Лин Тянь возмущался лишь первые несколько секунд; когда лошадь пустилась вперед по улице, все дерзкие замечания вмиг испарились из его головы.

Вместо них Синьхэ в ухо посыпалась отборная брань, которой обычно разбрасывались направо и налево в деревнях. Императорский сын, кажется, и не догадывался, что их язык может быть настолько богатым и витиеватым.

Притянув к себе поводья, Синьхэ шумно втянул сухой воздух носом, вглядываясь в тесные улочки по пути.

— Что ты вцепился в меня, как тигренок в кусок мяса? — зашипел Синьхэ, почувствовав, как чужие руки сомкнулись тугим поясом на талии, желая, видимо, придушить.

— А за что, по-твоему, мне держаться? У меня выбора тут немного, знаешь ли.

Лошадь, безусловно, красавица и несется, словно ветер со своих родных земель, может, даже быстрее, но он явно не был готов оседлать ее здесь и сейчас, да еще и без подготовки.

Конница, прославленная благодаря крепким и сильным жеребцам, что выходили поистине изысканного воспитания, оправдывала навеянные ожидания. Лин Тянь был уверен, что Мин Ю сейчас переполняет неописуемый восторг, когда у самого в глазах маячила лазурная сбруя, перемешавшись с ночным блеском черной гладкой шерсти.

Люди не успевали оборачиваться на них, а если и решались посмотреть вслед, то заставали только поднявшуюся с дороги наверх желтую пыль. Местные навряд ли были готовы к тому, что на улицах их города устроят настоящие скачки; несколько человек в тревоге поспешили запрыгнуть в торговые лавки.

Лин Тянь, кое-как выровняв сорванное дыхание, резко опомнился и слегка отпрянул от спины Синьхэ, испугавшись еще сильнее, чем раньше.

Куда конкретно наносили клеймо, он не знал, но точно наверняка был в курсе, что и на спине татуировки тоже имеют место быть.

— У меня ничего больше не болит, если ты переживаешь об этом, — Синьхэ вложил синие поводья в одну ладонь, а второй переместил руки Лин Тяня к основаниям нагрудных ремней, что крепились к поясу ленты ханьфу. — Держись лучше здесь, иначе ты меня точно удавишь.

«Я тебя действительно сейчас удавлю», — пробухтел Лин Тянь, невольно перебираясь с приятной наощупь ткани на упругую перевязь.

Чужой тон не сочился высокомерием, но серьезные нотки недовольства заставляли угрюмо закусить губу и последовать совету. Который отчасти напоминал приказ, но в таком случае ему не доставало большего напора.

На Синьхэ находилось столько элементов одежды, что Лин Тянь мысленно позавидовал себе, одетому в верхнюю и нижнюю рубаху. Клановые одеяния у северян отличались тонким изяществом и роскошью, которая отсвечивала множеством узоров, расшитых серебряными нитками; но как, наверное, трудно постоянно заворачиваться в капусту, а под конец дня еще и высвобождаться из этого парадного плена.

С высоты стройной гордой лошади, фыркавшей (прямо как ее хозяин) на все подряд, Лин Тянь за крышами низких жилых домиков, смог разглядеть, насколько далеко простирается столица их Ордена.

Карта на глаза в книгах ему иногда попадалась, но везде были свои различия и неточности, а Линъюй чаще всего обозначался одним лишь названием, без отмеченных границ города.

Лин Тянь почувствовал, как лошадь под ними внезапно остановилась и, немного потоптавшись, тут же свернула в соседний квартал, распугивая людей по углам. На ближайшие десять лет горожанам воспоминаний точно хватит.

— Куда мы?

— Срежем, пока они не оказались у перекрестка, а потом загоним их куда-нибудь.

Быстрый и свежий ветер трепал у обоих волосы и скользил по рукам, пока юноши петляли меж каменных стен.

Синьхэ пригнулся пониже к черной шелковой гриве, после чего рывком вывернул упряжь и негодующе прокричал вперед:

— А ну стоять!

Вбок, словно от удара, вылетел другой черный жеребец, который даже не думал замедлиться.

— Тц, кажется, за нами «хвост», — Цзюйли прикусил кончик языка, ничуть не страшась братского преследования.

— Может, стоит остановиться? — Мин Ю почувствовал укол волнения от того, что он натравил неприятности как минимум на двоих человек.

— Не, давай наоборот поднажмем!

Он себе показался проклятым чертенком, который обычно нашептывает на ухо всякие лестные речи, сидя на плече, и подбивает на разные пакости. Но ни капли зазрения совести к Цзюйли не пришло — это же его эргэ. Его гнев на милость сменить достаточно просто, гораздо легче, чем у другого старшего брата, хотя при первом впечатлении можно посчитать обратное.

Полночь тоже значительно прибавила скорости, то и дело сворачивая в переулки и заметно сокращая расстояние до заветной цели.

Второй сын императора выпрямился, приободрившись криво выполненным маневром младшего брата. Синьхэ была на руку неопытность последнего, которую в клане у Цзюйли все пытались исправить, в основном, за счет нещадных тренировок.

Но, как старший братец, который привык постоянно прикрывать чужую шкуру от проблем, включая прогулы занятий, тот знал, что у старых учителей-мастеров на его обучение уйдет много времени. Если он продолжит слоняться где попало, конечно же.

— Ха, там тупик, как удачно, — у Синьхэ приподнялись уголки губ, пронаблюдав, где заканчивается дорога.

Лин Тянь наклонил голову, разглядев, как конь третьего наследника встает на дыбы перед высокой изгородью, выставленной в конце улицы. Бурый кирпич загораживал проход на другую сторону, за которой начиналось что-то вроде пограничного пункта. Юноша удивленно подернул ресницами: он и не думал, что они так быстро смогут добраться до одного из них.

Дальше начинаются уже лагеря разной принадлежности, в которых оседают военнообязанные заклинатели. Скорее всего, после церемониального выступления воины из таможенных пунктов сильно взбудоражатся; вопросом оставалось только то, в какое место привлекут собрания армии и с каким приказом направят выяснять обстоятельства. Но все эти подробности оставались уже за границами знаний мирного населения и за стенами комнат, где проводились военные совещания.

Послышался показушно печальный вздох Цзюйли, когда Мин Ю остановил Сапфира, и он обернулся.

Позади к ним спокойной рысью подбегала Полночь, гордо цокая об обточенную плитку, словно изящная дама широкими каблуками.

В одно мгновение, резво соскочив, три наездника медленно сократили между собой дистанцию.

Спешившись, Мин Ю посмотрел в лицо Шан Синьхэ и внутренне начал одеваться в белые траурные одежды, поскольку не соизволил прервать их затянувшуюся шалость. Он откинул назад легкий, но достаточно плотный капюшон, позволявший полностью закрыть лицо, и сложил руки в уважительном жесте, немного подавшись вперед.

Заклинатель в синем, несколько сконфузившись, выставил ладони в ответ. Где-то там Цзюйли мысленно похлопал обоих по плечам в попытке утешить.

Шисюн определенно не знал, как правильно обращаться к особам их статуса, а они, как будущие политические деятели при своих нынешних титулах, не знали, как реагировать на человеческую смиренность не от чиновников и прислуги. Проведя почти всю жизнь за крепостью Грота, изредка выбираясь на отдельные мероприятия, где от них требовалось одно присутствие и никаких лишних разговоров, братья не знали, как относиться к крестьянам и уж тем более к ровесникам.

— Прошу прощения у наследного принца за такую выходку, — Синьхэ только покрутил головой в ответ на его слова.

Извинений ни от кого тот требовать не собирался. Он вообще подошел спросить и удостовериться, все ли в порядке, и заодно влепить пару припасенных затрещин любимому саньди, у которого, похоже, временно помутился рассудок. У брата на любезность душа широкая, но и у нее был соответствующий предел.

— Больше мы не предоставим никаких беспокойств, я... Лин Тянь?!

Мин Ю настороженно скривился и наклонился вбок, заглядывая за заклинателя огня.

Синьхэ смежил брови, убирая со лба челку, когда в его макушку ткнулась теплая лошадиная морда, потеревшись носом об убранные волосы.

Парень заметно смягчился лицом, поежившись от щекотки, и завел назад руку, чтобы погладить животное по мягкой, чуть всклоченной гриве.

— Полночь... — Синьхэ увернулся, когда понял, что его хотят лизнуть в шею, ощутив что-то подозрительно влажное выше своего короткого воротника.

Отпрянув, он увидел лежащего на спине своей любимицы Лин Тяня, который, выглядя абсолютно замученным, что-то бормотал и с жадной лаской проводил руками по лошадиной холке и плечам, пока длинный кобылий хвост сосредоточенно метался позади, словно пытаясь стряхнуть седока.

— Неужели понравился? — Синьхэ выгнул одну бровь, видя, как его лошадь решительно вышагивает по кругу, катая на себе Лин Тяня.

Но, наверное, та думает, раз хозяин не ругается и не пытается согнать этого человека сию же минуту, которого подобрал (и который так приятно почесывает загривок), то можно не торопиться с тем, чтобы избавиться от него.

— Она же не убежит сейчас никуда, да? — Лин Тянь приоткрыл глаза, недоверчиво рассматривая ребят, стоявших на земле.

— Еще поездить хочешь? — Цзюйли лукаво подмигнул ему, и Лин Тянь, коротко улыбнувшись, приподнялся.

— Я, по-моему, на несколько лет вперед наездился, спасибо, — еще раз осторожно пройдясь теплой ладонью по черной шерсти Полночи, что была столь ухоженной, будто богатая парча, Лин Тянь неспеша спустился вниз и затянул потуже на себе пояс, заодно проверяя наличие библиотечных рукописей при себе.

У него промелькнула мысль, что, если бы Сяо Лу или матушка узнали, как они с Мин Ю тут развлекались, пустившись во все тяжкие, им бы знатно прилетело.

Шан Цзюйли тоже рассчитывал на то, что получит с минуты на минуту грандиозный пинок от брата, но тот лишь обреченно вздохнул и подошел к нему, легонько пихнув в плечо, задевая ровные пластинки наплечников.

— Хватит ржать, собирайся.

— Иду-иду, — Шан Синьхэ закатил глаза в ответ на его беззаботный лепет и потрепал по спине, чтобы тот подсуетился, и сам точно также направился к своей лошади.

Вернув накидку третьего наследника, оба парня быстро взобрались верхом, встав к друг другу поближе и собираясь выводить лошадей за каменный уголок. Братья о чем-то оживленно шептались, и у Лин Тяня приятно покалывало сердце при взгляде на эту маленькую, но уютную и теплую идиллию.

Люди совершенно другого рода и племени; они были непохожи на те образы из многолетних историй про жестоких, бессердечных правителей. Нынешний глава и их общий отец уже отличились за время своим многогранным великодушием, но жизнь внутри императорского Ордена все еще била бурным потоком, растекаясь вдоль свода правил и увековеченных традиций. Столько лет жить среди людей, которые требуют от тебя твердого и непоколебимого характера, и как тут не ожесточиться под напором большинства?

О главе... вряд ли можно сказать, что он холодный человек. Хотя кто знает. У того игривая обжигающая улыбка, за которой он легко мог спрятать что угодно. Почти такая же была у Цзюйли, только ею он не смог бы испугать ни одного человека, даже если бы тот непосредственно находился под его влиянием.

Он, скорее, мог позволить себе с нахальной улыбкой упомянуть ненароком своего старшего брата, и вот тогда у любого чиновника, включая верхушку управляющих под волей руки бывшего императора и Собрания Советов, нервно задергался бы глаз, и на лицо наползла бы истеричная гримаса доброжелательности.

Шестнадцать лет от роду мальчишке, а он так просто смеет угрожать им карой свыше.

Но самое страшное заключалось в том, что кара действительно снизошла бы на них, ведь, как ни крути, а третий сын покойного Шан Байлю носил титул благородного принца. И был в кровных узах с главой Ордена, который в своих братьях души не чаял, а потому, следуя чудесным традициям, за которые яро впрягались те же чиновники и министры, Цинхай обязывался отдавать наказания.

Синьхэ еще в малом возрасте возложил на себя миссию оградить младшего брата от становления ябедой и попросту бесчестным человеком, который позволял бы себе подобные манипуляции. Когда им было совсем немного лет, мальчик замкнулся в себе. Старший брат весь в делах Ордена и поглощен рутиной, а второй маленький принц выходил единственным его другом и близким человеком.

Как и других членов семей из лидирующих кланов, их встретило одиночество, в котором они были предоставлены сами себе.

Необычно, что Шан Синьхэ на лицо выглядел довольно хмурым и неприступным, когда его братья отсвечивали, как пара драгоценных камней на лучистом солнце. Он будто впитал всю собранность и серьезность, возмещая их убыток сразу за двоих.

Мин Ю и Лин Тянь провожали взглядом отходящих от них молодых людей, когда у второго в голове резко щелкнуло тусклое воспоминание:

— С Днем Рождения, кстати! — крикнул Лин Тянь, сложив у рта ладони, чтобы его смогли услышать наверняка.

Он вдруг вспомнил недавно сказанные слова шимэй о вчерашнем тихом торжестве где-то далеко-далеко, в северных землях, и даже если они больше не увидятся никогда, было бы неплохо поздравить его сейчас. Это ведь не запрещено?

Юный заклинатель, кажется, не имел ничего против таких жестов от обыкновенных крестьян, хотя и в целом не выходил особо общительным.

Голос, ярко прозвеневший в воздухе, одернул Синьхэ, заставив слегка сжать поводья в руках и приподнять ровные плечи. Он обернулся, внимательно всматриваясь в оставленных позади ребят, и коротким взглядом пересекся с лесной густой зеленью чужих глаз, что, возможно, выжидали его реакцию. Синьхэ опустил в мимолетном кивке голову, покачнувшись от движений лошади, и осторожно приподнял уголки рта, после чего снова развернулся вперед, удостоверившись, что его тоже заметили.

— Он умеет улыбаться, это здорово, — отозвался Мин Ю, сложив на груди руки, когда заклинатели скрылись из виду.

— Ему очень идет, — Лин Тянь покачал головой в ответ.

У второго принца не было настолько очаровательного шарма в улыбке, какой он наблюдал у остальных, но то короткое колебание внушало столько благодарного трепета, что ни в чем более и не нуждалось.

Каждый новый момент жизни проносился в мыслях Лин Тяня мириадами ассоциаций, из которых он любил выбирать, словно император из самых искусных украшений ручной работы; и, глядя на мерцающие в ночной глубине бесконечного неба звезды, в мыслях будет точно также мерцать едва заметная из-под черных опущенных ресниц улыбка Первого генерала.

Лин Тянь глубоко вдохнул носом и зажмурился, отвернувшись в сторону и потянув Мин Ю за локоть.

— Пошли выход найдем что ли...

— Какова вероятность, что мы заблудились с концами? — спросил Мин Ю с опаской, начиная догадываться о возможном варианте.

— Ну, надежда и вера обычно умирают последними, но на них нам лучше не полагаться.

Лин Тянь напряженным шагом обступил каменную выкладку, которую следом обошел и его раздосадованный дагэ, после чего оба были вынуждены резко отпрянуть и отбежать назад.

«Эти лошади нас задавят к черту, я тебе гарантирую», — Лин Тянь прыжком отскочил от стены из каменных кирпичей, чтобы не оказаться под уже знакомым массивным копытом.

Выражение лица Синьхэ отражало ожесточенную внутреннюю борьбу, в то время как младший брат тыкал указательным пальцем ему в плечо, бубня что-то себе под нос, но это что-то, скорее всего, предназначалось его эргэ.

— Вам же тоже... нужно на Драконью улицу, верно? — Синьхэ тряхнул челкой, скрывая судорожный вздох, и поднял на парней глаза.

Мин Ю, помедлив негромко согласился, пытаясь сообразить, к чему клонит заклинатель.

«Это ты уже успел наболтать что ли?» — шепнул Лин Тянь старшему, когда открыл было рот для ответа на первый вопрос, но лишь утвердительно кивнул.

«Ничего я не говорил, не надо тут обвешивать меня».

Лин Тянь подозрительно изогнул бровь и перевел взгляд уже братьев в синих одеждах. Их хотят подбросить? Если так, то было бы замечательно, не считая того, что идея казалась чуть-чуть абсурдной. Самую малость.

— Мы вас завели тут чуть ли не в трущобы, неправильно было бы оставить вас здесь, — Цзюйли спрыгнул с Сапфира и завел тонкие руки за спину.

«Хотя в принципе мы могли бы», — в шутку пробормотал он, получив в ответ тычок бедром от спустившегося Синьхэ.

— До Драконьей улицы неблизко, а вы не знаете местность, — Синьхэ наклонил голову, изучающе вглядываясь в силуэты парней. — Не против нашего предложения подвезти вас?

Сомнения имелись только у Лин Тяня — насчет того, выдержат ли мышцы его ног повторную поездку верхом, но выбора у них как такового не было (если они, конечно, не желали прогуляться пешком, на что ответом служило четкое и ясное «нет»).

Так много чести от знати членов клана Янь Шан ребята не ожидали, но за этот день половина засевших внутри стереотипов у них явно развеется по ветру вместе с дымом синего костра.

— Значит, нам снова придется играть в маскарад, — броская ухмылка расцвела на губах у Цзюйли, и Лин Тянь с Мин Ю разделили одну мысль на двоих о том, что у этого парня в душе вечный праздник.

— Для тебя все игры, а мне потом попадет, если облажаемся.

Синьхэ вытянул вперед руку и зажег яркую огненную вспышку, чьи лазурные языки вместе с искрами быстро потухли, оставив повиснуть на горячей руке тяжелый синий плащ.

— Это... впечатляюще, — Лин Тянь чувствовал, как начинает привыкать к огненной магии вблизи, не прекращая только удивляться разнообразию приемов и красоте голубого пламени.

— Третий господин Шан тоже так умеет? — мягко улыбаясь, обратился к тому Мин Ю, на что Цзюйли сощурился и постарался подавить ухмылку.

— Зовите нас лучше по именам, а то кажется, будто нам уже за тридцатник перевалило, — он снял с себя свою накидку, прямо как в прошлый раз, собираясь накинуть ее на чужие высокие плечи.

— Он не умеет, — ответил Синьхэ вместо младшего на вопрос, разглаживая складки бархатистой ткани и искоса поглядывая на стоявшего напротив Лин Тяня, — у него плохо получается.

— «Он ни умеет, у ниво пвохо повучаеца», — передразнил старшего брата Цзюйли, замахав руками, когда Синьхэ, поджав губы, обернулся на него и поиграл бровями.

— Кто-то всего лишь слишком часто пропускает занятия.

Крохотная тень улыбки отпечаталась на лице второго принца. Брат был той еще занозой в неположенном месте, честно он признавался сам себе (и ему тоже), а тот в свою очередь отвечал, что у Синьхэ тоже есть скрытый потенциал и пусть не переживает об этом.

Что ж. Первенство ему все равно у него не отобрать.

Лин Тянь почувствовал, как на плечи опускается теплая ткань, которую хотелось помять в ладонях и пощупать, такой уж мягкой она казалась, а затем он поднял подбородок и потянулся к длинным узелкам на шее, которые наскоро попробовал завязать.

— Будем надеяться, что глава Ордена за нами не наблюдает прямо сейчас, — Синьхэ задернул на чужих волосах капюшон и отшагнул в сторону, на всякий случай оглядевшись по сторонам.

— Разве с дворца Мэйшу можно что-то увидеть здесь? — Лин Тянь фыркнул и поправил накидку на плечах, отметив, что он в ней прямо-таки утонул. А еще она оказалась не настолько жаркой, как он предполагал поначалу. Огромной — да. Но увесистой она только казалась при первом взгляде.

Синьхэ на мгновение задумался, сведя брови в одну линию, и снова обернулся.

— Ты плохо его знаешь. Если кого-то нет рядом, это не значит, что этот «кто-то» прямо сейчас не следит за тобой.

* * *

— Почему тогда вначале не подумал про плащ?

Две лошади в умеренном темпе вышагивали по дороге, пропуская мелькающих людей, спешащих по своим делам и то и дело оборачивающихся на черную гриву с синими лентами на спине. Долго рассматривать всадников никто не собирался, большинство стремилось поскорее ретироваться в более спокойное место.

— Вылетело из головы.

Южное солнце, словно осторожничая, медленно разгоняло пышный облачный хлопок по небосводу, распекая свои лучи, что искали любую возможность коснуться земли.

Мягкая темная ткань накидки слегка нагрелась под раскаленным золотом, и Лин Тянь ощущал себя по уши укутанным в одно большое и теплое одеяло. В довесок к этому спереди располагалось другое тело, источавшее зной, но благо сейчас они не находились в дикой скачке, и можно было чуть отодвинуться.

Но с пояса руки Лин Тянь убрать побоялся; лучше он перестрахуется, чем будет мучиться мыслью, что свалится в любой момент.

Синьхэ держался ровно, как по вытянутой вверх струнке, изредка вздрагивая, прежде чем разворачивать Полночь за прочную упряжь. Столицу она не знала, и дороги ею почти ни разу не хожены, потому стоило позаботиться о том, чтобы лошадь не свернула в незнакомый двор. Своего хозяина она знала давно, впрочем как и любила; преданность ее к юному заклинателю была бездонной.

Лин Тянь и не думал надеяться на хотя бы отдаленно похожее доверие, но чувствовал по-странному приятное облегчение, когда его не попытались сбросить без настоящего седока, тогда, возле каменного тупика. Кони из Янь Шан отличались диким неукротимым нравом, который люди в синих одеждах пытались обуздать еще с детства. А когда к животным заслуженно подбирались слишком близко, конь становился их чрезвычайно верным другом. Их взаимоотношения порой держались крепче, чем дружба многих людей.

«Такому другу плевать на твой статус и одежду, — Лин Тянь аккуратно отнял одну ладонь с поднявшейся от вздоха талии и поправил на лице разметавшуюся челку. — А вообще... их Орден ведь всегда держится запертым особняком, у них природа даже другая. Что они там выращивают обычно вместо риса? Пшеницу?»

И почему Шан Синьхэ так рано назначили на должность Первого генерала, ему же совсем недавно только совершеннолетие стукнуло. Можно подумать, что все по той причине, что заклинатели нынче живут недолго, и нужно успеть за то невечное время отслужить там, где положено, но мысль какая-то слишком печальная, жаль, реалистичная.

Лин Тяня одолевала масса вопросов, от обилия которых мозг начинал трескаться по излюбленным швам, один сменялся вторым, и так целой цепочкой.

Вообще чем дольше они двигались вперед, тем больше он напрягался от нависшего молчания, которое хотелось ударить палкой и спугнуть куда-нибудь в чащу, чтобы не выползало больше. Хотя можно, наверное, просто задавать вопросы напрямую. «Собеседник», кажется, тоже не любил ходить вокруг да около.

— Ты во мне дыру взглядом протрешь, — синие глаза внезапно обожгли его наряду с тихим, но вкрадчивым голосом.

Вот тебе и вопрос напрямую.

Лин Тянь, прищурившись, взглянул выше чужого плеча и заметил чуть повернутый в сторону угольный затылок с синей шелковой лентой, спускающейся из-под пучка волос. Синьхэ продолжал смотреть на дорогу, иногда быстро кидая беглый взгляд назад.

— Зачем ты говоришь мне об этом? — улыбнувшись, спросил Лин Тянь и в очередной раз обратил внимание на свою руку, покоящуюся на тугом синем поясе, подумывая снять ее, но постоянно мешкая.

— Значит, я угадал?

— ...

— Допустим.

Он услышал, как Синьхэ шумно выдохнул, и тихий звук его дыхания оказался перебит болтовней под боком от второй пары ребят.

— Как к тебе обращаться?

Синьхэ резко мотнул головой назад, отчего Лин Тянь отдернулся от него, дабы не получить хлесткой ленточкой по лицу.

— Младший брат не может ведь отвечать и от твоего имени, — пояснил Лин Тянь, подставляясь под изучающий внимательный взгляд.

— Спасибо, — заклинатель отвернулся и подобрал ближе к груди поводья, — Цзюйли все равно прав, по имени будет лучше всего.

— Сдается мне, что тебе обращение по титулу не нравится совсем не из-за возраста, — Лин Тянь едва слышно усмехнулся и надеялся, что ему дадут шанс озвучить свою догадку.

Почему-то ему казалось, что в любой момент из-за неверного слова его сожрут живьем, не подавившись, но инстинкты самосохранения попрощались с Лин Тянем еще у входа в злополучную библиотеку. Но если и второй принц ведет себя настолько податливо, то почему бы не сделать тоже несколько шагов навстречу?

— Верно, — Синьхэ приостановился, чтобы прочитать символы на настенных вывесках, и следом за ними также встали Цзюйли и Мин Ю.

Третий наследник действительно не мог сориентироваться здесь, а старшему брату, должно быть, знакомы некоторые улицы из-за расписания трудоемких репетиций фестиваля, после которых он в перерывах иногда уходил прогуливаться в город и изучал местный быт.

— Я привык, когда ко мне обращаются по статусу, но это все равно режет слух, — удрученно продолжил молодой человек, не оборачиваясь. — Особенно, когда это... люди не нашего Ордена.

«Н-да, ситуация из ряда вон. Принц из императорского (пускай и бывшего, но кому какая разница) рода с северных земель, и южанин из глубокой деревни, которая находится чуть ли не в лесу. Понимаю твое удивление».

— Тогда на «ты», — Лин Тянь заметил мимолетный кивок, но возможно, ему всего лишь почудилось. — Такая неприязнь случайно не от старшего брата?

— Что ты имеешь в виду? — Синьхэ нахмурил темные брови, но прерывать он не собирался.

— Думаю, что Шан Цинхай тоже не испытывает удовольствия от всех этих званий... — Лин Тянь подался вперед, делая голос тише, но достаточно громким, чтобы Синьхэ расслышал его, не отвлекаясь от езды. Главное, чтобы он резко не крутанул головой, иначе чье-то лицо окажется в зоне риска.

Не хотелось бы средь бела дня еще и нос сломать, как будто у них проблем в списке убавилось.

—... учитывая, что, помимо прочих, титул звучит как «Его Бывшее Императорское Величество», если говорить о высшем обществе ваших кланов, собственно, правительстве, то вряд ли такое звание находит чистый положительный отклик. «Режет слух», как ты и сказал.

— Твоя проницательность начинает пугать, — Синьхэ глянул на него исподлобья на секунду.

Все-таки он не привык к тому, что не видит, с кем ведет разговор, и вынужден то и дело поворачиваться назад, даже не задумываясь об этом. Он впервые сидит на лошади не один, и мало того, что сейчас он находил это слегка странным для своего комфорта, так еще и осознал, как остро нуждается в зрительном контакте. Даже если этот кто-то чуть ли не дышит ему в затылок.

— Он и правда от этого не в восторге — Синьхэ дунул на свою челку и убрал ее наконец в сторону. — И тоже считает, что из-за лишней огласки могут возникнуть неприятности. Я согласен с ним. А еще это звучит так...

— Унизительно? — Лин Тянь отклонился вбок и заглянул Синьхэ в глаза.

Опасные он ведет тут светские беседы, конечно.

— Именно. Как будто правление нашего старшего брата — это великая ошибка. Ошибка всей «империи», — недовольно отчеканил Синьхэ, который мог бы полноправно возмутиться на допущенную несправедливость, но легко держал себя в руках.

Лин Тянь увлеченно слушал его, попутно вглядываясь в тонкие металлические пластинки на чужих плечах, которые иногда подрагивали и издавали приглушенное постукивание.

Шан Синьхэ предстал в нелюдимом образе, что подпитывался всякими байками о горделивых заклинателях, но даже если так, то в нем это сочеталось в восхитительной комбинации.

Насчет гордости и высокомерия он ничего не прояснил пока что, но Лин Тянь искренне хотел бы, чтобы его сомнения на этот счет оправдались.

— Ничего со мной не сделают после таких откровений? — нервный смешок издать у него не вышло, потому что отчего-то он не волновался.

— Мы же не изверги, о чем ты, — Синьхэ во второй раз улыбнулся на короткое мгновение, как от хорошей шутки, а затем, промычав что-то невнятное себе под нос, добавил еще несколько слов. — Ну, по крайней мере некоторая часть.

— Это что еще за уточнение такое? — Лин Тянь, улыбаясь, изогнул одну бровь. «И как это понимать?»

— А тебе это знать уже необязательно.

— Нет, ну раз начал, надо и заканчивать, доводить до конца уже.

Синьхэ тяжело вздохнул, но в голосе не чувствовалось усталости, скорее медленное закипание, какое он обычно самостоятельно вызывал, заходя в водный источник.

— Ты такой болтун, — перевел он вновь на него взгляд, подтянув уголок губ. — Ты бы понравился моему брату. И Нань-шисюну.

— Нань-шисюну? Нань Хуан твой шисюн? — удивленно произнес Лин Тянь, убирая руку с нагретой ленты шелкового пояса.

Но опомниться ему не дали: Шан Синьхэ решил, видимо, встряхнуть их очередной пробежкой, и Полночь поднялась на дыбы, заставив Лин Тяня вернуть обе ладони обратно, стискивая крепкую ткань ханьфу вместе со вторым принцем.

— Слишком много вопросов!