Со стороны дороги, прямо за их спинами, мелькал белый свет, приближался какой-то шум. От того места, где они устроили перекус, пройти удалось менее ста шагов.

— Ложимся!

И все сразу упали на землю, мгновенно замерев. Алек мысленно начал доказывать себе, что он является частью окружающей среды, чтобы тело послушно перестало шевелиться. Рядом с ним был Игорь, в последний момент успевший схватить его за руку.

Среди деревьев мелькнул источник шума — приближался враг на спортивном мотоцикле. Он ехал медленно, светя фонариком в сторону леса, за спиной его висел автомат. Неожиданно для всех отец Игоря вскочил на ноги и направил на человека в белом комбинезоне их единственный козырь — пистолет.

— Стоять, ублюдок!

Тот сразу же повернул голову в сторону крика. Выстрел.

Человек, успевший притормозить, свалился с мотоцикла. И отец Игоря тут же побежал к нему, не переставая целиться. С дороги слышались болезненные стоны, мужчина валялся на песчаной дороге, подняв свою маску к макушке, открыв лицо. Остальные же, пренебрегая инстинктами самосохранения тоже двинулись в его сторону.

— Стойте, не стреляйте! Я хочу помочь!

— Враньё!

— Не нужно, пожалуйста! — в этот раз закричал Алек.

Отец Игоря не слушал никого. С абсолютно непроницаемым лицом, источая такой каменный холод, что становилось не по себе, он выстрелил ещё раз. Весь отряд зажмурил глаза, успев заметить, что тот выстрелил ему в плечо. Человек безрезультатно пытался остановить кровотечение, прижимая к ране ладонь; комбинезон быстро пропитывался кровью.

Алек решился посмотреть, когда тишину вокруг разрезало только еле слышное дыхание остальных. На лице мужчины замерла гримаса ужаса; в центре его лба, прямо над переносицей, сияла кровавая дыра от свинцовой пули. Алые струи стекали по складкам кожи к правому виску. Его голова была повёрнута к людям, отчаянно пытающимся выжить. Всего этого ужаса не было бы видно, но выпавший из рук фонарик светил на подбородок этого человека. Точно так же, как дети рассказывали друг другу страшилки по ночам, искажая своё лицо направлением света снизу вверх.

Дядя Лёша поспешил закрыть глаза Беляку, Игорь, опомнившись, заботливо повёл Алека прочь с дороги. Мать Игоря, нервно сглотнув, поспешила отойти подальше от этой жуткой картины. Только Ярослав, Алексей и отец Игоря непонятно зачем продолжали смотреть на окровавленный труп. В целях безопасности они погасили свет и выключили мотор мотоцикла.

Тишину, пропитанную ужасом и запахом смерти, разрушил дядя Лёша, неожиданно для всех выдав самое безумное умозаключение:

— Слушайте внимательно. Вы сейчас идёте согласно нашему плану. А я переоденусь в этот костюм и поеду к ним на мотоцикле, скажу, что убил вас. Так у вас будет фора, чтобы поскорее выбраться из этого ада. Поняли меня?

— Ты сдурел? Хватит жертв, мы можем выйти и без этого! — не выдержал Ярослав. Он совершенно точно не хотел слышать безумные идеи самоубийцы.

— Папа, не уходи! — разрыдался Беляк. В эту секунду он испытал больший ужас, чем за всё время, как начало темнеть.

— Вы хоть думаете, скольких людей они сюда погонят, как поймут, что он, — Алексей указал пальцем на труп, — пропал? Маски они не снимают, так что всё будет хорошо.

Хотя, если честно, в последние свои слова он верил с большим трудом. Он прекрасно понимал, что даже прикрытое лицо не станет его спасением — голос умершего он точно не сможет спародировать. И рост у него совершенно не такой. Алексей любил валять дурака, но на деле никогда им не был. И сейчас он знал, что вся эта миссия уже на этапе планирования провалена.

Но он просто хотел задержать этих людей, чтобы дать шанс остальным. Чтобы его сын не умер.

— Да что стоите? Помогите мне снять с него эту хрень!

Под костюмом, как выразился отец Игоря, была штатская одежда. Стянув комбинезон, они оттащили мёртвое тело с дороги, бросив за кустами. И Алек снова подошёл к нему, чтобы взглянуть ещё раз. Он сразу же выслушал короткие нотации и настойчивые просьбы прекратить смотреть, но эти несколько секунд под лучом фонаря заставили его задуматься. Человек в этой обычной одежде выглядел… обычно.

Когда он видел его в белом костюме, в образе убийцы, Алек ни разу не подумал о том, что под этим скрывается точно такой же человек, смертный и ничуть ни отличающийся от кого-либо другого. Ловко созданная иллюзия, заставляющая думать, что эти люди в белом стоят на порядок выше, что именно им подвластны чужие смерть и жизнь. Они ничем не отличаются от своих жертв. Алек подметил в этом нечто важное, но абсолютно бесполезное.

— Пап, ты скоро вернёшься?

Никто больше не спорил с Алексеем, уж больно смахивающим на сумасшедшего в этот момент. В грязном комбинезоне, с автоматом в руке, он выглядел угрожающе, и теперь уже не хотелось говорить ему хоть слово поперёк. Один только Беляк никак не затыкался, судорожно хватая отца за рукава и не переставая ныть. Только он один не понимал, что папа больше не вернётся.

— Да, я вас догоню обязательно. Выйдете в безопасную зону, и ты меня подождёшь, хорошо? — скрывая дрожь в голосе, проговорил он.

— Хорошо, папа, — еле слышно согласился Богдан.

Дядя Лёша натянул маску на лицо и завёл мотоцикл.

*

Алексею было невыносимо больно вернуться в это место, которое столько лет дарило уйму положительных эмоций. Не сразу удалось разглядеть всю территорию, когда он, с лёгкостью обуздав новый для него транспорт, выехал из леса. Едва он оказался на поляне, как его обступили, по всей видимости, охранники.

— Отчитайся о положении, Эрик.

Мужчина светил на него фонариком, внимательно оглядывая пострадавший костюм. Прямо за его спиной виднелся штаб, перекочевавший на эту сторону берега: огромный тент, из-под которого виднелся жёлтый свет ламп.

— Я их убил, проблема устранена, — Алексей попытался изобразить голос мужчины, прикидывая, каким он должен быть у человека крепкого телосложения. Ему стоило больших усилий не выдать нотки страха в своих интонациях.

— А тела? — солдат начал присматриваться к кровавому пятну на плече, где виднелась дырка на ткани.

— Тела… н-нужно забрать, — голос немного дрогнул. Он уже начал мысленно прощаться с жизнью, понимая, что выдаёт себя с потрохами. Неуверенность Алексея в себе всегда портила ему существование.

— Сейчас сообщу начальству, возьмём машину и поедем. Скидываем уже сюда.

Солдат развернулся и посвятил фонарём на дерево, стоящее правее от въезда на поляну. Все люди вокруг воспринимали это жуткое зрелище абсолютно нормально, как если бы это была декорация на Хэллоуин. Тело Алексея прошибла крупная дрожь, ладони тут же вспотели.

Эти люди усадили убитых к стволу дерева некоей пирамидой, облокотив их спинами к нему. Трупы были изуродованы, помимо пулевых ранений виднелись глубокие порезы, напоминающие какую-то символику. Безжизненные тела лежали так, словно это была какая-то свалка. Алексей задержал дыхание, когда свет фонарика упал на двух людей: в объятиях друг друга лежали Егор и Михаил. Скрученная голова Егора была наклонена в песок, а его отцу разрезали на две части живот: торчал вываленный желудок, слегка прикрытый тканью одежды.

Здесь было не менее тридцати человек, по крайней мере столько успел сосчитать дядя Лёша. Один из трупов в этот момент неуклюже съехал, «нарушив общую композицию», и человек в белом комбинезоне тут же подошёл к нему, заботливо возвращая мертвеца в необходимое положение. Он подложил свисающую руку под задницу рядом сидевшего, чтобы тот снова не свалился. Скопление жестокости и отсутствие моральных принципов.

Маленькие дети оказались в одной куче со взрослыми. И Алексей не знал, что из этого более ужасно: сама эта «композиция» или то, с каким извращением эти люди разложили убитых. Кто-то утыкался лицом в чужие гениталии, кого-то придавили чьей-то задницей, и при том это могли быть как дети, так и пенсионеры.

К дереву подошёл человек в белом, неся в руках два ведра красной краски, следом за ним шёл другой, который нёс огромную доску. Что это? Вызов? Сообщение про революцию? К чему все эти смерти?

Он продолжал размышлять, понимая, насколько хуже сделал всем выжившим. Он забрал их шанс на спасение — автомат. Внезапное понимание того, что Алексей не выберется отсюда живым, породило новую мысль: его сейчас убьют и незамедлительно направят бойцов к последней группе живых, окончательно уничтожить призрачную надежду выбраться из этого ада.

Дядя Лёша наблюдал за этим не дольше двух минут. Перед тем, как череда выстрелов пронзила его тело, он успел подумать лишь о том, что он не выполнил обещание, данное сыну. В голову попала последняя пуля, которую он успел ощутить, прежде чем мир канул во тьму.

Ещё несколько секунд назад он знал, что уже не окажется в объятиях сына, а будет в этой трупной свалке. В воздухе повисла отчаянная надежда, что его ребёнок, Богдан, всё же окажется рядом с мамой, когда настанет время узнать, что папа больше не вернётся.

Отряды людей в белых комбинезонах оперативно расселись по трём автобусам, и кортеж незамедлительно двинулся по лесной дороге.

*

— Он же вернётся, правда? — Беляк никак не мог найти себе места, впервые оказавшись не рядом с отцом. Всю дорогу он переживал, то и дело спрашивая остальных, но никто ему не отвечал.

— Нет, — не выдержав, цинично заявил отец Игоря, спустя минуту тишины, — не вернётся. Пора тебе повзрослеть, мальчик, и понять, что к чему в этой жизни.

— Мужик, какого хрена? — Ярослав, резко развернувшись, сделал угрожающий шаг в его сторону.

— А что, будем в уши лить мальчишке, что его папаша в одиночку со всеми расправился? Да его в первые же секунды раскрыли и убили. Как и тех, кто сейчас не идёт с нами. Хватит, пусть свыкается с правдой.

— Милый, перестань!

Жена, как и во все трудные моменты, коснулась его плеча, чтобы остановить закипающий гнев. Ему всегда было сложно сдерживаться, когда рядом находились люди, которые ему не нравились, и сейчас не было исключений. Благо, рядом была супруга, ради которой он ещё мог сохранить спокойствие и закрыть глаза на все проблемы.

— Имя-то вообще у тебя есть? — в отличие от него, муза Ярослава, способная остудить пыл, была уже давно мертва.

— Богдан, — равнодушно ответил он, даже не обернувшись.

— Так вы ещё и тёски с нашим Беляком, — с горечью подметил Ярослав, подойдя чуть ближе. — Пробуди в себе хоть что-то, чтобы ты сначала думал, прежде чем рот открывал. И ни слова больше в сторону мальчика, иначе тебе это дорого обойдётся.

— Папа, хватит, успокойся, — выступил на этот раз Алек.

И снова воцарилась тишина, скорее от общей усталости, нежели от внезапного понимания бесполезности этих склок. Выпив по несколько глотков воды, в надежде восстановить хотя бы каплю сил, отряд продолжал двигаться вперёд, с каждым пройдённым метром ощущая возможную потерю ещё одного человека. Или нескольких. Кто следующий? Когда закончится эта дорогая смерти?

Алек словил себя на мысли, что искренне радуется своим спортивным штанам, которые спасали его ноги от треклятой паутины. Правда, в волосах всё же были ошмётки паучьих творений, случайно задетые им. Эти мысли даже спасали его в какой-то степени: страх сковывал, но он был не менее брезглив, чем подвержен паранойе. Хотя он прекрасно осознавал, что его голову заполняет самый несуразный бред в эти минуты.

Идя вперёд, никто из них не забывал про личные мотивы. И не было ничего ужасного в том, что каждый, увидев чужую смерть, больше всего на свете сейчас хотел выжить. В этом едва ли была хоть толика эгоизма, это было естественно.

Среди ночи в лесу каждый шорох вызывает панику. Меж веток деревьев мерещится что-то страшное, разум начинает играть злые шутки, будоража сознание и порождая новые фобии. А когда ночь может стать последней, всё становится ещё хуже.

Но, тем не менее, путь уже должен был скоро закончиться, все верили в это, мечтали об этом. Алек выдохнул, когда отец взял его за руку. Живой отец.

— Ложитесь все, мать вашу, к нам снова приближаются! — рявкнул отец Игоря.

Если, конечно, история не повторится вновь.

*

Упавшее дерево, закрытое кустами со стороны дороги, на первый взгляд казалось идеальным укрытием. Ярослав, понимая, что Беляк никак не может перестать издавать звуки, похожие на скулёж, не выдержал и, притянув его к себе, закрыл ему рот рукой.

Снова показался кортеж из микроавтобусов, и создалось впечатление, что они сейчас просто проедут мимо, однако, все машины остановились напротив этого бревна.

— У них тепловизоры! Бежим скорее! — всполошился отец Игоря, начав тормошить свою семью, чтобы те поднимались на ноги.

Ярослав точно так же оперативно поднял двоих подростков, и все помчались вперёд. Остальным не удалось рассмотреть, у кого из этих людей, посланников смерти, был прибор обнаружения выживших. Было сложно оглядываться назад, как и бежать по полной темноте, потому что глаза за долю секунды привыкли к свету фар. Лес теперь казался гораздо гуще: листья постоянно врезались в глаза, насекомые попадали в лицо, а паутина налипла так, что ещё чуть-чуть и ноги каждого могли оказаться в коконе. Перепрыгивая через корни и огибая деревья, они мчались так, как никогда прежде.

У каждого в этот момент промелькнула мысль о том, как бы не напороться на какой-то муравейник или, что ещё хуже, на дикого зверя. Только вот рвение жить перекрывало напрочь какие-либо страхи.

А у людей в белых комбинезонах было рвение поскорее убить оставшихся. Алек понимал по лучам света от фонарей, что те находятся в опасной близости к ним. Благодаря этому свету все могли эффективно увиливать от прицела меж деревьями, выигрывая фору, но так и не вырываясь достаточно далеко.

Отец Игоря быстро посоветовал разделиться и бежать только в глубь, но не единой толпой. Был шанс, что тепловизоры не смогут отличить их, когда они спрячутся за каким-то плотным стволом дерева. Раздался первый выстрел.

Алек вздрогнул, от внезапной паники будто ослепнув на долю секунды, и чуть было не врезался в сосну. Стреляли в него? Вроде нет, но лёгкие уже начали «сдуваться», ноги гудели невыносимо. Но остановиться он не мог. Неожиданно он увидел кого-то справа, в нескольких метрах от него. Кто стреляет? Понимая, что это человек свой, ввиду отсутствия белого комбинезона, Алек предположил, что это Игорь. Но разглядеть было трудно, и он, чтобы убедиться, попытался приблизиться к нему.

— Алек? Мальчик мой!

Он расслабленно выдохнул, услышав голос отца и осознав, что за ними больше нет погони. Бросившись к нему в объятия, Алек чуть не вскрикнул оттого, как сильно его сдавили чужие руки.

— Уходим, нужно скорее с остальными встретиться!

— Помогите! Пожалуйста, помогите мне! — послышался истошный вопль Беляка.

Они оба повернулись на крик и увидели его, окружённого людьми в комбинезонах. Не то чтобы это могло дать хоть какой-то шанс на спасение Богдана, просто хотелось убедиться, что им послышалось, увидеть, что это ошибка.

Алек аккуратно выглянул из-за дерева, за которым они с отцом спрятались. Человек, скрывавший свои эмоции за жуткой маской, пнул Беляка в живот ногой в массивном ботинке, тут же приставив дуло автомата к его голове. Мальчишка не переставал кричать, молить о помощи, звал отца.

Выстрел.

Крик оборвался, и тело исчезло под высокой крапивой, аккурат между двух сосен. В лесу стало на одну могилу больше.

— Господи, — на памяти Алека его отец впервые взывал к Богу.

— Идём, нужно идти, — с большим трудом сохраняя спокойствие, Соколов младший указал рукой направо, где услышал шорохи, — там кто-то из наших.

Честно говоря, эта смерть никак на нём не отразилась. Да, Алеку было безумно жаль Беляка, но они были друг другу слишком чужими. Его волновал сейчас только один человек — Игорь. Нужно было встретить его, убедиться, что жив тот, кто способен оказать поддержку одним только своим присутствием. За всю дорогу они не отходили один от одного ни на шаг, а сейчас пришлось, и от этого стало пусто внутри.

Вновь оказавшись в кромешной темноте, Ярослав повёл сына вперёд, но как только раздались выстрелы где-то вдали, они резко перешли на бег; к счастью, именно в этот момент лёгкие перестали сигнализировать о преждевременном отказе. Почему-то было стойкое ощущение, что и второй Богдан пал в этой бойне.

Вполне был вероятен сценарий, что он решил задержать людей в белом, открыв по ним огонь из пистолета, но больше шансов было на то, что его они расстреляли куда быстрее, чем его палец лёг на спусковой крючок. Но надежды всё же были.

Свет фонарей перестал концентрироваться в одной точке и стал заразой расползаться в разные стороны. Теперь люди в белом очищали территорию, предположив, что выживших больше не осталось. Алек и Ярослав бросили последние вещи, прихватив только бутылку воды, чтобы бежать было хоть немного легче.

Алек достал телефон из кармана, протирая экран, ставший влажным от вспотевшего тела. На часах уже было фактически четыре утра, без нескольких десятков секунд, связи всё ещё не было. И только увидев время, он опомнился и осмотрелся вокруг. Стремительно приближался рассвет, небо становилось светлее с каждым мгновением, а ноги всё больше и больше наливались свинцом.

— Эй!

Послышались звуки движения откуда-то справа. Ориентироваться, несмотря на то, что уже светало, было почти невозможно. Потеряв из виду дорогу, они просто надеялись, что не прибежали обратно к берегу. Остановившись, они начали взглядом искать источники звука.

— Алек! Вы… живы, мы нашли вас!

Слыша до боли знакомый и такой необходимый голос, он повернулся ещё немного и, рассмотрев Игоря, со всех ног помчался к нему. Кошмар дышал в спину, но его окончание уже слепило глаза. Осталось совсем немного.

Едва не упав, они сжали друг друга в крепких объятиях. И только Алек почувствовал расслабление, как понял, что что-то не так. Игорь не просто дрожал, стискивая пальцы на его спине, он плакал. Горько, но очень тихо. Слов не нужно было в эту минуту, чтобы понять причину. Алек осторожно поднял взгляд на маму Игоря, которая точно так же не могла сдерживать слёз.

— Нам нужно… — сначала с подозрением в голосе начал Ярослав, но, заметив отсутствие главы семьи, тут же сменил тон, — нужно идти и как можно скорее.

Без труда отыскав ориентир снова, они двинулись вперёд самым быстрым шагом, но не переходя на бег. Позади всё ещё была опасность, пусть и далеко, но всё же лучи света от их фонарей виднелись. И они неумолимо приближались. А выход из этого ада был так близок…

На часах уже была половина пятого, когда Алек снова проверил наличие связи. Небо с каждой минутой становилось всё светлее и светлее. Теперь было видно, насколько потрепала их ночная беготня: грязная обувь, порванная одежда от всех падений и веток, измученные лица и торчащие во все стороны волосы. И глаза каждого, наполненные относительной радостью спасения и невероятной болью утраты.

— Вы видите это? — воскликнул Игорь, указав на верхушку телефонной вышки, и устремился к дороге.

Двухполосная асфальтированная дорога была тем самым местом, где связь, как минимум, должна была появиться. Алек, увидев это спасение, помчался вслед за Игорем, не обращая внимания на ужасную боль в ногах. Прилив адреналина заглушил усталость, окончательно отогнав невероятное желание лечь на землю и уснуть прямо тут.

Игорь ступил на асфальт так, словно выбрался с утопающего судна. Тело потянулось вниз, и он поддался этому желанию, рухнув на колени. С каким же удовольствием он почувствовал эту боль, когда твёрдая поверхность асфальта впилась в кожу.

Солнце ещё не выглянуло, но это был рассвет. Для всех них. Самая ужасная ночь была пережита; черту смогли перейти только четверо из всех, но, учитывая обстоятельства, это было самым большим успехом. Алек, упав на колени позади Игоря, ткнулся лбом между его лопаток, крепко обняв. Слёзы текли без остановки, от счастья, что выжили, и от горя, что многие до этой точки так и не дошли.

— Телефоны! Доставайте телефоны срочно! — опомнилась мать Игоря, быстро смахивая влажные дорожки со своих щёк.

Все четверо уставились на экраны гаджетов, перестав дышать, пока на экране появлялся сигнал связи. Палочка за палочкой… и вот, высветилось имя оператора.

— Связь! Есть связь! Я звоню в полицию! — Ярослав, поддавшись эмоциям, едва не проорал эти слова. Трясущимися пальцами он набирал короткий номер, дважды чуть не выронив телефон из рук.

— Надо… куда-то к людям, в посёлок какой. Эти люди тоже скоро будут сматываться, скорее всего этой дорогой и поедут, — изрёк Игорь. — Куда нам идти вообще, где мы?

— В ту сторону, — сориентировал его Ярослав, слушая долгие гудки в трубке. — Нам… ой! Алло, вы здесь? Вы слышите меня?!

— Служба спасения слушает вас, говорите, — хрипло проговорила девушка, но очень чётко.

— Нам… нам помощь нужна! — только было вернув спокойствие, отец Алека снова поддался панике, не веря собственным ушам, что дозвонился.

— Назовите адрес и объясните ситуацию, постарайтесь успокоиться, — любезно сказала оператор.

— Тут… мы отдыхали на берегу реки, началась перестрелка. Убили всех, кажется, кто был на берегу. Мы шли всю ночь, нас осталось четверо, помогите, пожалуйста! — Алек не сводил с него глаз, кивая на каждом слове, тем самым придавая уверенности Ярославу.

И когда отец начал объяснять их местоположение, он огляделся вокруг. Кажется, это был самый прекрасный рассвет в жизни Алека. Ещё никогда прежде солнце не было таким нежным, опуская свет на вершины сосен; раньше он не замечал, сколько красок в палитре природы, обращая внимание лишь на самые яркие.

Он перевёл взгляд на отца, единственного родного человека, и не смог сдержать подступивших слёз. Следом Алек уставился на мать Игоря, искренне улыбнувшись ей, а затем повернул голову к тому, кто за короткое время стал самой крепкой опорой для него. И теперь, когда самая страшная ночь позади, когда шанс потерять друг друга растворялся с каждым мгновением, Алек точно был уверен: он ни за что теперь не потеряет Игоря.

После этого кошмара рамки времени как-то стёрлись, чтобы думать о том, сколько они знакомы.

Они двинулись к ближайшему посёлку, дорогу к которому указала оператор службы спасения, и когда на горизонте показались полицейские машины, все выдохнули с облегчением. Теперь они точно в безопасности.

Сидя у окна, Алек крепко держал за руку Игоря, который, тесно к нему прижавшись, успел задремать. Они так быстро заскочили в автомобиль, что их родителям ничего не оставалось делать, как сесть в другую машину. Ещё раз обернувшись назад, Алек уже чуть громче проговорил слово, которое последние десять минут еле слышно бормотал без остановки:

— Живы.