Было холодное летнее утро. Все дети в приюте спали в своих уютных кроватках, в том числе и Роза.

В это тихое время в столовой трое детишек помогали женщине с мягкими волосами цвета колосьев пшена и нежными, но мудрыми зелеными глазами раскладывать столовые приборы на каждого ребёнка.

Распределив еду на всех, мама, сложив в смирении руки пред подолом белоснежного передника, обратилась к воспитанникам:

— Спасибо, что помогли. Без вас я бы не справилась, — ласково сказала она с нежной улыбкой, затем распорядившись по обычаю детьми: — Дон, Мико, — останьтесь. Сэм, — женщина выудила взором из троицы семилетнего мальчика с волосами цвета коры дуба и с голубыми, небесными глазами, засиявшими от восторга. — Разбуди и позови детей на завтрак.

Мальчик с гордостью стал мигом деятельным и радостным — его посвятили в важное задание, помимо обычной помощи с накрытием стола.

— Конечно, мама! Я мигом всех разбужу!

Сэм мигом взял со стола лежащую без дела крышку от кастрюли и ложку, и, начал с первого этажа: пробегаясь промеж коридоров, он стуком по крышке разбудил детей, те лениво, в полудреме, поднялись.

Осталась последняя комната на втором этаже, где ещё спали дети, коих не достиг пронзительный звон к пробуждению. Мальчик взлетел по лестнице, однако, чем ближе он приближался к комнате, тем больше он играючи крался, дабы застигнуть сожителей врасплох. Прокравшись в сонное царство без проблем, шатен привел свой план в действие: мальчишка резко затарабанил и стал с улыбкой кричать: — Подъём! Пора завтракать!

Важно прошествовав через всю комнату, Сэм отложил свои приборы, открыл шторы, — тем самым впустив тёплый утренний свет в комнату, в надежде, что это побыстрее пробудит его друзей от дремы.

Позевывая и недовольно щурясь от солнечного света, а некоторые даже успели поворчать на бодрствующего Сэма, дети стали умываться, быстро переодеваться в белую, чистую одежду и заправлять свои кроватки. И вот, все девять, уже бодрых и радостных ребят, были готовы идти на завтрак…кроме одной сони: девочка до сих пор лежала в кроватке, расположенной под самым окном, но ни свет, ни огласки детей, ни требовательный звон Сэма — не помешали ее сну, и та мирно сопела.

Каждый знал, что эта шустрая девчонка, не воспринимавшая распорядок приюта всерьез как многие, но от того не менее милая подруга — любитель понежиться в кровати. Ее друзья наверняка знали этого ребенка: их соня ещё не проснулась, досматривая сладкий сон.

Одна из девочек, самая ответственная, Гильда, посчитав своим долгом пробудить спящую красавицу, сказала остальным не беспокоится и спускаться к столу.

Она со всей строгостью подошла к пробуждению отстающей, и, откинув мягкое одеяло, то тормошила ту за плечи, то щипала за бока.

— Роза вставай! Хватит спать! — Со строгостью сказала Гильда тормоша свою подругу до тех пор, пока она не проснётся.

— Еще пять минуточек… — промычала та в ответ, на что Гильда усерднее стала трясти за плечи.

— Ладно, ладно! Встаю уже! Только прекрати трясти, а то ты из меня всю душу вытрясешь.

Роза заспанно смотрела на недовольную мордашку своей подруги, скрестившей руки в замок и нравоучительно приподнявшей одну бровь. На что спящая красавица неловко улыбнулась, медленно переходя в сидячее положение.

— Гиль, спускайся завтракать. Я скоро к вам присоединюсь.

— Ага, только по дороге не усни, а то я тебя знаю.

— Кто бы говорил, мисс «поскользнусь на ровном месте», — посмеявшись, Роза, победно достала свой козырь и ухмыльнулась в ответ на нападки подруги.

Гильда поджала губу и недовольно фыркнула.

— Да ну тебя! Пойду займу свое место. — Дойдя до дверного проема, она вновь заботливо напомнила Розе: опоздаешь — не проси потом у меня даже булочку! Завтрак на твоей совести.

Оставшись в одиночестве, Роза вновь плюхнулась на мягкую подушку. Собираясь с силами и прикрыв глаза, она подставила лицо под теплый свет нового дня и постучала в задумчивости ногами по перине, затем все же нехотя, вздыхая, поднялась с кровати. Ее взгляд зацепился за природу из окна, которая манила ее, как и всякого ребенка, своей жизнью снаружи и свободой: зелёные красоты полей и лесов, сень под деревьями, волнующие душу луга…

Переодевшись и заправив кровать, она вышла из комнаты и направилась на весёлый смех и радостные перешептывания детей, раздающиеся гулом из столовой.

— Доброе утро, Роза. Мы все тебя заждались, — пожурила с улыбкой мама и ласково указала запоздалой воспитаннице на свободное место.— Присаживайся.

Женщина, пробегаясь глазами по детям, отмечает всех присутствующих на своих местах, и, довольная, она вновь приветствует каждого здесь со всей нежностью материнского сердца, которой та одаряет всех своих воспитанников, ведь мама любит всех своих детей. Даже если те проказничают, совершают ошибки и не слушаются, мама легонько треплет тех за щеки или ушко, журит и учит их с улыбкой, при этом прижимая ласково к груди, но никогда, ни при каких условиях, не делает им выговор, не наказывает и не меняется в лице за их шалости, видимо, боясь напугать робкую и чувствительную, как птичка, душу ребенка своей строгостью. И дети знают, что она придет к ним на помощь, успокоит и поцелует в лобик, перевяжет ранки, вылечит и поиграет, почитает на ночь и приласкает даже во тьме — ее комната всегда наполнена спасительным светом от монстров.

Роза, проделав путь до стола с детьми, села на оставшееся свободное место, с краю, и в молитве, сложив руки, проговаривала заученные слова, благодаря Бога за пищу. Закончив молитву и едва притронувшись к еде, она с явным волнением и радостью вспомнила о самом важном дне в ее жизни — ее дне рождении — долгожданное двенадцатилетние! Она, как и все, от мамы узнала, что в этом возрасте на правой руке расцветает имя соулмейта, уготованного самим Богом, но этот дар было редким, от того и волнительным явлением и лишь немногим доставалось Богословение. Девочка примеряла на себе роль, той самой, одной из тысячи, удостоенной цветущего имени на руке, гадая о возможном предназначенном ей судьбой человеке, мечтая тайно и робко, в попытках не спугнуть свое прошение, загадывая желания звездам, которые Роза видела в небесной темноте, когда остальные дети уже спали глубоким сном, не подозревая, что творится у их подруги-сони на душе. Лишь бы судьба соблаговолила ей и услышала мольбы! Вот бы быть избранной! Она чаяла надежду, рассматривая в нетерпении руку на наличие тайных знаков в одиночестве от всех детей, не решаясь поведать о секрете, боясь отпугнуть удачу.

Остался один день, после чего многое прояснится.

— Мама! А ты помнишь, что у меня завтра будет день рождения? — с улыбкой спросила Роза, словно надеялась на чудотворный подарок от умной и понимающей сакральные желания своих детей женщины.

— Да, я помню — с той же нежностью и пониманием отвечала мама. — Завтра будет твой особенный день.

— Надеюсь, я родилась соулмейтом! — не удержавшись, выпалила девочка, нарушив свой обет молчания. — Это так прекрасно, когда у тебя есть человек, с которым ты связан самой судьбой!

— Вот наступит завтрашний день и поглядим, Роза. Но где ты достанешь сил для завтрашнего дня, если не поешь? — спросила женщина, хитро блеснув, как кошка, изумрудами глаз и отметив для себя еще одно волнительное двенадцатилетние воспитанника этого приюта, ставшего родным кровом каждому несчастному ребенку, с рождения обделенному семьей.

Мама так же питала надежды своего ребенка на лучшую судьбу.

Она одарила Розу самой искренней улыбкой, в которой читалось волнение и радость за дитя, и щепетильно прошлась взглядом по белоснежным волосам, повязанными в хвост.

Ну как не заразиться той же радостью и томлением в ожидании от такой прекрасного и искреннего в своих чувствах ребенка?

***

В суматохе дня быстро настал вечер. Солнце тлело за горизонтом, подарив небу последние лучи, окрасив то в оранжево-желтый оттенок.

Завороженная Роза взирала на всю эту естественную красоту мира через окно в библиотеке, придерживая книгу и сидя полубоком на стуле, который столь удобно расположился возле прекрасной панорамы.

Осознав, что пора заканчивать чтение увлекательного приключения героев книги, Роза медленно встала и, в наставшей вечерней тишине, по мере движения к выходу из библиотеки, поставила на место чтиво.

— Эх, пора бы спать: я ведь не хочу проспать собственный день рождение? — радостно спросила саму себя девочка, предвкушая завтрашний день.

Но она не спешила: пройдясь размеренным шагом и с приподнятым настроением в спальню, Роза попутно желала спокойных снов всем своим друзьям и маме, уже шепотом, ведь та пела из соседней комнаты для малышей колыбельную.

Настала тьма и в ее тишине, звезды освещали судьбу Розы, пока в дали слышалась колыбельная, засевшая в душе девочки, погружая ту в сон:

Спи, моя радость, усни

В доме погасли огни

Пчелки затихли в саду

Рыбки уснули в пруду…