Ты очень оптимистичен, если думаешь иначе, - передразнил Сэндз.

Гевара прищурился, отошел на шаг и внимательно присмотрелся к его фигуре.

- Из твоих рукавов я уже все достал, - обратился он к Элю. – Но мне говорили, что этот псих тоже вооружен до зубов.

- Никак не можешь прикинуть, где я его прячу?

- Разве что… - Гевара склонился над ним, укладывая ладони на бедра.

- Ох, это уже чистой воды домогательство, - возмущенно проговорил Сэндз, ерзая под движущимися вверх чужими руками. Гевара с невозмутимым видом расстегнул его брюки, скользнув в ширинку, и Сэндз приподнял бедра, выхватывая телефон кончиками пальцев. – Может приласкаешь, раз уж залез ко мне в штаны? Нет, серьезно, мы можем продолжить. Только лучше где-нибудь в другом месте. В более уютной обстановке.

Гевара смерил его презрительным взглядом, и убрал руку, в которой действительно блеснул маленький, будто игрушечный, пистолет.

- Давно он у тебя там? – спросил Эль, удивленный тому, что его голос не дрогнул. Он был опустошен настолько, что и сам уже не боялся шутить.

- А ты не замечал? – Гевара задумчиво повертел пистолет в руке, снял предохранитель и выстрелил в стену. - Надо же, работает, - поднял он брови.

- Господи, да перестанешь ты палить без разбору? - выругался Сэндз.

Большой палец его шарил по клавиатуре телефона, набирая по одной цифре – слова заглушали тихие сигналы. Наконец, он зажал динамик, пряча гудки. Даже если вызов прошел, должно пройти много времени, прежде чем кто-то явится.

Эль положил голову на плечо, стараясь держаться прямо – Гевара поймал его взгляд и слегка прищурился. Эль смотрел, как на его руках умирает девушка, в которую он был влюблен первый раз в жизни – и ничего не смог сделать. Он смотрел, как убивают женщину, которую он любил, как убивают его дочь. Смотрел, как убивают его друга – и своими руками послал на смерть еще двоих в слепом желании отомстить. И после всего – неужели он переживет это вновь, неужели он это выдержит? Неужели человек способен выдержать столько?

- Знаешь, дочь твоего босса не упускала случая наставить на меня пистолет.

- Хочешь сказать, у тебя выработался условный рефлекс?

Гевара вновь склонился над ним и, ухватив очки за дужку, стянул их с чужого лица. Затем взял его за подбородок, поднимая голову и внимательно осматривая свою давнюю работу.

- Ты выжил только потому, что я был с тобой аккуратен, - произнес он так, будто ему должны были быть за это благодарны.

- Потому что со мной хотели развлечься еще? – со смесью иронии и злости ответил Сэндз. – Самолюбования тебе не занимать.

Пальцы скользнули в глазницу, и он вздрогнул от неожиданности, прежде чем замереть, едва дыша. Гевара зашипел на него, лишь глубже погружая пальцы, и произнес знакомые Сэндзу слова.

- Это очень близко к твоему мозгу, знаешь?

На этот раз Сэндз ему не ответил. Эль видел, как его телом овладела мелкая дрожь, как беззвучно приоткрылись губы, когда пальцы стали надавливать и расцарапывать кое-как зажившую кожу. Когда Гевара все же убрал руку, его пальцы были ярко-красными от выступившей крови. Но этого ему было мало, и он вновь потянулся к его лицу, расковыривая и вторую глазницу, очевидно получая от этого удовольствие. Сэндз громко выдохнул и прикусил губу, его брови заломились, а по щеке стекла капля крови.

- Ты даже не попросишь меня остановиться? – спросил Гевара у Эля, не отвлекаясь от своего занятия. – Он ведь страдает.

Эль поднял брови.

- Это поможет?

- Нет, конечно, - Гевара потрепал Сэндза по щеке, наконец, отпуская его. – Но мне было бы приятнее, если бы ты меня умолял. А тебе так идет намного больше, - бросил он Сэндзу, и тот повел плечами и вновь рассмеялся.

- Тебя это возбуждает?– выплюнул он, поднимая голову.

- Плакать ты не можешь, так я хотя бы создам видимость, - Гевара опустил руку к его левому бедру, и Сэндз снова дернулся; Эль не видел, но, очевидно, именно туда попала пуля. – Если уж ты намереваешься сбежать, тебе это явно не пригодится.

Первый крик Сэндз задушил, и сильнее сжал телефон за спиной. Гевара надорвал ткань брюк, получая к ране больше доступа. Перед глазами Эля все начало терять четкость. От криков подступила тошнота, и он закрыл глаза, но это не помогало от головокружения и ощущения того, что он проваливается куда-то внутрь себя. Голоса звучали где-то далеко, отдавались эхом – крики, смешанные со словами и стонами, жалобные, жестокие, неразборчивые…

- Не переставай дышать, - потребовал спокойный голос, и кто-то потянул за волосы, заставляя вскинуть голову. Звуки обрели четкость – он слышал всхлипы – и зрение тоже, когда он, наконец, открыл глаза, не желая, на самом деле, возвращаться в полное сознание. Гевара цокнул языком.

- Я думал, ты сильнее, Эль Мариачи.

Тот продолжал смотреть – хотел ответить, но язык не слушался.

- Сбежать от генерала Маркеса было не лучшим решением в твоей жизни, - ухмыльнулся Гевара, отпуская волосы. – Он был бы с тобой куда более мил, чем теперь буду я.

Эль не решался перевести взгляд. Он слышал прерывистое тяжелое дыхание, но не мог повернуться, и продолжал смотреть в серые слегка прищуренные глаза. Гевара поднял правую руку, показывая вытащенную пулю в ладони, и Эль сначала не поверил, что он не использовал никаких инструментов, но потом его взгляд наткнулся на окровавленные пальцы. Значит, он полез ими в рану, значит, раздирал плоть, чтобы добраться до нее, и мысли об этом были так ужасны, потому что Эль не представлял, что Сэндз испытывал во время этого.

Гевара нарочно выронил пулю, и она тонко звякнула о бетонный пол. Это так нечестно, - подумал Эль, - так нечестно, что за него опять расплачивается кто-то другой.

- Стоило пристрелить тебя еще там, - сиплым шепотом произнес он.

- Стоило, - согласился Гевара, и повернулся, чтобы возвратиться к своей жертве.

Так было раз за разом. Эль отключался, выныривал, едва держась за сознание несколько секунд – или минут, иногда не находя даже силы открыть глаза, вслушивался в длинные болезненные стоны, вскрики, просьбы, в холодный голос без отблесков эмоций. В какой-то момент все превратилось в умоляющий шепот и всхлипы. Эль жмурился, боролся с тошнотой и все пытался выровнять дыхание – но даже легкие его не слушались. И сквозь собственные мысли – «Господи, пусть это закончится» – он различил шум и чужие голоса.

***

Пожалуй, холодная вода на его лице была самым приятным ощущением, когда Эль наконец очнулся, и, не успев осознать самого себя, возможно, просив об этом, он был так безмерно благодарен, когда эту самую воду влили в его рот, чтобы он смог сделать пару глотков.

- Где он? – спросил Эль.

- В безопасности.

Болело абсолютно все: то ли сказывалось долгое напряжение мышц, то ли невозможность сменить позу последние несколько часов. И было еще странное ощущение в желудке – может, это и был голод, но Эль не хотел бы сейчас даже видеть еду. Он хотел видеть Сэндза; он хотел знать что с ним действительно все в порядке – насколько это было сейчас возможно. Все остальное – потом.

Мужчина стоял, оперевшись о стол позади себя. За ними было окно, слепящее дневным светом и оставляющее от него преимущественно темный силуэт. Эль был заботливо усажен в какое-то кресло и, хвала небесам, не был связан. Он с усилием поднял руки перед собой – запястья были сбиты в кровь о веревки. Он поморщился.

- Шелдон все-равно сейчас в отключке. Не расскажешь, что произошло с его глазами?

Эль дважды моргнул, едва не спросив, что за Шелдон. Он слышал это имя впервые.

- Это старое. Еще со дня поминовения.

- Он тогда исчез, - согласился мужчина, складывая руки на груди. У него было сложное выражение лица.

- Он вышел на Барильо, - пояснил Эль.

- Оу. А ты разве не тот самый?..

Эль молча кивнул. Потом спросил:

- Вы с ним знакомы?

- Работали вместе. Видеть его таким, конечно, не самое приятное зрелище.

- Он справляется, - отрешенно ответил Эль, и мужчина горько усмехнулся, затем сел за стол и принялся чистить пистолет. Может быть, стоило строить план побега уже отсюда.

- Как так получилось, что вас схватили вместе?

- Сэндз жил у меня все это время, - пожал плечами Эль. – Я не смог его выгнать.

- Похоже на него. Пристроиться к самому опасному мексиканцу… впрочем, это ему не особо помогло.

О боже. Если бы у Сэндза не было телефона, если бы он так и не смог набрать номер – неизвестно, сколько еще Гевара мог их мучить. Неделю, месяц. Но Сэндз умудрился вытащить их обоих, тогда, когда даже Эль думал, что выхода нет. Эль с горечью подумал о том, что если бы у Сэндза был выбор, тот бы, не сомневаясь, его бросил. Он попытался отогнать эту неуместную мысль – в конце концов, если кого и винить, то Эля.

- Вы его заберете? – спросил он, думая, насколько жалобно это прозвучало.

- Мы, конечно, можем, - сказал мужчина, чьего имени Эль до сих пор не знал. – Но для него это явно не будет лучшим исходом. Когда мы вернемся с новостью о том, что изловили Гевару, придется, конечно, придумать этому какое-то объяснение. Но лично я бы предпочел, чтобы Шелдон в этой истории оставался в тени.

- Ему повезло с друзьями. – Эль расслабленно откинулся на спинку кресла. Позвоночник немедленно отозвался болью, и он поморщился.

Подозрительно удачно все складывалось – Эль не привык.

***

Пальцы тряслись, роняя пепел на подушку. Ногти были посиневшими, фаланги – багровыми; Эль отметил про себя, что Сэндз еще долго не сможет играть на гитаре. Но прямо сейчас было куда важнее то, что он был жив. Даже с истерзанными иглами ногтями, даже с изрезанными предплечьями, даже с опухшими от укусов губами, сомкнутыми настолько плотно, что за шесть часов пребывания в сознании Сэндз не произнес ни слова.

Он прекрасно знал, кто находился рядом с ним, прекрасно знал, как сообщить о том, что ему нужно, без разговоров: просто легонько постучав двумя пальцами по губам. Молчание Эля мучило – он не знал, о чем тот думает, не знал, о чем думать самому. Произошедшее отдалило их, Эль это чувствовал. Все было почти как в самом начале, только теперь Эль не раздражался – на место злости пришли боль и усталость. Привычное чувство, в котором Эль провел слишком уж много лет, чтобы не приспособиться. Сэндз повел плечами, затягиваясь – сигарету он зажимал основными фалангами, и выглядело это неестественно, как если бы это был протез, а не живая рука.

- Ты сказал, что ненавидишь меня, - произнес Эль.

- О-о-о, серьезно? – с нажимом произнес Сэндз. – Ты и впрямь обиделся на это, боже мой.

- Я не…

- Хочешь, чтобы я извинился? - перебил Сэндз, и его сорванный хриплый голос зазвучал не по-человечески страшно. – Он хотел убить меня, Эль. Он бы с радостью истязал меня до смерти, причиняя мне боль до последнего вздоха, и ты – ты винишь меня в том, что я тогда спизданул? Пошел ты…

Эль прикусил губу прежде, чем ответить хоть что-нибудь. Может быть, ему и впрямь стоило просто помолчать вместе с ним. Сделать так, чтобы все было как раньше, все равно не получится – по крайней мере не сейчас, и Эль прекрасно это знал. Гевара надорвал то, что выстроилось между ними, и нужно было время, чтобы вернуть – срастить - хотя бы тонкую нить доверия.

Одно Эль понимал особенно ясно – Сэндз никогда не был беспомощен. Даже в самом начале, когда играл на его совести. Он смог добраться до помощи, даже будучи связанным по рукам и ногам, даже когда Эль оказался бесполезен. И он ненавидел жалость к себе так же, как не хотел испытывать ее к кому-либо еще. Что Сэндз испытывал сейчас? Хотел ли продолжать быть с ним? Стоило ли забирать его себе снова, полумертвого и измученного? Тот друг – быть может, он смог бы позаботиться о нем лучше Эля? Все было решено за Сэндза, пока он был без сознания, никто даже не додумался спросить его мнения. Не самый честный поступок со стороны Эля. И все же, он знал: единственное, что вернуть невозможно – это жизнь. Они оба до сих пор были живы; времени на остальное у них было предостаточно.