Эта история, какой бы она ни была, будет вестись от моего лица. Кто я? Ферб Флетчер. А на соседней кровати лежит мой сводный брат, Финес. Честно сказать, за всё то время, что мы жили вместе, ни одно утро не начиналось без его фразы «Я знаю, чем мы сегодня займёмся, Ферб!». В отличие от меня, Финес всегда был открытым, говорил много и не всегда по делу. Несмотря на то, что мы очень разные, мы очень близки. Мы не родные братья, но я знаю, что какие-то вещи, которые рассказывает мне Финес, он не рассказывает никому другому. Он вздохнул и произнёс:

— Времени почти не осталось, Ферб! Надо выбирать школу. Остаться дома или махнуть куда.. Экономика? Искусство? — Финес развёл руками, — Ну же, брат, помоги мне наконец решиться!

      Финес как всегда болтлив не в меру, если честно, никогда не понимал этой его черты. Я перевёл на него спокойный взгляд, после чего сказал:

— Полезай в будку.

      Рядом с рабочим местом стояла стеклянная будка, стоило нажать на кнопку, как всё, что было внутри, поднималось вверх за счёт сильного потока воздуха со дна сооружения.

— О, круто! Это все школы, куда меня приняли, значит, пускай судьба решает, куда мне пойти!

      Письма взмыли в воздух, Финес выглядел таким весёлым, в то время как я не выражал ни единой эмоции. Схватив одно из писем, Он начал читать:

— Итак, Кьюбская Академия, — я сел за компьютер: Финес и половины заведений не знал, стоило ожидать, что он сейчас спросит, что это, — Эм, напомни, что это за заведение?

— Физический факультет, Норвегия, — сразу же ответил я.

— Хм, по мне, там несколько холодновато.

      Сразу стало ясно, что этот вариант не подходит. Я опять запустил механизм, письма вновь взлетели в воздух. Финес выловил ещё одно.

— Ладно! Школа комедийного искусства. — под конец его голос заметно притих, — Ну-у.. Против судьбы.

      И всё по новой. Иногда я не понимал своего брата.

— Да. Как же всё было легко раньше, единственной проблемой был писклявый голос.

      Дверь внезапно отворилась, и к нам зашёл Балджит.

— Привет! — на удивление, его голос был очень низким, он поспешил прокашляться и снова заговорил своим обычным голосом, — Ой, что-то сегодня не в голосе! Ну что, всё ещё не решил, в какой колледж пойти?

— Я в процессе! — весело ответил Финес, выходя из будки.

— А я как раз говорил Бьюфорду, чтобы он не волновался. Я уже окончил колледж и теперь сам преподаю, — очень на него похоже. Он всегда был очень умным, — И мог бы помочь Бьюфорду поступить в мою школу, — в это время в комнату как раз зашёл Бьюфорд, уплетая сэндвич, — Представь, Бьюфорд, ты бы стал моим студентом! Не бойся, кричать не буду.

— Нет уж, приятель, я пойду в киноакадемию, — поправляя свою чёлку, гордо произнёс бывший задира, — Буду снимать трагедии. О том, как бедный сирота ищет смысл своего существования в постапокалиптическом обществе.

— Надуманный сюжетец, — скептично произносит Балджит, скрещивая руки на груди.

— Благодарю, — без капли злости говорит Бьюфорд.

— Что, Ферб, поедешь учиться в Англию? — спрашивает у меня Балджит, отвечать я не собираюсь, за меня это сделает Финес, впрочем, как и всегда.

— Да, он поступил в Кэмфорд на Оксберри, — Финес рассмеялся, — Кэмфорд на Оксберри. Это что, школа волшебства?

— Нет, не школа волшебства, — произнёс я, — Скорее школа чародейства.

— Почему бы и тебе туда не поехать? — обратился к Финесу Бьюфорд.

— Или.. Пойти по стопам Кендэс, что думаешь? — сказал в свою очередь Балджит.

— Юридический? Ну не знаю.. — Финес явно ненадолго задумался над этим вариантом, — Я.. Я не уверен, что школа Кендэс мне подходит. Закрывай будку, попробую довериться чутью. Выберу один из двух: Дэнвилльский или Триштатский. Два отличных универа, но надо отдать предпочтение одному.

— Э-эй.. Это же драма, где парень с треугольной головой должен выбрать одну из двух школ, — новая идея озарила Бьюфорда, но Балджит всё ещё смотрел на него с недовольством.

— Тоже не пойдёт, — опять озвучил свой вердикт он.

— И снова благодарю, — без тени негатива ответил Бьюфорд.

      Мы пошли на кухню, я сразу сел на столешницу, уплетая бутерброд, пока Финес и Балджит разливали сок, Бьюфорд, как всегда, проверял холодильник.

— Я слышал, Изабелла выбрала Триштатский, — проронил Балджит.

— О, серьёзно? — удивился Финес, после чего грустно добавил, — Хм, я её этим летом почти не видел.

      В это время Бьюфорд рассматривал содержимое холодильника. Довольно скоро оттуда послышался недовольный возглас:

— Почему родители покупают такую странную еду? Обезжиренную, низкокалорийную гадость!

— Так она.. Уезжает? — спросил тем временем брат, кажется, вопрос Бьюфорда все проигнорировали.

— Да, — Балджит усмехнулся, — Я всегда думал, что вы двое будете вместе.

— Если бы, — грустно улыбнулся Финес, — Я для неё всегда был только другом..

      Вот болван. Разве не очевидно, что она была влюблена в него? Да уж, а я-то думал, что он хотя бы немного разбирается в людях. Но нет, он совершенно этого не умеет. И ведь не подозревал даже. Быть настолько малоэмпатичным. О, Финес, это надо уметь. Балджит настороженно произнёс:

— Это ты.. Сейчас пошутил, да? Ты будто не в курсе, что она была в тебя по уши влюблена?

— Э-э.. Нет. — господи, Финес, иногда меня реально пугает твой уровень эмпатии.

— Да ладно, слепой бы заметил! — в это время к столу уже подошёл Бьюфорд со стаканом и соком в руках, — Она приходила сюда каждый день в течение одиннадцати лет посмотреть, что ты делаешь.

— Когда она на тебя смотрела, у неё глаза принимали форму сердечек, — добавил Балджит, — Я даже не уверен, что это физически возможно. Представь. Сердечки.

— Что? Не могу поверить! Ферб?.. — неверяще обратился ко мне Финес, ожидая подтверждения слов наших друзей.

      Я кивнул, жуя чипсы. Я, конечно, знаю, что бывают люди, которые плохо понимают чувства окружающих, но чтобы настолько.. Это же было так очевидно. Она давала столько намёков, что их список не влезет в целую книгу!

— Ну.. Эм.. Почему вы мне ничего не говорили?

— Мы же парни. Мы не говорим о чувствах, — пояснил Балджит.

      Финес переводил взгляд то на Балджита, то на Бьюфорда. Последний лишь пожал плечами.

— А вы видели новую тачку.. — начал Балджит.

— Я бы поел. Умираю с голоду! — перебил его Бьюфорд.

— Я.. Я не голоден. У меня сейчас мозг взорвётся! — схватившись за голову произнёс Финес, — Я должен подумать. Пойду прогуляюсь. Ещё увидимся, — и ушёл.

— Хм. Может быть, ещё не поздно? Давайте попробуем их соединить! — внезапно произнёс Балджит, — Пока Изабелла не уехала из города.

— Да, давайте. — согласился Бьюфорд.

      Я лишь кивнул, однако никаких действий мы предпринимать, вроде бы, и не собирались. Поэтому сели смотреть телевизор, пока Балджиту не пришло сообщение.

— Всё с Джинджер переписываешься? — спросил Бьюфорд.

— Да. Девчонки хотят устроить свидание Финесу с Изабеллой.

— А разве это не наша идея?

— Да. Но мне придётся ответить ей так, чтобы она подумала, что идея на самом деле её. Она пытается мной манипулировать, — усмехнулся Балджит, — Странная штука любовь.

      Через полчаса пришли девочки, и мы стали украшать задний двор. Через час всё было готово. Я снова готовил всю еду, ну, а сейчас мыл посуду, когда вошёл Бьюфорд.

— О да, по-моему, получилась идеальная декорация! Они никуда не денутся, влюбятся и женятся!

— Бьюфорд, стол шикарный, но не хватает одной детали, чтобы вечер был, — Балджит, следом за Бьюфордом вошедший на кухню, достал старый костюм купидона, — Незабываемый.

— Нет! Ни за что! Я ни за что больше не надену костюм купидона! — категорично ответил Бьюфорд.

— Но он идеально сработал, когда я встречался с Мишти!

— Ау, Мишти, Мишти, Мишти, — недовольно прошептала Джинджер.

— Забудь её, Джинж, — успокаивающе ответила ей подруга.

      Ещё через полчаса мы окончательно закончили все приготовления.

— Здорово, но.. — начала Джинджер.

— Всё ещё чего-то не хватает, — задумчиво произнёс Балджит.

      Я достал из-за спины вазу с цветами и поставил на середину круглого стола. Если честно, то всё вышло и вправду прекрасно. Стол был накрыт бледно-розовой скатертью, а вокруг красиво взмывали воздушные шары. Всё это было под тем самым деревом, где рождались наши с Финесом идеи.

— Идеально! — просияла Джинджер.

— Надо позвонить нашей парочке. О нет. У меня зарядка кончилась.

— Оу. А у меня только старый номер.

— Эй, а где мой телефон?

— По-моему в машине остался, — ответил Балджит.

— А я решил свой прокачать, обновления будут загружаться два месяца, — сказал Бьюфорд.

— Э-э.. Ребята.. — обратился ко всем Балджит.

      Все, включая меня, повернули голову к дереву, под которым мы всё украсили. Там было абсолютно пусто.

— Ух ты! Теперь всё в точности, как было в детстве!

      Что правда, то правда. Абсолютно все вещи, которые мы делали на заднем дворе, просто пропадали магическим образом. Ещё ни разу не было такого, что вещь оставалась на своём месте. Мы, кстати, до сих пор не знаем, что с ними случалось.

      Через час во двор вошёл Финес. Он выглядел опечаленным, наверное, не нашёл Изабеллу. Думаю, так даже лучше. Она одиннадцать лет страдала из-за него, а сейчас, уехав в Триштатский университет, сможет забыть о нём и, возможно, обрести своё счастье, начав воспринимать Финеса как друга.

— Я.. Я не смог найти её. Видимо, она уже уехала.

— Ты же можешь пойти учиться в её университет, — задумчиво протянул Балджит.

— Да нет, зачем, скорее всего она твёрдо решила забыть обо мне. И если я буду учиться вместе с ней, то только всё испорчу, — Финес тяжело вздохнул.

— Может тогда пойдёшь учиться вместе с Фербом? Будете вместе, всё-таки лучше, чем учиться одному, — предложил Бьюфорд.

— Да, наверное ты прав. Спасибо за всё, парни. Я пойду, наверное, нужно столько обдумать, — Да, Финес выглядел действительно подавленным. Он вышел из кухни обратно во двор, кидая назад лишь одну фразу, — Ферб, приходи в нашу крепость одиночества, я буду там.

      Крепость одиночества, значит. Каждый из нас приходит туда тогда, когда хочет побыть один. Однако если в крепость одиночества поднимется второй, то всё будет нормально. Это наша крепость одиночества, и только мы можем входить в неё. Таково было правило для всех, кто знал об этом месте. Месте, принадлежащем лишь нам двоим и никому больше. Я спрыгнул со столешницы и пошёл на задний двор.

— Уходишь? — спросил Балджит.

      Я кивнул. Поднявшись в шалаш на дереве, спрятанный в кроне на самой вершине, я, как и ожидал, нашёл там Финеса. Он сидел, обняв колени, и печально смотрел куда-то в стену. Удивительно, что он даже не подозревал о чувствах Изабеллы. Да и не смог найти её сейчас. Думаю, всё это вкупе добило его. Я уже успел поудобнее сесть рядом. Финес тяжело вздохнул и начал, не поворачивая головы:

— Я ведь и представления не имел, что она меня любит. Наверное, я просто был слеп и глух, был слишком занят всеми этими чертежами и машинами. — несколько минут он молчал, — Да, если пойду в её универ, то точно всё испорчу.

      Мы ещё долго сидели в нашей крепости и молчали, Финес, когда грустил, часто приходил сюда, а если я шёл за ним, то он высказывался мне, зная, что я его выслушаю и не осужу, что бы ни случилось. Вот и сейчас я рядом с ним, и мы сидим в шалаше, слушая тишину природы. В такие моменты ничего не отвлекало, поэтому было время, чтобы многое обдумать. Эта тишина успокаивала и позволяла не расстроиться ещё больше. Когда мы были ещё совсем детьми, это место часто служило нам, как укрытие от всего мира, наверное поэтому мы и решили, что этот шалаш на дереве будет нашей крепостью одиночества. Учёба начнётся через какие-то две недели, с наступлением октября. Поднявшись с деревянного пола, я начал медленно спускаться вниз, Финес тоже собирался уходить.

— Точно. Мы же уезжаем завтра днём. Надо собрать вещи.

      Войдя в комнату, мы начали собирать вещи. Я сложил в чемодан свою одежду, в рюкзак сложил всякие мелкие вещи. Думаю, я возьму с собой гитару, будет на чём поиграть, если вдруг будет скучно. Финес сложил одежду и собрал рюкзак.

— Ферб, как думаешь. — в руках у него была наша книга с чертежами, — Стоит ли? — я лишь кивнул, понимая, что тогда придётся брать и набор инструментов.

      Родители уехали на выставку старинных прялок и приедут лишь вечером. Мы остались вдвоём, друзья разошлись кто куда. Потянувшись, Финес упал на кровать, вещи были окончательно собраны лишь через час. После повторной проверки, мы поняли, что взяли всё необходимое.

— Чёрт возьми. Поверить не могу, что мы поедем в один и тот же универ! Ты уже смотрел факультеты? — я утвердительно кивнул, — И что думаешь? У тебя есть список? — я протянул ему бумажку, написанную утром, там были все факультеты. Финес присвистнул, — Ого. Хм, ну, я бы наверное за основу взял инженерные науки. А ты, Ферб? — я указал на всё то же название, — О, так мы пойдём на один факультет? Класс! Я бы, наверное, окончил дополнительно ещё что-нибудь. Как на счёт программирования, хирургии, высшей физики и математики? Звучит круто, да? — я кивнул, — А ты что бы взял?

— Думаю, я бы взял факультеты музыки, истории искусства, филологии, психологии и политики, — спокойно изрёк я.

— Хм. Политика? Никогда не думал, что тебе интересна эта сфера.

      Я лишь пожал плечами. Время близилось к вечеру, поэтому, поужинав, мы легли спать. Завтра днём у нас был самолёт, так что надо было выспаться.

      Утро наступило внезапно, ослепляя осенним солнцем. Финес, как всегда проснувшись раньше будильника, улыбнулся и повернулся ко мне. Я не спал.

— Доброе утро, Ферб!

      Я лишь кивнул, садясь на кровати. Потянувшись, я встал и стал собираться. Утро прошло, как ни в чём не бывало. Мы вышли на кухню, насыпая хлопьев.

— Доброе утро, мальчики! — раздался голос матери со стороны плиты.

— Доброе утро, мам. — в тон ей ответил Финес.

— Дети, есть планы на последние часы в Дэнвилле? — спросил только вошедший в столовую отец.

— Да нет, пока никаких. — грустно произнёс Финес.

— Линда, во сколько у детей самолёт?

— Лоренс, я же уже тысячу раз повторяла тебе, — мама повернулась к нему с лопаткой в руках, — В половину второго ровно.

      Уже в полдень мы вышли из дома, направляясь в аэропорт. Родители согласились отвезти нас туда вместе с вещами, это очень облегчало первую часть поездки. Всю дорогу Финес слушал музыку с плеера, задумчиво глядя в окно, за которым один за другим сменялись пейзажи. Когда мы были на месте, родители пожелали нам хорошего пути и уехали. Мы специально приехали на два часа раньше взлёта, чтобы спокойно пройти все контроли. У нас даже осталось полчаса в запасе. Мы успели купить немного чипсов с собой и сели на самолёт. Перри и Стив перевозились отдельно. Перри зарычал, сидя в переноске, на что Финес лишь грустно вздохнул.

— Нам тоже не хочется с тобой расставаться, хоть и ненадолго, но придётся, малыш.

      Перелёт предстоял долгий, около семи с половиной часов. По Финесу было видно, что его обуревали совершенно разные эмоции: он был радостно взволнован, но при этом его мысли всё ещё возвращались к Изабелле и утерянному шансу. Кто бы мог подумать, что Финес однажды будет страдать из-за любви? Казалось бы, он не понимает чувств и эмоций, легко ранит людей, но почему-то именно сейчас он хотя бы немного прочувствовал разочарование из-за какого-то своего чувства, зародившегося внутри. Я едва заметно усмехнулся. Я понимал, что вряд ли засну, несмотря на то, что предстояла долгая поездка, а вот Финес. Да отрубится через час или два. Наши места были у самого окна, поэтому сейчас Финес любовался облаками и ясным голубым небом, слушая музыку. Я знал, что если он так делает, то он очень расстроен или зол. Всегда весёлый, мой братец-оптимист сейчас сидел как в воду опущенный. Лучше всего сейчас не трогать его. Так что я тоже достал плеер и включил один из полюбившихся треков. Музыка помогала отгородиться от людского шума, который так раздражал, сосредоточиться на своих мыслях. Как я и ожидал, Финес скоро заснул, откинувшись на сидение. Если честно, то я рад, что Финес — мой брат, хоть и не родной. Когда дело касается креативности и инженерии, мы одно целое. Пока он придумывает идею, я уже осуществляю её. Как он сам однажды сказал, я человек дела, и не ошибся. Если говорить о нас сейчас, то мы почти не поменялись. Я пока что не знаю, кем собираюсь стать, однако знаю, что точно не кинорежиссёром, как хотел раньше. Финес же понятия не имеет от слова совсем. Он и университет-то выбирал, полагаясь на «судьбу», что уж говорить о будущей профессии. Нам открыты все пути, но выбирать надо с умом. Я, владея несколькими языками ещё в юном возрасте, и обладая талантом к музыке, вместе с тем хорош в инженерии, физике, высшей математике и химии. Понимая, как устроены электросхемы, имея богатую фантазию, я мог бы с лёгкостью стать изобретателем или учёным. Но я никогда не гнался за открытиями, в отличие от Финеса. Он бы преуспел в этих направлениях, я уверен. Его энтузиазм, неисчерпаемое любопытство и обширные знания сыграют ему лишь на руку. Ведь что мы только не создавали на нашем заднем дворе. Столько вещей, непостижимых обычным умом, которые мы сами придумывали, просчитывая всё от и до. Это были удивительные времена. Да и, думаю, за семь лет учёбы в Оксфорде Финес ещё не раз успеет проявить себя, так что мне явно не следует расслабляться. Многочисленные мероприятия вряд ли оставят этого любителя вокала и красивых мелодий равнодушным. Возможно, я определюсь с профессией спустя год или два, зависит от того, что именно мне будет интересно. Если честно, я даже не волновался, когда собирался поступать в Оксфорд, скорее, я был не до конца уверен в начале, в какой из двух университетов мне поступать: в Оксфордский или Кембриджский. Однако выбор в конце концов пал на первый. Я никогда не понимал того, что Финес бездумно принимает решения, вместо того, чтобы разобрать все варианты и выбрать наилучший. В отличие от меня, он всегда действовал хаотично. Иногда эта его черта злила меня, но я никогда не подавал виду. На первый взгляд мы с Финесом полные противоположности друг друга, однако кое-что общее у нас всё же есть: когда мы вместе, мы словно единое целое, и любое дело, за которое мы берёмся, мы доводим до конца. Я уверен, что и сейчас, в Оксфорде, всё будет также. Стоит лету прийти, как мы снова будем создавать удивительные вещи, возможно, что мы даже сможем сохранить их, и ничто не заберёт наши изобретения. Оглядываясь назад, я часто думаю, что было бы, если бы мы с Финесом никогда не встретились, и понимаю, что тогда моя жизнь была бы намного скучнее. У него всегда есть множество идей, он всегда старается смотреть на всё с оптимизмом, даже если ситуация не имеет абсолютно ничего хорошего, всегда старается верить в лучшее и не унывать. Я считаю, что он действительно достоин похвалы, потому что не все могут смотреть на жизнь так, как он. Даже если у него проблемы с пониманием чувств и эмоций, даже если он очень эмоциональный, даже если он в первую очередь обращает внимание на свои чувства и желания, он всё равно остаётся интересной личностью, моим братом, и самым надёжным и близким человеком. Я никогда не говорил ему этого, но он понимает и без слов, он знает меня лучше, чем кто-либо. За всеми этими мыслями я совсем не заметил, что перелёт уже прошёл, я словно утонул в музыке, погружаясь в мелодию.

      Тряхнув Финеса за плечо, я выключил и убрал плеер с наушниками. Он неохотно потянулся и открыл глаза, ему понадобилось около минуты на полное пробуждение. Мы шли на посадку, самолёт тряхнуло, как только мы коснулись земли. Дождавшись багажа и через энное количество времени выйдя из аэропорта, мы столкнулись с весьма своевременным вопросом: а куда теперь? Мы могли бы остановиться у моих родственников, но это очень проблематично для учёбы. Но, судя по всему, другого выхода не было. Им уже сказали, что мы едем учиться в Англию, и можем остановиться у них, поэтому Финес лишь набрал их лишний раз, рассказал обо всём, и мы отправились к поместью. Оно находилось в окрестностях Лондона, рядом со старинным замком. Мы прилетели в Англию за две недели до учёбы, поэтому я уверен, что за это время мы с Финесом что-нибудь придумаем. Однако я знаю, что у него в голове опять будут тысячи вариантов, из которых он выберет самый, казалось бы, неудобный в этой ситуации. Поэтому я имел наготове свой.

      Совсем скоро мы вошли в дом. Всё было точь-в-точь, как в детстве: немного запылённые книжные шкафы, старые кресла и маленький столик, красивые настенные часы, да и в общем уютная и родная атмосфера.

— Ой, Ферб, ещё больше на дедушку стал похож! — начала бабушка, — Ну, ну, проходите, заселяйтесь.

      Мы сразу заняли комнату с двумя кроватями, нашу по определению. Финес сразу рухнул на мягкое одеяло, подкатив к себе чемоданы. Я же не стал ждать и сразу приступил к распаковке вещей. Чехол с гитарой отправился в угол комнаты, одежду я быстро распределил по половине шкафа, набор инструментов остался у двери. Закончив через полчаса, я наконец лёг на кровать, откидываясь на подушки.

— Эй, Ферб. — донеслось с соседней кровати, — Отсюда будет очень неудобно ехать каждый день до университета, а в общежитие я переезжать не хочу. Надо что-то придумать. Может, сделаем ракетомобиль, который висит в воздухе с помощью антигравитационной подушки с потоком воздуха, который выходит под большим давлением? О, о, о! Или можно сделать переносной телепорт! Будем телепортироваться из аудитории в аудиторию! Или.. О! Я придумал! — Финес, такой обычный, полный энтузиазма, казалось бы, вернулся в норму, но на самом деле за всей этой радостью он всё ещё пытался скрыть печаль. Что же, не буду ему препятствовать, — Знаешь, мы могли бы построить роботов, огромных роботов, которые довозили бы нас до Оксфорда, хотя. У этого плана будет много недоработок, поэтому лучше не надо. А ты что думаешь?

      Я отрицательно покачал головой и, достав книгу с чертежами, показал на один наш незаконченный проект, который находится в разработке с самого начала лета: механический дом. Дом, который включает в себя абсолютно всё, что мы можем захотеть, дом, который будет создан исключительно для нас двоих. И огромный задний двор. Нет, серьёзно огромный. Финес несколько секунд смотрел на чертёж после чего хлопнул себя по лбу.

— Ферб, ты гений! И как я не додумался до очевидного. — тяжело вздохнув, Финес потянулся и снова заговорил бодрым голосом, — Значит завтра же и начнём! Не думаю, что наш уход сильно удивит родственников. Главное, выбрать подходящее место. Что скажешь?

      Я лишь кивнул. Близилось время ужина, мы же взлетели днём, а прибыли уже под вечер. Внизу послышался голос бабушки. Пора спускаться. Скрипучие ступени лестницы оповестили о нашем приходе, дедушка уже был готов начать свой рассказ об очередном чуде, будь то старинная легенда или события прошлого глазами обычных жителей. Мы поудобнее уселись за стол, на ужин сегодня была курица, запечённая в духовке, приятный аромат разносился по всей кухне. Когда еда была на тарелках, дедушка улыбнулся.

— Позвольте рассказать вам историю, которая случилась много веков назад. Великая история о Робин Гуде! О, знать трепещала от одного его имени. И ведь неспроста, очень неспроста! Этот человек сеял страх в сердцах богатых и надежду в сердцах нищих. Он был грозой дорог, все трепещали перед ним! О, тысячи легенд сложены о нём, в них, только в них мы видим Робин Гуда, как великого героя! Все богачи боялись мига, когда этот ловкач со своей шайкой подстережёт их на дороге. О, у меня даже есть песня на этот случай!

      Дедушка загадочно подмигнул и взял со стены банджо, струны вмиг наполнили звуком столовую, а дедушка начал петь под эту чарующую мелодию:

Прекрасной летнею порой

Стрелки сошлись в бору.

И, чтобы силы испытать,

Затеяли игру.

Тут начался проворный бег

И ловкие прыжки.

«Посмотрим, — Робин Гуд сказал, —

Какие вы стрелки.

Кто первый молодую лань

В густом лесу найдет?

Кто первый за пятьсот шагов

В оленя попадет?»

Вилл Скедлок в заросли нырнул,

Вернулся с ланью он.

В оленя за пятьсот шагов

Попал Малютка Джон.

«Вот это редкостный стрелок! —

Воскликнул Робин Гуд. —

К такому съездить за сто миль

Мне было бы не в труд».

Вовсю смеется храбрый Вилл,

Хохочет от души:

«Получше знаю я стрелка,

Мой Робин, не спеши.

      Последние звуки пронеслись по столовой, все затаили дыхание, ожидая. Пауза, растянутая до предела, вдруг снова наполняясь мелодией, громогласной и вместе с тем энергичной.

Живет отчаянный монах

В аббатстве за рекой,

И он любого превзойдет

И глазом, и рукой».

Решил отважный Робин Гуд

Округу обскакать.

Поклялся он не пить, не есть —

Монаха отыскать.

Собрал он стрелы, поднял лук

И тут же, налегке

Вскочил на резвого коня

И поскакал к реке.

К воде спустился Робин Гуд,

Где был удобный брод.

Глядит — приземистый монах

По берегу идет.

На голове железный шлем

Издалека блестит.

У пояса короткий меч,

В руке тяжелый щит.

На землю спрыгнул Робин Гуд

И привязал коня.

«А ну-ка, пастырь, через брод

Перенеси меня!»

Монах под Робина подлез

(А Робин был тяжел).

Монах молчал, покуда вброд

Реки не перешел.

Он Робин Гуда перенес,

Но только спрыгнул тот,

Монах сказал: «Неси меня

Обратно через брод!»

Понес монаха Робин Гуд

(А был монах тяжел).

И молча, с ношей на плечах,

Он реку перешел.

Монаха Робин перенес,

Но только спрыгнул тот,

Как Робин крикнул: «Эй, тащи

Обратно через брод!»

Подлез под Робина монах,

Чтобы назад нести.

По пояс в воду он зашел

И стал на полпути.

И тут он Робина свалил,

Швырнул его в поток:

«А ну, приятель, не ленись,

Барахтайся, стрелок!»

На берег выплыл Робин Гуд

И вылез на траву.

И, осмотрев свой верный лук,

Проверил тетиву.

Он выбрал лучшую стрелу,

Она не пощадит.

Но отразил ее монах,

Успел подставить щит.

«Стреляй, стреляй, лихой стрелок,

Ей-ей, прицел хорош.

Трудись хоть целый летний день,

В меня не попадешь!»

Но вот последнюю стрелу

Отбил щитом монах.

Они сошлись лицом к лицу

Поспорить на мечах.

И целых шесть часов подряд

Рубились что есть сил,

И на коленях Робин Гуд

Пощады запросил.

«Пощады, доблестный монах!

Вконец я изнемог.

Позволь мне только протрубить

Вот в этот старый рог».

«Труби, — сказал ему монах, —

Подумаешь, гроза.

Труби, покуда у тебя

Не вылезут глаза!»

Три раза Робин протрубил,

И вмиг на этот зов

Примчалось из лесу к реке

Полсотни молодцов.

«А чьи стрелки, — спросил монах, —

Торопятся сюда?»

«Мои, — ответил Робин Гуд, —

Но это не беда».

«Пощады, доблестный стрелок!

Ведь я тебе не враг.

Позволь мне только просвистеть

Вот в этот мой кулак».

«Свисти, — ответил Робин Гуд, —

Коль руки коротки.

И впрямь, почаще бы попы

Свистели в кулаки!»

Три раза просвистел монах,

И вмиг на этот зов

Примчалось из лесу к реке

Полсотни злобных псов.

«Собаки справятся с людьми,

А я, дружок, с тобой».

«О нет, — ответил Робин Гуд, —

К чему нам этот бой?»

Но сразу два огромных пса

Помчались на него,

И псы напали на стрелков,

Один на одного.

Стрелки пускали тучи стрел,

Но не могли попасть:

Лихие псы, вертясь волчком,

Ловили стрелы в пасть.

«Монах, — сказал Малютка Джон, —

Ты псов-то усмири».

«Сперва скажи, кто ты таков,

Тогда и говори».

«Малютка Джон меня зовут,

Я Робину служу,

И если псов не усмиришь,

Я сам их уложу».

Десяток длинных метких стрел

Пустил Малютка Джон,

И разом лег десяток псов,

Как громом поражен.

«Постой, стрелок! — кричит монах. —

Пора кончать игру!

Давайте этот славный спор

Окончим подобру.

По воскресеньям вы ко мне

Сходитесь пировать,

Но обещайте монастырь

Ни в чем не задевать.

Я вам отсыплю золотых,

Сошью любой наряд.

Хоть год живите у меня,

Я буду только рад».

С тех пор в аббатстве за рекой,

В крутых его стенах,

Был у стрелков надежный друг,

Отчаянный монах.

      Протяжный голос спел последний слог, струны зазвучали в последний, прощальный раз, и вмиг всё смолкло. Дедушка сел обратно за стол.

— Именно поэтому, дети, Рим так богат интереснейшими мифами.

— Но.. — сказал Финес непонимающе, — Ты же рассказывал о Робин Гуде.

— О, Робин Гуд? Это очень занимательная история! Расскажешь её нам?

— Эм. как-нибудь в другой раз. Думаю, пора ужинать.

      Курица была поистине прелестной. Нежный приятный вкус, хрустящая корочка. Словом, — всё было на высоте. Но вот пришло время идти спать. Сегодня первым в душ иду я, Финес — вторым. Я взял полотенце и старую футболку, которую теперь использовал вместо пижамы. Горячая вода обжигала спину, шум воды успокаивал. День был и вправду тяжёлый. Выключив воду, я отодвинул дверцу кабины и встал на холодный кафельный пол, тут же обматываясь полотенцем. Через несколько минут я уже был в комнате и натягивал футболку, собираясь лечь спать, пока в ванной шумела вода. Закрыв глаза, я натянул одеяло повыше и молча лежал. Финес должен был скоро прийти, а мы никогда не засыпали поодиночке. С тихим скрипом отворилась и закрылась дверь, щёлкнул выключатель, в комнате стало темно. Я слышал тихие шаги, вот Финес прошёл мимо меня к своей кровати, тут же заскрипел матрас, послышался шорох одеяла.

— Спокойной ночи, Ферб.

***

      Прозвенел будильник. За окном светило солнце, и щебетали птицы. Утро, самое, что ни на есть прекрасное, наступило.

— Доброе утро, Ферб! — донеслось с соседней кровати.

      Я лишь кивнул, медленно вставая на пол. Предстоял день изобретений. Финес погладил Перри, наконец вставая с кровати. Позавтракав, мы с ним сказали, что уйдём и вернёмся вечером. Мы поехали в окрестности Оксфорда, чтобы подобрать подходящее место и построить там дом. Неподалёку от университета была красивая лужайка, которую окружал скудный лесок. То, что надо. Мы с Финесом переглянулись.

— Эй, Ферб! Я знаю, чем мы займёмся сегодня!

***

— А ты не слишком ли юн, чтобы строить свой собственный дом прямо возле Оксфордского университета?

— Юный, да умный. — в своей обычной манере ответил Финес.

— Ну тогда хорошо. Все необходимые стройматериалы уже выгружены, если ещё что-нибудь понадобится — только позовите.

— Эй, а где Перри?

      Наверное, это было самой большой загадкой. Он исчезал чуть ли не каждый день, а вот куда — непонятно. Да и мы, честно сказать, никогда за ним особо и не следили. Мы уже привыкли, что он пропадает, и никогда не волновались, потому что он всегда возвращался. Он всегда уходил очень внезапно, вот и сейчас, когда мы взяли его на строительство очередного изобретения, он исчез.

— Ферб, передай-ка мне разводной ключ.

***

      На работу ушла половина дня, но оно того стоило. Перед нами возвышался двухэтажный дом с подвалом и громадным задним двором, в котором по счастливой случайности росло одно дерево. Как по мне, так дом вышел прекрасным. Мы успели обустроить всё как снаружи, так и внутри. Осталось вернуться к родственникам и сказать, что мы переезжаем, скажем, к друзьям. Оставалась лишь одна незаконченная деталь: шалаш на дереве. Неотъемлемая часть нашей жизни, которая обязательно должна была присутствовать. С ним мы провозились ещё пару часов, но в конце концов всё было готово. Вернувшись в Лондон, мы зашли к бабушке с дедушкой.

— Мы переезжаем к друзьям, поближе к Оксфорду, оттуда будет быстрее добираться до университета, — объяснил внезапный уход Финес.

— Хорошо, только вещи соберите.

      На это ушло меньше времени, чем ожидалось. Взяв в руки гитару, я вышел из дома. Мы снова поехали в Оксфорд. Наш новый дом встретил нас тишиной и абсолютной чистотой. Разложив все вещи по своим местам, мы с Финесом сели в гостиной. В комнату вошёл Перри.

— А, вот ты где, Перри! — воскликнул Финес, беря утконоса на руки и получая в ответ довольное урчание, — Может, посмотрим фильм?

      Я кивнул.

— Что же, тогда я пойду посмотрю, что у нас есть из дисков, а с тебя сэндвичи и лимонад.

      Я пошёл на кухню, мы уже успели закупиться продуктами. Достав две тарелки, я начал делать сэндвичи. Мы давно не смотрели кино вместе, так что, как мне кажется, это неплохая идея. Не удивлюсь, если Финес захочет посмотреть «Годзиллу», его любимый фильм. Взяв две тарелки в руки, я отнёс их в гостиную, после чего вернулся за лимонадом. Послышались шаги, видимо, Финес вернулся в комнату, так что я тоже поспешил закончить.

— Посмотрим «Годзиллу»? — как и ожидалось. Я кивнул, — Супер!

      Начался фильм. Сэндвичи пропали с той же быстротой, с какой были приготовлены. Экран телевизора захватил всё наше внимание. Вспоминаются времена, когда мы пытались снять свой собственный фильм. Как по мне, Кэндес очень подошла её роль тогда. Время за просмотром любимого кино пролетело быстро. Кажется, Финес остался доволен хорошо проведённым вечером. Прямо как в старые-добрые.. Хоть сейчас уже и не лето, всё остаётся неизменным.

      Пока Финес принимал душ, я мыл посуду. Шумела вода, но я делал всё скорее автоматически, мои мысли были далеко от кухни. Я думал о том, как мы будем дальше. Учиться в Оксфорде непросто даже для нас, это требует времени и сил, какими бы умными мы ни были. Иногда, оглядываясь назад, я с улыбкой вспоминаю наше детство, такое яркое и незабываемое. Рядом с Финесом понимаешь, что любая идея возможна, что любая вещь, которую создало твоё воображение, можешь создать ты своими собственными руками. И это поистине удивительно. Финес тысячи раз создавал удивительные вещи, и каждый раз, как в первый. Всё, что мы делали, было неповторимо. Ни разу ещё мы не создавали двух одинаковых вещей, если того не требовала ситуация. Сейчас всё было.. Странно. Как-то не так. Чего-то не хватало, пока мы строили этот дом. Ах да, Изабелла. Больше не было девочки из дома напротив, которая бы робко выглянула из-за деревянной калитки, лишь через несколько мгновений проходя внутрь заднего двора с её неизменным «Привет, Финес, а что вы делаете?», растягивая последнее слово и с интересом смотря на нашу очередную блестящую идею, воплощаемую в жизнь. Не было и её команды Гёрлскаутов, которые помогали нам в каждой задумке. Становилось даже немного грустно, но вместе с тем, мы с Финесом теперь вдвоём. Даже как-то странно получается, не в меру болтливый Финес и молчаливый я. Иногда мне казалось, что все качества, которые есть во мне, противоположны всему тому, чем является Финес, и когда мы вместе, мы дополняем друг друга, образуя единое целое. Я в последнее время много думал об этом, и пришёл к выводу, что пока мы вместе, нам всё по плечу. Нередко я поддерживал Финеса в трудные минуты жизни, в то время как сам обычно переживал проблемы сам по себе, тем самым научившись справляться с трудностями жизни в одиночку, мыслить спокойно и холодно, даже когда кажется, что всё очень плохо. Финес привык смотреть на всё с оптимистичной стороны, но он чересчур эмоционален, и в этом его проблема.

      Неподалёку хлопнула дверь, я, домыв последнюю тарелку, взял вещи из шкафа и направился в ванную. Финес уже лёг, я бросил на него косой взгляд, и тут же отвернулся, уходя. Он дождётся меня, я знаю. Ванная была оформлена в основном в светлых тонах, только плитка на стенах была синего цвета. Кафель на полу отливал бирюзовым, ровно как и потолок. Раковина и различные шкафчики и полки имели светло-голубой оттенок. Я повесил белое полотенце на крючок и зашёл в душевую кабину, поворачивая кран. Горячая вода успокаивала, я прикрыл глаза, давая этому потоку забрать с собой все мои мысли. Тепло разливалось по плечам, скатываясь вниз, иногда так не хотелось расставаться с этим бесконечным теплом, которое грело кожу и успокаивало душу, унося прочь все тревожные мысли, оставляя лишь хорошее. Но задерживаться было нельзя. Поэтому через десять минут я ступил на холодный кафель, вдыхая разгорячённый влажный воздух, пар уже разнёсся по всей комнате. Я вышел из ванной, родная футболка, используемая как пижама, грела. Когда я вошёл в комнату, Финес гладил Перри, который довольно урчал. Эта картина показалась мне очень милой. Заметив меня, брат улыбнулся. Мы легли, выключили свет, Перри удобно устроился в ногах Финеса, сложив лапки. Сколько бы времени ни прошло, есть вещи, которые остаются неизменными.

— Спокойной ночи, Ферб.

      Я улыбнулся в темноте, ложась поудобнее. Трудный был день. Спокойной ночи и тебе, Финес.