Тело настойчиво отказывалось слушаться, а в закрытые глаза то и дело попадал яркий свет, из-за которого я невольно прижмуривался.

После недолгого диалога с новым преподавателем и его быстрого укола моё тело сильно ослабло. Не знаю, этого эффекта он хотел достигнуть или нет, но я по-прежнему был в сознании. Все слышал и прекрасно ощущал, хотя, как и прежде, ничего не мог сказать.

Кирилл Владимирович снова куда-то ехал, и я, неспособный пошевелиться, просто лежал на заднем сидении и прислушивался к окружающим звукам.

Это длились недолго, ведь очередной скрип и гулкий удар двери машины с одной стороны мог означать только одно. Мы приехали. Правда, куда и зачем, для меня, по-прежнему, оставалось загадкой. Хотя спросить об этом взрослого человека, что даже не пытался со мной заговорить, я не мог. Видно, Кирилл Владимирович прекрасно понимал, что у меня не получится это сделать.

Снова гулкие звуки снаружи, и дверь открыли. После них я ощутил холодный ветер, что не скупился залетать в салон машины.

Властные прикосновения жгучих рук, казалось, они меня просто удерживают, но если прислушаться, задуматься, то они говорили о совсем другом.

Земля снова ушла из-под ног, может, не в прямом смысле, но… я её больше не ощущал.

Знаю, что под коленями меня надёжно удерживали крепкие руки, как и под лопатками.

— Скоро мы будем дома, — спокойно, с восторгом говорил новый преподаватель.

Сейчас я его не видел, но понимал, что голос принадлежит ему, как и те редкие касания, что теперь были более властными.

— Твой предшественник был немного…скучным, — пауза посреди его фразы заставила меня насторожиться.

«Предшественник»? Значит, я не первый школьник, с которым он так поступает.

Это немного напрягало, ведь наталкивало на мысль о серийном похитителе, если не называть его более грубо.

В нос ударил гнилостный влажный запах, а вскоре от него осталась только свежесть и неприятная горечь во рту.

— Номер, конечно, не самый лучший, но… — странный человек уложил меня на что-то мягкое и невероятно холодное.

Его ботинки неприятно проскользили возле моей головы на, казалось, мелком песке, и шаги отдалились. Теперь далеко от меня послышались звон посуды и возня.

— Анна была хорошей девочкой, — неожиданно продолжил свой рассказ Кирилл Владимирович. — Молодой, ещё совершенно незрелой как женщина, но…

Мужчина прекратил греметь посудой.

Его тяжёлые шаги снова приблизились ко мне. А после я ощутил горячее дыхание у своей щёки.

— Она, как и ты… — Кирилл провел тыльной стороной ладони по моей коже, немного задев при этом, теперь, я полагаю, грязную рубашку. — Подросток, что сохранил неподдельные детские черты.

Крепкая хватка вмиг подняла меня за плечи и усадила на холодном мягком материале.

— Вы, как ангелы, — теперь с тоской говорил он, — одинокие, маленькие заблудшие души.

Я снова ощутил тёплые руки на своей кофте, что постоянно неуверенно дергали за маленькие пуговицы, стараясь их расстегнуть.

— Если Анна была птичкой, по собственной глупости попавшей в мои сети, то ты… — мужчина протянуто произнёс, осматривая мой невзрачный, по сравнению с ним, вид. — Мелко-кудрявые тёмные волосы, худощавое телосложение и лёгкий румянец на щеках. Полагаю, — Кирилл сократил то небольшое расстояние, что разделяло его со мной, — ты мой Барашек.

В ухо ударило горячее дыхание, а по моему телу пробежала волна дрожи.

— Думаю, — казалось, Кирилл Владимирович с интересом меня рассматривал, как что-то экзотичное, — я позже наведу порядок после прошлого жильца.

Эти слова снова меня напрягали, прошлый жилец - это, вероятнее всего, Анна. Кто она? Почему Кирилл Владимирович говорит о ней в прошедшем времени, и почему она была для него скучной?

Я снова ощутил мозолистые пальцы на рубашке, что теперь более уверенно расстегивали пуговицы. Возле шеи снова возник этот необъяснимый жар.

Настойчивые руки переместились назад, и я ощутил колючий толстый канат, что сильно затянули вокруг запястий.

Страх неизвестности пугал. Я чувствовал, как он проникает в моё сознание, как поглощает последние нотки самообладания, которые все это время не давали мне впасть в уныние.

— Тихо, — прошипел Кирилл Владимирович, что заметил моё глубокое сбитое дыхание. — Я буду рядом, теперь… Я всегда буду рядом с тобой, даже когда ты подумаешь, что — один.

Эти слова меня напугали, и я постарался отодвинуться от нового преподавателя, хотя мне удалось лишь немного наклонить голову.

— Действие препарата почти закончилось, — с досадой признал мужчина, — А мы ещё ничего не сделали.

После этих слов Кирилл Владимирович быстро расстегнул оставшиеся пуговицы на рубашке и резко раздвинул половины одежды в стороны, из-за чего на живот мигом подул холодный ветер из-за какого-то закоулка.

— Я немного, — меня снова приподняли, а когда опустили на место, холодного мягкого матраса не было. Насколько я понимал, я сидел между ног нового преподавателя, а он за спиной довольно поглаживал мой торс, которого почти не было.

Я глубже начал дышать и ощущал, как трясусь то ли от страха, то ли от малоощутимого холода.

Кирилл, ощутив мою слабость, стал более настойчивым. Руками он скинул с меня рубашку, а позади прислонился к холодной спине.

Ладони перевёл на грудь. Он подталкивал меня к себе назад, на что я не мог никак возразить. Тело послушно ему повиновалось.

У шеи снова возникло недостающее тепло, и влага, которую нанёсла шероховатая поверхность и окружающие её мягкие губы.

— Ты все понимаешь, — довольно произнёс Кирилл, и в тот же момент его ладони приподняли мою голову вверх. — Я буду тебя защищать, а взамен…

Мужчина грубо впился зубами в шею, из-за чего мне захотелось закричать, но изо рта вырвалось лишь тихое дыхание.

— Не помогло, — с досадой произнёс он, когда не получил от меня желаемой реакции. — Значит, ты действительно не можешь издавать звуки?

Грубые руки довольно провели по горлу и очертили на ней границу выделяющегося адамового яблока.

Приложив немало усилий, я смог дернуться, образовав с новым преподавателем небольшую дистанцию.

— Всё верно, — также с интересом говорил он. Только теперь его руки снова подхватили меня под мышки и обернули к нему лицом. Я не видел этой самодовольной рожи, но ощущал на себе взгляд этих прозрачных, чистых радужек, — но рано.

Прошептал мужчина, склонив голову вниз и жадно впившись зубами в раковину уха.

Я сильно зажмурил глаза, понимая, что и без этого мало что видел, но теперь те небольшие проблески света исчезли вовсе.

— У некоторых людей это эрогенная зона, — сделал небольшое открытие Кирилл Владимирович, — как у тебя.

Мужчина прекратил играть, это я понял по его неожиданным действиям внизу. Он с лёгкостью расстегнул ширинку, чтобы спустить мешающие ему штаны, а после снова обратился ко мне.

— Если Барашек будет хорошо себя вести, я его покормлю, — мужчина снова обдал жаром моё ухо и вынудил сжаться, приподнимаю плечи и вжимая в них шею.

Позади Кирилл начал копошиться в моих кудрявых волосах и постепенно развязывать крепкие узлы на повязке.

— Мой тёмный барашек, ты должен все увидеть, — после этих слов свет вернулся, по крайней мере, я увидел перед собой взрослого человека, что позади продожал гладить меня по кудрявым волосам.

Его властные ладони спустились вниз и теперь полностью спустили школьные штаны, что ему мешали. Мужчина ловил своим взглядом мои непроглядные тёмные глаза, казалось, в попытке что-то в них увидеть.

При этом руками расстегнул свои штаны и теперь постарался меня приподнять.

— Тебе понравится, — причитал он, шепча слова мне на ухо.

Хотя я по-прежнему дрожал, теперь не от холода или страха, а от осознания, что добрый с виду человек собирается сейчас со мной сделать.

Кирилл слегка раздвинул ягодицы. Моё сознание ушло в пятки, когда я ощутил его пальцы в том месте, и ещё сильнее начал дрожать.

— Не бойся, — успокаивал меня преподаватель, будто от этих слов мне станет легче.

Напротив, я сильно напрягся, ожидая неизбежного, и теперь специально не смотрел на похитителя.

— Так не пойдет, — со злобой произнёс Кирилл, что резко схватил мою голову за подбородок и с жадностью протолкнул в рот свой язык. Он не собирался останавливаться и, обводя ровные ряды сцепленных зубов, пробился к языку, захватывая его в насильственный танец.

Преподаватель переключил моё внимание на другое и этим отвлек от основной задачи. Да, сражаться в неравном бою против похитителя на одном фронте было сложно, но, бросив все силы сюда, я позабыл об истинной цели взрослого человека. Когда понял его намерения, сдался и позволил ему хозяйничать во рту, желая отбить хотя бы вторую позицию, но не успел.

Кирилл закинул моё тело на свое и теперь с лёгкостью разминал напряжённые мышцы.

Действие препарата, видно, ослабло, но теперь сам мужчина не давал мне сдвинуться против его воли.

Кирилл широко раздвинул ягодицы, он с лёгкостью пропускал между ними к анусу второй палец.

— Я же говорил, что тебе понравится, — довольно говорил он, разорвав со мной долгий и мучительный поцелуй.

Кожа горела, особенно в области паха, но смотреть вниз у меня вообще не было желания. Хотелось уснуть и проснуться на уроке или ещё лучше в собственной кровати, где весь сегодняшний цирк станет просто сном.

— Это твой первый раз, — продолжал шептать мне на ухо похититель. Я мало что различал и не особо следил за действиями странного человека, но звонкий щелчок отчётливо слышал. А потом и неожиданный холод возле живота и в паху. — Так что я постараюсь доставить тебе максимум удовольствия.

Хотелось кричать, позвать на помощь. Однако с широко открытого рта доносилось лишь тихое беззвучное дыхание.

Ягодицы снова раздвинули, и теперь я в буквальном смысле ощутил холод под собой, что стремился проникнуть внутрь.

Попытка соскочить, подняться с плеча ненавистного, сейчас, человека мигом провалилась.

— Мой маленький барашек, — приговаривал мужчина, поглаживая мои влажные кудрявые волосы. Из-за чего на голове я ощущал его нежные движения по тонким завертушкам.

Однако эти ласки были лишь попыткой отвлечь моё внимание от основного действия. Как и прежде, Кирилл обманом отвлекает меня от своего истинного намерения, подсовывая пустышку.

— Барашек, — снова прошептал он, и от этих слов я вздрогнул. — Хочешь, я тебя отпущу?

Хотелось закричать, ответить, но голоса не было.

— Наверное, да, — сам принял решение Кирилл Владимирович, и теперь я больше не ощущал на своём теле его тяжёлые ладони. Лишь неприятный дискомфорт внизу и приятное тепло, волнами разливающееся по телу. — Но… — мужчина сделал паузу и на миг затаил дыхание. — Я этого не хочу.

Властные руки снова вернулись на бедра и, грубо обхватив их внизу, направились выше. Казалось, Кирилл приподнял меня и стало легче, но стоило ему расслабить ладони, как внизу снова что-то жёстко впилось в горящую кожу.

Ватные ноги, от усталости и действия введённого препарата, что по-прежнему действовал, не давали мне возможности подняться.

Мужчина проделывал этот фокус ещё несколько раз, пока я не осмелился посмотреть вниз и не убедился в праведности моих предположений.

— Не бойся, — шептал он мне на ухо, — ты ничего от меня не подхватишь, я об этом позабочусь.

Кирилл снова грубо вошёл в меня, и внизу стало неимоверно жарко.

— Вообще, я рад, — между делом, жадно хватая воздух ртом и пронзая моё тело, заявил похититель. — Ты не сможешь залететь, как Анна, так что…

Кирилл не завершил фразу, он в последний раз пронзил меня, и теперь я ощутил приятное тепло и непонятное сладкое послевкусие.

— Мне не придётся избавляться от лишнего трупа, — обычные слова, двусмысленная фраза и неосознанный страх. Все чувства, что только могли быть, захлестнули меня в тот момент, а проклятая усталость не позволила сбежать.

Туман застилал глаза, холод пробрался сквозь утрамбованную глиняную землю, и тепло, что по-прежнему грело меня внизу живота.

Непонятная возня и прежние грубые шаги. Они отдалились от меня. Послышался лязгающий звон цепей? Снова шаги и холод, он опоясывал лодыжки, казалось, делал их тяжелыми и совершенно неподъемными.

— Я скоро вернусь, — на прощание прошептал Кирилл в тот момент, когда я хотел уснуть и совершенно не видел его наглой самодовольный рожи.