Один косяк болотной травы, второй-третий… Сердце, кажется, выскочит из грудной клетки. Надо прекратить курить, иначе Лестер свалится, опьянённый дурью. Глупо — терять рассудок, зная, что в Минентале хватает желающих полакомиться беспомощной добычей тварей.

Небо затянуто плотными тучами, однако Лестер не разводит костёр. Волков-то огонь отпугнёт, но, помимо них, в колонии хватает бандитов, покинувших лагеря, так и не нашедших приюта, но ищущих, чем бы поживиться.

Тьма бережно окутывает Лестера чёрным покрывалом целиком, включая голые колени и лысую макушку, прячет от отнюдь не дружелюбных тварей — хищников и людей, охотящихся на бывших узников в надежде возобновить добычу магической руды.

Лестер не хочет махать кайлом в шахте. Не хочет, чтобы воины Инноса напоминали ему, что он всего лишь жалкий заключённый, не так давно поклонявшийся злому демону, порождению Белиара, а потому заслуживающий их порицания. Вряд ли они поверят, что Лестер в своё время присоединился к Братству не для того, чтобы служить Спящему.

Лестер не хочет терпеть и резь в глазах от блеска на солнце начищенных доспехов паладинов…

Тьма спрячет, ласково окутает, убережёт от Света…

…однако Лестер не готов к её дару.

Белиар — бог не только Тьмы, но и разрушения. Он затребует плату, когда придёт время разрушать — что именно, Лестер — пока — не знает и знать не хочет.

— Нет уж, я верю в новый рассвет, — бормочет он, глядя на алый огонёк косяка — крохотный луч света во тьме, после тушит о землю и отбрасывает.

Лукавит, признаёт он. Не кому-то врёт, а себе.

Ему уютно под покрывалом Тьмы — настолько, что он не хочет он неё никуда деваться.